Хронолитер или история Рыцаря и Прекрасной Дамы

  Лина и сама не поняла, почему вдруг проснулась. Но что-то выдернуло ее из сна, заставило сесть на кровати и прислушаться. Все было тихо. Обычная тишина сонной квартиры: тиканье часов, скрип дверцы на кухни и легкий храп отца.
Но что-то же было? Что-то же заставило ее проснуться?
Девочка встала и подошла к окну. Оно выходило на улицу, по которой неторопливо двигалась машина и высился ряд слабо горевших фонарей. Желтые круги света выхватывали из темноты силуэты скамеек, черные стволы деревьев, вывески магазинов…
 И еще снег. Легкие, невесомые снежинки, кружились, подчиняясь невидимой палочке дирижера-ветра.
Лина собралась было ложиться, но тут она вдруг услышала музыку. Откуда-то с улицы раздались негромкие приятные звуки. Мелодия то возникала, то пропадала уносимая ветром. Потом полилась песня. Именно полилась. Что-то негромкое, печальное и протяжное. Лина не могла различить слов, но мотив показался смутно знакомым. Нежные тихие звуки, от которых вдруг защемило сердце.
«Наверное, это она и разбудила меня. Странно только, что в этот час кто-то еще не спит и слушает музыку».
Лина нырнула обратно под одеяло и, смотря на светлый прямоугольник окна, тихо лежала и прислушиваясь к невесомым звукам музыки…
И не заметно для себя  заснула…
 
   Глава 1.
   Настроение с утра было плохим. А чего хорошего, если первым уроком у тебя химия, а потом контрольная по биологии? Но больше всего Лина волновалась за литературу.
  После недели с больным горлом и высокой температуры, Лина вдруг узнала, что их всеми любимая Светлана Ивановна ушла из школы, а на ее место взяли девушку-практикантку.
 «Временно - как сказал директор. – Пока не найдем опытного преподавателя» .
  Все это Лине сообщила подруга, прислав письмо, сопровождаемое горестными смайликами. Она же и рассказала (уже по телефону), что сегодня состоится урок по поэзии Серебряного века. Нужно было найти и желательно выучить любое понравившееся стихотворение. В прошлый раз практикантка свирепствовала, так как из всего класса стихи принесли только пять человек, а о том, чтобы их еще и выучить, речи ни у кого не возникло. Так что  на сегодняшний урок обещался террор и лучше, если Лина найдет какое-нибудь стихотворение и  прочтет.
Легко сказать. Именно этим она и занималась вчера весь вечер: скачала несколько стихотворений из Интернета, руководствуясь исключительно их малым размером. Однако при ближайшем знакомстве с творчеством этих поэтов Лина поняла, что переоценила свои возможности. Нет, она не была глупой, но, сколько не силилась, так и не смогла понять, о чем в этих стихах идет речь и вообще зачем их написали. Горестно вздохнув, Лина с самым удручающим видом бросила распечатанные листки в мусорную корзину, абсолютно при этом не представляя о чем будет говорить на уроке, если ее спросят. А о том, что ее спросят, она как раз не сомневалась. Практикантка уже несколько раз называла ее фамилию и недовольно морщилась, услышав, что Лина «все еще болеет».
«Конец четверти подходит, а ваша одноклассница все на больничном. И как я ей буду четвертную выставлять?»
    Понять ее было можно: у Лины была только одна приличная оценка в самом начале четверти, а потом следовала 3 за сочинение, так что отвечать придется… 
    Дожив до 14 лет, Лина точно была уверенна, что люди делятся на «гуманитариев» и «математиков». Себя она причисляла к последним. Лина с закрытыми глазами могла решить любую задачу по алгебре и геометрии, с легкостью справлялась с  алгоритмами по информатике и с увлечением занималась графикой. Но написать сочинение по литературе – грамотно и связно – было выше ее сил. Светлана Ивановна с пониманием относилась к Лининой проблеме. За сочинения выше «тройки» она ей , правда, не ставила, но устные ответы были твердый  «четвертак». Так что за свою судьбу девочка вполне была спокойна. Как вдруг  все ее «счастье» рухнуло, грозя подгрести под своими обломками «железную четверку» в четверти и, соответственно,  в году.
   Урок литературы проходил на третьем этаже в 33 кабинете. Три тройки. Ничего хорошего они Лине не предвещали и она с тяжелым чувством  опустилась на свой стул в третьем ряду, за вторую парту.
- У нас новенькая? – поинтересовалась высокая худенькая девушка, зашедшая сразу вслед за Линой в класс.
- Нет, это Воронина. Она наконец-то выздоровела! – радостно объявил Мирон и оскалился,  демонстрируя все свои 32 зуба.
- Прекрасно. Рада, что ты  появилась.
И Ольга Николаевна начала урок. 
   Ольгой Николаевной ее было можно назвать разве что с большой натяжкой. Она больше всего напоминала высокого неуклюжего подростка. Тонкая, длинная рыжеволосая девушка с яркими синими глазами и веснушками. Двигалась она быстро и стремительно, поэтому регулярно натыкалась на столы и стулья, задевала книжки и тетрадки, которые с грохотом падали с парт. Она извинялась, торопливо поднимала и при этом умудрялась еще что-нибудь свалить. Вообщем, наблюдать за ней было весело и интересно. Видимо, сообразив, что класс больше интересует какой предмет окажется на полу в очередной раз, чем творчество Николая Гумилева , Ольга Николаевна с самым решительным видом остановилась  у окна и, надев очки, строгим голосом провозгласила о том, что сегодня она с удовольствием послушает, какие именно лирические стихи принесли ребята, чем они их взволновали и тронули.
- Я надеюсь, вы хорошо подготовились к сегодняшнему уроку.- и с этими словами Ольга Николаевна села за стол и раскрыла классный журнал .
Класс замер на секунду и, открыв учебники и томики стихов, дружно зашуршал страницами.
Лина втянула голову в плечи и закрылась учебником, мечтая при этом раствориться на его страницах. Как только в классе воцарялась тишина после очередного прочтения, во время которой Ольга Николаевна выискивала очередную жертву, Лина наклонялась все ниже и ниже. Но это мало ей помогло.
До конца урока оставались какие-нибудь 10 минут , как вдруг практикантка сообщила:
- А теперь я хочу послушать Воронину. Выходи к доске, пожалуйста. Надеюсь, ты хорошо подготовилась?
Лина встала и на подгибающихся ногах подошла к учительскому столу.
- Будешь читать наизусть? – поинтересовалась Ольга Николаевна.
- Я… не готова. Болела и не знала. То есть, забыла спросить домашнее задание… - промямлила Лина и залилась краской.
- Жаль, конечно. Но ведь несколько стихотворений ты все равно должна знать. С поэзией Серебряного века вы знакомились и раньше. Что тебе больше всего запомнилось?
Лина стояла с побагровевшим лицом и молчала.
- Почему ты молчишь? Неужели тебе ничего не понравилось?
  Конечно, по всем правилам, Лина должна была опровергнуть с негодованием слова учителя, порыться в недрах своей памяти и вспомнить хоть какое-нибудь название или несколько строк. Тем более, что  ничего страшного ее не спросили и, наверное, что-нибудь она и  вспомнила бы, но вместо этого, неожиданно даже для самой себя,  резко выдала:
- Я читала, но мне ничего не понравилось. Ерунда какая-то. Ничего я в них не поняла.
В классе стало тихо и двадцать  пар глаз в немом изумлении уставились на Лину. От нее этого явно никто не ожидал.
- Во, Воронина дает!
Выразил общее мнение  Стас и выжидающе уставился на Ольгу Николаевну.
 Практикантка сняла очки и внимательно посмотрела на Лину такими разочарованными глазами, что девочка сразу же устыдилась своего выпада.  Но слова  уже были произнесены, и ей ничего не оставалось, как ждать реакции со стороны учительницы. Какое-то время Ольга Николаевна пристально рассматривала ее, а затем стала старательно протирать стекла.
- А знаешь, Лина, - после минутного молчания произнесла она. – такое бывает не так уж и редко. Когда я была в твоем возрасте, то тоже мало интересовалась поэзией.  Может быть только «О доблестях, о подвигах, о славе …», и  некоторые стихи Марины Цветаевой, не оставили меня равнодушной, а остальное не производило особого впечатления. Теперь я понимаю, что возможно проблема в том, что по школьной программе мы вынуждены проходить  и обращать внимание на определенные произведения, а они зачастую не дают нам представление о всем творчестве поэта или писателя, а раскрывают только одну из граней. Спустя какое-то время мне удалось познакомиться более полно с их творчеством  и знаешь, Лина, я открыла для себя целый мир.
- Ольга Николаевна! – Мирон подпрыгнул на стуле, - Я вот тоже  читал несколько стихов, знакомился так сказать, с творчеством  и тоже мало что понял. Вот здесь у меня заложено одно стихотворение. Сейчас прочту.
 И не дожидаясь разрешения, Мирон поднялся и, взяв со стола томик стихов, стал громко читать:
«Пять изгибов сокровенных
Добрых линий на земле.
К ним причастные во мгле
Пять стенаний вдохновенных.
Вы, рожденные вдали,
Мне, смятенному, причастны
Краем дальним и прекрасным
Переполненной земли.
Пять изгибов вдохновенных,
Семь и десять по краям,
Восемь, девять, средний храм -
Пять стенаний сокровенных,
Но ужасней - средний храм -
Меж десяткой и девяткой,
С черной, выспренней загадкой,
С воскуреньями богам.»

- Абракадабра какая-то, честное слово. – закончил он свое вдохновенное чтение и сел.
Ольга Николаевна огорченно вздохнула:
- Я уже рассказывала вам о том,  как родились «Стихи о Прекрасной Даме» и кому они посвящены. Ты, Мирон, берешь одно стихотворение и пытаешься его осмыслить в отрыве от остальных. А «Стихи о Прекрасной Даме» это дневник в стихах. В этих стихах есть все: первое, еще робкое чувство влюбленности, надежды на встречу, разочарования и расставания. Я бы рекомендовала вам читать эти стихи вместе с дневниками Блока. На твой вопрос я отвечу. Весной 1901 влюбленный Блок случайно увидел на Васильевском острове Любовь Дмитриевну и тайком пошел за ней. Ему хотелось «запечатлеть тайну» - тайну отношения к ней. Пять изгибов это улицы на Васильевском острове, по которым шла его возлюбленная. Вот так обычная прогулка вылилась в такие стихи. – и, помолчав,  Ольга Николаевна добавила. – Я думала дать вам написать на следующем уроке сочинение…
В ответ тут же раздался гул протестующих голосов.
 – Но теперь я решила, что во вторник мы продолжим наши поэтические чтения. Впереди выходные и время у вас будет. Вы меня поняли, не так ли? К следующему уроку я жду от каждого из вас стихи. Не программные, которые рекомендует учебник , а те, которые близки только вам. У нас с вами 45 минут, и я отдам их под поэзию Блока, Цветаевой, Гумилева, Бальмонта и других. Садись, Лина, может быть ко вторнику, и ты найдешь что-нибудь и изменишь свое мнение.
     Спустя секунду прозвенел звонок.