Сон 8. Биржа труда

               
      Переделанная только для пешеходов главная улица в городе Даугавпилсе. Родной город. Я спускаюсь по этой улице от вокзала на велосипеде. Велосипед блестит первозданной чистотой. На багажниках, переднем и заднем, загружены ящики с деталями. Я должен отвести их другу в частную мастерскую. В моей памяти образ друга видится очень смутно. Но я точно знаю, что он мой друг.
      Я сейчас выгляжу очень скромно. В отличие от велосипеда. Рабочие куртка и брюки. Я безработный и поэтому на душе холодно и тоскливо. Завернув налево, я въезжаю под арку старого дома жёлтого цвета и дальше во двор, где находится мастерская. Друг выгружает детали и наполняет ящики другими. Мы о чём-то говорим. На душе становится легче. Я прощаюсь с другом и направляюсь в центр занятости населения или, как говорят, на биржу труда.
      Но я что-то напутал. Видно давно не был в родном городе. Попадаю через тёмные проходные дворы на рынок, где всё забито ларьками и киосками. На меня смотрят подозрительно, с иностранным акцентом. Пешим ходом выбираюсь оттуда. Снова не то место. Нарядная праздничная улица с яркими магазинами и красиво одетыми людьми. И это не мой аквариум, не моя тарелка. Я здесь лишний.
      Наконец нахожу нужную мне улицу. А может это и бульвар. Вместо разделительной полосы на ней тротуар и газоны, на которых растут старые тополя. Называется эта улица «Алеяс». Подъезжаю к ступенькам крыльца центра занятости. По ним взбегают три молодых парня, а четвёртый почему-то остаётся внизу. Он говорит мне, что работа есть. Я торопливо прошу его присмотреть за велосипедом и спешу к дверям, постоянно оглядываясь. Беспокоюсь за чужой груз и велосипед. Но идти надо.
      Контора биржи труда разделена  барьером из плит двп,               
окрашенных в красный цвет. Так, как на центральной почте города. На половине для посетителей стоят близко друг к другу детские столики. Такие, как в детских садах. Я с трудом пробираюсь между ними к красной перегородке. Около неё почему-то нет очереди, хотя посетители есть: те три парня и отдельно от них какой-то человек.
      Симпатичная работница, сидя боком ко мне, радостно улыбается и показывает наманикюренным пальчиком на этого человека. Он подходит и говорит: «Да, работа есть!». Потом даёт мне какой-то заполненный бланк. Я ставлю на нём свою подпись и вчитываюсь в фамилию принимаемого работника. Сердце моё падает. Там я ясно читаю: «Горохов Георгий Алексеевич». Говорю об этом человеку и замечаю, что он очень стар и еле стоит на ногах. Но дряхлый работодатель успокаивает меня и просит выйти на улицу. Я вспоминаю о велосипеде и соглашаюсь.
      Мы выходим. Вернее я вывожу его, так как он совсем обессилел и двигает ногами, как тряпичная кукла. И всё же мы благополучно выходим. Я подвожу этого человека к ядовито-зелёной скамейке и ищу взглядом свой велосипед. Он у крыльца. Всё в порядке. И всё-таки что-то не так. Мой спутник  уже сел на скамейку, когда я с ужасом замечаю, что вся скамья покрыта толстым слоем воды. Непонятно, каким это образом она вообще удерживается на ярко-зелёных досках. Я пытаюсь поднять старика со скамьи, и мне это удаётся. Но он успел промочить брюки и что-то раздражённо шипит. Неподалёку я вижу треугольную беседку, в которой оживлённо разговаривают те четыре парня. Я оборачиваюсь к старику, но тот исчез, а скамейка медленно засасывается в чёрно-зелёный газон. И последнее, что я видел, это был затягиваемый между досок скамьи в чернозём бланк, подписанный мною.

                13. 04. 97.  г.  Даугавпилс - Кагул.



*Картинка из интернета.
Благодарю авторов.