Зачем же голос твой умолк...

Эссе

  Нет, жизнь меня не обделила,
  Добром своим не обошла...

  И что мне малые напасти
  И  незадачи на пути,
  Когда я знаю, это счастье -
  Не мимоходом жизнь пройти...

Из  главы «С самим собой» поэмы «За далью даль»                А.Т.Твардовский

Нет, не умолк Ваш голос, Александр Трифонович, мы Вас слышим и ныне, память наша хранит Ваше звучное слово поэта, прозаика, доброго собеседника, творческое наследие, оставленное  нам, будет жить вечно в благодарной памяти нашего народа, кому дорога Россия, её великие творцы, творцы её истории!

Перечитывая заново, находишь по прошествии времени, все новое и новое звучание поэзии и прозы самородка земли Смоленской, поэта - классика Александра Трифоновича Твардоского. Земля эта уродила многих талантливых  личностей – поэтов, прозаиков, композиторов, деятелей культуры и науки. И среди них, особняком  стоит народный поэт земли русской А.Т.Твардовский.

Выходец из обедневшей панской семьи, хутора пустоши Столпово, ныне село Загорье, Починского уезда, Смоленской губернии, рано начал писать стихи. «…начал писать до овладения первоначальной грамотой. Там не было ни лада, ни ряда – ничего от стиха, но я отчетливо помню, что было страстное, горячее до сердцебиения желание всего этого - и лада, и ряда, и музыки, - желание родить их на свет – и немедленно, - чувство, сопутствующее и доныне всякому новому замыслу» (Автобиография, т.1 стр.20). И не удивительно – в доме родителей постоянно читались на слух книги Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Никитина, Толстого, Гоголя. Его отец, Трифон  Гордеевич, наизусть знал многие стихи и детские рассказы, декламировал их в зимние вечера для всей семьи. Мама поэта, Мария Митрофановна, отличалась чуткостью к окружающему миру, была очень впечатлительна от красот хуторской природы, быта соседних крестьян – любила слушать песни жниц, работающих в поле, рожок пастуха на лужайке.  Все это закладывалось в душу будущего поэта и благотворно сказалось на раннем этапе творчества. В пятнадцать лет юный Твардовский послал  в 1925 году, свое первое стихотворение  в газету «Смоленская деревня» под названием «Новая изба»:

Пахнет свежей сосновой смолою,                Желтоватые стены блестят.
                1.
 Хорошо заживем мы с весною
Здесь на новый, советский лад… 

С этого времени поэт начал писать с завидным  постоянством и публиковался в газете «Рабочий путь»  города Смоленска, где в то время работал уже довольно известный поэт – редактор М.В.Исаковский, впоследствии оказавший большое влияние на развитие самобытности и неповторимости стихосложения  Александра Трифоновича. Народное и творческое признание поэт получил после публикации в 1937 году поэмы «Страна Муравия».  Твардовский так отмечает это событие: «Со  «Страны Муравии», встретившей одобрительный прием у читателей и критики, я начинаю счет своим писаниям, которые могут характеризовать меня как литератора».

Годы Великой Отечественной войны, ознаменовались в жизни поэта высокой лирикой гражданского патриотизма и подвига нашего многострадального народа в Победе над коварным врагом. Cборник стихотворений  «Фронтовая хроника», поэмы «Книга про бойца»  и «Дом у дороги», многочисленные фронтовые заметки и репортажи во фронтовой газете  «На страже Родины», главный итог участника и военного корреспондента Северо – Западного фронта Твардовского.
В 1947 году Александр Трифонович опубликовал книгу  прозы в журнале «Знамя» о минувшей войне «Родина и чужбина». В начале 1948 года на книгу обрушивается  шквал не заслуженной критики. Обвинения были продиктованы не по содержанию  прозы, а по иным соображениям. Начиналась очередная компанейщина «очистителей литературы», которая явно обозначилась позднее, в 50-е годы. В творчестве поэта наступила некоторая растерянность и ощущение убыли сил, усталости и может быть даже творческой прострации, когда поэта одолевает горькое и мучительное чувство бессилия, отвращение к слову и самой работе. Твардовский в этот наступивший период тупика мало пишет. Из этого кризиса творчества поэт нашел для себя народный, проверенный временем прием спасения души:

    Изведав горькую тревогу,
    В беде уверившись вполне,
    Я в эту бросился дорогу,
    Я знал, она поможет мне.

    Иль не меня четыре года,
    Покамест  шла войны страда,
    Трепала всякая погода,
    Мотала всякая езда.
    И был мне тот режим не вреден,
    Я жил со всеми наравне.

    Давай – ка, брат, давай поедем:
    Не только свету, что в окне.
    Скорее вон из кельи тесной,
    И все не так, и ты хорош,-
    Самообман давно известный,
    Давно испытанный, а все ж-
    Пусть трезвый опыт не перечит,
    Что нам дорога – лучший быт.
                (том 3, стр.219)

                2.
Лирика поэта всегда откровенна и точна, всякий раз она свидетельство того, что в тот момент, когда он писал, это самое с ним  самим и происходило. «Я в эту бросился дорогу, я знал, она поможет мне». К этому рецепту выздоровления он частенько  прибегал и много ездил в творческие командировки по матушке России. В апреле 1948 года Твардовский вместе с поэтом М.Лукониным, совершил свою первую, разведывательную поездку на Урал.  В начале пути поэт почувствовал, что прикосновение  к новому  жизненному материалу дает ему новые  поэтические открытия  и возможность их развития, а это уже немало для творческого порыва к действию:

    Я видел, может быть, полсвета
    И вслед за веком жить спешил,
    А между тем дороги этой
    За столько лет не совершил;

    Хотя своей считал дорогой
    И про себя ее берег,
    Как книгу, что прочесть до срока
    Все собирался и не мог.

    Мешало многое другое,
    Что нынче в памяти у всех.
    Мне нужен был запас покоя,
    Чтоб ей отдаться без помех.
                (том 3, стр.211)
В том же году, ранней осенью,  его снова тянет в поездку, он переезжает  хребет седого  Урала и оказывается в Сибири. В этой поездке создается жизнерадостное стихотворение, пожалуй одно из ярких  во всей послевоенной лирике: «Свет – всему свету».
Мысль о будущей поэме, пока без названия, пришла к Александру Трифоновичу в 1949 году при переезде по мосту через Амур. Картина, завораживающая своим величием - ширине реки и монументальностью конструкции моста, творенья рук человеческих, подвигли поэта к мысли о большой поэме, прославляющей красоты нашей необъятной, величавой Родины, народ России. Понадобилось еще два года, пока окреп замысел и началась деятельная работа над новой крупной вещью. 21 июня 1951 года, в «Литературной газете» появился первый отрывок из поэмы «За далью даль». В конце первой главы поэт пишет:

Дорога дальняя моя,
Окрестный мир страны обширной,
Родные русские поля,
В ночи мерцающие мирно.
Не вам ли памятны года,
Когда по этой магистрали
Во тьме оттуда и туда
Составы без огней бежали.
Когда тянулись в глубь страны
По этой насыпи и рельсам
Заводы - беженцы войны -
И с ними люди - погорельцы.
Когда, стволы зениток ввысь
Подняв над «улицей зелёной»,

                3.
Безостановочно неслись
Туда, на запад, эшелоны.
И только, может, мельком взгляд
Тоски немой и бесконечной
Из роты маршевой солдат
Кидал на санитарный встречный...

Та память вынесенных мук
Жива, притихшая, в народе,
Как рана, что нет-нет - и вдруг
Заговорит к дурной погоде...

Но, люди, счастье наше в том,
Что счастья мы хотим упорно;
Что на века мы строим дом,
Свой мир живой и рукотворный.
Он всех людских надежд оплот,
Он всем людским сердцам доступен.
Его ли смерти мы уступим?..
                (том 3, стр.214)
Начинался новый творческий подъем поэта в воплощении замысла – пересказа  судьбы страны, народов, населяющих её, движение жизни во всем её многообразии. Поэма давалась с большим трудом, автор делал перерывы в работе (1951-1953гг), ищет заложенную им в первых главах интонацию, свободу общения с читателем, доверительный разговор с народом  о  житейских делах и взглядах  на общие проблемы страны. Твардовский об этом пишит так: « Было бы безумием остановиться на полдороге, оставить столь счастливо найденную форму, позволяющую вести речь свободно о самом серьезном на свете». Позднее признается: «Ничего не получается. Уже целое полугодие как вырвано из календаря! Так дальше нельзя. Невозможно! Надо что-то предпринять, нужно ехать, нужно слышать, нужно видеть, нужно жить!». В 1955 году Александр Трифонович опять отправляется в Сибирь за новыми впечатлениями, в поездке ему легко пишется. И вот  за окном поезда мелькают просторы дремучей  Сибири:

По хвойной тьме - берёзы проседь,
Откосы сумрачные гор...
И всё кругом - как бы укор
Из давней давности доносит.

Земля пробитых в глушь путей,
Несчётных вёрст и редких дымов,
Как мало знала ты людей,
Кому б была землёй родимой!
Кому была бы той одной,
Что с нами в радости и в горе,
Как юг иль степь душе иной,
Как взморье с тёплою волной,
Как мне навек моё Загорье...

Недоброй славы край глухой,
В новинку твой нелёгок норов.

                4.
Ушёл тот век, настал другой,
Но ты - всё ты - с твоим укором.

И в старых песнях не устал
Взывать с тоской неутолимой
Твой Александровский централ
И твой бродяга с Сахалина.

Да, горделивая душа
Звучит и в песнях, с бурей споря,
О диком бреге Иртыша
И о твоём священном море.

Но, может быть, в твоей судьбе,
И величавой и суровой,
Чего недодано тебе -
Так это мощной песни новой.
                (том 3, стр.248)
 Волга, Предуралье, Урал, Зауралье, Сибирь, Ангара, Байкал и другие регио¬ны на пути следования. Поэт находит для них емкие метафоры, отражающие историческую судьбу народа, с ее трудностями и ошибками. Именно поэтому размышления лирического героя так напряжены и драма¬тичны.  События самого узкого, частного, личного характе¬ра соотнесены с историческим прошлым, полным траге¬дийного накала.
Неожиданная встреча на таежной станции Тайшет с другом ранней юности, незаконно репрессиро¬ванным в 30-е годы и сейчас возвращающимся обратно, рождает образ-символ сложной исторической эпохи:

И вспомнил я тебя, друг детства,
И тех годов глухую боль.

И минул день в пути и вечер.
И ночь уже прошла в окне,
А боль и радость этой встречи,
Как жар, теснилися во мне.

Врываясь в даль, работал поезд,
И мне тогда ещё в пути
Стучала в сердце эта повесть,
Что я не вправе обойти.

Нет, обойти её - не дело
И не резон душе моей:
Мне правда Партии велела
Всегда во всём быть верным ей.

С той правдой малого разлада
Не понесёт моя строка.
И мне своё исполнить надо,
Чтоб в даль глядеть наверняка.
                (том 3, стр.262)
                5.               

Вот этой «правдой», навязанной  Партией, Твардовский мучился до конца своей жизни. И кроме боли, она поэту, да и всем нам, ничего не принесла. Но тогда это переживалось с затаенной  обидой в сердце и немотой  общения. И все- таки поэт не выдержал и, в конце жизни написал громовое произведение, которому нет равных  по чистоте правды и совести: «По праву памяти». Твардовский никогда не был антисоветчиком, но и никогда не преклонялся бездумно перед всякой властью.
 В последующие годы работы над поэмой, поэт фактически ежегодно, начиная  с 1956 года, совершал поездки в отдаленные уголки восточных регионов нашей красавицы-Родины. Наконец, в 1959 году, он добрался до Владивостока и прожил в Приморье целый месяц. Впечатления от увиденного и услышанного здесь, были необычайно сильными:

Cто раз тебе моё спасибо,
Судьба, что изо всех дорог
Мне подсказала верный выбор
Дороги этой на восток.

И транссибирской магистралью,
Кратчайшим, может быть, путём
Связала с нашей главной далью
Мой трудный день и лёгкий дом.

Судьба, понятно, не причина,
Но эта даль всего верней
Сибирь с Москвой сличать учила,
Москву с Сибирью наших дней.

И эти два большие слова,
Чей смысл поистине велик,
На гребне возраста иного,
На рубеже эпохи новой,
Я как бы наново постиг.
                (том 3 стр.296)
Вернувшись из поездки по Приморью, Твардовский  много рассказывал сослуживцам по журналу «Новый мир», писателям, да и просто друзьям, о впервые увиденной им  родине Фадеева, которого он высоко ценил и  почитал. Фадеев в свое время, пророчил Александра Трифоновича в классики. И не ошибся в своем предвидении. Всенародная  любовь к поэту признана и не иссякает. Какой величественный памятник поэту воздвигнут в Москве в 2010 году, к 100-летию со дня его рождения! Остается только радоваться за наше государство, что оно не забывает своих великих творцов, прославивших наше Отечество на века!
Уже написана глава «К концу дороги», а поэт  не видит конца своему творенью, не хочет расставаться с ним, появляются все новые и новые  замыслы для финальной главы. Это еще раз показывает высокую требовательность автора к своему творчеству. В феврале 1960 года, в санатории «Барвиха», Твардовский показывает С.Я.Маршаку  главу «Так это было». Маститому поэту творенье понравилось до полного восторга:

И правда дел - она на страже,
Её никак не обойдёшь,
Всё налицо при ней - и даже,
Когда молчанье - тоже ложь...

                6.
Кому другому, но поэту
Молчать потомки не дадут.
Его к суровому ответу
Особый вытребует суд...

Я не страшусь суда такого
И, может, жду его давно,
Пускай не мне ещё то слово,
Что ёмче всех, сказать дано.

Моё - от сердца - не на ветер.
Оно в готовности любой:
Я жил, я был - за всё на свете
Я отвечаю головой.

Нет выше долга, жарче страсти
Стоять на том
В труде любом!

Спасибо, Родина, за счастье
С тобою быть в пути твоём.
За новым трудным перевалом -
Вздохнуть
С тобою заодно.

И дальше в путь -
Большим иль малым,
Ах, самым малым -
Всё равно:
Она моя - твоя победа,
Она моя - твоя печаль,
Как твой призыв:

Со мною следуй,
И обретай в пути,
Ведай и знай,
Смело вперед лети!
За далью - даль!
За далью - даль!         

Поэма, по прошествии многих лет, стала  своеобразным литературным манифестом Твардовского, итогом предыдущего опыта и началом дальнейшего развития поэтического слова. Это манифест  труда  и борьбы писателя за Правду жизни на земле!
Александр Трифонович  был правдивым, честным человеком и писателем, что вызывало у чиновников разных рангов неприязнь к нему. Правда прозы новых талантливых авторов, в их числе А.И.Солженицын, журнала «Новый мир», в марте 1970 года и послужила причиной отстранения Александра Трифоновича от должности главного редактора. Это событие, впоследствии, сказалось на здоровье писателя и сильно его расстроило, ибо он не мыслил свою жизнь без журнала, его читателей. Передовой журнал был рупором жизни страны, многомиллионных подписчиков. О Твардовском нужно писать честно, ничего не сочиняя ни о его личности, ни о его творчестве.
5 апреля 2015 года, г.Орша,  Назаров Игорь Степанович   
                7.