Глава 8

Утром она шла в школу с набитой учебниками сумкой через плече. Такая же сумка, какие носят подростки в ее времени, только вместо слова «Puma» на ней было написано «Ленинград». А еще она нашла в шкафу футболку с рисунком мишки – «Олимпиада-80». Вот и скажите, что Совдепия не зарабатывала на атрибутике! Даже навскидку – это миллионная прибыль.
В руке она несла увесистый белый пакет с ботинками для Нади.
Воздух был сухим и холодным. Деревья стояли облезлые и угрюмые. Дорогу в школу Лера не забыла бы, проживи она хоть сотню жизней.
Вчерашний разговор с мамой все еще гулко отдавался у нее в голове...

Тетка, которую Лера видела в гастрономе, оказалась заведующей отдела, где работала соседка Люся. Как только девочка убежала, она спросила у Люси, без особого, стоит заметить, интереса:
– Ты знаешь ее родителей?
– Да мы всю жизнь на одной площадке, – сообщила та.
– Они пьют, что ли? – Женщина внимательно пересматривала накладные.
– Да вы что? – Люся выкатила глаза. – Это очень приличные люди!
Заведующая на миг оторвалась от документов, взглянула на продавщицу и вернулась к прежнему занятию.
– Тогда мне их искренне жаль, – проронила она безразлично. – Их дочь обманщица и попрошайка...

Люся едва дождалась вечера, чтобы рассказать матери о приключении Леры в кондитерской лавке. Мать с трудом могла говорить от шока и ярости.
– Ты что – голодная? – Ее голос срывался. – Или просто решила опозорить свою семью? А завтра колоться начнешь?!!
– Мам, ну дай же мне нормально сказать, – вздохнула Валерия.
Соседка все это время стояла в пороге кухни с таким лицом, будто у Леры на голове выросли антенны, а вместо рук возникли щупальца, и разочарованно качала головой. Какого черта ей вообще здесь надо? Принесла радостную весть подруге – ну так вали домой, празднуй и ликуй, зараза! Черт, даже Лера всегда понимала, что нельзя отчитывать своих детей при посторонних! Чтобы ни случилось, как бы рассержена она ни была, но она всегда разговаривала с ними только дома, наедине.
– Это был эксперимент – и не более того. Я не подумала о последствиях. Мне жаль, что все так вышло.
– Эксперимент? – вскричала мать.
– Тупой, я согласна, – признала Валерия. – Но я ведь не ограбила магазин, верно? Я просто попросила сладостей. И мне их дали.
Мать трясла над стаканом пузырек с валерьянкой.
– Боже, если отец узнает, его хватит удар! Боже, что о нас люди подумают? Боже...
Валерия виновато разглядывала свои руки на столе.
– Прости.
– Это еще не все! – Сдерживая крик, мать опасливо поглядела в сторону коридора, за спину Люси. – Мне на работу сегодня звонили со школы. Ты не появлялась там уже четыре дня! Это тоже эксперимент?
Тут крыть было нечем.
В конечном счете, мать пригрозила, что если еще хоть раз что-нибудь подобное повториться, может, ей и правда придется жить в интернате.

Вот тебе и первые плоды новой реальности!
Проснись, Лера, проснись!

Куда было деваться? Мать к тому же разбудила ее сегодня на полчаса раньше обычного. И все утро глаз с нее не спускала. Они вышли из дому вместе, мать повернула на автобусную остановку, подарив ей на прощание уничтожающий взгляд.
В школу Лера решила войти через задние ворота. Фиг его знает почему. Настроение как перед виселицей, а центральный вход вызывал ощущение дебильной торжественности. Школьники сбегались в здание, как тараканы в пакет из-под чипсов. Она же с трудом волочила ноги, просто понимая неизбежность происходящего, и стараясь примириться с ним.
Как там: не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней?
Просто пройди этот путь. Что бы ни происходило, главное не впадай в отчаяние.
Лера словно отделилась от себя, увидела все со стороны, как если бы просто смотрела кино. Обычная ученица обычным делом шагала в школу, что тут странного?
Сколько раз ей приходилось обращаться в жизни к подобному фокусу! Когда бывало особенно трудно или страшно, когда не хватало терпения, храбрости или уверенности! Забыла? И когда тряслись поджилки на вступительных экзаменах в институте, и на первом в жизни конкурсе, и перед показами, и на встречах со спонсорами.
Она остановилась перед входом.
С той давней поры, когда Валерия забрала аттестат, она ни разу не подумала о школе. Ни разу не затосковала, не вспомнила своих учителей или одноклассников. Встреча выпускников? Вы что – спятили? Тратить кучу времени (целый вечер!) на безразличных тебе людей, которые непременно вырядятся, как клоуны, напьются и будут нести дешевую ностальгическую чушь про то, как жаль, что нельзя вернуться в школу еще разок, ведь это были лучшие годы их жизни... Может, для кого-то это и были лучшие годы, а у нее жизнь тогда только-только начиналась, и все самое определяющее, значительное и памятное было впереди!
Школа всего лишь вынужденный процесс, который ты обязан совершить перед тем, как заняться действительно важными вещами в жизни, например – карьерой. Тот, кто утверждает, что школа формирует личность – слишком многое на себя берет. Личность формирует окружающая среда, врожденные качества и собственные интересы. Даже выбор жизненной позиции – и тот происходит далеко от школьной парты. Если кто-то считает иначе, значит, он либо ограничен, либо ему надежно промыли мозги. И это, пожалуй, единственное, в чем преуспела совдеповская школа.
Нет, тут не формировали личностей. Зато удачно практиковали все способы задушить любые проявления индивидуальности. Тебе расскажут о всех твоих постыдных изъянах, о которых ты сам бы никогда не догадался. И если ты совсем потерянный псих и наберешься наглости иметь свое мнение, свое понимание, свое видение, или захочешь оспорить самый очевидный и гнусный бред, который тебе решат навязать, – наказан будешь неукоснительно, позорно и болезненно! Но если ты будешь внимать с открытым ртом, с блаженной слюной на подбородке, непременно кивать и со всем соглашаться – тут дело другое! Экземпляр, как говориться, что надо!
Вот и не мни тут из себя. Таланты твои никому не интересны. Потому что любой талант – проявление качественного образца человека. Но советская школа не изготовляла Чело-Века, она лепила из общего фарша один большой Мускул, – сильный и тупой, как и положено мускулу. Массовое производство послушных железок, тесно сплетающих звенья гусениц большого танка.
И поэтому таким созданиям, как Лера, с геном антивируса в крови, на который прошивка не действовала по определению, приходилось в школе очень нелегко.
За все 10 лет на нее так и не сумели приклеить бирку личностной стерильности и направить на путь истинный, указав, какие конкретно державе необходимы специалисты, куда ей поступать и какую жизнь себе выбрать в магазине «общественного потребления».
Школы не учат, как выжить в критических ситуациях. Как реагировать, если тебе разбили сердце, если уволили, если ты заболел, если хочешь реализоваться, если хочешь просто жить. В школе учат выполнять приказы. И еще куче непригодной на практике ерунде, из которой максимум, что действительно работает – письменная грамота, умение читать и сопрягать простые единицы. Школа учит подчиняться. И ты можешь, конечно, это принять. Но, как правило, жизнь, что ожидает тебя после, бесцеремонно переучивает и ломает, быть может, еще сильнее; либо дает реальный шанс, что случается реже. Потому что – вот ведь казус! – «прошитый» материал ее не интересует.
Так что ностальгии школа у нее не вызывала. Только скуку и раздражение.

Лера убеждала себя все утро, что просто смотрит кино. Отстойное, бредовое кино! Но другого нет, и переключить на другой канал тоже не выйдет!
Она нашла свой класс, вошла и, отыскав среди скакавших одноклассников Надю, поманила ее пальцем. Через несколько минут они стояли под лестницей и девушка уже вертелась в новых ботинках, чуть не млея от счастья. Свою старую обувь Надя бережно сложила в пакет и взяла с собой в класс.
– Ты же не собираешься их оставить? – спросила Лера.
– А вдруг ты передумаешь, что я тогда носить буду?
– Почему я должна передумать? Мы обменялись, помнишь?
– Это ты сейчас так говоришь...
– Я большей чуши за всю свою мерзостную жизнь не слышала. Немедленно выбрось их!
Надя растерянно прижимала к себе пакет со старой обувью, как скарб, как святую реликвию.
– Ты слышишь меня? Выбрось! Ладно... Господи... какая мне разница? Делай, что хочешь...
Они вошли в класс и Лера села рядом с Надей за третьей партой слева у стены.
Надя странно поглядела не нее.
– Ты собираешься здесь сидеть? – спросила она.
– А что? Насколько я помню, с тобой никто не сидит. Или ты против?
Надя бледно улыбнулась.
– Я не против. Но ты разве хочешь?
– Ну я же села, – заключила Валерия.
Кто-то из одноклассников обратил на это внимание и крикнул:
– У Фроловой сестричка появилась – Валька! – И поднялся издевательский смех. – Две чушки вместо одной!
Надя посмотрела на Леру, словно хотела сказать: «Вот видишь! Уходи, я все понимаю.»
Валерия не шевельнулась.

Это была математика. Лера помнила училку с грубыми замашками, помешанную на взятках и насмешках. Уже под конец урока она вдруг заметила, что Валерия сидит рядом с Надей.
– Черноус, я что-то не помню, чтобы я тебя пересаживала.
«Вот же, блин! Мы кажется еще с седьмого класса садились, где хотели. А у тебя никто не спросил, оказывается!»
– Мне отсюда лучше видно, – сказала она.
– Н-да? – Училка многозначительно приподняла бровь. – Похоже, ты догадалась, что Фролова дотянет тебя до тройки?
Лера поняла, куда был направлен выстрел. Вообще-то, она знала математику не хуже Фроловой. Но Фролова молча зубрила и молча позволяла себя клевать. А Лера еще в пятом классе не согласилась с четверкой, вполне логично попросив учительницу задать больше вопросов. И сама того не понимая, допустила непростительную ошибку. С учителем не спорят. Точка. Если бы она хотела дать тебе шанс доказать свои знания, не сомневайся, она бы это сделала. Это она распределяет статусы и оценки, это в ее компетенции – похвалить тебя или смешать с дерьмом перед всем классом. Ты не знаешь на пять! Почему? Да по качану. Я так сказала. Мне не нравятся твои родители. А может, ты напоминаешь мне бабу, которая увела мужа, она такая же в точности – темненькая, маленькая, с этими вашими скулами! И вообще, так просто пятерочники не плодятся. Я, между прочим, дачу строю, а это недешево! Твоим бы родителям понимать такие вещи!
Лера невольно улыбнулась, вспомнив, как в девяностых дачу математички сожгли бомжи. Что легко пришло, то легко ушло!
С каким трудом приходилось выбивать четверки! Если бы она собиралась идти на бухгалтера, тогда, наверное, пришлось бы смириться – и купить эту проклятую оценку. Но на практике ее знания были гораздо выше, так что она, судя по всему, учила математику для себя, а не для табеля.
Ко всему прочему математичка хотела продемонстрировать Лере ее ничтожное положение: ну как же, сама Фролова – козел всех отпущений, главное чучело в классе – умнее тебя! И таким образом унизить обеих. Этот факт больше всего задел за живое, потому что смотрела Лера на это не с позиции ребенка, которому по всем законам и рта не открыть в свою защиту, но с позиции взрослой, трезвой и тем более – материнской! И злость в ней закипела отнюдь не детская.
«Вот, значит, в какие игры веселые ты играешь, о, великий кователь знаний! С этой минуты будем считать, что возмездие явилось за тобой – во всем своем великолепии и торжестве! Если я здесь –шанса своего не упущу! А яда во мне как раз накопилось предостаточно, даже не сомневайся!»

Конечно, справедливости ради стоило бы припомнить, что есть где-то и настоящие учителя, те, кто следует призыву сердца. Но только их «популяция», похоже, стремительно вымирает, потому что в жизни их встречается все меньше и меньше, чаще о них можно прочесть в какой-нибудь книжке или увидеть в кино, в образе некоего супергероя, как, например, в фильме «Учитель на замену». Но столкнуться в реальности с образцом Призвания можно не часто, и это касается любой сферы.

Лера обратила внимание, что весь урок Надя была слишком сосредоточена на своих новых шузах. Она то и дело высовывала ногу из-под парты, разглядывала ее, как экзотического зверька. Это в конце концов заметила и математичка.
– Боже, у Фроловой новые ботинки! – пропела она с откровенным ехидством.
Класс фривольно заржал. А кому не терпелось отмочить парочку оскорблений в адрес побагровевшей и скомкавшейся Нади, тот словно получил официальное на то разрешение, и, естественно, не упустил своего шанса.
– Фролова кого-то убила, а труп зарыла в лесу...
– Какая красота неписанная, – продолжала учительница на своей волне, как если бы играла в дешевой пьеске.
«Господи, да в новом тысячелетии тебя бы сняли на камеру телефона и показывали по всему интернету, – думала, глядя на нее, Валерия. – Еще бы пародировали в «Камеди клаб» – такая ты острячка! А еще лучше – посвятили бы репортаж в новостях! И тогда тебя даже в уборщицы не взяли бы, чтобы ты могла как-то оплатить судебные иски!»
–  А можно вопрос? – Лера подняла руку.
– Что? – Учительница лениво раскачивалась на стуле, с явной неохотой прервать свою забаву.
– А вы когда учились в институте... Прошу прощения, – Лера сухо кашлянула, – вы ведь учились в институте?
Ноздри математички напряглись, глаза сверкнули.
– Черноус, ты голову простудила? Что значит – училась ли я в институте? Что я тут, по-твоему, делаю? – спросила она грубо. Класс меж тем снова загоготал.
– Ну, – Лера пожала плечами, – Я хотела спросить. Можно?
– Что? – голос училки приобрел раздраженную интонацию.
– У вас был такой предмет  – «педагогическая этика»?
– Это ты к чему?
Лицо – заплывшее, с трясущимся подбородком, с крупными пигментными пятнами – потемнело от злости.
– Мне кажется, это нетактично, – заключила Валерия, с видом детского простодушия вонзая эту острую стрелу, – издеваться над ребенком, у которого родители пропили последние ботинки. А если у нее вдруг появились новые, создавать видимость, будто она их украла или нашла на помойке... Как вы считаете?
В этот момент раздался оглушающий звонок и все как по команде вскочили со своих мест. Урок был окончен. Математичка в озлоблении смотрела на Леру и не могла поверить, с какой легкостью эта малявка могла выдержать ее отточенный железный взгляд, не дрогнув и не смутившись. Что-то неприятно задергалось в правом глазу и ладони непроизвольно вспотели. Ей показалось, что она увидела в глазах девчонки какую-то странную власть, которая не могла принадлежать ребенку. Как будто перед ней находился взрослый, уверенный в себе до мозга костей человек (как сам черт!) и ему ничего не стоило заткнуть ее за пояс. И злость переросла в удивление, раздражение, а потом и в страх.
Неужели эта соплячка что-то знает о ней?!!




Читать дальше (Глава 9): [url=http://www.proza.ru/2015/06/04/1384]

©"Последнее желание" Г.Зарудная