Виртуалы 1

          Александр Малашкин               
          ВИРТУАЛЫ               
                1               
2036 год. Россия, Москва. Окружная транспортная магистраль
В центре рулевого колеса, в ярких солнечных лучах поблескивал знаменитый автомобильный логотип, символизирующий стилизованную ткацкую петлю. Вдаль уходили полосы суперстойкой дорожной разметки. Сквозь прорехи металлических заграждений, отделяющих наш поток от встречного движения, поблескивали проносящиеся ходовые огни сотен автомобилей. Изредка меня обходили скоростные машины и, с минуту помаячив темно-рубиновыми габаритами, пропадали за горизонтом. То были какие-то невероятно мощные модели, так как я сам двигался со значительным превышением.
За бортом жаркий июньский день. Погода щедро наградила жителей Московского региона выматывающим зноем. Терпеть обжигающий ветер? – Пожалуйста! но только где-нибудь возле прохладного водоема. Чтоб в любой момент окунуться в освежающую воду и вынырнуть только тогда, когда того потребует нехватка воздуха. Так думал я, так, вероятно, думали остальные. Жаль, естественный водоем под открытым небом для этого не сгодится; вряд ли грязная кипящая от жары жижа вызовет желание в ней купаться. А те, что искусственные – гигантские аквапарки расположенные в нескольких местах недалеко от Москвы – переполнены. Однако я не расстраивался. Да, сегодня аквапарк не входил в мои планы, но кондиционер в машине свое дело знал, а мне этого вполне достаточно. 
Легкая злость вкупе с интересом  заставляли меня делать то, чего я не делал почти никогда – гнать на пределе возможностей.
Буквально двадцать минут назад в моей жизни царило спокойствие. Находясь в секторе загородного отдыха – по-старому говоря – даче, я отлеживался в шезлонге, потягивая прохладный лимонад. Вдаль простирались поля однотипных домиков с небольшими лужайками ограждённые перекрещивающимися линиями таких же однотипных заграждений служащими лишь для формальных целей - обозначения территории. Люди обычно на этих лужайках проявляли чудеса ландшафтного мастерства: фигурные кустики, диковинные растения, фонтаны с замысловатой циркуляцией воды. На моем участке стелился простой ярко-изумрудный газон. Горизонт был усеян лесом высоченных мачт ветряных электрогенераторов. Еще дальше, правда с моего шезлонга не видно, бронзовым светом блестели пластины ультрановых солнечных батарей способных забирать из лучей небесного светила весь возможный максимум энергии.
Там, в пятидесяти километрах западнее от окружной транспортной магистрали, я находился с раннего утра. Было приятно всецело окунуться в расслабляющие минуты отдыха, ощущая прелесть загородного спокойствия и безмятежности. Тишина, нет бесконечных рядов машин, почти нет людей. Согревающий мои загорелые щеки ветер, заставлял позабыть о поднадоевших житейских делах и обязанностях. Солнце вскоре должно было усмирить свою активность, и тогда я вышел бы из-под навеса. А вечером я намеревался достать из багажника своей «Тойоты» музыкальный преобразователь и наконец, сыграть любимую мелодию под летними звездами. А может сочинить несколько новых. Хобби у меня такое – графический звукоинженеринг. И чтобы воплощать его в жизнь, мне необходимо максимально возможное отчуждение от посторонних шумов. Мне не должна помешать внезапно разразившаяся за окном автомобильная сигнализация. Или неугомонные соседи, со своим типичным набором «соседских звуков». К тому же помешать могу и я; идеальные мелодии выходят не с первого раза, и своими пробами я могу поранить кому-то слух. Оттого в условиях квартиры полноценно микшировать я не могу. Сектор загородного пребывания мной арендуется по большей части именно для этого.
С понедельника по пятницу, я действую в качестве одного из тысячи управляющих в офисе одной финансовой организации. На мои плечи ложится ответственность за стабильное получение клиентами процентов по ценным бумагам. За несколько лет работы в финансовом мире я обзавелся некоторыми связями и получил среди бизнесменов негласный премиум статус. Мой инвестиционный псевдоним стал чем-то вроде торговой марки. Когда его слышали люди, они знали – деньги вкладывать можно.
Но, несмотря на достаточное количество средств на моем счету, а так же возможности в любой момент открыть для себя хорошую кредитную линию, я не стеснялся проводить  время, оттягиваясь со стаканом лимонада недалеко от Москвы, а не на островах посреди океана. Скромность – моя сильная черта характера.
Однако и это спланированное спокойствие в момент нарушилось телефонным звонком моего друга. Будь это кто-то другой, я бы вежливо попросил не беспокоить, но этот человек мой единственный друг, и отказать ему я не мог. Хотя бы потому, что за предыдущие пару лет он и сам не раз приходил на помощь, а мне такого шанса не выпадало давно.   
Мы вместе учились в школе, вместе росли, взрослели, узнавали жизнь. Не раз и не два стояли плечом к плечу, когда нас хотели избить. В общем, всё как у всех друзей в их юношеском возрасте. Жизнь сплотила и закалила нас. Мне в нашей дружбе нравилось то, что мы не ссорились по мелочам и каким-то странным образом не вспоминали старых обид. Будто знали, обиды случаются часто, по разным поводам, и счета им нет, а вот дружба одна.
После школы нам пришлось расстаться на несколько лет. Я отправился в институт коммерции, а он, в силу своей тогдашней патриотичности, решил отдать родине воинский долг и с гордостью записался в добровольческий корпус Вооруженных Сил Российской Федерации, в котором, к слову сказать, с недавних пор, служат целых три года. Дело в том, что в армию России теперь не забирают, а приглашают и согласившиеся добровольцы, подписывают контракт на три года осознанно. Условия контракта допускают, что новобранец, в случае если передумает в течение полугода, пока государство не потратило на него слишком много, имеет право свалить. Но сваливают редко. Служить в вооруженных силах теперь интересно. Особенно в войсках, где солдаты, а по большей части уже операторы, участвуют в широкомасштабных виртуальных баталиях. И там где управляют реальными танками или самолетами дистанционно, сидя за монитором компьютера или в специальном кресле со шлемом виртуальной реальности. Редкий боец теперь наматывает километры подрывающего здоровье кросса; в основном все занимаются только общеукрепляющей гимнастикой, а вечерами, эту квалифицированную боевую единицу, этот мозг способный выполнять первоклассные боевые задачи, не ждет безрадостное подметание ломиком плаца или еще какая-нибудь бесполезная работа; теперь с генералов за такое слетают погоны.
На службе в армии мой друг приобрел привычку – не болтать лишнего, в том числе о своей новой работе. Я неоднократно пытался завести разговор о его планах по карьере, но в ответ получал размытые фразы, которые он, по всей видимости, подготовил заранее. Не то чтобы он постоянно врал или вводил в заблуждение, нет. Просто касательно данного вопроса Женя был молчалив и единственное, что мне удалось из него вытянуть – причастность к спецслужбам.
Его веселость и открытость за три года сменилось скрытностью и загадочностью при том, что два первых качества все-таки не исчезли бесследно. В остальном он остался прежним. Иногда мне казалось, что образ, который он себе создал, лишь игра и на самом деле он обычный сотрудник службы безопасности; обычный в том смысле, что сидит в кабинете, занимаясь канцелярской работой. Может мне все-таки стоило выяснить, что да как? Но взять для этого достаточных причин было не откуда. Да и не хотел я рушить красивые мифы.
Что заставило его позвонить сегодня, именно в самый разгар дневной жары, а не вечером, я узнаю уже через двадцать минут. Не зря мой автомобиль с электроводородным мотором мчался в столицу на пределе скорости. По телефону, тревожным голосом, он успел едва лишь сказать, чтобы я немедленно приезжал в квартиру его родителей, после чего связь прервалась. Ни о чем плохом думать не хотелось, но в первые минуты, откровенно говоря, мысли полезли всякие.
Переведя компьютерную систему ультрасовременного жилищного блока в охранный режим, я сел в машину. Уже тогда я почувствовал, как от меня ускользает не только остаток чудесного вечера, но и спешит ускользнуть вся будущая жизнь. На душе создалось ощущение, что я на полной скорости стремлюсь налететь на бетонную стену и теперь до нее несколько метров. Не вырулить, не затормозить.
Когда я ворвался в Москву, передо мной, на перекрестке столкнулось несколько машин. Люди, конечно же, живы, но на разбитую технику смотреть можно только с сожалением. Участок, где произошла авария, я проезжал медленно, за это время успело подскочить два черных внедорожника, всех участников усадили внутрь, и резко взяв с места, куда-то повезли. Что за внедорожники догадаться не сложно, такие машины находятся только в рядах МВД, ФСБ и ФСО. Что-то вроде ведомственной спецтехники. На дорогах города эти машины встречаются только по особым случаям. Видимо авария случилась не простая.
Через несколько минут, с некоторым интервалом, на встречу попалось два кортежа. Самое интересное, что ведущие и замыкающие автомобили полицейских, сопровождали обычные гражданские машинки, а не лимузины как это нередко бывает. Может кино решили снять, по старинке, используя живую постановку? Но тогда где хоть одна камера? В городе явно что-то происходило. Это чувствовалось.
Наконец я добрался. В чуть пыльном, но уютном дворике, расположенном в глубине московских улочек, находился многоквартирный  дом, в котором была квартира Жениных родителей. Обычная типовая застройка, возведенная в далекие времена процветающего социализма. От таких домов веяло историей. Большие окна, иногда прямоугольные, иногда в форме арок. Широкие карнизы, лепнина. А внутри комнаты с высоченными потолками. Оказавшись рядом с таким домом, забываешь, что находишься в современном городе двадцать первого века.
Однажды, это случилось когда я еще учился в начальных классах, жителям и властям стало ясно: Москва более не является городом пригодным для нормальной, полноценной жизни человека. Типичные проблемы мегаполиса с годами приобрели гипертрофическое  состояние. К тому же, людей в нем меньше не становилось. Затем,  кому-то из тогдашних властей, наконец, пришло в голову принять кардинальные меры. Ибо полумеры более результатов не приносили.
И тогда, под восторженные возгласы граждан, удивленных столь активными действиями, начался процесс всеобщей перепланировки города и модернизации транспортных путей. Поскольку я был мал и проблемы взрослых меня не заботили, в тонкости этого начинания я не вникал. Помню лишь всеобщие разговоры, что на это дело выделялось огромное количество денег, настолько огромное, что проще было отстроить город с ноля. Так же помню, что в некоторых местах, сносили всё, что не вписывалось в проект. Не было в городе ни одного неприкасаемого объекта. Даже Кремль могли перестроить по-новому, но поскольку он находился в центре окружности, трогать его было не за чем. Перепахивали магистрали, где надо - расширяли старые, где надо прокладывали новые. Пострадали тысячи домов и различных строений. Если дело касалось выселения людей, гладко шло не везде. Многие жители свои дома покидать отказывались. Решалось традиционно: более привлекательными жилищными условиями, деньгами и привилегиями.
Уничтоженным архитектурным памятниками не было счету. И самое время защитникам бронзово-гранитных, а так же бетонно-деревянных ценностей завалить жалобами суд, но жалоб не поступало. Когда все увидели истинность грандиозного плана и то, какие он дает плюсы – критиков не осталось.
Столица России более чем на пятнадцать лет превратилась в громадную стройку. Хотя очень культурную, облагороженную, что не вызывала ассоциаций с пылью, грязью и ржавыми стрелами кранов. В этом проекте себя пробовали лучшие умы мира. И вот теперь, спустя почти два десятилетия, Москва – это уже не тот устаревший исполин с вечными пробками и забитыми парковками. Москва превратилась в образцовый город мира. Теперь я вырос, стал взрослым и тоже вижу результат той колоссальной миссии. 
Что касается экологии, а в частности воздуха, специалисты создали приспособления, вбирающие в себя загрязненную воздушную массу, а выбрасывающие чистейший, ионизированный, воздух альпийских гор. Такие приспособления, в основном в виде цилиндрических мачт, часто можно встретить возле дорог и в парках. Жизнь москвичей превратилась если не в «рай», то, как минимум, стала таким местом, где задумываться о том, чем ты дышишь, уже не стоило. А для многомиллионного мегаполиса это и есть, пожалуй, главнейшая составная часть «рая».  Про новейшие системы избавления от мусора говорить будет излишне.
Административная компонента отныне ложится на плечи наисовременнейшей системы интеллектуального управления. По существу – многозадачный компьютер. Он занимается всем: от включения нужного сигнала светофора на участках где возникло затруднение, до распределения подачи электроэнергии и теплоснабжения. Подобные компьютеры недавно стали использоваться и за рубежом, во всех городах населением свыше двух миллионов, но алгоритм и перечень возможностей нашего компьютера гораздо шире. Помимо прочего, он способен работать в автономном режиме, без вмешательства операторов. Даже если по какой-то причине люди вдруг исчезнут, город будет жить еще долго. С тех пор, как его запустили, с насиженных кресел слетела масса чиновников. Если где-то случается какая-то авария – компьютер моментально оценивает сложность и принимает нужные меры; перекрывает коммуникации, вызывает бригады, оповещает население. Даже такая незначительная вещь как неплотно задвинутый канализационный люк, теперь без внимания не остается. Никакой бюрократической волокиты. Хорошие дороги, исправные коммуникации, грамотное управление и вот уже экономика показывает стабильный рост.
Припарковать автомобиль удалось возле входа в подъезд. Ступив на нагретый солнцем асфальт, я поднял голову и увидел Жеку, улыбавшегося мне из окна. Ветер воспоминаний обдул меня памятью о событиях десятилетней давности, когда мы были подростками.
– Ну, почти, почти гонщик! – громко сказал он из окна. Несколько дам преклонного возраста, в тени невысокого дерева, подняли головы, о чем-то забормотав.
Взбежав на третий этаж, я оказался на знакомой с юных лет площадке.
Дверь в квартиру я обнаружил приоткрытой. Женя встречал с той же неподдельной улыбкой, которую он не успел сменить после того как смотрел из окна. По этой улыбке я понял – что бы там ни было, ситуация не критична.
Тем не менее, полной уверенности у меня не было. Дело том, что главной особенностью характера моего друга являлась его несгибаемая жизнерадостность. У меня не сохранилось воспоминаний о ситуациях, при которых Женя становился печальным. Серьезным, задумчивым, где-то раздражительным – да, но печальным ни в жизнь. Такой непотопляемый темперамент вызывал восхищение. Однако Женю ни в коем случае нельзя сравнивать с теми кто, то и дело набрасывает на себя маску оптимизма, при наличии депрессии. 
– Привет! – протягивая жилистую руку, сказал он. – Добраться быстрее не смог бы даже я.
Годы нашего рождения в личном идентификаторе совпадают: 2010. Соответственно сейчас нам по 26. Нам суждено было родиться в самом начале прогрессивного века. Века невиданных открытий, где самые невообразимые чудеса уже становились обыденностью.
Этот дорогой мне человек с виду ничем не примечателен. Рост чуть выше среднего, брюнет, коротко стрижен. Глаза карие, черты лица правильные. Больше и говорить не о чем. Паренек среднестатистический. Подобные встречаются в любой точке земного шара. 
– Привет. К чему срочность визита? Подождать вечера было нельзя? Я и так планировал заехать, мог бы повременить. Я там у себя на солнышке пригрелся, предвкушал, как вечером сяду за пульт, смоделирую очередную захватывающую мелодию, а ты бесцеремонно сдернул меня.
-Прости. Обстоятельства.
-Я бы может и не приехал, но голос твой мне показался взволнованным, - сказал я, скидывая обувь.
-Правда? – удивился он. – Я за собой такого не заметил.
-Объясняй, давай, в чем дело!
-Сразу скажу, объяснить будет сложно.
Я развел руками в том смысле, что: «ты уж постарайся!» 
-К тебе имеется выгодное предложение, – он видно хотел произнести это деловито, но вышло не так. - От тебя потребуется вся серьезность и внимание, поэтому проходи, за чашкой чая попытаюсь тебе кое-что рассказать.
Он стал удаляться по коридору.
С недоумением я глядел ему вслед. Неужели, черт подери, всё это было так срочно? Неужели таинственное предложение не могло подождать еще пару-тройку часов?! Внутри у меня разлился сосуд с негодованием.
Насупив брови, я двинулся за ним.
Чувству стиля родителей Жени можно было позавидовать. Всё в этой миниатюрной кухоньке отвечало скромным, рациональным стандартам. Аккуратный, умело скомпонованный кухонный гарнитур не содержал даже намека на лишнюю деталь. Минимализм и грамотный подход к вещам – свидетельство ясного ума.
Взгляд мой лег на полупрозрачные занавески, придающие рационализму атмосферу теплоты.
– Супчику? – спросил Жека.
Я с улыбкой наблюдал, как он безыскусно старался тянуть время. И как напускал на себя образ гостеприимного человека, готового всячески угодить гостю, лишь бы тот остался доволен. А по-моему, он просто побаивался приступить к разговору. Неужели тема столь значима?
– Если ты пригласил меня, накормить супчиком, я тронут. Но накорми-ка лучше информацией. Не зря же я сюда мчался, как говоришь – гонщик.
– Что ж, накормлю! Просто подумал, ты голоден. Суп вкусный, свежий, мама утром готовила.
– Я не голоден, – начиная злиться, сказал я. - Чашку чая мне и основательный рассказ!
Через минуту я держал в руках кружку. На ней красовалось изображение Земли в виде глобуса, мультяшный портрет Галилео, и известная фраза «и все-таки она вертится!».
– Ну, давай, давай! Ты что бля такой нерешительный? – уже ругался я.
– Всё, что я скажу, должно остаться между нами. Это первое. Второе: то, что ты услышишь, может показаться лишенным смысла. Но это не так. Я прошу включить всю серьезность. Готов? Пообещай.
Я угрюмо пожал плечами.
– Не буду я ничего обещать. Просто если не начнешь рассказывать, допью чай и уйду.
– Хорошо, – выдохнул Жека, томно взглянув в потолок. – Над миром нависла угроза. Человечеству грядет конец.