Промысел 1 16 5

Начало:
http://www.proza.ru/2014/04/28/602

Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2015/05/31/574

Кин не захотел ждать дальнейших проклятий, сунул Понка в лодку, притиснул на корме, точно балласт, прижал коленями. Стало не до слов. Только тонкий пронзительный визг долго оглашал реку.

Суеверия родятся из совпадений, рассуждал первый охотник приречья, ворочая веслом, и ещё из умельцев добывать выводы. Если с нами случится что-нибудь, скажут: Понк накликал. Не случится, значит: некто, вероятнее всего Кин Нок, знается с духами. Людей много. Следовательно: то и другое мнение будут иметь место. Выходит: человеку не из чего выбирать. Излишне учитывать и просчитывать возможные последствия совершённого кем-то поступка. Следует принимать, как данность, отсутствие выбора.

Кин услышал нарастающий рокот, но Вейт шёл слева и первым заметил изменения. Ровно певшая при движении вода заскреблась, точно несытый ручной хищник. Вейт утроил усилия, повернул сплотку как раз вовремя. Река почти мгновенно взбесилась. Казалось, валы нового рождения возникают повсеместно.

Кин однажды наблюдал такое с камней обрамления большого костра в стойбище Излучины. Поставленные на очистку огнища дети извлекали из многолетнего пепла невесть откуда взявшиеся прозрачные кристаллики, прицельно бросали в тонкую палку. Сын Над отстрелялся и считал попадания товарищей, когда вода встала на дыбы. Поверхность реки превратилась в доску для стирки белья. Длинные, наискось лежащие валы катились почему-то вверх. Потом укрупнились, покрылись белыми, взмётывающимися клочьями. И, наконец, люди увидели расширяющийся кверху водяной столб, размером в пол реки, высотой чуть ни до самых облаков. Там, где проходил столб, дно обнажалось. Спустя малое время, упав в верховьях, выпитая небом вода скатилась обратно, смела всё на своём пути.

Излучине повезло. Откат прошёл ровным монолитом, будто бы ствол дерева лёг на бок. Седьмому рукаву досталось больше всех. В стойбище Смыло круги, погибли не успевшие подняться по откосу люди.

В мгновенно наступившей темноте Кин не мог наверняка сказать, что происходит с рекой. Одно было очевидно: смерть, не шутя, решила поведать живым о тщетности усилий. Понк умолк, вернее, перестал слышаться за рёвом внезапно поднявшегося ветра. Три связанных вместе кожаных судёнышка швырнуло так, что уцелели пловцы, лишь вцепившись друг в друга. Кин только чудом не упустил весло: сунул под верёвки крепежа и умудрился поймать весло Тонда. Вейт, как потом оказалось, сберёг своё. Лодка Эйи, удивительное изобретение человека, способна держать плавучесть даже на горных порогах, благодаря тому, что сверху борта стягиваются, как мешок, плотно облегают пояс стоящего гребца. Пассажиры не дождались распоряжений, сели на корточки. балласт повысил устойчивость кожаного поплавка. Однако, куда несёт непогода, Кин предположить не мог.

Внезапно слева появился свет дрожащего на ветру факела. Огонь не приближался и не удалялся. Не сговариваясь, подумали одно: явлен глаз той, которая готова пожрать. Вездесущий взгляд приковывает внимание в кромешной тьме, как правило, сопровождает несчастья.

Охотники рассказывали: такой свет предвещает массовую гибель людей в горах, снежные бури, повальные болезни. Но чуткие к направлению пловцы скоро поняли, теперешнее несчастье похоже на блуждания без выхода. Река течёт по кругу. Кин слышал о водяных воронках, Вейт и Тонд попадали в них. Здешняя была необычна тем, что не расширялась, не сужалась, а крутила вокруг некого светящегося центра.

Вейту, речному человеку, надоело болтаться, как льдина в проруби. Повелитель Воды взмахнул веслом. Плавсредство развернулось под прямым углом, ткнулось в обрывистый берег. Тонд и Кин не растерялись, схватили руками нависающие ветки. Что дальше делать, было не понятно. Берег оказался крутым, движение воды сильным, кусты ненадёжными. Свет пропал.

«Ага! Испугалась, трухлявая коряга!»
Тонд закричал, взорвал шуршание и вой.

«Конечно! Ещё бы не испугаться! Как этот веслом навернул!»
В тон ему гаркнул Кин.

«Сколько можно! Лучше уж к какому-нибудь пристанищу, чем трепыхаться!»
«Эй, насельники мешков, - Кин дёрнул верёвку, - вылезайте, ползите вверх. Мы вас не вытащим».

Однако, пассажиры вылезать не собирались. Наплав, всегда наплав, подумал Вейт, но выдернуть за шиворот сидевших в лодке людей было нечем. Тонд с размаху воткнул ручку весла в грунт.

«Сделайте так, - сказал изобретатель колеса, - по крайней мере, будет, за что держаться».
«Хватит пока одного, - возразил Вейт, - сломается, и на воде не отмахнёшься».

Тонд, довольный тем, что висит, а не плавает, на голос затянул:
«Я на речку поглядела,
Увидала рыбака!»
Вдруг, откуда ни взялся, зазвучал подхвативший песню голос:
«Моё сердце заболело,
Больно речка глубока!»

«А ведь этот - Глейст с Кручёной Протоки! Чтоб я стал водорослью!»
Узнал Вейт.
«Да, сказал Кин, - точно! Рыжий звук».

«Ого! Глейст!»
Вейт рявкнул, камешки посыпались.
«Что вы там делаете, охотники?»
Отозвался любитель приключений.

«Висим, как можно догадаться, - переставший голосить про рыбака изобретатель объяснил: - на реке невообразимое творится!»
«Творится, да. Мы заметили, огонь вам зажгли».

 «Теперь дело за малым, - сказал Кин, - заберите свои довески, а мы, как ни тонули, переправимся обратно».

Вейт похолодел. Тонд возразил бы, но знал: в трудную минуту перекорённное слово обеспечивает неудачу. Глейст был не один. Сверху полетела верёвка. Тонд первый освободил руки, по очереди привязал за подмышки охотников из крайних лодок, вытащил Понка.

Плывущие на трёх лодках возвращались в одной. Две другие, наглухо завязанные, служили поплавками. Обычно Повелитель Воды глядел вперёд, изобретатель, как самый лёгкий, балансировал в середине, первый охотник отмахивал кормовым веслом.

Порядок перестроили. Стало понятно: не утонули только потому, что хранимый «тряпкой» родоначальник племени Синих камней стал стержнем сооружения. План возвращения по взбаламученной реке был предельно прост. Кину, чтобы беспечально оказаться в стойбище, достаточно пожелать, тихонечко пожелать оказаться рядом с Идой. Если хотеть сильно, скорость будет несоразмерной, повергнет спутников. Вейт и Тонд понятия не имели, как Кин-Нокк собирается противостать неведомому, вопросов не задавали.

«Бери весло, Вейт, - сказал Кин, - я знаю, ты левша. Надо равномерно махать. Ты, Тонд, отгребай тихонечко, и создатель нам в помощники!»

Вертушка подхватила ставшее лёгким судёнышко, пару раз шваркнула о грунт, выплюнула, как пробку, в сереющую предрассветную пустоту. Определиться, где находятся, не мог даже Вейт. Было понятно: не с той стороны, иначе Глейст не удивился бы. Кин чувствовал: охотники струхнули порядком, но событий всё равно не торопил, памятуя о том, как Ида сказала про потрясения.

«Тебе нравится твоя женщина, Тонд?»
Спросил первый охотник приречья, когда остров Жёлтого песка смешался с безликой серостью наступающего утра.

«Зачем спрашиваешь, охотник?»
Вопросом на вопрос ответил Мойи.
«Вспомнил, как ты в Излучине жену не хотел брать».

«Я тогда сказал: Создатель мира даёт людей племенам».
«Ответ похож на отмашку, охотник. Я решил не задерживаться на острове, потому что хочу обнять женщину. Ты не хочешь даже сказать, нравится ли».
«Нравится, да».

«Больше всего что?»
«На груди две разные, правая почему-то совсем маленькая. Можно целиком взять в рот, почти проглотить!»

Три утлые и промокшие кожаные подушки толи двигались, толи висели в сжатом меж бурлящей водой и давящими облаками пространстве. Внизу глухо клокотало, сверху тихо подтекало. Способного хоть как-нибудь определить местоположение ветра не было. Подохнуть с тоски созерцателю пейзажа труда не составило бы, если бы ни ужас реальной гибели. Кин через плечё глянул на Тонда, понял: приятелем начинает владеть отличное от смертного страха чувство, порадовался найденному решению.

«Шевелит ножками, быстро-быстро, двигает пальцами по мне, зовёт проникнуть, - продолжал Тонд, - и когда окажешься внутри, хочется, чтобы единение длилось вечно».

Вейт смотрел вперёд. Зрелище не оставляло места для иных чувств, кроме жути. По воде плыли обломки круга, опоры с остатками войлока, перекрещенные жерди, видимо, ограда загона для животных. Было похоже, смыта стоянка Эйи на склоне.

«Скажи, - спросил Вейт, будто из ледяной пещеры вынимая сердце, - что тебе нравится, племянник?»

«Мне, ответил Кин, - нравится, когда женщина целиком в моей власти, ласкать языком глаза. Не знаю, что сейчас дал бы за прикосновение к ним».

Тонд захохотал.
«Ого! Да! Я понимаю! Глаза! У Глазастиков большие! Эта бывает довольна или возмущается?»

««Муравей»! Трепыхается, пищит! И восхитительно!»

Вейт заметил: перед самым носом лодки пронёсся вздувшийся труп человека. Следом влеклась плетёная люлька.

« Придётся намекнуть, чтобы сделала такое тебе, охотник».
«Делала один раз».
Признался Кин.

«Ну и как?»
«Действительно, захотелось пищать и трепыхаться».

Вейт не удержал смеха, представил пищащего родоначальника племени Синих камней. Произошло диковинное: Затёкшие холодом ноги ощутили силу и упругость. Углубление на рукояти весла под пальцами показалось канавкой преддверия, от ключиц до лобка пролегла горячая дорога. Как-то сталось, три человека, в беспредельности водной пустыни сделались сгустком одного желания, оставили ни с чем ужас небытия. Кин добавил скорости, и через некоторое время в дымке завиднелся откос, место, где летал несостоявшийся любовник.

Река почти успокоилась, хотя уровень воды стоял гораздо выше обычного. Отмели совсем исчезли, Синих Камней тоже не было. Смятый наводнением вал не выглядел так эффектно, как в миг, когда первый охотник приречья подъехал на «яйце».

По тропе всползали, лаская, точно женщину, каждый подвёртывающийся под руки камень. Поднялись, увидели: Круги на месте, источник тоже, а на площади большого костра вместо людей в мешках расположилось стадо Эйи. Нахохлившись, словно большие птицы, шестеро сидели у хранимого тепла. Вмазанный прямо в огнище глиняный общий котёл дымился горячим.

«Забурлило, рассказал Генк, животные стали беспокойными, начали биться в ограду. Я решил довериться закону выживания. Мы сели верхом, потом прижались к зверям, обхватили за шею. Копытные не разбежались. Хищники держали целостность стада, привели сюда».

«Ты, родоначальник,- сказал Бейк, - удачно выбрал место для стойбища. Даже звери спасаются здесь от беды».

«Почему вы не легли дома?»
Спросил Вейт.
«Показалось опасно оставлять крупных животных среди человеческих жилищ, - отвечал Динн. - Самцу не составит труда смять несколько кругов, затоптать обитателей».

Наступление утра и возвращение людей с реки оживило обстановку. Женщины принесли воды, смешали с содержимым котла.
 Копытных напоили тёплой болтушкой, привязали к деревьям, хищников покормили, разошлись спать.

По реке распростёрся туман, представитель зари,
Хочет сделаться облаком, став несказанно большим.
А над городом ночь, удивлённо глядят фонари
На тугие дороги, где мечутся фары машин.

Спят поля и леса, среди веток лепечут листы,
Лишь луна освещает просторы безмолвной Земли.
Почему же так много огней средь людской суеты?
Долго звёзды искали ответ, и наверно нашли,

Потому что угасли внутри разноглазых кругов,
Точно зёрнышки, скрылись под спудом густой синевы,,
Не желая соперничать с сонмом пустых пузырьков,
Разбежались по вольному миру, звонки и правы.

Если тихий туман подрастёт, покрывалом густым,
Обречённый намокнуть, укутает город до крыш,
То поникнут лихие огни, поджимая хвосты,
Точно ящерица или кот, или серая мышь.

Брызнет бликов быльё, распыляя обманы вокруг,
Станет вкрадчивым шаг, невозможным стремительный бег.
Ляжет ветер в бессилье, в полёте вода, в онемении звук,
И останется дома сидеть до утра человек.

Те, кого захватило ненастье в дороге, замрут,
Остановят моторы, согреются тёплым питьём,
Непоседливых, сильных унять непогоде не труд,
Но горят фонари, для чего-то. Горят о своём.



Продолжение:
http://www.proza.ru/cgi-bin/login/page.pl