В бурю...

Над обваленным, орыжелом обрывом закрутился почти до неба хвостатый столб пыли. Горизонт отуманился рыжью. Кутерьма заволоком близилась к пойме Подтёлки. По лицу Веньки бархатом скользнул первый усиленный всполох отеплённого дневным зноем ветра. Он взглянул на взбаламученный горизонт, потом - на солнце, которое клонилось к Западу и уже отускнелось в ещё бледных прозрачных тучах.

-Буря будя, ветер землю копытит … Скручивай удилки, Коляха, и шмыгаем до дому, а то тётка Марья всполошиться и нас побёгнет по ураганью искать.

- Да чичас ! – Раздражённо отмахнулся Коляха от Венькиных слов. – Ышо собе на тарелку ухи не пымали. Вона, душманы из воды рыла кажуть и просятся на крючок. Погодь, пока… Пылюка ыщо в дальках мятежится… Успеем ышо…

Венька нахмурился. И не став ничего говорить, схватил сучковатую дрыняку с под ноги и с размаху швыранул его в Колькину огорблённую спину.

- Жмыть ! – Оглухом выдохнув, отбила дрын спина. Следом моментом вскричал Колькин голос:
-Ай ! Ты шо, больной ! Лопатки мни зашиб!

- А ну быстрека сбирайся ! – Говорит и кажет литой кулак Венька в сторону Коляхи. – А то щас в Подтёлку скину и взахлёб притоплю…

Коляха, на пять лет младше своего брата Веньки, щуплый и тонконогий, заскулив по детски, испуганно отступил к речке, встал на мелкоте ступнями. Вода тут же замутилась под ногами пепельным илом.

- Здоровый, да ?! Вот тётке Марьи всё обскажу, как меня забижал, в реку загнал и утопить грозилси.

Венька не стал больше кидаться дрыняками, а ещё раз погрозил кулаком, взял омокрелый от рыбы мешок, и начал лихорадочно укладывать в него разбросанных по траве душманов, окуней и мелких чабаков. Пока он собирал, Коляха стоял в воде и хныкал.

- А ну выходь оттедова… чертяка клешоногая… - угрозливо заговорил Венька. -Зараз зайду в воду и обмокну… Не видишь урагань уже степь окрутила, к краю низины подступью идёть, через десять минут тут всё замутится… Бегом , я кажу !

Оглянувшись назад Коляха, увидел как недалече, на ближних взгорках шевелятся редкие алычёвые, жердёловые дикушки и расхлабыстанные паслёны. Через секунду восточные порывы их стало рвать, мотать и гнуть, укачивая гилки. Уже ближние кусты и трава всполошились от ветра. Только сейчас Коляха понял, что буря идёт нешуточная. Ветер запросто может взломать кутерь зеркала речки и нагнать морской азовской воды в замелевшую от засухи Подтёлку. Он вышел из воды и начал, хныкая, помогать брату собирать рыбу, снасти и прочее рыболовное…

- Веньк, а Венька, завтра после бури придём сюда… Бычка ловить. Щас его с моря ветер нагонит – тучи. Руцами с под камней и топляков можно пару ведер черномазов надербанить.

- Посмотрим ! До завтра ыщо дожить надоть… Сбирайся быстро… Нам нужно за пять минут добежать до хаты дядьки Ваньки. Шоб ветер не раскидал нас щепками по кустам…

Через три минуты они уже не шли, а бежали. Дождь и ветер хлестал им в спины, подгоняя по ходу.
Коляха, крикнул:

-Венька ! Не успем ! Давай в ковыль падём и отлежимся в мокроте…

Венька, ничего не ответил, а сгрёб братухину руку, стиснул ей до боли на запястье в железном кулачище и поволок Коляху за собой. Они вбежали в лесопосадку, остановились и немного отдышались. Наверху , скрепя, крутились ветки, шумели дико листья, ломались гилки и падали навзничь, на выцветшую от засухи траву.

- Не могу боле ! – Взмолился Коляха.

Глаза его выпучились, а мокрое, в каплях лицо обелилось страшным испугом.

Венька, скинул с плеча на заплаканную дождём траву мешок с рыбой, с другого - рюкзак, удилки и, схватив Коляху, взвалил мешком его дрожащее тело на правое плечо и пошёл… потом, огрузнело качаясь под порывами ветра, хлестающего брызью по голым рукам и лицу, побежал.

Во двор дядки Ваньки Венька вбежал почти вслепую. Не видя ничего, хлюпая по разжиженной глине, он сбросил с плеча на земь ревущего благим матом Коляху. Навстречу, из оскабленных дверей хаты, крытой рубероидом, выбежал дядка Ванька, усатый, светлокудрый мужик, сорока пяти лет, следом за ним – тётка Марья. Подбежав к барахтающемуся в воде и глине Коляхе, он, ни слова не говоря, схватил в охапку Коляху и потащил в хату. Тётка Марья, с гладким как у девицы лицом, бездетная с молодости, подбежала к Веньки и, рыдая, запричитала:

- Не пущу боле на реку, черти окаянни ! Родителей ваших схоронила, мужа… И шоб вас ышо лишиться ! Не пущу ! Костьми у порога взлягу…

- Да ладно… - отмахнулся Венька.- Тётка Марья, не плакай, живы же, с нами ничё не подеется…

- И не встревай мне тут, охалёнок ! Малой ышо, мне, матери вашей, упрямком бередить !