1. 2. хорошим был примером на деревне Паша-пионер

                Песня о подвиге Павлика Морозова.
                Слова: создателя Советского и Российского
                гимна Сергея Михалкова. 1934г.

Зачиная разговор за «Круглым столом» Эмма Сотникова: «Я в свое время в еврейском подполье знала, что такое, когда за спиной есть большое количество людей, которые готовы прикрыть, защитить, передать информацию, сделать все возможное, чтобы снизить опасность работы под колпаком КГБ. Я это почувствовала на своей собственной шкуре».

Сердце замирает от волнения видеть и слышать эту героическую женщину, которая «собственной шкурой … еврейское! подполье!! … под колпаком КГБ!!!»

Попытаемся уточнить представление о «еврейском подполье … под колпаком КГБ». Если быть просто «пушечным мясом», которое должно быть вытянуто из окопов и брошено на убой – с последующим омедаливанием отдающих приказы – эти слова, действительно, вызывают позыв броситься в бой. Если же стремиться выиграть идеологическую и политическую войну, при неизбежности – подготовиться к выигрышу в жестокой боевой схватке, то надо более добротно понять опыт прошлого. Действительно, по своему героический опыт. И – драматический, а иногда и трагический.

Воспользуемся сайтом http://kosharovsky.com  Глава 32 “Самиздат”. Глава 34 Взаимопомощь. Глава 38 Раскол. И сайтом http://www.jewish-heritage.org/jr1a5r.htm Еврейский самиздат в Советском Союзе, 1970-80е гг.

СТРУКТУРА И ДИНАМИКА РАЗВИТИЯ ЕВРЕЙСКОГО «ПОДПОЛЬЯ»

“Самиздат” - самодеятельное изготовление и распространение неподцензурных печатных материалов. Его функция – утолять информационный и интеллектуальный голод, создаваемый официальной цензурой. В отказной среде роль “самиздата” была намного шире. В его функции входило еще и образование (книги по истории, религии и культуре, учебники и учебные пособия), и информация (газеты, журналы, информационные бюллетени, хроники борьбы), и борьба (письма и обращения в советские и зарубежные инстанции), и самовыражение людей, находящихся под постоянным давлением карательных органов. “Самиздат” был также нашим способом общения с еврейским миром и Западом, помогавшим и нам, и им лучше понять друг друга.

Уже к концу шестидесятых годов стало ясно, что публикации на Западе являются важнейшей составляющей нашей борьбы. Поэтому многие обращения, письма и декларации были адресованы не только и не столько советским государственным органам, сколько международному еврейству и западному обществу.
Появление еврейского периодического самиздата явилось непосредственным следствием возникновения сплоченного сионистского движения за выезд в Израиль, в 1968-1970 гг. В дальнейшем еврейский журнальный самиздат развивался по собственным законам, влияние со стороны нееврейского самиздата представляется минимальным.

На фоне увеличивающейся неширы (эмиграции евреев в страны Запада) рождается новое направление движения — культурническое. Культурники придавали первостепенное значение развитию еврейской культуры и национального самосознания евреев СССР и считали, что развитие еврейской культуры возможно и необходимо.

Культурники стремятся приобщить как можно больше евреев собственно к культуре, традиции, религии - в возрождении еврейской культуры, религии они видят будущее для евреев СССР. Сделать это можно лишь действуя легальными методами, которые не отпугнут советских евреев, следовательно, в-третьих, нужно добиться от советских властей признания за еврейской культурой права на существование.

В “самиздатовской” печати публиковались малоизвестные литературные произведения по еврейской теме: стихотворения Влад. Ходасевича, Мих. Светлова, Эд. Багрицкого, И. Эренбурга, … Активно распространялась религиозная литература, переводная и оригинальная. Получили распространение учебные пособия для изучения иврита, написанные отказниками.

По мере налаживания контактов с Западом в отказной среде все большее хождение получали произведения “тамиздата”, т.е. книжки, изданные “там”, за рубежом. Но удовлетворить растущий спрос на книги культурного, исторического и религиозного содержания за счет “тамиздата” было практически невозможно, некоторые из этих книжек переводились и воспроизводилась подручными средствами, т.е. превращались в “самиздат”.

В декабре 1976 г. планировалось провести симпозиум "Еврейская культура в СССР, состояние и перспективы". Подготовка симпозиума в очередной раз продемонстрировала раскол между партией культурников и партией политиков. Политики, в отличие от культурников, считали, что еврейские активисты должны, прежде всего, добиваться выезда евреев в Израиль, алия была первой и единственно важной, по мнению политиков, задачей движения. Из 13 членов оргкомитета симпозиума 8 человек были редакторами самиздатовских журналов, еще двое занимались распространением. Совсем другое соотношение у политиков, только один принимал участие в редактировании самиздата.

Направленность на эмиграцию из СССР, естественно, более чем культурно-просветительская работа вызывала и противодействие со стороны государства, и настороженное отношение в обывательской среде, включая еврейскую.  Одна из самых известных и преданных делу активисток, занимавшихся помощью заключенным, Ида Нудель: Я сама вела полуподпольный образ жизни, мало с кем общалась, потому что знала, насколько болтлива еврейская среда. Нужно было очень осторожно обращаться с информацией, люди рисковали. Ко мне приходили освободившиеся из лагерей и приносили информацию – иногда в собственном заднем проходе… /Похоже, что Э. Сотникова, в публичных выступлениях в современном Израиле, приписывает себе героику других людей. – М. Х./

Для культурников самиздат очень важная часть их деятельности. Для культурнического самиздатского журнала характерно: отказ от политики, в частности, от прямого обсуждения темы выезда, основное внимание уделяется еврейской культуре, традиции, иудаизму, праздникам, истории, языку иврит.
На обложке журнала появляются фамилии и домашние адреса составителей журнала - вводится принцип открытости, легальности. Задача культурников найти выход на еврейские массы. Сделать это можно было лишь отказавшись от наиболее острых тем, способных отпугнуть читателя — советского еврея: "Читатель не бойся! — это твой еврейский журнал, это твоя культура, в ней нет ничего запретного, не прячь журнал в стол, под подушку, за шкаф. Читай свободно, читай открыто. Культура народа не может быть подпольной!"

Разделение ролей в группе, издающей самиздатовский журнал, их четыре: "редактор", "куратор — председательствующий", "корректор", осуществляющий техническую работу, и вне редакции - "изготовитель-распространитель".

Председательствующий, как правило, человек со статусом признанного лидера, осуществляющий общий контроль и координацию между членами редакции и между редакцией и изготовителем-распространителем. Определяет общую идеологическую направленность журнала, инициатор создания журнала, автор идеи или концепции, заложенной в основу издания; приход нового председательствующего приводит к смене идеологии журнала. В его задачу входили контакты с изготовителем, тиражирующим самиздат. Тиражирование — наиболее закрытая и наиболее опасная сторона самиздата. В ряде случаев практиковалось полное разделение редакции и изготовителей.

Редактор и корректор подготавливали контрольный номер и отдавали его председательствующему, не зная, кто будет заниматься распространением и тиражированием издания. Редактор определяет, какие конкретно материалы войдут в журнал, каково будет соотношение между оригинальными материалами и переводами-перепечатками, определяет рубрикацию журнала.

Еще одна закономерность для многих еврейских журналов, в первую очередь историко - культурных, - связь журнала с семинаром. Семинары возникают в начале семидесятых годов. Общая тенденция — сдвиг от естественных докладов к гуманитарным, преимущественно на еврейские темы. Доклады гуманитарных семинаров составляли основу редакционного портфеля многих журналов. Один из источников поступления материалов в журнал «Евреи в СССР» - гуманитарный семинар "Проблемы истории, культуры, и религии евреев" который основал Виталий Рубин в январе 1973 года. Часто редактор журнала — одновременно и ведущий семинара. В 1976 г., после отъезда В.Рубина, редактором стала Эмма Сотникова, а ведущим гуманитарного семинара становится Ф. Кандель.

Авторы помещаемых в журнале статей должны были разбираться в поднимаемой ими тематике, а материалы – не носить политического характера и не содержать клеветнической информации. С помощью собственного воображения и эрудиции авторы пытались философски охватить смысл еврейского существования на протяжении поколений.

Для Израиля самиздат был лишь вынужденной мерой - кустарным методом распространения литературы на еврейские темы среди евреев СССР. С того момента, как в Израиле был налажен типографский выпуск книг на русском языке, самиздат теряет свою актуальность.

Еврейский самиздат можно считать действительно свободной печатью в несвободном государстве, он не зависел напрямую ни от советских властей, ни от сил извне и, следовательно, это наиболее достоверный источник информации о еврейском движении, его идеологии. Это — внутренний источник. Мало было выпустить журнал, надо было еще, чтобы журналом заинтересовались читатели. Круг потенциальных читателей был достаточно узок сам по себе в силу естественной опасности самиздата как такового. В отдельные периоды можно даже говорить о конкуренции между изданиями.

С 1975 по 1981 год происходит настоящий взрыв популярности периодического самиздата. В 1978 г. в Москве и Риге одновременно выходило пять изданий, а в 1979 г. семь изданий. У читателя была возможность выбрать тот журнал, который ему более всего нравился. Для самой широкой публики большим тиражом выпускалась непериодическая хроника "Евреи в современном мире". В ней никакой политики, материалы о евреях в разных странах, список евреев героев Советского Союза, очерк о герое войны Цезаре Куникове. Наконец, читатели могли ознакомиться с проблемами выезда в сборнике "Выезд в Израиль — Право и практика".

Государство не пошло навстречу культурникам и не стало способствовать развитию еврейской культуры, несмотря на призывы со стороны самих культурников, которые были сформулированы еще на симпозиуме 1976 года. Одновременно и не стали противодействовать ее развитию, так сказать де-факто. В период между 1976 и 1980 годом культурниками были предприняты усилия, направленные на поддержание определенного комплекса национальных представлений. Основными видами деятельности были ульпаны иврита, разнообразные кружки и семинары, певческие и танцевальные ансамбли, любительские театральные труппы, религиозные группы, изучающие религиозное наследие, стали проводится массовые мероприятия такие, как "Неделя иврита в Москве", фестивали еврейских песен в подмосковном лесу в 1978, 79 и 80 гг. Самиздат был частью этой широкой деятельности.

ЕВРЕЙСКОЕ «ПОДПОЛЬЕ» - КОЛПАК КГБ

Еврейское национальное движение и вместе с ним еврейский “самиздат” не претендовали на реформу советского общественного и государственного строя. Содержанием “самиздата” было отражение борьбы за выезд и вопросы еврейской национальной идентификации. Составители и авторы следили, чтобы публикуемые материалы не выходили за пределы этой тематики. И то, и другое не противоречило советской конституции, поэтому после того, как к началу 1972 г. правила игры более или менее определились, еврейский “самиздат” стал носить практически открытый характер.

В развитии еврейского “самиздата” отразились основные этапы становления национального возрождения. Подпольной борьбе отдельных, слабо связанных друг с другом групп пятидесятых-шестидесятых годов соответствовал подпольный непериодический “самиздат”, в котором преобладали переводы иностранных авторов или старых сионистов. Основными центрами “самиздата” в то время были Рига и Москва.
С переходом сионистского движения к открытой борьбе в 1970-71 гг. появился журнальный “самиздат” (“Итон”, “Исход”, “Вестник исхода”), по мере укрепления детанта и развития сионистского движения, журнальный “самиздат” становился все более открытым – на обложках журналов появились фамилии редакторов и составителей, ряд авторов подписывали свои работы (“Евреи в СССР” – 1972 г., “Тарбут” – 1975 г. и далее).

Всплеск журнального “самиздата” вызвали Хельсинкские соглашения, включавшие исключительно важную для сионистского и диссидентского движений “корзину” по правам человека. Впервые права человека стали неотъемлемой частью более широких соглашений о признании послевоенных границ, об ограничении стратегических вооружений и экономическом сотрудничестве.

Первым после “Евреев в СССР” журналом оформившегося культурнического направления в движении был “Тарбут” (ивр., “Культура”), посвященный истории, религии и культуре еврейского народа. Он начинает выходить в апреле 1975 г., еще до подписания Хельсинкских соглашений в Москве. Вначале - в виде приложения к журналу “Евреи в СССР” и даже имел соответствующий подзаголовок. Одним из соображений в пользу такой формы издания было стремление не слишком дразнить власти появлением еще одного журнала. С подписанием Хельсинкских соглашений это соображение отпало, и в 1976 г. “Тарбут” начал самостоятельную жизнь. В этот период вынужденной сдержанности со стороны КГБ Эмма Сотникова в 75-77 гг. была автором, а затем редактором журнала "Евреи в СССР".

Задачей “культурников” являлся поиск выхода на еврейские массы. Сделать это можно, лишь отказавшись от наиболее острых тем, способных отпугнуть читателя. Лозунгом всех культурнических журналов можно считать обращение, появившееся в восьмом номере журнала “Тарбут”: “Читатель, не бойся! – говорилось в нем – Это твой еврейский журнал, это твоя культура, в ней нет ничего запретного. Не прячь журнал в стол, под подушку, за шкаф. Читай свободно, читай открыто. Культура народа не может быть подпольной!”

“Тарбут” был кошерным, он не затрагивал взаимоотношения евреев с властями. Слово “сионизм” там отсутствовало. Здесь было целое издательство, журнал печатали в больших количествах - сотни экземпляров.

На обложке первого номера журнала “Евреи в СССР” стояли имена и адреса его редакторов – А. Воронеля и В. Яхота. Большинство авторов подписывали свои работы, поскольку вместе с опасностью репрессий такая открытость и связанная с ней известность автора давали ему достаточно высокий шанс на выезд. В семьдесят третьем году - «Мы уже КГБ не очень боялись, потому что все, что мы им говорили, мы открыто писали в наших письмах». В сентябре-октябре 1976 г. время было горячее. С одной стороны набирал обороты отказной симпозиум по культуре, а с другой – уже несколько месяцев работала Хельсинкская группа. Власти нервничали и, похоже, были в некоторой растерянности.

У всякого “самиздата” есть три составляющие, каждая из которых преследовалась карательными органами: сочинение или составление, изготовление и распространение. “Самиздат” всегда, даже если это были просто грамматические упражнения на иврите, изымался на обысках и являлся неизменным фактором во время допросов: “Кто дал? Кто брал? Кто занимался изготовлением?”

Сам по себе “самиздат” не противоречил сухому советскому закону, если в нем не содержалась заведомая ложь против советского общественного и государственного строя. На практике, однако, это означало, что любая правда о советском общественном и государственном строе, нежелательная с точки зрения советского руководства, классифицировалась карательными органами как заведомая ложь. А если эта правда получала слишком большое распространение или попадала за рубеж, то ее могли отнести и к “клевете, направленной на подрыв советского общественного и государственного строя”, что каралось гораздо строже – до семи лет лагерей и пяти лет ссылки (просто за “клевету” давали три года лагерей).

Отдельным уголовным преступлением считалось несанкционированное использование множительной техники, скажем, ксероксов. Как только в руки властей попадал неподцензурный материал, изготовленный на ксероксе, или, хуже того, типографским способом, сразу начиналось расследование. Нарушителей находили и строго карали. Было время, когда даже печатные машинки личного пользования необходимо было регистрировать и ставить на учет. Поэтому практически до конца восьмидесятых годов наиболее распространенными методами изготовления “самиздата” оставались фотоспособ и пишущая машинка.

А. Воронель, основатель журнала: Таскали в КГБ очень часто, особенно перед международным семинаром в семьдесят четвертом, чуть ли не каждый день. Они пытались пугать и по семинару, и по “самиздату”. По журналу, например, гэбэшник говорит: “Это не семидесятая, конечно, но на сто девяностую тянет”. Я говорю: “Нет, потому что сто девяностая статья – это же клевета, то есть заведомая неправда. Но я думаю, что все, что мы печатаем, это – правда”. А он: “Это вы так думаете, а я вам говорю, что это клевета!”. “А кто вы такой? – спрашиваю. – Кто может определить, чт; есть правда, а чт; неправда?” Он говорит: “Как это? Комитет государственный безопасности вам говорит, что это неправда!”. Я говорю: “Первый раз слышу такое определение истины. Я ведь ученый…” И я видел по его реакции… не то, чтобы он со мной соглашался, но он говорил: “Учтите, если вы будете продолжать, то рано или поздно закончится сто девяностой”.

В семьдесят пятом году против журнала было открыто уголовное дело, прошли обыски, журнал изымали, то есть, делать все нужно было максимально аккуратно. Нужно было работать с авторами, с машинистками, причем, так, чтобы КГБ не засек.

С вводом советских войск в Афганистан в 1979 г. ситуация с правами человека начала резко ухудшаться. Вновь повеяло ветрами “холодной войны”, изменились правила игры. Надвигалась Олимпиада, Советы нервничали, а регулярно издаваемый журнал был для них как красная тряпка. Попытки углубить еврейскую культурную автономию де-факто стали встречать сопротивление со стороны властей в начале восьмидесятых годов..

Новая ситуация немедленно отразилось на функционировании отказного сообщества. Начались гонения на все формы организованной активности и в первую очередь на периодические печатные издания. В Москве все задавили, журнал “Евреи в СССР” кончился. То, что сходило с рук в период детанта, стало материалом для обвинительного заключения в новых условиях. Стало понятно, что за “самиздат” теперь будут сажать. Вялотекущий процесс череды собеседований в КГБ закончился тем, что последний редактор журнала "Евреи в СССР" В. Брайловский был выделен в  обвиняемые и в ноябре 1980 г. его посадили. Рубин, Сотникова и многие остальные допрашивались как свидетели. В августе семьдесят девятого вышел последний номер. С середины 1981 года московский еврейский периодический самиздат сходит на нет.

ВЫВОДЫ

Огромное количество людей, сопричастных «еврейскому подполью», составляли среду, для которой не было характерным «прикрыть, защитить, передать информацию, сделать все возможное, чтобы снизить опасность работы под колпаком КГБ». В этой среде, в зависимости от обстоятельств и от характеров сотрудничающих людей, формировались и переформировывались анклавы «взаимного поручительства». Более правомерно говорить об «еврейском движении», а не «еврейском подполье».   Шаблонная романтизация «своего опыта» там, где, действительно есть актуальный для современного осмысления дорогой опыт, это - признак поверхностности мировосприятия и мироотношения.

Напряженное поле интересов Америка-Израиль-КГБ-«отказники», «политики», «культурники», сотрудники по работе, соседи, …; трудности ориентирования и целеполагания в этом поле; творческий поиск последовательности динамически равновесных состояний на траектории продвижения к сильно влекущей, но не вполне ясной цели; высокие степени риска в партнерских отношениях; высокие ставки (жизнь, здоровье, самоуважение твое и близких) – все это присутствовало в реалиях еврейского национального движения. И на анализе этой сложной системы можно «прощуать» что такое взаимное поручительство, как оно формируется, что мешает и т. д. Такой ориентир в виде недогматизированной, обсуждаемой системной модели мог бы, действительно, направить приглашенных «застольников», с их запасом наблюдений и опытом интерпретации, - на поиск «способа объединения народа».
Но, член команды Арвут смогла только извлечь красивую позу человека с ГЕРОИЧЕСКОЙ БИОГРАФИЕЙ борца за Израиль. Поза должна была провоцировать творческий азарт и морально обязывать приглашенных «застольников» напоминанием об:

а) ОСУЩЕСТВЛЕННОМ ПРИ ЕЁ УЧАСТИИ случае ЕДИНЕНИЯ в обстоятельствах, соизмеримо сложных и важных с сегодняшним Израилем, и

б) ПОРОЖДЕННОСТИ «русской улицы» именно тем их ЕДИНЕНИЕМ.

Неглупые от природы, грамотные и достаточно закаленные влиятельные приглашенные «застольники» уже до «стола» обладали представлением, с кем имеют дело. Поэтому, никакого творческого азарта и воодушевления к ДЕЙСТВИТЕЛЬНОМУ выявлению «способа объединения народа» у них не возникло.