глава из повести Живи, Снегурочка! 2

        Глава из повести "Живи, Снегурочка!"


       На следующий  день Лизу снова погрузили в багажник и куда-то повезли. Ужас, безразличие и надежда сменялись в ее сердце. То она думала, что сбежит при первой же возможности, то ей опять становилось глубоко всё равно, что ее ожидает. Она понимала и чувствовала:  сил осталось только на то, чтобы лежать пластом, неподвижно.
       В другом подвале, где она оказалась, было тепло и сухо. Сначала её волокли по каменным ступенькам, а потом положили на что-то мягкое. Дверь захлопнулась, и в замке повернулся ключ. Через какое-то время она открылась снова и вошёл человек.
       Он развязал Лизу и вынул кляп изо рта.
       Заложница, приглядевшись, сумела различить в полумраке высокую бородатую фигуру в камуфляже. Таких людей она уже привыкла видеть.
       - Ты - Елизавета Смолина?- дрогнувшим голосом спросил он.
       - Да,- с трудом разомкнув непослушные губы, ответила девушка. Ей даже показалось, что этот голос принадлежал не ей.
       - Ты где школу кончала?
       - В Сибири, в Ангарске.
       - Значит, это все-таки ты… Снегурочка? – Лизе почему-то показалось, что он не только удивился, но и обрадовался.
       - Самир? Самир Ахмадов?! – вырвалось у неё, хотя этот человек с седой бородой скорее выглядел стариком, нежели тем самым Самиром, которого она знала.
       - Тебя трудно узнать: одни кости... – направив ей в лицо фонарик, вместо ответа сказал он огорчённо, но тут же тепло заметил:  – А вот глаза… глаза – твои.
      Она от непривычно яркого света зажмурилась.
       - Отчего тебя так крепко скрутили?
       - Да помогла одному товарищу сбежать… ещё и сама пыталась.
       - Понятно.
       - Что теперь будет? -  слёзы не дали ей договорить.
       - Что будет, что будет… - Самир бессмысленно несколько  раз повторил эту фразу, словно собираясь понять её значение.
       - Ты меня продашь? – испытующе взглянув ему в глаза, напрямую спросила Лиза.
       Он  нервно зашагал вдоль стены, словно пойманный в ловушку, а затем, думая о своём, медленно проговорил: 
       - … А ты же умерла!
       - Как умерла? - поразилась Лиза такой новости.
       - Мне письмо передали от твоего отца.
       - Когда? – ещё больше удивилась она.
       - Ну, тогда… Я и писать перестал. Мне плохо было. Я совсем седой стал… Потом…  женился.
       Последняя фраза особенно больно царапнула её, но, с трудом сдерживая волнение, нашла в себе силы перевести разговор на другое:
      - Нет, мой папа не мог написать, он не знал твоего адреса.
      - Кто-то написал. Вот письмо.
      - Я не вижу, что здесь написано. Посвети, пожалуйста.
      Лиза, прищурившись, долго рассматривала измятую потемневшую бумажку, но ничего не могла в ней разобрать. Буквы, как заколдованные, расплывались, не желая собираться в слова. И вдруг, выронив листок, она тихо заплакала.
       - Ты что?
       - Почерк, я узнала…
       - Чей?
       - Ивашова Кольки.
       - Вот сволочь! Крыса партийная! Он мне всю жизнь поломал. Если бы мне сейчас попался, я бы… - скрипнув зубами, он взмахнул кулаком и, озлившись, ударил им по стене.
      - Ты уже однажды оторвал голову Снегурочке… в школе, что тебе - ма-
ло? – полушутя - полусерьёзно спросила Лиза.
      - А ты помнишь?
      - Как ты можешь так говорить …  Забыть?
      - А я хочу все это забыть. Очень сильно хочу, да ты не даёшь! – мрачно заметил Самир и смущённо пробормотал: -  Вот я, как дурак, все письма с собой таскаю.
     Он достал грязную связку бумаг из кармана.
     - Я же чуть с жизнью не покончила… если бы не Валерия Викторовна, - призналась Лиза.
     - Кто это?
     - Как? Учительница наша!
     - Я не помню, как ее звали.
     - Ты же обещал приехать на выпускной!
     - К кому бы я приехал?... - раздумчиво начал было Самир, но неожиданно заговорил о другом, процедив сквозь зубы: - А у тебя с этой крысой было что-то?
     - Да неужели… - её голос обиженно задрожал, - да неужели ты думаешь, что я могла смотреть на других?
     - А он бы тебя не спросил. И откуда у него мой адрес, а? - как бы обрадовавшись своей догадке и наливаясь гневом, он почти прокричал: - Что ты на это скажешь?
    Лизу охватил страх, когда она заметила, что его рука вдруг потянулась к автомату. Испугавшись не на шутку,  девушка торопливо стала объяснять:
    - Да ничего у нас не было. Адрес я хранила в учебнике литературы. Однажды учебник исчез. Я думала, с ума сойду, потеряв твой адрес, перевернула в классе всё и нашла книгу в столе у Ивашова. А там еще лежало мое письмо к тебе. На мой вопрос он ответил, что, видимо, перепутал книжки и взял мою вместо своей. Я тогда этому не придала значения, а оно, значит…  вот зачем он это сделал, не-е-го-о-дяй!
    - Вы с ним что, за одной партой сидели потом? - подозрительно  спросил он.
    - Нет, но парты были рядом.
    - А с кем ты сидела? – продолжал Самир, как на допросе.
    - С Аней.
    - С какой?
    - С Аней Маловой, ты что - не помнишь? Она с чёрными косами одна в классе была, за  ней ещё все мальчишки бегали.
    - Припоминаю. А что потом было? С кем ты дружила из парней? – в его вопросе  почувствовалась ревнивая нотка.
    - Я уехала после школы, поступила в МГУ на журфак, училась с одной мыслью: стать журналисткой и добиться направления в Чечню, чтобы… - Лиза замолчала, но, с трудом переборов смущение, договорила: - … чтобы разыскать тебя.
      - Правда? – Самир, неожиданно смягчившись, оживлённо задвигал бровями, наклонился и погладил её по щеке кончиками пальцев, словно утешая и вытирая слёзы, как и раньше, когда они прятались ото всех на своей скамейке в школе. От этого прикосновения Лиза смежила глаза, и ей показалось, что не было никаких расставаний с любимым. И не она сейчас полулежит в грязном подвале: еле живая, в жалких лохмотьях.
      «Милый мой, родной мой… » - так хотелось назвать его ласково вслух, но не посмела: перед ней был не пылкий нежный юноша пятнадцати лет, а взрослый мужчина, повидавший жизнь, с огрубевшими руками и, может  быть, уже с мёртвым сердцем…
      Придя в себя, девушка опять заговорила:
       - Я закончила с красным и устроилась на коммерческий канал. Меня направили в ноябре. Пока оформила документы, пока доехала, а тут война началась. Ну, и…
      - Можешь не рассказывать. Я все это видел, - он выпрямился и прислонился к стене, понуро опустив голову.
      - Однажды я упросила местных проводить меня по твоему адресу, но там всё было разбито.
      - Раз-би- то... – cудорожно сглотнув слюну, повторил он с невыразимой горечью, - и мать, и отец под домом погибли, сгорели живыми.
      Они замолчали, каждый по-своему переживая случившееся. Первой заговорила Лиза:
      - Потом меня эти люди там бросили. Я пошла наугад, а меня сзади схватили, в масках они были. Мне даже показалось, что это были совсем ещё мальчишки.
      После недолгой паузы, словно очнувшись, Самир подтвердил:
      - Да, подростки этим промышляют. Потом перепродают.
      - Самир, неужели и ты людьми торгуешь? – ужаснулась девушка, и её впалые щёки густо покрылись лихорадочным румянцем.
      - В принципе – нет, - последовал сдержанный ответ.
      Но, охваченная сомнениями, она всё же спросила с недоумением:
      - Тогда что ты делаешь здесь, с этими людьми?
      Он выпрямился и сказал с невозмутимым спокойствием:
      -Я сюда по заданию своего Амира(1) приехал.
      От этого признания немного полегчало у неё на душе, и Лиза продолжила разговор:
      - А сколько я здесь?
      - Когда тебя взяли? – ответил он вопросом на вопрос.
      - Был март девяносто пятого.
      - А сейчас август девяносто шестого.
      - Как?
      - Так.
      - Значит, прошло полтора года?
      - Значит.
      - И что дальше будет?
      - Думаю, как тебя отсюда безопасней вытащить, инша Аллах (3)!
      - А поедем вместе? – облизнув пересохшие губы, насмелилась сказать Лиза и даже попыталась приподняться, но тут же безжизненно опустилась на место.  - Или у тебя…  жена здесь? Прости.
      Ответил не сразу. Стиснул зубы. По щекам забегали желваки.
      - Жену мою … убили. Нет, Снегурочка, - решительно  заявил Самир, - я не поеду. Сейчас я Родине нужнее. Мы должны свободу завоевать.
      - А Россия, что же?… - почти простонала она, - меня не освобождает…
      - А ты ей нужна?
      - Но я же работала на коммерческом канале!
      - И что?
      - Не знаю. Кто-то же должен за меня бороться? – от волнения у неё перехватило горло.
      - Я не в курсе. Сам по делу сюда приехал.
      - Как мне теперь жить? – девушка растерянно покачала головой: - Я всё потеряла: ни работы, ни семьи, ни жилья.
      - Тебе совсем не к кому приехать?
      - Валерия Викторовна, правда, всегда говорила, что я могу на неё положиться.
     - И ты еще веришь людям?
      - У меня нет другого выхода. Я столько испытала, столько ужаса и смерти повидала…  У меня нет ничего. И тебя я потеряла. Но, может быть… - девушка замялась, не смея произнести вслух заветные слова. Он понял, что она имела в виду, и жёстко возразил:
     - Нет. Жизни у нас с тобой уже не будет. Я тоже многое пережил.
     - Я не хочу с тобой больше расставаться, Самир! – Лиза,  жалобно посмотрев ему в глаза,  с надеждой в замершем сердце протянула к нему тонкие измождённые руки и ждала его решения. Но он резко оборвал её:
     - Придётся. И хватит об этом! – Эти слова прозвучали окончательным приговором.
      Убитая ответом, Лиза умолкла. Теперь предстоящая свобода вовсе не радовала её как минуту назад. Она погрузилась в полное безразличие к себе и к своей будущей судьбе.
     Казалось, прошла вечность, прежде чем Лиза вернулась из небытия. Наконец, рассудив, что изменить ничего нельзя, собрала последние силы и напомнила о себе:
     - Самир, Самир, ты ещё здесь?
       - Здесь, - отозвался он откуда-то из темноты, что-то с грохотом перекладывая с места на место.
      С усилием, но внятно она медленно выговорила:
       - Послушай, ты меня за большие деньги выкупил. Как  же я расплачусь с тобой? Мне надо будет работать всю жизнь. А где я тебя потом отыщу?
      Подойдя к ней вплотную и направив фонарик прямо в лицо, Самир наклонился так низко, что Лиза почувствовала  его горячее прерывистое дыхание.  В свете фонарика ей очень хорошо было видно его лицо. Она только успела подумать: «Какие же у тебя красивые глубокие глаза! А ресницы … пушистые, как и прежде», а он уже приставил указательный палец к её груди и, сурово сведя брови и раздувая ноздри, раздражённо спросил:
      - Откуда ты знаешь про деньги?
      - Я слышала ваш разговор, - будто извиняясь, робко объяснила Лиза.
     Он посуровел ещё больше и строго, почти грубо приказал:
      - Так, значит, Снегурочка. Слушай и запоминай. Меня ты не знаешь. Разговора никакого не слышала. Поняла?
      - Да, но как же деньги? Ты, наверное, отдал последнее? - настаивала на своём Лиза.
      - Никак. Считай, что это не твоё дело… Буду живым, инша Аллах, я снова заработаю эти деньги, а мёртвому они  не нужны. А потом…  ты что,  забыла девиз отряда «Непобедимые»: «Равнодушию - бой»?
     - И ты помнишь это?! – воскликнула она с жаром.
     - Я это не могу забыть… - Самир немного задумался о чём-то, затем досказал скороговоркой: - А про деньги не беспокойся, мне их не жалко. Только теперь… - он резко поднялся: - теперь наши дороги разошлись. Тебе нечего здесь со мной таскаться, а мне никак нельзя уехать. Я  помню наш девиз и поэтому не могу смотреть, как страдает мой народ…
    Успокоившись, он  вдруг опустился на колени перед девушкой, сухими горячими губами припал к её руке и прошептал:
    - Прости меня, Снегурочка!.. Не бойся, я оставлю тебя у надёжных людей. Они о тебе позаботятся, а потом передадут «вашим». Тебя я вытащу, инша Аллах! Так что…  живи, Лизонька. Живи, Снегурочка!