Один в поле

Все началось с того что я сжег свою страну. Я сделал это на одиннадцатом этаже в центре душного города. Просто сделал это. А потом всю ночь курил и жег спички. Осознание подобных вещей приходит спонтанно. Вот ты держишь в руках пустую чашку. Вечность. Она лежит на полу, а ты осознаешь, что тебя попросту нет. Ты никогда не целовался так, как это следовало бы делать. Ты ни разу не видел закат тогда, когда он твой, твой, только твой. В нем- свой шарм. Некая стыдливость, как у девственницы, которая ломается перед первым сексом, сначала обнажив ноги, а потом, передумав, оправляет одежды и скрывается в полумраке шумной компании. Когда из моих рук упала чашка, я пошел на балкон и сжег флаг своей страны. А вместе с тем и все, что связывало меня с этим абсурдным, мелочным, будто высосанным из пальца пятиклассника кровью, миром.
Я точно знаю, кем хотел быть всю свою жизнь. Я хотел быть тем, кому прощали бы чудные выходки и безумие, творимое в моей голове и вне ее. Чтобы, сидя в прокуренной кухне, в стороне от компании, моя девочка, с открытой банкой пива в руках зашла ко мне, потрепав по волосам и, присев мне на колени сказала: «Эй, ты чего? Черт, пошли к ребятам, у нас еще куча пива!», и, посмотрев мне в глаза, уже серьезно поинтересуется моим состоянием. Я поцелую ее в лоб, улыбнусь, и скажу, что все хорошо. Она снова потреплет меня по волосам и встанет. А я схвачу ее за руку, прижмусь к ее животу и никогда не отпущу.
Отчасти, так и было. Когда, казалось бы, было все, чего может возжелать человек из моих рук действительно упала чашка. Вечность спустя я переступил порожек балкона и сжег это чертов флаг. А потом всю ночь курил и жег спички.
Потом я решил позвонить своему приятелю, чтобы поинтересоваться погодой в его городе. Он ответил мне лишь через несколько звонков. Я чувствовал себя паталогическим дураком, когда он ответил мне своим сонным, но все равно звонким голосом. Я поинтересовался у него состоянием погоды и наличием у нее капризов. Он заверил меня, что погода у них, благо, девушка честная и не шибко капризная, мол, грех бы жаловаться. Я его поблагодарил предложил встретится в ближайшее время. Он согласился, назвав предварительную дату. Я пожелал ему доброй ночи, пошел на кухню и сделал себе чаю.
Дождь вытанцовывал на подоконнике что-то страстное и возбуждающее. Я включил радио и уменьшил громкость. Играло что-то блюзовое. Я подмел с пола стеклянные осколки и лег на диванчик. Сон поразил мои мышцы, наполнил мозг дурманящим состоянием слабости, и я медленно погрузился в, мешающую дышать, тишину.

Проснулся ранним утром, окно было распахнуто, в квартире было жутко холодно и сильно болела шея. Наверное, продуло сквозняком. Я натер ее мазью и обмотал шарфом. Есть не хотелось совершенно, как и выходить из дому, поэтому до самого вечера я ходил по квартире в одних трусах и шарфе, представляя себя каким-то древним, умершим лет, эдак, четыреста назад, полководцем- завоевателем.
Потом мне это наскучило, я решил все же покинуть квартиру и почтить улицы своим присутствием. Я оделся, но, когда завязывал шнурки на кроссовках, левый порвался. Я поискал новый, но не нашел. Другой обуви у меня не было, так что пришлось идти без нее. Носки я тоже не надел, потому что они бы протерлись, а я очень не люблю, когда протираются носки. Воздух на улице был чудовищно тяжелый, город окутывал туман. Это было очень красиво. Я шлепал по лужам голыми пятками, редкие прохожие даже не замечали, что я бос. Я собрался свернуть с дороги, по которой шел и побродить по переулкам, но заметил цветочный магазинчик. Он был почти не освещен, но почему-то бросался в глаза. Я решил купить букетик. Мне хотелось, чтоб прохожие думали, будто я иду к девушке, будто я могу быть неодиноким. Я выбрал какие-то полевые цветы. Кажется, мой выбор удивил продавщицу. Она удивленно подняла брови, когда я пальцем указал на, интересующий меня, букет. Она была среднего возраста, у нее были сухие обветренные губы, белоснежная кожа. Один глаз у нее был зеленым, а цвета второго я не смог разобрать. На руках у нее были тряпичные перчатки. Она протянула мне букет и тихо сказала:
-Пожалуйста, поставьте их в воду как можно скорее. Этим цветам очень нужна вода.
Я несколько раз кивнул, протянул ей деньги и свернул в переулок. Букет был небольшим, но, почему-то, очень неудобным. Потом я подумал, что в переулке-то меня точно никто не увидит и вышел на главную дорогу. Но людей не было, и я начал жалеть о потраченных деньгах. Я бесцельно бродил, и уж, было, решил пойти поближе к тем местам, где живут мои друзья, но потом понял, что если друзья меня увидят, то будут задавать вопросы, ответов на которые у меня нет, и я отказался от этой идеи. Я ходил еще очень долго, перекладывая цветы из одной руки в другую, пока не наткнулся на закусочную. Вывеска над ней когда-то светилась, но, видимо, лампочки сгорели, а новые поставить никто не хотел. Я решил зайти. Внутри было прохладно и очень просторно. Я обратил внимание на то, что людей было очень мало. Молодой парень с девушкой сидели за барной стойкой, опустив головы вниз и смотрели в какую-то точку, пожилой мужчина сидел в углу и пил что-то из большого бокала, около него лежала кожаная папка для документов. Я осмотрелся, но больше никого не увидел. Я подошел к барной стойке, парочка не обратила на меня внимания. Я покашлял, пытаясь привлечь внимание бармена, но он меня заметил. Я положил цветы на стойку и постучал по столешнице. Бармен поднял голову и поинтересовался, чего я, глубокоуважаемый господин, желаю. Я сказал, что не знаю и попросил его помочь определиться с выбором. Он поднял указательный палец вверх, указывая на табличку с перечнем доступных напитков. Ассортимент был очень скудным, и я заказал себе бокал пива. Бармен лениво поднялся со своего места, достал из-под стойки бокал и начал его наполнять. Я еще раз осмотрелся по сторонам, и в голову мне пришла замечательная идея. Я взял букет, похлопал девушку по плечу и протянул ей цветы:
-Это вам.
Мне бы хотелось, чтоб она удивилась, но она не выразила никаких эмоций.
-Спасибо. Очень красивые цветы.
-Да. – Я посмотрел в потолок и почесал затылок. Бармен все еще наливал мне пиво. – Знаете, их очень надо поставить в воду.
Она взяла букет двумя руками и нырнула в него лицом. – Замечательные цветы.
Мне показалось, что она меня не услышала, и я повторил ей про воду.
-Да, я знаю.
Парень, сидящий слева от нее, наконец-то оторвал глаза от стойки, с ненавистью посмотрел на девушку, встал и направился к выходу, но, увидев за столиком пожилого мужчину, подсел к нему. Бармен поставил передо мной пиво и снова отошел.
Я сделал глубокий глоток. Пиво было отвратительным, и я его отодвинул. Девушка подвинула бокал к себе, покрутила его, критически осмотрела со всех сторон, и погрузила в него букет.
Я достал сигарету сигарету и закурил. Бармен быстро вскочил со своего места, укоризненно посмотрел на меня и сказал, что, мол, здесь курить нельзя. Я скорчил обиженную мину, он протянул руку, и я отдал ему сигарету. Он аккуратно взял ее большим и указательным пальцами и, медленно пронеся ее над стойкой, бросил на пол. Хотя, там могло быть и ведерко. Я не видел.
Девушка снова смотрела в одну точку. Я предложил ей пойти ко мне. Она глуповато улыбнулась, встала, оправила юбку, провела рукой по волосам и сказала: -Пошли.
Я заплатил за пиво. Потом, подумав, добавил еще столько же и чуть мелочи, и забрал с собой бокал с цветами. Бармен не возражал. Я жестом предложил девушке направляться к выходу. Она засмеялась, провела ладонью по моей щеке и пошла. Я ее обогнал, чтоб открыть дверь, и краем глаза заметил, что пожилой мужчина плачет, положив голову на руки, а парень, как и прежде, смотрит куда-то вниз.
-И на холодный кафель моя упадет голова. – Сказал я своей спутнице, когда мы вышли.
-Что?
-Не знаю. Вспомнилось чего-то. – Ответил я, и почему-то стало грустно.
Она шла чуть впереди. У нее была легкая, энергичная, пружинистая походка. Я шел, еле волоча ноги, засунув одну руку в карман, а в другой нес бокал с цветами. Почти всю дорогу мы молчали, я лишь изредка предупреждал ее, когда надо повернуть. Было уже чертовски поздно, но, когда мы почти пришли ко мне, из-за угла вышел высокий молодой человек. Это был мой приятель. Мы поздоровались, он поинтересовался, почему я иду с девушкой в столь поздний час. Я не нашелся, чем ему ответить на эту колкость, и посоветовал ему никогда не покупать пиво в закусочной с вывеской без лампочек. Он пообещал мне, что не будет, пожал мою руку и пошел дальше.
Когда мы подошли к светофору, меня переклинило. Я не смог идти вперед. Почему-то заболела спина. Я решил не идти вперед, свернул направо. Моя знакомая перешла дорогу и шла по другой стороне.
Мы пришли ко мне. Она сказала, что хочет есть. Но еды у меня не было, холодильник был пуст. Она предложила сходить в магазин. Я дал ей денег и ключи от квартиры. Она ушла, а я начал мерзнуть, надел еще две толстовки и укутался в одеяло.
Ее не было очень долго. Я уж решил, что она ушла навсегда. Но она вернулась и сказала, что будет делать холодец. Я пожал плечами и предложил помощь. Но она отказалась. Я попросил разбудить меня, когда он будет готов и завалился спать.
Не знаю, сколько я проспал, но разбудила она меня уже под утро. Она сидела рядом со мной и гладила мое лицо. Я уткнулся носом в ее ногу и почти заплакал. Она поцеловала меня в голову.
-Холодец уже готов.
-Это замечательно.
Мы пошли на кухню.
Холодца было безбожно много. Он не помещался в холодильник, и стоял на полу. Я взял горчицы и хлеба, мы поели. Почтальон принес газету.
На первой полосе была заметка о жертвах потопа в какой-то далекой стране.
-Как? – Я закашлялся.
-Что? –Она даже не оторвала глаз от своей тарелки.
-Как можно жить? Мы сейчас едим холодец. А где-то там умирают люди. Как можно ходить в кино, есть мороженное, трахаться, когда где-то там умирают люди? Понимаешь, это как сношаться на похоронах. Но ты на них даже не присутствуешь. Вот и скажи мне, как можно так жить, а? Почему все это происходит?
-Это жизнь. –Ответила она тихо после небольшой паузы.
-Это худшая аргументация происходящего абсурда.
Она коротко кивнула.
Мы поели и пошли спать. Она разделась догола. У нее было очень красивое тело, и она совершенно не смущалась моего изучающего взгляда. Я лег прямо в одежде. Она легла рядом и, почти мгновенно, уснула.
Мы проснулись через несколько часов. Она сказала, что ей нужно побыть одной. Я пожал плечами, сказал, что пойду погулять, а потом пойду на работу. Она кивнула. Когда я собирал инструменты в сумку, услышал звон разбивающегося стекла. Я заглянул на кухню. Она, по-прежнему была голой. Возле ее левой ноги лежала разбитая чашка. Я закинул сумку на плече и вышел из дому.
Было солнечно. Я медленно шел, с любопытством смотрел по сторонам. Я закурил, и тут же ко мне подошел мужчина. Он был в рваных одеждах, весь грязный. От него сильно воняло. Я сразу потянулся в карман за пачкой, чтоб угостить и его сигаретой. Но он просто просто стоял передо мной. Посмотрел на мои босые ноги и большую сумку. Он посмотрел мне прямо в глаза. Блять, у него они были нереально синими. Он смотрел в мои глаза очень долго. Я увидел, как у него потекли слезы. Он положил мне руку на плече и тихо сказал: -Ты обречен.
Я был обречен, а он пошел дальше. Ноги подкашивались, и я сел на землю. Было очень холодно, и я пошел дальше. Когда я переходил через мост, то слева от него я увидел склон, весь усеянный маками. Я вернулся назад и пошел туда. Как только я зашел на ту поляну, мне в ногу что-то воткнулось. Это был кусок стекла. Как оказалось, позже, вся поляна была устелена битыми осколками чашек. Они были разноцветными, где-то угадывались былые узоры-котятки, осколки имен и надписи а-ля «Самый лучший в мире папа». Проявление любви на керамическом куске. Какая любовь может уместиться в пяти словах? Лишь та, которая годится лишь на та то, чтоб по утрам пить из нее чай.
 Я пошел дальше, стараясь обходить их, но у меня ничего не получалось, и мои ноги превратились в отвратительное месиво.
Мимо этой поляны проходила железная дорога. Я сидел и смотрел на рельсы. В моей квартире сейчас находилась хорошенькая девушка. Я посмотрел на часы. Я мог успеть или на работу, или домой. Захотелось сойти с ума. Мимо проехал поезд, вагоны его были заполнены углем. Я сорвал один цветок и заткнул его за ухо. В моей голове пронеслась жизнь. Все по кругу, все уже было, а впереди то же самое. Был только один способ разорвать круг. На маковом поле, усеянном осколками битых чашек, осколками былой любви, жизни, счастья и надежд, на поле, что раскинулось возле железной дороги, я разорвал круг, застрелившись строительным пистолетом.
 
                Никита Требушетов
                31.05.2015