Пуританство как основа консерватизма

ПУРИТАНСТВО КАК ОСНОВА АМЕРИКАНСКОГО КОНСЕРВАТИЗМА
Уильям Куллен Деннис
http://www.mmisi.org/ma/18_04/dennis.pdf

1

Хотя американцам порой нравится считать себя молодой нацией, истина такова, что Америка является современным выражением цивилизации очень старой, уходящей корнями глубоко в христианский средневековый Запад. В конце XVI в. одно из английских ответвлений этой традиции стало известно как пуританизм. Именно оно в конечном счете повлияло на развитие всей американской жизни весьма значительным образом.
Когда Елизавета I стала в 1558 г. королевой Англии, она восстановила протестантскую религию согласно молитвеннику Эдуарда VI как официальную Церковь. Однако это практичное решение не принесло религиозного мира исстрадавшейся стране. Многие протестантские богословы, вернувшиеся из Европы, где они жили в изгнании при католической королеве Марии Кровавой, принесли с собой кальвинистские идеи, которые они восприняли на континенте. В условиях правления Елизаветы многим из этих церковных деятелей становилось все труднее жить в Церкви Англии. Некоторые из них, продолжая признавать елизаветинскую Церковь истинной, стремились очистить ее от оставшихся искажений, и именно они стали известны как пуритане. Они не были согласны друг с другом по многим вопросам, и поскольку они рассматривали процесс реформирования Церкви с собственных точек зрения, у них было очень мало возможностей обсуждать имеющиеся разногласия с епископами и друг с другом. Пуритане стали объединяться в небольшие группы вокруг своих ведущих богословов для поклонения и размышлений. Рассматривая судьбы любимой родины, они находили множество причин для тревоги: общий хаос, тяжелые социальные условия, разрушение традиционного образа жизни, ибо когда английская экономика стала расти на новых коммерческих возможностях, в стране появились орды неустроенных нищих и бродяг, коррупция во власти и множество ошибок в религии.
Елизавета, будучи мощным сувереном, была разумна в использовании своей власти, и по большей части она была в состоянии поддерживать "модус вивенди" с пуританскими диссидентами. Но после ее смерти в 1603 г. ее преемники Джеймс и Карл I, вопреки всему своему мастерству и такту в управлении, были полны решимости настаивать на религиозной ортодоксии. В поисках ее Карл стал полагаться на архиепископа Уильяма Лода, который в погоне за ортодоксальностью был готов заставить замолчать всех якобы несущих вред инакомыслящих или изгнать их из страны. Когда же Карл в 1628 г. решил разогнать парламент и править, опираясь только на лоялистов, некоторые из пуританских лидеров, как светских, так и духовных,решили не ждать гонений Лода и вместо этого приобрести для государя земли в Америке, где они могли свободно практиковать свою религию как должно, и жизнь была бы избавлена от пошлости и коррупции Англии Стюартов.  Эти люди, основатели колонии Массачусетского залива, желали создать наилучшее общество и Церковь, которая будет служить в конечном итоге моделью для реформы в Англии. Но большинство пуритан осталось на родине, где под давлением Гражданской войны и роста в опасные времена новых воинствующих сект эти пуритане 1640-х обратились от религиозной терпимости (идеи, так сильно расходившейся с английским сознанием XVII в.) к республиканству, а затем и к диктатуре Оливера Кромвеля.
С восстановлением королевской власти в 1660 г. пуритане в Англии, не имея больше возможности проводить реформы в английской Церкви, лишились также организованной общественной идеологии. Между тем в Новом Свете при безразличии английского общества, отсутствии конфликтов и войн и даже некоторой заботе короля новоанглийские пуритане получили 30 блестящих лет изоляции от положения дел на родине. В этих условиях община Массачусетса предприняла шаги, которые в дальнейшем позволили отделить ее от Англии и реализовать на американской почве социальные компоненты пуританского богословия. К удивлению самих пуританских лидеров, на фоне Гражданской войны Новая Англия осталась тихой заводью вдали от английской истории и смогла пойти своим путем. Именно тогда начал формироваться уникальный американский характер и образ жизни.

2

Даже самое краткое изложение истории пуритан приводит к обсуждению теологии. Багаж пуритан основывался на общем наследии всех английских протестантов. Тем не менее они осуществили некоторые радикальные моменты, которые отделили их от собратьев-англичан и позволили им опробовать свои идеи в новом мире уникальными способами, а также взглянуть на общехристианские принципы и практики в необычной перспективе.
Для понимания пуританского богословия следует обратиться к тому, что является самой пререкаемой проблемой христианской веры - к изначальному греху. Все христиане всегда верили в первородный грех. Бог предназначил для человека жизнь в благочестии, и Он внедрил в Адама знание закона, который сделал для человека возможным повиноваться Ему. Но поскольку в своем грехе Адам был изгнан из Эдемского сада, его наследники несут бремя его греха через всю историю. Главная нужда греховного человека - вернуть состояние, потерянное Адамом, и из-за порчи своей природы он не в состоянии этого сделать. Поэтому Бог в любви к Своим людям обещал, что Христос возьмет на Себя бремя их греха, если люди будут верить в Него. Как Всезнающий, Бог знал, как это произойдет, а как Всемогущий Он исполнил обетование для Своих грешных детей, хотя они отвергли эту помощь. Разве это не означает, что до начала времен было определено, что те, что были грешниками, должны будут стать святыми?
Значит ли это, что свободная воля - это лишь мнимое утешение и плод греховного воображения падшего человека? Римо-католики и в значительной степени англикане XVII в. так не считали. В их глазах Бог знает все, но люди, не имея доступа к этому знанию, по-прежнему свободны избрать спасение или отвергнуть его. Кроме того, человек в силах организовать свою жизнь и исполнять ее дела так, чтобы познать Бога через свои способности и действия по собственной воле. Тем не менее чисто кальвинистская концепция первородного греха ставила перед этим богословием трудноразрешимые проблемы. Если из-за греха человек не может избрать Христа, и Бог заранее знает, что это будет так, то судьба каждого отдельного человека предопределена.  Пуритане на самом деле стремились найти средний путь между этими двумя позициями, который оставлял бы место для разума, воли и способностей человека без ущерба для всевластия Бога. Решение этой дилеммы они усмотрели в концепции завета благодати.
Идея завета или договора глубоко укоренилась в сознании средневековой христианской Европы. Но завет благодати как таковой - понятие, которое не было известно другим христианам. Именно в силу этого пуритане рядом с их англиканскими собратьями чувствовали себя избранным народом завета, собранным в общине и призванным поклоняться Богу и трудиться, чтобы очистить Церковь Англии от растления и скверны. Несомненно, завет благодати - самая яркая и красивая особенность пуританского мировоззрения. Были ли готовы пуритане Новой Англии расширить ее богословские возможности?
Согласно теологии завета Бог сотворил мир, придав ему законы, которые, по крайней мере, частично постижимы человеком, имеющим разум как дар Божий. Хотя Он не был обязан этого делать, Он обещал, что эти законы будут тверды и надежны, и даже Он Сам не будет произвольно нарушать их. Одним из этих законов является то, что Бог, как правило, спасает тех, кто использует данную Им возможность разумного восприятия Его Слова, тем самым подготавливая себя для спасительной работы Божией благодати. Иными словами, человек может и должен приложить усилия, чтобы приобрести т.н. историческую веру, хотя она и не является причиной спасения. Спасительная же вера - это то, что Бог дает не из-за каких-то заслуг человека, а потому, что Он обещал, что будет действовать именно так. Бог установил историческое соглашение с Авраамом, описанное в Быт. 17, по сути так же, как Он установил законы природы. Это соглашение и было заветом благодати.
В соответствии с этой концепцией пуритане понимали подготовку ко спасению (обретение исторической веры) как сложный процесс исследования Слова Божия, поиска души, сомнений, надежды и страха, в котором человек согласно известным правилам продвигается к благодатному спасению. Спасает всегда и только Бог; Его всемогущество, таким образом, сохраняется. Но человек может принять некоторое участие в подготовке этого славного события. Поэтому доктрина завета благодати давала великую надежду; по словам одного пуританского богословия, "будучи правильно понята, это в высшей степени утешительная вещь". Бог связал Себя по завету обязательством помочь тем, кто исполняет данную Им обязанность некоторым образом помочь себе. Такой Бог по-прежнему является удивительным и страшным, но все же Он менее загадочен для человека, чем Бог предыдущей эпохи.
Поскольку пуритане Новой Англии приступили к строительству нового общества, они утверждали, что чтобы действенно осуществить задачу получения исторической веры, необходимы некоторые условия. Первое требование для этого - достойное образование, оттачивающее разум и приводящее его в гармонию с рациональным порядком действительности. Изучая Библию, люди могут получить сведения о спасении и о том, что необходимо для реализации Божьего замысла. Если вы ищущий христианин, то правильно понять Библию вы сможете лишь через образованных служителей, которые профессионально озабочены делом спасения людей. Кроме того, что посещение общины, руководимой образованным лидером, необходимо для правильной подготовки к спасению, обществу нужна Церковь, в которой служитель сможет трудиться, а верующие - собираться для взаимной помощи и утешения. Эта должна быть истинная, чистая и неповрежденная община, ибо церковь, устроенная в соответствии с неправильными представлениями, приведет людей к дьяволу, а не к Богу.
Во-вторых, для лидеров Массачусетса Церковь должна была быть Церковью чистых сердцем, переживших спасение или по крайней мере готовых спастись. Только им можно вполне доверять, и только они могут в полной мере участвовать в таинствах и правлении Церкви, только они вполне знают Божий закон и живут по нему. Поскольку же в соответствии с заветом благодати процесс подготовки ко спасению проходит в соответствии с наблюдаемыми законами, люди могут обнаружить с достаточной степенью точности, кто на самом деле есть чистые сердцем, или видимые святые. Пуритане считали, что с помощью такой методики чистая Церковь на самом деле сможет быть собрана в новом мире. Группа соседей, которые достаточно хорошо знают друг друга, чтобы обнаружить вероятность чьего-либо спасения, может сформировать общину, избрать себе служителей, принять решения по церковному устройству и доктринам, по допуску к причастию и   принимать новых членов, которые могли бы продемонстрировать, что с высокой вероятностью они спасены. Только соборная Церковь, созданная таким образом, является истинной библейской Церковью Христовой, ибо апостолы тоже создавали Церковь видимых святых. Только те члены новоанглийских общин, которые пережили спасение, могли участвовать в делах церковного управления. Поскольку постоянной заботой святых была необходимость сохранять Церковь в чистоте, пуритане ограничивали размеры церквей группами,  которые могли бы удобно собираться вместе еженедельно в одной комнате.
В-третьих, требованием пуритан были самоанализ и дисциплина. Каждый, стремящийся быть достойным христианином, должен был изучать свою собственную жизнь и привычки, его сильные и слабые стороны, грехи и искушения, чтобы быть в состоянии поступать благочестиво во всех своих делах. Только тогда он будет не бременем, а вкладом в благо окружающих.  Святой самоанализ - это обязанность всех людей. Должное образование и посещение Церкви способны хорошо помочь человеку в решении этой задачи. Действительно достойная жизнь тем не менее не может висеть в воздухе; она может принадлежать лишь тем, кто имеет обоснованную уверенность в спасении. Подлинная христианская жизнь тем не менее - это результат, а не условие подготовки ко спасению.
В-четвертых, важнейшей необходимостью было исполнение христианином своего призвания. Трудясь, чтобы прославить Бога и позаботиться о Его народе, люди способствовали развертыванию Божия замысла. Также, добиваясь достатка и покоя, организованная община поселенцев избавляла людей от суровой борьбы за простое физическое выживание, ради того, чтобы человек мог иметь лучшую возможность познать Бога. Лучшие Церкви, школы и семьи были признаками успеха самодисциплины, а хорошо исполняемое призвание свидетельствует о наличии исторической веры. У человека есть много призваний, которые служат определению его роли в обществе. Как фермер он должен упорно трудиться, возделывая землю; как муж и отец - обеспечивать жизнь семьи; как гражданин - стремиться быть добродетельным членом общины, честным и справедливым с людьми. В каждой из этих задач он должен угождать Богу, а не себе.
Именно на свободной земле Америки многие пуритане получили возможность упорно трудиться, исполняя свое призвание. Но они не тратили его на накопление богатства, ибо знали, что человек - лишь распорядитель того, что дал ему Бог. Если он начнет предаваться роскоши, он подведет Церковь и общество. Если же он расточит свое имущество по небрежности или чувственности, то как он сможет чтить Бога, Который даровал ему столько благ? Если пуританин мог процветать, это возлагало на него большую ответственность, ибо какие бы блага ни нес успех, следовало опасаться, что он приведет к искушениям и порокам. Поэтому пуританин реально мог трудиться, чтобы убедиться в том, что он не лицемер, обманывающий себя и других мнимой праведностью. И чем больше он работал и добивался достатка, тем больше он беспокоился о своей душе. Именно в этом смысл загадочной пуританской молитвы: "Я прошу Тебя даровать мне покаяние в моем (недолжном) покаянии, и прошу прощения за все мои молитвы".
В конце концов пуритане разработали совершенный стиль проповеди, способный справиться с ситуациями более сложными, чем казалось верующим, когда они только приступили к труду души. Такие проповеди, которые Перри Миллер назвал иеремиадами, обращали внимание на распространенные грехи, говорили о былой славе и призывали людей к покаянию и совершенствованию. Но, как отмечает Миллер, "грехи, упоминаемые в этих проповедях, были не столько скандальными, сколько, напротив, распространенными среди вроде бы хороших людей. Таким образом они могли осуждаться все решительнее, и тем не менее быть по сути неизлечимыми".
Пуританское мышление о суверенитете во многом было разработано и развивалось именно исходя из этих третьего и четвертого пунктов. Опираясь на средневековое представление о зависимости договорной природы правительств от Бога, а также на собственное богословие, пуритане пришли к выводу, что ни король, ни судьи, ни народное собрание сами по себе не осуществляют суверенную власть. Правительство, по их мнению, вытекает из должного призвания судей и магистратов, предметом которого является свобода, необходимая для людей, чтобы исполнять свое призвание и обретать историческую веру, и эта свобода должна быть защищена судом и законом. Суверенитет принадлежит только Богу. Светская власть одного человека над другим должна строго соблюдать свои границы. Пуритане пришли к этому выводу и с другой точки зрения: будучи грешными и ограниченными, люди не способны знать нужды и внутреннюю жизнь других достаточно хорошо, чтобы господствовать над ними. Падение человека сделало излишнюю власть и доверие к ней у людей опасной практикой, ибо человек стал склонен злоупотреблять как властью, так и доверием.
Все это не означало, что Массачусетс был демократическим обществом, хотя как колония он и имел большие права, чем просто владение Англии;  также это не значило, что пуритане поддерживали либеральный принцип правительственного невмешательства. На самом деле правительство Массачусетса было достаточно жестким и дотошным, и все же  это было народное правительство, близкое к людям и отражавшее - по крайней мере в первые годы - весьма единодушное настроение общины, построенной на завете. В последующие годы, когда в колониях появилось большее разнообразие взглядов, пуритане несколько снизили роль правительства в повседневной жизни граждан.
В-пятых, хорошее правительство также было условием подготовки ко спасению.  Люди, даже спасенные, являются грешниками; тем не менее, поскольку они освящены, необходимый долг власти - защищать Церковь от врагов, наказывать преступников, дисциплинировать нарушителей морали, которые расстраивают гражданский мир и лишают людей свободы исполнять свое призвание, а также поощрять практику религии. С 1631 г. в Массачусетсе все мужчины - полноправные члены Церкви имели право голосовать на выборах губернатора и судей колонии, а при наличии определенной собственности - также избирать мировых судей, столь важных в сохранении и защите религии. В целях поощрения мира и благочестия колония обустраивала приходы по городам, а также создала городское собрание как наиболее  важный орган власти в колониальной Новой Англии. Хотя историки до сих пор спорят о его значении, ясно, что все взрослые мужчины-горожане  могли присутствовать и участвовать в городском собрании, и даже те, кто не мог избирать руководство колонии, могли тем не менее голосовать на городских выборах. Несмотря на тесную связь Церкви и государства, основа правительства Массачусетса была народной, а не строго теократической. Гражданская власть поддерживала авторитет Церкви; Церковь поддерживала право магистратов править. Но Церковь и государство имели отдельные полномочия. Служители не занимали светских постов и часто даже воздерживались от голосования, зная, что превысив свои полномочия, они начнут способствовать  соблазну чрезмерной власти в руках грешного человека.

3

Итак, происхождение пуританского богословия,  а от него - модели общества и государства показывает, как пуритане в поисках веры создавали в Новой Англии Церковь, школу, городские собрания, самоуправление, промышленность и добродетельную жизнь. Не следует утверждать, что Новая Англия - это только пуританизм. Большая часть того, что пуритане привезли с собой в Америку, была общей для средневековой христианской Европы. Но тем не менее пуританское богословие завета, сильное чувство Божьего дела на земле в наставшие времена, выраженное стремление возродить старые английские добродетели, оказавшиеся под атакой при Стюартах, самосознание, отделяющее себя от повсеместного растления и изоляция от английской жизни во время Гражданской войны и после нее придали новоанглийскому пуританству самостоятельный импульс развития.
Из-за их религиозного энтузиазма и противодействия тому, что они понимали как введенные Стюартами новшества, пуритане могут показаться радикальными даже современному уму. Но они были действительно консервативны, и Дарретт Рутман правильно назвал их детьми традиции. Они были консервативны, потому что они верили в социальное единство и гармонию средневекового замкнутого корпоративного и сельского сообщества, верили в иерархический порядок Церкви и государства, хотя и на добровольной договорной основе. Иерархия и социальные различия для них свидетельствовали о большей славе Божией, побуждали людей к взаимной любви в их различиях и тем самым подчеркивали их личностную уникальность, а общество опиралось на исполнение многих призваний, которые Бог потребовал от людей, установив также критерии, по которым люди должны выбирать свое призвание на земле. Пуритане были консервативны также потому, что они были защитниками традиционного богословия и образа жизни Англии, а также незыблемости частной собственности. Правильное отношение к собственности создавало экономические условия жизни общины и могло рассматриваться даже как признак спасения. Пуритане были консервативны, потому что они были настроены скептически, хотя и не с отчаянием, к способносиям человека. Этот скептицизм также не позволял им доверять слишком большой власти человека над другими людьми.
Однако консерватизм этих людей имел смелые особенности. Их теория общинной организации и социального блага была основана на одной из самых индивидуалистических методологий, известных истории. Их церкви, общины и правительства были организованы в небольшие полуавтономные единицы. Социальная гармония, которую они так ценили, должна была строиться на множестве актов индивидуального и группового выбора, основанных на истине веры и потому  при противоречивых условиях достигающих сходных выводов о жизненном поведении и организации общества. В американских условиях, хотя и не мыслившихся как идеальные, Бог и разум, община и право личности с постепенным распространением пуританского влияния по всей стране должны были существовать в стойком равновесии на протяжении веков, и только потому, что этот баланс существует, свобода вообще сохранилась в Америке.
Пуритане были консерваторами, которые могли с известным оптимизмом смотреть в будущее и в некотором смысле быть также прогрессистами. Они пришли в Америку с миссией утвердить "град на холме" с Богом и пред миром. Как люди, взятые Богом в удел, они знали, что Он наблюдает за ними. Личность как таковая достигает рая или попадает в ад; сообщество завета принимает  свои награды и наказания опосредованно и в этом мире. Пока пуритане исполняли свою часть завета, они могли быть уверены, что Бог на их стороне; если они уклонялись от обещанного пути, они могли быть уверены, что Его гнев постигнет их. Трудолюбивое население, целеустремленное отношение к работе, народное правительство, мирное общество, свобода как основа процветания - все это стало возможно, и наличие этих условий воспринималось как то, что Бог улыбнулся Своему народу.  Этот национальный завет должен был исполняться через строгое следование ценностям прошлого. Пуританский консерватизм с уверенностью шагал в будущее с оглядкой на то, что он знал прежде. Это был консерватизм, готовый почти что с азартом идти на разумный риск, чтобы сохранить все, что было хорошо и правильно, и поведевалось Богом.
Пуританское наследие объясняет полностью или частично очень многое, с чем мы знакомы в американском характере, и хорошее и плохое. Поскольку это наследие консервативно, многие из нас - прирожденные консерваторы, даже не отдавая себе в этом отчета. Описание этого наследия почти наверняка включает в себя следующие пункты:
1.  Наш акцент на индивидуализм и личную независимость, даже с некоторой тенденцией пренебрегать обществом, но в то же время индивидуализм правил и морали, а не анархии, остался с тех пор.
2. Преданность своему призванию, связанное с ней усердие и бережливость, сближение материальных и идеальных целей связаны с тем, что американцы, более чем любой другой народ, видели, что благодаря упорному труду можно получит средства к реализации своих идеалов. Тем не менее это отношение порой побуждает нас терпеть высокомерие элит и хамство популистов, как и позицию тех, кто считает себя выше общества только потому, что он богат.
3. У нас есть чувство необходимости добродетели и морали для личной целостности, которое иногда содержит опасность немилосердной морализации и навязывания своих ценностей другим.
4. У нас есть понимание обеспечения семьи и ближнего как религиозного долга, непреходящей близости к тем, кто тесно связан с нами, знание, кому можно действеннее помочь, установка на местное самоуправление и на национальный патриотизм как на преданность малой родине; тем не менее все это может стать националистической ограниченностью или взаимной слежкой в маленьком городе. 
5. Вера в реальные, практические политические и гражданские свободы сталкивается с двумя опасностями: тирании большинства, преследующей все, что расходится с национальной нормой, и абсолютизацией свободы, способной поставить под удар гражданские права других.
6. Важность закона и порядка, интерес к гражданскому согласию склонны забывать, что некая мера многообразия и отклонений от стандарта необходима для сохранения свободы, а с другой стороны, пренебрежение свободой разрушает те допущения, на которых строится сообщество.
7. Демократическое управление церквами, допускающее многообразие и широкую религиозную терпимость, с ХХ века часто, хотя и ненамеренно, приводят к духовной индифферентности, ослабляющей моральные устои общества.
8. Знание, что Бог рядом, порождающее здоровую уверенность в правильности своего дело, может уступить гордому высокомерию "явного предначертания", основанному на убеждении, что если Бог благоволит нам, мы вправе настаивать на подчинении других народов нашей воле.
9. Стремление одарить человечество свободой и поделиться своими благословениями с другими иногла превращается в завышенное чувство своей важности или опасную самоуспокоенность.
10. Здоровая готовность критически осмыслять самих себя и учреждения страны, этот светский аналог пуританского самоанализа, часто сталкиваются с убеждением Реформации, что борьба с грехом не есть болезненный, парализующий перфекционизм и самоедство.
11. Доверие к эффективности образования, особенно государственного, может превратиться в миф об образовании как панацее от всех общественных бед.
12. Все перечисленное исходило из разумного видения вселенной, где Божий замысел и разум человека идут рука об руку. Этого не следует забывать никогда.
Изначально американцы поставили дело построения хорошего общества на фундамент равновесия между крайностями, держа эксцентричные тенденции под контролем. Мы всегда старались сохранить личную и экономическую свободу как порядок в комбинации с набором традиционных социальных ценностей. Мы хотели сохранить чувство общности, введя его в совесть каждого человека. У нас есть надежда на будущее, но она не позволяет забывать, что возможности этого мира стать лучше ограничены. Одно можно сказать наверняка. Наши отцы-пуритане не были бы слишком довольны нашими достижениями, но не были бы удивлены нашим неудачам, как, впрочем, и своим собственным.
В поиске источников жизнеспособности нашего народа консервативной традиции часто приходилось нелегко из-за путаницы в умах. С XIX века американцы говорят о либеральных идеалах (в понимании того времени) и о консервативных ценностях. Они предлагают строить новый мир с неизбывной ностальгией по старому, часто не воспринимая изменений в самой природе консерватизма. Консерватизм XVIII века отстаивал ценности аристократии   с помощью традиционных форм сообщества и сильного, энергичного правительства. Век спустя консерватизм стал защищать аристократию денег и невмешательство правительства, чтобы, наконец, в ХХ веке узкое понимание консерватизма не стало расходиться с прогрессом. Мы, однако, полагаем, что американская консервативная традиция с самого начала объединяла черты либерального индивидуализма и социальной иерархии, доверия к духовному поиску личности и упора на ее социальные обязанности. Этот необычный союз вытекает непосредственно из перспективы пуританского мировоззрения XVII века, и он был передан стране в целом через традиционные протестантские церкви, малый город и государственное образование. Моральное единство Церкви, семьи и школы учило человека исполнять свое призвание, хотя и могло, отторгая грешную жизнь, претендовать на то, что человек может сделать многое лучше Бога. Было бы, однако, много хуже, если бы прекращение этих усилий принесло беспорядочные изменения в огромную страну. Чем дальше наше общество отходит от прежнего, тем более необходимы старые иеремиады, чтобы стимулировать дальнейшее развитие и поиск форм. Но Америка никогда не забывала старые пуританские уроки. Она никогда не теряла уверенности, что сетования однажды принесут дни радости. Она смотрела в будущее с верой и оптимизмом, зная, что через добродетель утраченное наследие прошлого может быть восстановлено. Американец смотрит назад и одновременно вперед. Он может позволить себе быть прогрессистом, оставаясь консервативным.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn