Актуальное интервью

Владимир КАДЯЕВ
          
 
КАК СТАТЬ  НЕПИСАТЕЛЕМ

Ваш корреспондент в гостях у известного неписателя Н.Н. Имя и фамилия наме-ренно опускается, так как упоминание в СМИ противоречит его принципам.
Итак:
- Как вам удалось стать неписателем? – не мудрствуя лукаво, спрашиваю о главном.
- Вопрос, конечно, интересный, - изрекает мой немыслимый собеседник. И, поразмышляв, сообщает: – За последние десять лет я не написал и не опубликовал ни одной строчки.
- Как?! – невольно вскрикиваю, не веря своим ушам. – Так уж прям  и ни одной?
- Ни од-ной! – отрезает мужественный первопроходец.
- Но, согласитесь, это невозможно!
- Клянусь! – без ложной патетики подтверждает  Н.Н.
- Выходит, все романы, повести и рассказы, что могли быть вами написаны и опубликованы, так и…
-… не увидели свет, - договаривает за меня метр нелитературы. – Представьте себе. 
- Как это было, наверное, не просто? – произношу, отдавая должное неслыханному подвигу.
- Да уж! – соглашается. – Примерно так же, как отказаться от алкоголя, курения и наркоты – вместе взятых, - поясняет гений молчания и классик тишины. – Случалось, висел на волоске, но…
- Поразительно! – не могу скрыть восхищения. – В наше время поголовной тяги к сочинительству…
- Мне удалось преодолеть искушение, - не без достоинства констатирует необычайный персонаж обычной жизни.
- А вас не точит червь честолюбия?
- Моя внутренняя фауна в порядке, - улыбается великодушно.
- И вы никому не завидуете?!!
- А кому, собственно? – слегка дивится титан нелитературной мысли.
- Ну как «кому»? – дивлюсь в свою очередь. – Тем, кто пишет, издаётся, переиздаётся…
- Я им сочувствую, - человеколюбиво изрекает пришелец с иных галактик.
- Но всё же, - не могу взять в толк, – как вам удаётся не брать в руку пера? День за днём… и ни строчки?!
- Честно говоря, я и сам не знаю, - признаётся маститый неписатель. – Я же сказал: было время – висел на волоске, но… Бог миловал.
- Нет, вы феномен! Гигант! Че-ло-ве-чи-ще! – невольно вскрикиваю.
- Ну, что вы! – тушуется мастер ни сюжетной, ни бессюжетной прозы. – Задатки не писать есть у каждого. Надо лишь упорным трудом развивать их, развивать…
- Вы сказали: «трудом». Но каким?
- Общественно полезным, желательно, - без жеманства открывает тайну. – И неустанно, капля по капле выдавливать из себя тягу к чистому листу, пока совсем не отучитесь марать бумагу.
- Не чувствуете ли вы одиночества, когда всяк, кому не лень, скрипит пером и насилует компьютер: стихи,  повести, мемуары…
- Вы правы, - откровенничает последний из могикан.– Нас единицы, но чтобы вы-жить, мы намерены объединится.
- То есть?
- Учредить Союз неписателей. Или – СНеп.
- Любопытное начинание. И каковы условия приёма в новый Союз?
- Ни одной публикации, ни одной рукописи в столе. И – без замыслов, понятное дело, без замыслов! – добавляет строго.
- Но это, практически, невыполнимо, не находите?! – впадаю в ступор.
- Что делать, в противном случае нам не уцелеть.
- Хорошо, согласен, – не без труда прихожу в себя. – А как с теми, кто, был грех – пописывал, но потом…
- Чистосердечное раскаяние будет, конечно, учитываться при приёме в нашу организацию, - сразу посуровел апологет неведомой жизни. – Кроме того, мы планируем областные, зональные, а затем и республиканские семинары/совещания, где будем по крупицам собирать и обобщать опыт: как победить в себе неодолимое желание писать и публиковаться.
- Спасибо за интересный разговор, – сердечно благодарю недюжинного мыслителя. – Но что бы вы посоветовали совсем молодым и начинающим авторам?
- Не начинать.
- А тем, кто уже начал?      
- Не продолжать.
- Ну а если, гм-м, плодовит, к тому же при литературных чинах, регалиях...
- Тяжёлый случай! - вздыхает новатор. - Запретительные меры не вяжутся с демократией; разъяснительные – всё равно, что воду в ступе толочь…
- Где же выход? – моргаю в недоумении.
- Думаю, их следует окружить вниманием и заботой, - тепло улыбается наставник заблудших и возомнивших. – Потерянное поколение, пусть тешатся иллюзией величия и нетленности своих опусов.
- Допустим. Но как быть со всей этой литературой? Так сказать…
- До предела отжать – и воду слить! - решительно заключает автор не задуманных и не написанных эпических полотен и бесчисленных миниатюр.
- И что же останется? – восклицаю, рискуя прослыть непроходимым тупицей.
- Что уж останется, – скупо роняет знаменитый нероманист, неновеллист, неэссеист. И барабанит пальцем по циферблату своих часов: время!
Однако, распрощавшись с Н.Н., вновь и вновь возвращаюсь к услышанному: «До предела отжать – и воду слить!» И всякий раз испытываю теснение в груди и трепет мысли: это ж, мать моя женщина, сколько влаги на земле прибавится?!! Второй Байкал, Волга, Саяно-Шушенское море... А, может статься, и то, и другое, и третье, да ещё какая-нибудь Амударья с Сырдарьёй в придачу?
Эдак мы Каракумы зальём, Сахара житницей станет, а уж лесов-то сохраним… Уму не постижимо!

_______________