Maiden and Sea. Девочка и Море. 188

– «Ну хорошо, давайте хоть согласуем наши действия и если что-то пойдёт не так мы вас предупредим. Это ведь в конце концов дело только флота, а не гражданского населения. И мы его завершим так, что вы станете героями со всем составом экипажа. Это...», - пошёл на уступки премьер-капитан, но Кон не стал его слушать, - «...Премьер-капитан!? Вы забываетесь снова – я ещё не вернулся из рейда и из секретного рейда. И вы даёте понять что ничего о нём не знаете. А о таком рейде никто не должен знать в России и уж тем паче не спецслужбы. А потом, дело преступило те границы, когда родственники матросов не могут быть посторонними, а если хотите уже как члены экипажа, если пожелают принять участие и права они по наследникам на то имеют. Не надо мне тут предлагать соучастие. Первый вариант я вам предложил при первых переговорах, второй вариант от начала этого собеседования. Выбирайте сами. На всё у вас неделя. И ещё, что за это жест, прислать ко мне Монику? Сама бы она на такое не пошла, если бы я не дал ей на то добро. Ох, доиграетесь вы в свои интрижки»;
И Кон покинул кабинет переговоров. После встречи обнаружилось что на Монике тоже поставили метку. И Кон по связи распрощался с атташе. Он оставил Монику на попечение Елены, чтоб она отправила Монику в лабораторию для снятия метки. Сам Кон договорившись с Солли вернулся на её фрегат при помощи военной авиации. Он приготовил всю экипировку и забрал свои вещи из сейфа фрегата и потом его перебросили по воздуху на боевой дредноут шотландского флота. Ночью, Кона сбросили с военного глайдера на плавучем плоту в море в районе субмарины. Кон при помощи специального устройства активизировал всплытие субмарины и зашёл на её борт. Реактор был активен лишь на пятнадцать процентов, но этого хватало для малого хода. И Кон погрузился в лодке на глубину. Пока всё шло по его плану...
 
– «Кона ничем не отвадишь от его планов. И он ещё находится в своём секретном рейде и не нам вмешиваться в действия российского, тем паче военного флота. Он теперь действует за весь экипаж и его командира. Его дело и честь завершить этот рейд», - отвадила Солли упрёки от Феликса в основном, за то, что они не сообщили русской стороне о визите Кона на борт фрегата. Всё и тут пока держалось в полной секретности. И более речи об этом Солли пресекала на корню. И эта её непримиримая позиция, как и прежде больше красила Солли в глазах парней. Она была была такая притягательная как девица, и такая недоступная как мальчишка. Принца уже тоже ссадили на борт английского пограничного дредноута. И прощание с Солли у него вышло не очень радостное. Но море списывало и сглаживало всё. И через десяток дней фрегат вошёл в родные воды Голландии. По пути в ремонтные доки разгрузились в порту Ланкеверк. Прежде чем разъезжаться по домам, ребята собрались в баре города Гинсберг, близ базы приписки. Почти все были в форме моряков. 
– «Ну, надолго мы задержимся на берегу? С какой скоростью падает интенсивность аномалии? Не год же она будет спадать до нуля», - высказался Феликс, хотя не было похоже что он спешит обратно в море, а просто ищет повод, как-то оправдать для себя этот последний поход в режиме аномалии на море и оставить что-то в памяти.
– «Я думаю, что Крис успеет на своём гоночном автомобиле объехать всю Голландию, тогда и тронемся в море. С чего это на тебя нашло Феликс, боишься соскучиться по Солли? Один ремонт может занять ни менее месяца. Но если прибыли на отдых, то надо и отдохнуть вволю. Или ты считаешь что мы не заработали на такое? Приключений у нас наверное больше, чем у любого флота», - выговорился шутник Лари и Феликс покосился на него, но тут Райан, - «Да хватит вам трепаться про море, мы уже сошли на берег. Не надоело? Все знают, что надо ждать решение штаба координации флота, а там предугадать ничего не возможно. Да и аномалия спадает весьма медленно. Я как-то прикидывал ради интереса и то сбился. У аномалии не равномерный спад. И может она будет спадать и пару лет. Короче чем меньше процент активности, тем медленнее она гаснет. Сейчас примерное шестьдесят семь процентов активности от полной амплитуды. Значит падение на тридцать три процента. Она словно не спадает, а рассасывается»;
– «Феликсу важно сойти на берег героем. Пусть всем расскажет, что сам стоял у топки и поливал водой кочегарку аномалии или стоически сутками держал зонтик над ядром аномалии от ливня космического излучения. Феликс не просто так пришёл в нашу команду, и не просто так должен каждый раз сходить на берег. Давайте устроим ему пышные проводы? Я так и быть, позволю ему опять помять свою форменную юбку, хотя он не любит одолжений. Может лучше дать Феликсу выговориться, что у него на душе и выслушать, какой бред бы заумный он ни понёс. Свой же чёрт», - предложила Солли, делая весьма серьёзное лицо без поддёвок. И Керри решила поддержать подругу, улыбнувшись мило Феликсу, -
– «Мне кажется, что Феликс при каждом выходе на берег, я имею ввиду на родной берег, на отдых, словно прощается с нами и уходит в своё плаванье. И ему нужна в дорогу какая-то бодрая подзарядка, типа что мы будем помнить о нём и скучать без него. И ещё то, что он очень славный был парень в нашем рейде. И внёс весомую лепту в жизнь экипажа на море. Слушайте, я буду краснеть, если узнаю, что нашего Феликса приняли на берегу не как героя флота. Не дуйся дружок, я лично с тобой и за тебя. Но расставание нам порой нужно как воздух. С того команда становится крепче. И мир завтра не канет в бездну и мы снова все уйдём в рейд и не раз. Но главное чтоб у нас из-под ног не уходила и суша»;
– «Да ладно вам трепаться, я отчего-то подумал, что уходит с аномалией и какой-то срок в нашей команде и не удивлюсь, если Солли станет в следующий раз провожать её жених. И мы вернёмся на фрегат ни теми, какими были до сих пор. Я не знаю что такое пророчество и интуиция, но этот рейд у нас был не до финала. Я бы честно говоря не пустил на борт ни литл-принца, ни этого русского моряка, и не из-за какой-то там ревности к Солли или Керри. Говорят женщины – индикатор при изменениях в мире. Так же и в море. И я разбираюсь в девчонках как могу и постоянно совершенствую свои познания на этом фронте и скажу, что Солли начала меняться. Мне кажется это началось из-за той второй вспышки аномалии у станции, но более уверен, что на Солли более повлияли такие как принц и этот русский моряк. А Солли меняется и со всем экипажем и влияет на экипаж более всего. Вместе в уходом аномалии будем меняться и мы. Это психология и пять лет аномалии просто так не забудешь. Мне не хочется из-за того уходить с моря и это я начал ощущать как сошёл на наш берег», - наконец высказал душу Феликс и все молчали попивая пиво. Но Солли никогда не унывала и в таком случае у неё нашлись нужные слова, -
– «Я уже говорила, что чем круче парень тем больше с ним приходится нянчиться девчонкам, чтоб поддерживать его статус натуры. И конечно такому парню надо придать вес и значимость любым событиям через которые мы прошли, хотя бы ради своих крутых амбиций. А потом, во всех этих историях много туманного, что не имеет объяснений. Наш рейд, Феликс, потерял смысл с привлечением на строительство этой платформы на море. Человек всегда стремился совершить какое-то чудо или свершить невозможное, только чтобы доказать свою значимость в этом мире. И мне это строительство отчего-то напомнило жест отчаяния. Они не могут расшифровать аномалию со всеми достижениями ума и науки и более уверены, что это деяние инопланетян. Если даже открыто о том не говорят. Человек всегда ищет объяснение даже самому необъяснимому и это первая прерогатива мужей и первых среди мужей – крутых мужей. Я как-то думала смотря на море, что было бы если бы в море упал крупный метеорит – это был бы глобальный катаклизм. Ведь говорят и ледниковый период начался с такого же метеорита, что сбил ось земли. И началось глобальное похолодание. Но мне кажется что в тёплых идеальных условиях рая, разум никогда не смог бы зародиться на нашей планете. Для того нужны экстремальные условия выживания. Или какой-то парадокс. И смотрите, в нашу эру происходит что-то подобное, если представить падение крупного метеорита, но без столь явного катаклизма. И даже вроде ось земли сместилась ещё в сторону. Рождение ребёнка, как и перерождение всегда происходит в муках и тут нет ничего логического и ясного. Остаётся только уповать на небеса, что мы и делаем в представлениях не на бога нашего, а на какую-то высшую расу. Но разве нам не нужна стабильность в мире? Феликс тут и выступает как некий консерватор вопреки логике. Он не хочет, чтобы наш экипаж хоть как-то изменился и чтобы ушла аномалия с моря, что придавала нам статус героев. Это тоже как переходное состояние психики, дающая ему неуверенность в завтрашнем дне. А второе, кто-то мне рассказывал про один фантастический роман прошлого столетия. Солярис – планета океан, где нет суши, но океан как-то влиял на орбиту планеты, не давая ей подойти близко и упасть на солнце. И потому люди обследуя космос и открыв эту планету решили, что океан отчасти разумен и стали его изучать. И вот тут и доказали сами себе, насколько бессильны оказались в этом исследовании все передовые достижения науки Земли. Они бились столетие и без результата. Советую прочесть этот роман который так и называется Солярис. И автор вроде поляк – Лем по фамилии. Мы стоим на пороге чего-то необъяснимого и потому в Феликсе сработал тот же стадный инстинкт – жаться друг к другу. А он между прочим врождённый лидер и можете представить каково ему»;