Самолёт. Рассказ Толкишевской Л. В

Пилот умирал. Сознание ещё не оставило его, и он чувствовал кисло-сладкий запах крови, заполнивший кабину самолёта. Но вместе с кровью из тела человека уходила жизнь, и блекли, костенели руки, сжимающие штурвал. Легкий истребитель то заваливался на крыло, то, выпрямившись, планировал на воздушных потоках. Со стороны казалось, что самолёт пытается спасти летчика, из последних сил дотянув до родного аэродрома. А потом, потеряв надежду, и не желая причинить боль даже мертвому другу-пилоту, упав на гранитные лбы скал, самолет мягко вошел в ледяную воду зеркально блеснувшего в каменистом распадке озера.
В этот день в тундру полетел чистый, лёгкий полярный снег, белой простынёй укрывая теля павших, их не закрытые родной рукой глаза. И долго пировали в тундре обнаглевшие на безлюдье волки и песцы.
А женщины выжженного врагом города, с лицами серыми, как их платки, напряженно вглядывались в небо, страшась увидеть там зелёную ракету, означавшую, что последний оплот сражавшихся – Лица, пала. И тогда они, непокоренные дочери непокорённого города, полотенцем привязав к себе оставшихся детей, войдут в смертельно-холодную воду залива.
И пошло, потекло время. Шустрые лемминги среди карликовых берёзок играли непогребёнными костями, а озеро, на котором не одну сотню лет отдыхали лебединые стаи, и где, казалось, вечным сном спал в самолёте пилот, превратилось в торфяное болото. И однажды человек, остановившийся на краю скалистого распадка, увидел возникшее над пересохшим болотом крыло самолёта.
Потом приехавшие люди, работая сосредоточенно и безрадостно, вытащили самолёт. В этот день самолёт навечно расстался со своим пилотом и увидел аэродром своего последнего вылета, называвшегося теперь Североморском-3.
Красный гроб с останками пилота на плечах черных флотских шинелей медленно поплыл к воинскому кладбищу на горе. Когда гроб опустили в землю и прозвучали прощальные оружейные залпы, на небе вдруг вспыхнуло и заиграло необычайно раннее для этих широт северное сияние.
Его пылающая багровая лента свернулась в тугой бутон, из которого стали выбрасываться алые лепестки –сполохи. И фантастически-прекрасная мистерия небесной розы, отражаясь в воде, превратила залив в огненную реку.
А самолёт, на удивление хорошо сохранившейся в торфянике, отправили в музей самолётов-ветеранов, созданный большим и когда-то прославленным авиационным заводом.
Самолёт тщательно и любовно отреставрировали, и теперь сработанный из легкой дюрали, фанеры и плексигласа, стоял он зелёный и маленький, среди серебристых красавцев. Но разве могли могучие великаны, налетавшие свои часы в тренировочных полётах, или перевозившие толпы командировочных и отпускников, сравниться в лётной своей гордости с легкокрылым самолётиком. Ведь он один среди них знал отчаянную ярость боя, пьянящую радость победы, когда хитрый и смелый противник костром полыхает там, внизу, а он, победитель, звеняще уходит в чистоту неба! Разве его собратьям по музейному полю было дано постичь любовь к живому и тоску по мёртвому? И не знают эти ухоженные красавцы, как пьяно пахнет торфяник, как трубят лебединые пары и воет в тундре одинокий волк. Люди трогательно выделяли маленький самолёт с боевым прошлым, и на выстриженном газоне поля около него всегда цвели три розовых куста.
Впрочем, кто знает, может быть остальные самолёты тоже понимали всю неординарность судьбы «ястребка». Ведь плачут и падают в день потерь иконы, трескаются зеркала и останавливаются часы. Возможно, рядом с нами, погруженными в суету бытия, незримо течёт жизнь вещей, сотворённых нашими руками.
Но только одной летней ночью маленький самолётик заплакал, то есть весь покрылся крупными каплями росы.
В эту же северную, зарево-закатную белую ночь в родильном доме на берегу залива родились девочка и мальчик. Пока новорожденных пеленали, девочка громко и требовательно кричала, а мальчик, неожиданно крепко схватившийся за палец медсестры крошечной, смуглой ручкой, молчал. И при этом на удивление осмысленно, даже как-то сурово, смотрел женщине в глаза, словно пытаясь то ли что-то ей сказать, то ли что-то у неё спросить.