Горький хлеб. Глава 3. Свадьба. Большие надежды

     В России после неудачной русско-японской войны 1904-1905 года было неспокойно. Возвращались с войны, и казаки станиц Кокчетавского уезда, в том числе станиц Щучинской и Котуркульской. Среди вернувшихся фронтовиков были раненные. Угрюмо люди называли фамилии погибших земляков, казака станицы Котуркульской Петра Кижинцева и казака станицы Щучинской Василия Мартемьянова.



     Всё это будоражило людей, порождало, как это бывает в таких случаях, различные домыслы и пересуды о погибших, пропавших без вести в этой ненужной простому народу тяжёлой войне. Потом поползли ещё более страшные слухи о том, что в столице Санкт-Петербурге произошли народные волнения, которые переросли затем в открытый бунт. На слуху было имя попа Гапона. Рассказывали, что бунтовщиков расстреляли, народа погибло больше тысячи. По стране прокатились забастовки  и стачки заводских рабочих. Газет было мало, но прежде чем мужики пускали их на самокрутки, каждый номер, собравшись в кучу, зачитывали до дыр.


     Всё чаще стала повторяться фамилия премьер-министра Столыпина, и предложенная им программа реформ. Смысл реформ до народа ещё не доходил, а «столыпинские вагоны» и «столыпинский галстук» услышали и запомнили сразу. Наконец к концу года появился Указ по реформам. Кроме земли по указу 9 ноября 1905г. предоставлялась ссуда (250-290 рублей), на строительство жилья, передвижение, семена, инвентарь, а также отсрочка от службы в армии и т.д.


    Народ опять зашумел, обсуждая поступившие такие важные вести. А Павлу в ноябре 1905 год пришло время службы в армии. Все эти события совсем не повлияли на желание Павла служить, ни о какой отсрочке он и думать не хотел. Характер у него сложился решительный, он был готов к службе.

 - Чему быть, тому не миновать! Лучше сразу отдам долг, зато потом буду сам себе вольным казаком.


Лукавил немножко Пашка. Была у него ещё одна веская причина побыстрей отдать свой солдатский долг. Давно сохло у него сердце по Малаше, дочки соседа Логина. И Малаше он был люб, но сватов можно было засылать только после службы в армии. Вот и спешил Павел, пока, не дай бог, не нашёлся другой претендент на руку любимой девушки. Мнение девушки тогда никто не спрашивал, как отец невесты решит, так и было. На сельских посиделках грозно предупредил всех местных парней:


 - Кто подойдёт к моей Меланьи, тому вернусь голову оторву!


       Те, зная задиристый  Пашкин характер, не перечили. На всякий случай, шепнул брату Гришке:


 - Поглядывай за Малашей, чтобы её без меня не обижали, и залётные ухари к ней не приставали. Отпишешь мне если, что не так.


       Сборы были скорые, проводы были недолгие. Под гармошку и  песни родни да друзей ушёл Павел в армию.

 
      Служба в армии конечно, не мёд, и каждый день службы по пальцам считают, особенно когда душа в другом месте, но Павел с честью перенёс все тяготы солдатской службы, и отслужив положенный срок, возмужавший и окрепший вернулся в родную Успенку.


      Конечно, радостно встречала его семья, но не передать словами ту радость, которая была при встречи Павла и Меланьи. Взаимные чувства у влюблённых не только не остыли за время долгой разлуки, а наоборот усилились. Решили оба со сватовством не тянуть.Павел уже на следующий день подошёл к отцу, краснея, дрогнувшим голосом произнёс:


- Батька, жениться хочу! Прошу очень, давай сватов к Малаше пошлём, поговори с Логиным. По сердцу шибко она мне, не могу без неё.


     Иван, услышав слова сына рассмеялся:


- Знал, что подойдёшь. Всё село давно уже судачит о ваших с Малашей симпатиях. Дивчина она ладная, а главная – трудолюбивая, поэтому твой выбор одобряю. Логин думаю не против свадьбы. Давай сватать!


    Свадьбу играли весело. Красавцы кони, запряжённые тройками, украшенные лентами и звонкими бубенцами, несли по снегу 10 вёрст сани новобрачных, и их родичей, друзей в волостное село Дмитриевку. Венчались счастливые Павел с Меланьей там, в вновь отстроенной церкви. В утвари, убранстве ризницы, богослужебных книгах церкви ещё ощущалась бедность, но разве замечали радостные жених с невестой эти мелочи жизни.


    Ведь они тоже начинали свою жизнь с чистого листа, в них уже жила вера в своё светлое будущее. Голос батюшки, отца Георгия, им казался особенно праздничным и добрым. Потом поздравил молодых, и сказал слова напутствия и дмитриевский  староста Савелий Михалец. Три дня гудела свадьба в Успенке, разнося далеко за околицу звуки гармони и хмельные песни гостей.


    После свадьбы Павел развил сразу бурную деятельность, так было у него велико желание стать самостоятельным хозяином. Первым делом он оформил ссуду на строительство дома, затем выхлопотал в лесничестве разрешение и оформил билет на заготовку и вывоз леса-кругляка. Отец, Иван Мацегор, и братья помогали Павлу на лесоповале, да в вывозе брёвен. Зимой – то на санях по снегу кругляк вывозить им было сподручней, да и лошади до весенних работ не заняты. Так, с богом, всей семейной оравой с лесозаготовкой успешно и управились.


    Отец рвение Павла приветствовал:

 - Молодец, сын, молодец! Хочешь в жизни, чего-то добиться, работай, упирайся из-за всех сил. Иначе не получиться! По-другому нельзя, потому – что под лежачий камень, вода, не течёт.


     Брёвна на дворе пока уложили под навес на сушку, а Павел уговорил отца съездить опять в Дмитриевку, посмотреть как большие трёх- и четырёхкомнатные дома срублены.


     В Дмитриевке было что посмотреть. В волостном селе домов было около пятисот, они образовали четыре длинных улицы. Большинство домов как везде были, конечно, одно- и двухкомнатные, но и большие дома, трёх –  и четырёхкомнатные, уже имелись по десятку не меньше, тех и других.


     Срублены они были ладно,  из такого же местного леса - кругляка, что и Павел себе заготовил. Очень хотелось Павлу построить такой просторный красивый дом, вот и расспрашивал опытных хозяев - дмитриевцев, как лучше лесоматериал подготовить, с чего начать, с какими плотниками лучше дело иметь. Дотошный характер и хватка Павла отцу по душе: - Добре, сынку, добре!
 
               
    На обратном пути домой, кутаясь в тёплый тулуп, и погоняя лошадь, он объясняет сыну:


- Слышь, Павло! С 1907 года отменили выкупные платежи с крестьян за землю. Очень это для нас большое облегчение, а то больше сорока лет маета с выплатой тянулась. Да рост цен на зерно начался, говорят, этот, как его, мировой сельскохозяйственный кризис закончился. Самое то время нам хлеборобам сейчас окрепнуть и встать в полный рост. Хлеб – всему голова, всегда всем нужен! Дай господи, только урожай хороший, а мы своего труда не пожалеем. Время пришло удачное для нас, надо спешить. Мотай на ус!


               
- Да, батька, я примечаю, после службы в армии, как народ ожил. В той же Дмитриевке, сколько новых домов появилось, мало того новые сёла появились Блошенка, Заячье, Ковалёвка, Арсеньевка, Стасовка, Ключи. Работящему мужику есть, где развернуться.


                - А знаешь, сколько мельниц  построили в Дмитриевке: четыре ветряных мельницы, одна водяная, и даже одна паровая! Столько народу предприимчивого нашлось, и каждый своё дело открыл. Марус и Хлыстун занимаются кузнечным делом, Хулап наладил производство дёгтя, Свидерский   стал сапожных дел мастером, а Чуйко  валенки стал валять, Прохоренко  из овчины полушубки шьёт, Кравченко  выращивает лён и коноплю для изготовления домотканых тканей. Есть мужики, которые постоялые дворы держат. Но самым шустрым оказался  татарин Яков Курячий. Он наладил не только производство настоящего кирпича, но развернул торговлю, даже свой каменный магазин открыл.


         
    Увлечённые беседой, отец с сыном сами не заметили, как добрались до дома. Их жёны с нетерпением встретили их у ворот. С хорошим настроением все сели они за стол вечерять. Жизнь казалась им в этот день светлой и много обещающей, стоило им только самим хорошо постараться, проявить смекалку и трудолюбие. Если бы жизнь всегда была такой, какой она нам кажется.