воскресенье, 17 февраля 2002

Весна продолжается! После ночей с плюсовыми температурами днём +3° - +5° тепла. Просто невероятно в развитии затяжной оттепели, переходящей в откровенную весну, думать о возвращении суровой зимы. Ну, и не будем думать об этом, как о плохом, когда есть возможность помыслить, даже помечтать о чём-нибудь хорошем. Округа из окна выглядит, как во второй половине марта. Штормовой ветер, конечно, треплет, но никак не ощущается даже на балконе, куда сегодня всё-таки вернулся, поскольку опять встал поздно да ещё и вполглаза наблюдал хоккейную баталию наших профессиональных бойцов с американцами под предводительством знаменитого тренера олимпийских чемпионов 1980 года. Пока боевая ничья 2:2! Солнца сегодня вроде не ожидается, ветер натаскивает всё больше облаков, начиная при этом задувать уже прямо в окна. До тишины, как до звезды. Оля говорит Юле об элементарных вещах в прикладном творчестве и слабеет по ходу разговора, поскольку говорить с ней об этом или очём-то другом, всё равно, что плевать против ветра. Необузданная  болезненная спонтанная саморазрушительная сила обращается против неё же и на оппонента так, что пиши: пропало! Сёстры-племянницы продолжают развивать бурную деятельность по поводу тёткиного наследства. Если есть завещание, то главной соискательницей внушительного приза считается Руфа, единственная родственница, навестившая её в пансионате для престарелых. Она и собирается одна платить сотню баксов, чтобы на всякий случай никому не быть обязанной. При отсутствии завещания, правом наследования обладает ближайший родственник, которым является дед как родной брат тёти Клавы. Тогда банковать будет он, то есть мы. Но может оказаться также, что деньги давно ушли в Америку – Борису – внучатому племяннику, которому она особо симпатизировала, если так ещё выражаются по-русски. Когда-то очень давно мы с этим Борисом перевозили её скарб в комнату в доме у метро «Коломенская». Сейчас, в связи с этим, вспоминаются мои первые похороны в Москве именно матери Бори! И много позже жизнерадостные высказывания его покойного отца о том, что понимать что-либо в жизни или деле можно лишь после пятидесяти.
Но вот Оля собралась наконец и вышла с собакой на прогулку и по магазинам. Пришлось закрыть балконные двери, чтобы не задувало. Установилась прочная тишина. Я за компьютером, словно вернувшись после непродолжительного отпуска, вспоминаю лучшие ощущения в переходные моменты из года в год, из состояния к состоянию, снова во всеоружии готовый продолжать давно начатое движение.
149, с.159-162
 
Традиционный этюд

Какая солнца высота!
О, птичий щебет с восклицаньем:
февраль – ноябрьская мечта –
пик ожиданий, обещаний!
Себя пытаюсь уличить,
как различить во тьме кромешной
просвет. Попробуй сочинить
живую утреннюю свежесть!

Как, Господи, писать легко,
но вести там же, где и вещи,
а недовольство от стихов
восторга глупого не меньше!
С грядущим-прошлым в унисон,
когда всегда уже сегодня
в чудесный западаю сон,
который ни за что не вспомнить!

Случайно в воздухе глотну
коктейля праха с тленом вешним
и неизбежно утону
в таком родном, знакомом вечно!
По-своему до всех дойдёт
надеждой прямо из отчаянья
тот неберущийся аккорд
загадки встречи и слияния!

               

Просто этюд

Всё та же держится погода
с похмельным привкусом весны,
где экзальтацию с подлогом
в себе ничем не объяснить.

Страх переходит в ложный пафос,
а оправдательный настрой,
что неуверенность и наглость
в слиянии одной строкой!

Предсмертный миг, как говорится,
уже «совсем плохой» зимы.
Всё выше, звонче, гуще птицы
в объёме полном тишины.
        


По старым мотивам

Сокровищница, что гробница вдруг
раскрытая реально недоступно,
даст мародёрам видеть красоту,
не замечая безобразных трупов!

Сосредоточься, и тебя уж нет.
И не узнаешь, где ты, что с тобою.
Лишь ветер будет в тишине шуметь,
волнуясь, но ничем не беспокоя.

Помимо интересов тайный смысл,
как леший водит в сказочных подобьях.
Но если заблудился изнутри,
искать себя в реальности не стоит.

Живёшь посредством Бога и стиха,
от всей души раскрыв глаза и уши,
но то, что узнаёшь наверняка,
снаружи ни за что не обнаружишь!

Прочувствуй же Мидаса маяту
предельно воплощённой в дело страсти,
используя превратную мечту,
дар-наказанье идеальной власти!

Не озариться жизненной мечтой,
лишившись меры собственного чувства,
нуждой повелевая и тщетой
в роскошном мире, созданном  искусством!

Каскад любых намерений благих
ад порождает ожиданьем чуда,
и воздаётся: только прикоснись,
и вместо пищи – золото на блюде!
 


                ***
Сегодня пасмурно и сыро.
Сухие крыши. Воздух спёрт
отрыжкой спирта и бензина.
В тоску вгоняет чёрный лёд.

Подтаивает потихоньку,
и иглокожий жёсткий наст
по-старчески кряхтит и стонет,
в себе самое надломясь.

Так память глухо оседает,
устаревает организм,
изношенный уже морально,
как отслуживший механизм.

Но выйдет солнце и воспрянем
на возрождающем свету,
оказываясь на поляне
с живой водицей на снегу.

И от сверкающих проталин
темно становится в глазах,
всё глубже и опасней ранит
слезами вечная весна!
 
понедельник, 18 февраля 2002   
После первой генеральной уборки в нынешнем году, которую «зажал» ещё с 29 января – Олиного дня рождения! Сначала начал общую работу с неисправной электрической розетки, которую, не помню, как давно уже  мечтал исправить. Потом очищал ковры от собачьей шерсти, пока не настала очередь пройтись по всем местам, включая балкон, с пылесосом. Первый шаг возвращения к тому, что называл когда-то плотным физическим движением. Оказалось, ничего. И левая часть тела выдержала неординарные по нынешним временам нагрузки вполне нормально. Впервые открывал окна, проветривал комнату настоящим демисезонным ветерком, пытался стереть пятно на линолеуме, как от ожога, образовавшегося под шиной велосипеда, стоящего на приколе.
А встал, между прочим, в пять утра, после совершенно испорченного вечера, опять-таки через «испорченный телефон» Юли, Лизы, незамедлительную реакцию Оли, и всё такое. Продвигался в 1995 ни шатко, ни валко где-то в 20-ых числах февраля, совсем близко к марту. Зато после 9 утра, выправив состояние едва ли не на противоположное, просто спёкся от сверхусилий и вернулся в постель.
Погода не меняется. Минимальный плюс ночью, днём до пяти-шести градусов тепла, чем не весна? Со значительной ежедневной прибавкой светового дня, не без проблесков солнца в лазури, это было сегодня.
149, с. 62

                ***
И это тоже творческое кредо:
быть честным даже правде вопреки,
чтоб бредить дольше невозможным светом,
дыша фактурой строчной… от руки!
Поскольку выше истинное – тайна,
смысл – узнаванье, так сказать, контакт
с непостижимой долей в тех случайных
живых несочиняемых стихах.

В конце концов, всё дело в Божьей искре.
Вчера рояль сегодня ноутбук.
Свобода – вечность с правом переписки!
Культурный слой, переходящий в грунт.
Проходит всё, но и приходит также
и мощь неисчерпаемых начал –
весна и осень, и любовь однажды –
всё, что желал, о чём бы ни мечтал.

И сам уже имеешь представленье
о собственной бездарности, стыде,
отказе от надежд, самосожженье,
особенно о «страшной» красоте.
И это будет вечно продолжаться,
как и война немного в стороне,
и время бунтовать, и утешаться
тем, что никто не смог и не успел!

И будут бедуинские набеги
с возвратами к руинам дорогим,
обиды и презренье человека
счастливого в несчастнейшей любви!
И ничего и никогда не будет.
Ушла волна, меняется сезон.
Так летом зиму забывают люди
легко, как лето новою зимой.




                ***
Когда и где ни начинать, –
как одержимо надо верить
в свою «особенную стать»
и гениальность в полной мере!
Пусть это сразу пресечёт
в реальном смысле продвиженье
к кормушке, благам прав и льгот,
авторитетным достиженьям!
 
По сути, как ни повернуть,
традиционной атмосферы,
которую успел вдохнуть, –
нигде, ни в чём, ни в коей мере
и не бывало: отставал,
зато плоды воображенья
я преждевременно давал,
играя на опереженье!
 
Подстерегает всюду жизнь,
сильнее смерти чтобы стиснуть,
и выше пониманья смысл
от цели вовсе не зависит!
Бессмертье хрупкое подчас,
источник речи междустрочный,
всё глубже западает в нас,
ведь умирать никто не хочет!

И в мифах памяти найдём
основы собственных достоинств
и дом, откуда в мир уйдём
искать, осваивать и строить.
Мы не вернёмся никогда,
поскольку просто возвратимся
туда, где можно жить всегда,
святые сохранив крупицы….



Вдогонку

Одни контрасты. Не светлей
от искр из глаз при полном мраке,
зато страшней и веселей
тщета поверженных во прахе.
Повсюду клин, куда ни кинь,
мечты, мечты, что мифы цели,
но тянешь всё без никаких,
покуда молод беспредельно!

Всегда есть люди и слова,
что из нужды по долгу службы,
не ведая, творят дела
и лучше всё… в сравненье с худшим!
Нехилым выглядит кошмар.
Держать со временем не легче
удары, но ущербный дар
рассчитан всё-таки на вечность!

Герой мой, кто же ты таков
без радостной страды эстрады
в пути не по стопам отцов,
но стопам сотен двух тетрадей?!
Без ревно-завистных страстей,
«какой-то не такой», к тому же,
понятно, что не из гостей,
но не хозяин почему же?!



                ***
Ранний дождь демисезонный,
вот и грянула весна,
нарушая нормы зоны,
ход предутреннего сна!

Кто бы что, но я не против.
Всё в порядке – красота,
возрождение природы,
осознанье существа….

Вижу, слышу, ощущаю
всё, не открывая глаз,
шевельнуться не желая,
откликаясь на соблазн.

Праздник, праздник! Безобразье!
Тает лёд, журчит вода,
прибывая с каждым часом,
пропадая без следа.

Высыхает море страсти,
и маразмом достаёт.
Если не сопротивляться, –
дух в зародыше умрёт!
          ______________

Остаётся лишь движенье,
незаметный ровный труд
без великих достижений:
не такой «крутой маршрут»!

Выворачиваюсь с блеском,
если пусто на душе,
провалившись с жутким треском
в торжества безвинных жертв!

На манер аппендицита,
угощаясь, получи
острой ненависти приступ 
к «Асмодеям низких сил»!

Что-то новое придумать, –
страх рассудка разнести
здравомыслием угрюмым
без просвета впереди!

От сгоревшего калеки,
человека не у дел,
не осталось крохи, вехи,
ибо жертва смысла – цель!

Делай то, о чём когда-то
от кого-то, может быть,
сам мечтал невероятно
«на халяву» получить!