Из записных книжек 249. Самосуд

     В конце семидесятых познакомился с Володей Гербером. Казахский немец. Предприниматель от бога. Правда, по тем временам за такие таланты можно было легко и срок схлопотать. Но Гербер действовал в рамках закона. Никакой фарцы, а только жилье. Обмены. Володя был маклером. Его знало полгорода. Как-то сказал:"Будь у тебя хоть забор где-нибудь в Магадане, но если ты по нему прописан, я за год обменами сделаю тебе отдельную квартиру в Ленинграде".
     Какой забор был у него в Казахстане не знаю, но на момент знакомства он с женой и двухлетним сыном жил в двухкомнатной квартире в центре города.
     Жену звали Валечка. И только так. Маленькая. Глазастая. Улыбчивая. Медсестра.  По призванию - домохозяйка. Любила дом. Изумительно готовила.
     Однажды пригласили в гости. В промежутках между тостами Володя рассказал один случай.  Как они утверждались в Питере.
   - Валечка, помнишь Аду?
   - О-о-о!
   - Это было два года назад. Мы только что поменялись из Тимертау в Казахстане сюда, в Питер. Комната у нас получилась, в пятикомнатной коммунале на Пестеля.
   - Хорошая была комната, большая. Два окна. Потолки высокие. Житья только в ней не было.
   - Ну, это поначалу...  Дело в том, что за стенкой жила эта Ада. Я как увидел ее, сразу понял - сидела. Сухая. Лет сорок. Папиросу изо рта не выпускала. Смотрит нагло. Я Валечку до сих пор ругаю, что она сразу мне про нее ничего не сказала.
   - Я сначала думала, сама с ней разберусь. Договорюсь как женщина с женщиной.
   - Какая там женщина?! Робот-убийца! Расскажи чё она делала.
   - Когда Володя уходил на работу, она начинала издеваться надо мной. Я иду в туалет, она обгоняет, заскакивает сама. Ладно. Иду в ванную. Выскакивает из туалета, гасит мне свет. Выхожу, иду в туалет. В туалете свет гасит. Смотрит с ненавистью, и все дым мне в лицо пускает. Я не курю. Начинаю кашлять. Мне плохо.
   - Валечка тогда Мишей была беременная, на седьмом месяце. А эта тварь измывалась над ней. Целых десять дней!
   - Я пыталась с ней поговорить. Но она только один раз мне ответила:"Хлебало завали!" А так, нагло улыбалась, и опять дым в лицо пускала. Я вообще думала задохнусь от этого дыма.
     Она постоянно торчала на кухне, и не переставая курила. Ухожу в нашу комнату - и там дым. Хорошо хоть лето. Окна открывала, проветривала.
   - Знаешь чё она придумала с этим дымом в нашей комнате?
   - Дыра какая-нибудь?
   - Да-а! Она из своей комнаты просверлила к нам дырку диаметром с мундштук папиросы. Но хитро сделала. Чтобы мы дыры не заметили, в нашей обоине мелких дырочек  наколола. То есть, дыра из ее комнаты у нас заканчивалась этими мелкими дырочками в нашей обоине. Иголкой, наверно, наколола.  Да еще так рассчитала, чтобы они  за нашим телевизором оказались. Она по звуку определила где он стоит. Талант!
   - Неужели через такую приспособу можно много дыму напустить?
   - Можно! Это делается очень просто. Берешь прикуренную папиросу наоборот. Держишь ее губами посередине. Огонек - во рту, а мундштук - наружу. Вставляешь мундштук в дыру и потихоньку дуешь. Такой дым валит, что мама не горюй! Детдомовские развлеконы.
   - И как вы с ней разобрались?
   - Знаешь, она, видно, думала, что мы к участковому побежим, заявление напишем. Он пригласит ее на беседу, или сам придет. Все это будет длиться неделями, месяцами. Беседа за беседой. А она будет по-прежнему развлекаться.
   - Ну да, если она сидела, то все эти ситуации с участковыми для нее - родная стихия. Все ходы просчитала.
   - Во-от!  У нас законы такие. Чтобы люди в коммуналах сами друг с другом беседы беседовали. А когда кто-то кого-то порежет, вот тогда порезавшего, который чаще всего и прав, посадить. Основная масса и сидит за самосуд.
   - А что вы пойдете на самосуд, она не прикидывала?
   - Едва ли! Она - кобёл, по лагерному. Та, которая на зоне выполняет роль мужика. Самец. Валечка рядом с ней - щенок месячный.
   - А тебя она что не имела ввиду?
   - Может быть и имела, но я - метр шестьдесят. Впечатления бойца не произвожу. Но тут она ошиблась. Я детдомовский. У меня школа та еще. А потом я в Тимертау еще одну школу закончил. Школу милиции. И три года в операх служил. Кстати, когда уходил, наручники на память прихватил. Так, на всякий случай. Тут они как раз пригодились.
   - Поподробнее.
   - Я на работе взял отгул на пятницу. А сам в этот день с утра, как обычно, попрощался с Валечкой в коридоре. Мол, пошел на работу. Чтобы все соседи слышали. Ушел. Они тоже один за другим ушли из дома. Только эта Ада, как всегда осталась. Через полчасика я тихонько вернулся и проскочил в нашу комнату.
   - Она тебя  не заметила?
   - Нет. Вот тут я и увидел этот дым из-за телевизора. Валечка была на кухне, а она в это время дым нам в комнату напускала. Я быстро взял карандаш,  как специально на столе оказался. Поднес его к этим дырочкам, нацелился острием. И как ширну его сквозь обоину. Точно в дырку попал. Он почти весь туда ушел и во что-то уткнулся. Ты бы слышал как она заорала! Видать и папироса огнем, и карандаш острием в глотку ей воткнулись.
   - Да-а. Мазохический кайф словила!
   - Не говори! Но это было только начало. Я выскочил в коридор, и она выбегает из своей комнаты. Глаза квадратные, безумные. Руками держится за рот. Я кричу:"Адочка, что с тобой?!" Одной рукой отрываю ее руки ото рта, а другой шлепаю на рот перцовый пластырь. Он размером с ладонь. Точь-в-точь ей всю пасть  закрыл.
     Потом крутнул ее за руку. Она оказалась спиной ко мне. Хоп наручники. Пригодился  оперный опыт. Левую руку - ей в патлы, а правой держу за наручники и поволок на кухню.
   - А что Валечка?
   - Она убежала из кухни в нашу комнату. Так вот. Волоку. Лето. Окно на кухне открыто. Я толкаю ее в окно. Она дергается, мычит. Но мычи не мычи - за окном колодец. Никто не слышит. А я ей в ухо:"Сука, сброшу! Наручники, пластырь сниму. Сама выпала. Соседи видели - я ушел на работу. Поняла?!" И не на шутку толкаю ее в окно. Был момент чуть было в самом деле не упустил. Едва назад заволок. Она уже никакая. Куда и наглость из глаз подевалась!
   - И чем все кончилось?
   - Отвел в ее комнату, отлепил пластырь и сказал:"Падло! Если еще хоть раз моя жена встретит тебя в квартире, тебе не жить!" Снял наручники и ушел.
   - Ну и?
   - Все! Больше мы ее в квартире не встречали. Только по отдельным переменам на ее кухонном столе понимали, что она в квартире присутствует.
   - Да-а! Участковый так бы не смог.
     Хохочет.
   - Если бы и с его женой кто-нибудь так же, то, наверно, смог. А с чужой и бесед хватит. По инструкции.
   - Выходит, самосуд у нас - единственное средство в таких ситуациях?
   - Представь себе, - да! Только без свидетелей. И палку не перегни. А то сам сядешь.

   - присутствую и на стихи.ру