Генеральская дача

     Был последний день лета. Еще свежо зеленела травка на задворках маленького низкого дома, серебряные стены его странно светились, затаив навсегда сцены, лица, голоса своих обитателей. Старые вязы шелестели над головой.

     Из дома, пригнув голову у притолоки, вышел стройный седой человек в генеральской рубашке хаки и в полосатой тельняшке под ней.День был так хорош, что не хотелось уходить под крышу, и мы присели к самодельному столику, возле поленницы и козел с горкой свежих опилок на примятой траве.

     Передо мной был генерал-лейтенант Александр Иванович Тараканов, бывший командарм 46 воздушной армии Верховного Главнокомандования стратегического назначения. Над нами, негромко жужжа, пролетел вертолет, наверное, с недалекого карачихского аэродрома. Генерал задумчиво проводил его взглядом. Как будто эта легкая стрекозка пронеслась над знакомым уголком его памяти и оживила ее именами и датами.

     В будничном и штатском обличии генерала мне почему-то чудится человек в шлемофоне, вижу руки, уверенно и чутко лежащие на штурвале. Наверное, потому, что годы, проведенные в воздухе, в скорости, обгоняющей звук, оставили след на века. Вот сам сказал, что больше 5000 часов провел в полетах, что не летал только над Атлантическим и Индийским океанами.

     И еще рассказал, что всегда, если курс пролегал через здешние места, с любой высоты ощущал – видел этот дом, эти вязы, лица родителей. Тропинки своего детства.

     Переехали сюда Таракановы в 1936 году, когда будущему командарму исполнился всего год. Младшие братья Юрий и Валерий родились уже здесь.   

     Семья Таракановых была самая обычная, крестьянская. Отец, правда, при рождении Александра работал председателем сельсовета, да допустил оплошность – окрестил сына, за что и лишился должности,  в конюхи перевели. Но умения работать у него никто отнять  не мог – Иван Александрович знал столярное и плотницкое дело, был шорником и сапожником. Мать могла только свою фамилию писать.

     Родители умели и любили работать и мальчиков воспитывали только трудом. Александр, например, с четвертого класса пас стадо.
 
     В девятом классе все мальчишки из Норской школы № 17, где учились, заболели авиацией. Шестеро одноклассников Александра поступили в аэроклуб. Как сейчас считает генерал – попали в крепкие, надежные руки инструкторов, недавно прошедших школу войны. И полеты на легких ПО-2 навсегда остались первой ступенькой в небо.

     Кстати, первый раз он поднялся в небо в день выпускных экзаменов на аттестат зрелости. Случайно заглянул в аэроклуб. И горд был этим необычайно.
Почему именно небо привлекло тогдашних школьников и определило судьбу многих? Генерал задумывается – сколько с тех пор всего произошло и на земле, и за  облаками. Конечно, мальчикам из послевоенной голодной деревни трудно было рассчитывать на университетские дипломы. Вот и в Балашовское военно-авиационное  училище он приехал в телогрейке. Военное училище снимало многие проблемы с питанием, одеждой. И случилось счастливое стечение обстоятельств – сам Александр Тараканов, видно, был создан для полетов. Недаром потом, в каких бы высоких чинах он ни был, штурвал в руках, ощущение полета всегда было праздником, отдыхом для души. После особенно трудных заданий по принятому ритуалу целовал обшивку корабля.

     Но чем дальше полет, тем выше скорость, тем больше труда вкладывалось в подготовку на земле. Хотя теперь кажется, что Александр Тараканов быстро, без глубоких виражей, набирал высоту своего мастерства. Где-то в середине нашего разговора генерал сказал, что за годы службы ему не раз приходилось удлинять взлетную полосу и утолщать ее покрытия, потому что все мощнее и стремительнее была авиационная техника, с которой имел дело.

     В училище Александр начал с Як-18, а заканчивал учебу бомбардировщиком дальней авиации. Такая уж выпала ему судьба: со стратегическими военно-воздушными силами и пришлось связать ему свою жизнь. Был расцвет холодной войны. Стратегические  ядерные силы стали надолго сдерживающим фактором в развитии международных отношений. И уже вся сознательная жизнь летчика Тараканова не знала покоя ни днем, ни ночью, ни в отпуске. Только менялись гарнизоны и  аэродромы, пересаживался он из одной кабины в другую. И всегда был как бы за штурвалом ведущего корабля.  Закончил школу высшей подготовки – проходил обучение самолетовождению с использованием радиосредств – тогда это только начиналось. Получил фундаментальные навыки в пилотировании самолета в самых сложных метеоусловиях, как говорит «при минимуме погоды». Почти сразу – центральные летно-тактические курсы усовершенствования офицерского состава. Уже старший лейтенант. Осваивал дальний бомбардировщик ТУ-16, летал помощником командира корабля. Потом обучался на курсах командиров кораблей ТУ-16. Стал летчиком второго, затем первого класса.

     Далее военно-воздушная академия, и в уссурийском гарнизоне уже командир эскадрилий, заместитель командира полка ТУ-16. Там же на Дальнем Востоке осваивал новый стратегический бомбардировщик 3«М» конструктора В.М. Мясинщева, занимался дозаправкой топлива в воздухе для полетов на дальние цели.

     В октябре 1975 года полковник Александр Тараканов был назначен командиром дивизии, а через два года получил чин генерал-майора авиации. И снова учеба – теперь уже в академии Генерального штаба, после которой он получил назначение начальником штаба отдельного бомбардировочного авиационного корпуса в Иркутске. Через год в январе в должности командира такого же  корпуса он переехал-перелетел в Смоленск. Еще через восемь месяцев оба корпуса были объединены. И Александр Тараканов стал командующим 46-ой воздушной армии  Верховного Главнокомандования стратегического назначения, которая состояла из многих дивизий и полков. «В ее составе было 10 тысяч коммунистов, а в гарнизонах летчиков с семьями насчитывалось до 40 тысяч человек. По 100-120 млн. рублей в пятилетку шло на жилищное и аэродромное строительство», - вспоминает генерал.

     За эти годы еще новые перемены случились. Защитил А.И. Тараканов диссертацию о достижении высокой эффективности боевых действий воздушной армии Верховного Главнокомандования на определенном театре военных действий. Стал начальником факультета и академии, преподавал тактику дальней авиации, а сейчас – боевую подготовку и безопасность полетов. Какой бы командный пост ни занимал, как бы  ни перегружался соответствующими этому посту проблемами и заботами, знал один способ разгрузки – сесть за штурвал, подняться над трудным, будничным, обогнать звук, - и всегда пережить праздник полета. И вот пришлось подняться в последний раз… Как прошел полет, генерал рассказывать не стал. Только чувствовалось, нелегко дался этот полет.

     Армию свою он сдал товарищу. И был это шестой такой случай, когда в разные периоды пост он оставлял своему ученику, сослуживцу, другу. Теперь надо было уступить место более молодому, но не это оказалось трудным. Через два года и сама армия перестала существовать. Съехались тогда на печальное расставание ветераны дальней авиации, прощаясь с армией, преклоняли колено у знамени, целовали его тяжелый край. Потом на прощальном банкете Александр Тараканов взял слово и сказал, что несмотря ни на что, летчики должны блюсти законы боевого товарищества и беречь честь своей армии.
 
     О сегодняшних судьбах российской авиации мы почти не говорили – чувствовалось, что для генерала это такая же больная тема, как тот момент у печально приспущенного флага переставшей существовать 46-ой армии.
Старый дом, казалось, чувствовал, чутко прислушивался к словам своего хозяина. А Александр Иванович рассказывал, как в давнее время, когда он стал старшим лейтенантом, дом переживал трудный момент – годы подкосили его стены. И тогда старший из братьев был уже в силах сделать новый фундамент, продлить век своему родному крову.

     Нынче  дошло дело до самой кровли, и теперь уже генерал-лейтенант залечивает нанесенные временем раны дому. Как-то давно случился между братьями разговор – не пора ли вместо старого одряхлевшего строения приобрести что-то более крепкое, более современное. Но решение было единодушным – ни в коем случае, дом должен сохраняться во всех его привычных чертах. По-прежнему все вещи стоят на тех же местах, что и при родителях. Нынче зимой воры проникли сюда и вместе с разной домашней  мелочью похитили старую зингеровскую  машинку, на которой когда-то строчила мать. Тараканов не успокоился, пока не нашли в округе такую же, купили, поставили на то же место в углу. В другом углу стоит такой же древний буфет, сработанный кем-то из местных мастеров. Наверное, столетие назад. Его грубо тесанные столбики  - стенки время отшлифовало до благородного свечения красным деревом. А на чердаке берегутся колодки, по которым отец тачал сапоги своим быстроногим сыновьям. И постаревшие вязы все так же поддерживают  таракановский турник, на котором теперь висят другие деревенские мальчишки.

     И все те же подчеркнутые чистота и порядок на кухне, как было при Екатерине Федоровне – когда только она - усердная колхозница успевала. И отшлифованные отцовскими руками пилы и топоры продолжают свой век в руках сыновей. В доме хранится старая фотография: отец, высокий, худощавый, с седыми волосами, кажется, слушает сочиненную кем-то из родственников частушку: «Дядя Ваня не станичник, а бывалый пограничник, на Камчатке он служил, нашу землю сторожил». Екатерину Федоровну фотограф, похоже, оторвал прямо от грядки, стоит возле мужа с пучком нарванного зеленого лука, невысокая,  круглолицая. Может, это было именно в тот день 1980 года, когда все трое сыновей снова собрались под родной крышей. Вот они на снимке: генерал-лейтенант, заместитель эскадрильи ярославского авиаотряда, подполковник и майор. Родители так гордились своими сыновьями, но Екатерина Федоровна ни в чем не изменила своей обычной строгости. Как-то сын, уже давно генерал, возможно, вслед за внуком обмолвился, назвав ее бабушкой.
     - Какая тебе бабушка? Я тебе  мать! – строго напомнила она своему первенцу. Тот поспешно извинился.

     Таракановы-старшие, несмотря на все трудности, были счастливы. Дети – главное их богатство. Авиация и спорт стали их главными помощниками в воспитании. Вслед за Александром в небо поднялся Юрий, став первым в Ярославле летчиком первого класса на самолете типа «АН-2». Ярославский аэроклуб навсегда записал его имя в свою историю. К сожалению, уже не встретишь его в старом доме. Недавно умер он, и теперь его могила рядом с могилами отца и матери на Норском кладбище. Особая гордость семьи – Валерий Иванович. Та же школа № 17 дала ему путевку в жизнь – правда, не на взлетной полосе, а на лыжной трассе. С ним вместе в семью пришла слава – Валерий стал чемпионом мира, неоднократным чемпионом СССР по лыжным гонкам, участником трех олимпиад, заслуженный мастер спорта. Фамилия Таракановых загремела на всю планету. Потом Валерий Иванович был главным тренером вооруженных сил по зимним видам спорта в ЦСКА, и сейчас там же. Так что и на его погоны опустились звезды.

     А братья при любой возможности собирались в Платунове, в доме становилось тесно от золота и серебра мундиров. Соберись сейчас братья с семьями – звездопад был бы еще гуще. У Александра сын майор – все летчики. Таракановский след и в музее военно-воздушных сил в Монино. Там  приземлились два тяжелых бомбардировщика, на которых летали Александр Иванович и его зять. И когда к Таракановым приезжают гости, жена Александра Ивановича  Екатерина Степановна обязательно приводит их в музей. Сейчас она может спокойно смотреть на огромную птицу с  53-метровым размахом крыльев. Но в разговоре, вспоминала, как провожала мужа в полет, а чаще всего это было ночами, ни разу глаз не сомкнула. По-прежнему волнуется. Она – местная, преподаватель немецкого языка. За время службы сменила тринадцать гарнизонов. Всегда была на виду, как жена командира.
Как чувствовала себя генеральшей? Была нежно привязана к свекрови и сейчас старается, чтобы дом в Платунове хранил тепло дорогой для нее женщины.

     - А вот так, - говорит, - как вдова  капитана Лячина, - в трудных случаях уходить последней.

     Именно она настояла два года назад, чтобы обвенчаться в здешней церкви.

     А как сам генерал, без мундира? Как-то возле деревни застряла в поле легковушка. Соседи-мужики, помаявшись, прибежали к Таракановым, у него «уазик». Александр Иванович взял трос, сел за руль и автомашину вытащил. Седоку, бывшему областному руководителю, признался, что еще в детстве его знал. Представился по-военному – командир. В день нашей встречи впритык к таракановскому дому был подогнан комбайн с поврежденным двигателем – до приезда «летучки», на всякий случай, оставили под пригляд генералу. Любимое его дело – земля, картофельная делянка, заготовка дров. Вместе с генеральской семьей одиннадцатый год приезжает  сюда бело-черная кошка Дуся, надменная красавица. Александр Иванович рассказывает, что Дусины потомки живут сейчас по всему СНГ.

     Когда в московской квартире или в здешнем доме собираются боевые друзья Александра Ивановича, они по-прежнему зовут его «товарищ командарм».

Фото из «Авиационная энциклопедия - Страница 303»: