Рулетка с дияволом

Грамматику не исправлял, исправлю, когда скачаю нормальный взломанный 2013 word. Буду рад критике в любом виде=)

На улице стоял такой адский холод, что, казалось, даже те старики, что надумали умереть в этот день, сжалились над гробовщиком Джо, которому довелось бы не просто копать мерзлую землю, а рубить ее топором. Еще чуть ближе, к месту будущего пристанища в преисподней…
И когда, никто бы даже собаку не выгнал в такую стужу, в конце самой длинной улицы появился человек. Он был высоким и очень худым. Его лицо с левой стороны было обильно исполосовано шрамами, зато на правой белел давным-давно ничего не видящий глаз. Одет он быт тепло, а поверх всей одежды был наброшен длинный меховой плащ. Когда поднимался сильный ветер, незнакомец казался похожим на большую летучую мышь-нетопыря. Человек шел медленно, но упрямо, изредка останавливаясь, когда порывы ветра превосходили все мыслимые границы. В такие моменты человек ставал на месте, как вкопанный в землю столб, затем, озираясь по сторонам, двигался дальше.
Деревня Скильшент в Норвегии, была такой маленькой, что если бы не одно «но», ее бы даже не показывали на картах. Но этим «но», был самый известный игрок в рулетку, который жил здесь с самого детства. Лайколло Алатта, норд, северянин, полуночник. Лучше него не сыскать было во всем мире, хотя жил он довольно просто, да и к тому же был алкоголиком. Обычно, все свое свободное время он коротал в баре-трактире «Трехногий олень», напиваясь вусперть с утра и немного трезвея к вечеру. Вечером он давал советы новичкам и афтографы туристам и профессионалам, показывал несколько хитрых приемов и фотографировался. Занимало это все от силы до часа, поскольку организм норда опять требовал выпивки, а тот и не думал не соглашаться…
Трактир было видно издалека – его огни горели ярче любого другого здания в городе, а шум и музыка безошибочно подсказывали, что идти нужно сюда…
- Везет тебе сегодня, - потрепал Лайколло по плечу его давний друг Рииакка Торрио, - еще пару кругов и будешь миллионером.
- Мне неплохо и так, - Лайколло наклонил бутылку с дешовым виски и сделал пару хороших глотков, - черные на двадцать пять.
Шарик провернулся еще пару кругов и скатился ровно на двадцать пятый номер. Взрыв восторженных криков заглушил Лайколло, но только на мгновение. За этими криками никто и не заметил, как хлопнула входная дверь и высокий худой человек кутаясь от холода в меховый плащ направился к барной стойке. Бармен успевал и посмотреть за игрой, и наполнять бокалы или рюмки. Незакомец плюхнулся на стул и указал на бутылку с джином.
- Везет тебе сегодня, - заметил бармен, - чемпионат будет ближе к полуночи, но ты как раз успел на самое интересное. Если останешься, получишь массу удовольствия.
- Я буду участвовать, - заметил человек, залпом осушив стакан.
Бармен только пожал плечами.
- Знаешь сколько сюда приходит таких за день? Половина из них теряет дар речи, когда Лайколло запускает шарик. А другая половина – когда он останавливаеться. Черт, да если бы ему платили по доллару за каждую виигранную игру, он бы уже скупил всю землю.
- Я все же попробую, - незнакомец достал из пальто пачку дешевых сигарет и, затянувшись горьким дымом, направился к столу.
- Семнадцать, красное, - сообщил он, положив на стол два доллара.
- Плохое число, - озрызнулся Лайколло, оторвавшись от бутылки, - редко выпадает.
- Значит, тем больше вииграш, - сверкнув серебрянным зубом, добавил незнакомец.
Шарик остановился точно там же, где он и предсказал. Два доллара увеличились до тридцати четырех. Незнакомец распахнул плащ и столкнув одного юнца, уселся на его место, прямо у стола.
- Смело! – заметил кто-то и толпа дружно засмеялась.
Юнец бурча под нос какие – то угрозы, удалился к стойке, чтобы выпить.
- Сорок четыре, черное! – сказал Лайколло.
- Сорок два, черное, - парировал ему незнакомец, - монетку?
Лайколло, отодвинув бутылку в сторону, протянул руку. С каждой минутой незнакомец занимал его интерес все больше и больше. Незнакомец подал ему толстую, неровную по краям, старую серебрянную монету.
- Я Лайколло, - представился он, внезапно оживившись.
- Левид, - ответил незнакомец, но не протянул ни руку, ни даже не взглянул на чемпиона. Монетка завертелась в воздухе и упала точно так как предсказывал Левид – большой короной с крестом вверх.
- Твоя взяла, - Лайколло отдал ему шарик и тот, почти сразу же отправился в путь по колесу. Больше пятидесяти человек, затаив дыхание, следило за поединком прославленного мастера и незнакомца, который, казалось, явился из самой ледяной преисподней.
Шарик, замедлив ход, скатился в ячеку с номером «сорок четыре и толпа зашумела. Но внезапно, входная дверь скрипнула и сильнейший порыв ветра, захлопывая ее назад, с такой мощью ударил в стены, что все внутри задрожало. Стол подпрыгнул, а вместе с ним и шарик, перескочивший с ячейки сорок четыре на сорок вторую.
Стало тыхо, как в церкви ночью. Никто не издавал ни звука, пока, наконец один мужик, сбросив из себя оцепенение, не заявил:
- Это не считаеться. Он не мог знать, что так выпадет…
- Считаеться, - услышали они голос Лайколло, - я отдам деньги. Он назвал число, и сейчас я вижу шарик в ячейке с ним.
Он подвинул два десятка долларов к незнакомцу, однако тот на них и не взглянул.
- Сорок два, черное, - повторил он, опять бросая шарик на поле. Все завертелось, закружилось самыми разними цветами, но остановившись, шарик накрыл собой цыфру «сорок два».
Теперь стало вообще тихо.
- С тобой никто не спорил, - заметил кто-то, - тебе никто денег не даст.
- Мне плавать на деньги, - ответил Левид.
- Все профессиональные игроки играют на деньги, - огрызнулся Лайколло.
- А мы сыграем на нечто другое, - заметил человек в плаще и протянул руку к виски…
- Фаики  повесился! – закричал кто-то, стоя на пороге в распахнутом баре.
Толпа зашумела. Кто с фонарем, кто просто так, через две минуты, все высыпали во двор. На улице было довольно светло, виной этому была почти полная луна, крошечные облака, прикрывали которую всего на несколько минут. Люди собрались у дерева, растущего сбоку от трактира. Высокий вяз, кошмарно скрипел при каждом порыве ветра, а висельник, на одной из нижних веток, раскачивался в такт. Левид узнал в мертвеце юнца, которого он столкнул со стула.
- Черт, не висеть же ему здесь всю ночь, - заметил кто-то, - вы высокий, приподнимите его, пока другие перережут веревку. 
Левид оглянулся. Перед ним стоял худощавый, но низкий человечек, а глаза у него горели то ли от страха, то ли от холода и усталости.
Левид запустил руку во внутренний карман, и достав пачку сигарет, опять закурил.
- Ну и хрен с вами, - внезапно заорал другой мужик, - упадет в снег, так и мать его так. Человек плюнул под ноги остальным и полез наверх, цепляясь за ветки и, достав наверху перочинный нож, перерезал веревку. Тело с мягким стуком упало в снег и ветер стал понемногу его заносить.
- Берите парни, - скомандовал усатый толстяк, поднимая труп за ноги. Другой взял его под плечи и они понелся его в бар…
- Шесть, черное, - Лайколло почти выплюнул эти слова, в последний момент захлебнувшись виски. Прокашлявшись, он протер глаза и обрадованно заметил, что шарик лежит в его ячейке.
Левид, казалось, потерял интерес к игре. Он смотрел на рулетку таким взглядорм, чловно всю свою жизнь только то и делал, что бросал шарик, да смотрел на цифры…
 Ровно в полночь, ввалилась новая толпа туристов, желающих посмотреть на турнир. К тому времени Лайколло еле мог сидеть на стуле, а Левид, хотя с виду и выглядел добропорядочно, выпил не меньше за него. Вздух в зале стоял горький, словно над костром, в который бросили куст полыни. У обоих под руками скопилось не меньше пяти сотен долларов. Лайколло держал в руке начатую бутылку виски, а Левид перебрасывал из одного уголка рта в другой сигарету.
- Победитель получает все! – константировал один из парне, занимавшийся подсчетами.
- Я лучше загадаю желание, - сказал Левид, и закрыл глаза, - сорок девять.
- Рискованно, - заметил Лайколло, - три, черный.
Шарик остановился на середине ладони.
- Кто проиграет, платит слишком дорогую цену, - еле слышно прибавил Левид, однако чемпион услышал его и кивнул.
Шарик выпал на девятнадцать и дверь открылась опять.
В дверном проеме застыла тень, и когда человек вышел на свет, все с ужасом узнали в нем повешенного парня.
Он медленно и молча прошел, сквозь расступившуюся толпу и сел за стол.
- Как игра? – его голос звучал приглушено и словно издалека.
Лайколло не спускал глаз из фиолетово- синей борозды у него на шее, Левит вообще смотрел себе под ноги.
- Господи Иисусе, - прошептал кто-то.
Мертвец взглянул на него так, что даже самому стойкому человеку сделалось бы не по себе.
Левит вдруг поднялся на ноги и расхохотался.
- До чего же вы скучные? – спросил он, - вас развлекай то одним, то другим, а вы стоите как истуканы. Ничего с этим не поделаешь.
И развернувшись, он направился к двери.
- Двадцать семь, - были его последние слова, - двадцать семь.
Он закрыл за собой дверь, выходя в холодный ледяной ад.
Через несколько минут, в зале, где до сих пор никто не смел поворушиться, рухнул потолок…
- Двадцать восемь тел, - заявил Джереми Кларктон, зам.начальника спасательной группы красного креста.
- Двадцать восемь, - крикнул спасатель рядом с ним и эта цыфра, передаваясь уст в уста, звучала в воздухе еще долго.
И лишь бармен, укутавшись в спасательную накидку, качаясь, сидел на коллоде и держа в руках термос с горячим кофе, шептал, - двадцать семь, двадцать семь. Его черные волосы, всегда привлекавшие девушек своим цветом воронного крыла, сегодня не сильно отличались от снега, лежавшего вокруг…