Цыпленок из Хэрродса. Отрывок

Рассказ "Цыпленок из "Хэрродса" вошел в сборник "Кащенко! Записки не сумасшедшего"

******

 «На месте королевы отменила бы в Лондоне Рождество. Пять лет тут живу, но привыкнуть невозможно. В России Новый год – нормальный праздник, все сидят по домам, готовят, друг к другу в гости ходят, а тут – дурдом. В метро и магазинах – ни войти, ни выйти, по улицам не пройти. Мне-то, ясное дело, надо в Россию подарки везти, а этим-то что неймется? – Галя проталкивалась к выходу из метро на улицу. – Завтра стрижка, краска, маникюр, потом собраться. Значит, подарки надо все сегодня... А еще ужин готовить... Чего я на работе так долго сидела? Уже три часа, день, считай, прошел. Черт, я ж остановку проехала, мне теперь назад к «Хэрродсу» с километр на каблуках шкандыбарить».
Галя махнула рукой кэбу... Усевшись, принялась рыться в бездонной сумке в поисках кошелька, но тут где-то зазвонил телефон. В сумке его не было, на сиденье тоже. Где он звонит, дрянь такая? Ой, он, оказывается, в кармане был... Так, а перчатки, тогда где? Ладно, перчатки где-то тут, никуда не денутся, сейчас эту стерву на телефоне надо погасить...
– Galina, – задребезжал в телефоне голос секретарь их отдела. Англичанка, стерва редкостная. – Я правильно вас поняла, что завтра на работу вы не собираетесь? А послезавтра едете в отпуск? А где заявление на отпуск? Я вам о нем всю неделю говорила.
– Сами за меня написать не можете, что ли?
– Как? И подписать за вас тоже?
– Ну... А даже если подписать, что, трудно разве?... Ладно, завтра заеду, сейчас не могу говорить. – Кэб уже остановился у «Хэрродса». Сунув таксисту деньги, Галя ринулась к входу, но тут же метнулась назад:
– Погодите, телефон забыла! А на сиденье его нет, где же он? Вы не брали? Ой, а он в сумке... странно... Зато перчатки вот, на полу, так я и знала!
Она ступила на эскалатор, едущий вниз. «Сыну – джинсы, сестре – видно будет, мужу – скажем, одеколон. Еще этим двум...».
– Джонатан, это я. Что тебе подарить?
– Галя, милая, твой подарок – это сегодняшний рождественский ужин.
– Ужин само собой. Но подарок есть подарок. Не знаю, как у вас, а у нас, в России просто невозможно на Рождество не сделать подарок близкому человеку...
 – У вас в России делают подарки на Рождество? Никогда бы не подумал... Мне ничего не нужно, Галя!
– Ну, Джо-о-натан...
– Раз ты так настаиваешь... Любую мелочь, только не перчатки.
– Поняла. Все, пока, – Галя уже подошла к прилавку с джинсами.
– Мне для сына, двадцати лет. Самые модные, какие молодежь носит. Он в Канаде живет, представляете? Там фасоны – просто жуть, «Праду» от «Дизеля» не отличить. Мне размер «тридцать два». Вот эти, черные, «Прада»? Какие вставочки кожаные прикольные... Только они велики будут. А это правда «тридцать два»? Большие какие-то...
– Напротив, они очень узкие. Может, вам размер «тридцать»?
– Что я размера своего сына не знаю? Дайте «тридцать один».
– У «Прады» нет размера «тридцать один».
– Ну, вы представляете? А у кого есть?
– Только у «Баленсиаги», – сказал продавец, выкладывая на прилавок узкие джинсы серого цвета.
– Ой, какая бахрома! – воскликнула Галя. – Прям обе пары хочется взять, представляете? Я так и сделаю, пожалуй. А ту, что не подойдет, я могу сдать через месяц?
– Конечно. Возврат покупок в Рождество продлен как раз до месяца.
– То есть до пятнадцатого января? – спохватилась Галя.— А я в Лондон вернусь только семнадцатого, мне после Канады еще в Россию надо съездить, представляете? Можете мне продлить срок обмена? Всего на три денечка.
– У вас вип-карточка, попробуйте договориться в клиентской службе.
– Я сбегаю туда, а вы джинсы отложите, – бросила Галя уже на ходу.
– Вы пальто забыли! – крикнул ей вдогонку продавец.
– Сейчас вернусь, пальто тоже отложите...

Менеджер клиентской службы был приветлив. «Две пары джинсов – четыреста шестьдесят фунтов. Это, вероятно, не все подарки? Если вы потратите восемьсот на все подарки, я продлю вам возврат до двадцатого января».
– Восемьсот – это запросто, спасибо, – Галя вспорхнула со стула.
– Беру обе пары, представляете? – заявила она продавцу. – Только быстрей, мне в аксессуары надо бежать.
– Первый этаж, мэм. Спасибо за покупку.
На первом этаже Галя прокладывала себе путь через толпу. «Чудные кашемировые свитера, – подумала она, бросив взгляд направо, – надо купить. Кому, там решим, в крайнем случае, себе оставлю». На примерку свитеров ушел час. Галя смотрела, как продавцы заворачивают ей два свитера, один просторный с вырезом, другой – облегающий с кнопочками на рукавах.
– Подождите, мне еще блузочки племяннице и девушке сына надо...
Выбор блузочек затянулся, все были слишком маленькими. «По улицам ходят люди нормальных размеров, а в магазинах – будто на ужей шьют». Наконец, уже с тремя пакетами, Галя добралась до аксессуаров.
– Одеколон «Крид», шарф кашемировый, портмоне и еще... Что же еще? Ах да, перчатки! Черные, размер «девять с половиной».
– А портмоне какое? – спросил продавец, выгружая на прилавок кучу всего.
– Шарф вот этот. Эти перчатки. Ну и портмоне у вас, я вам скажу... Кошмар какой-то, а не портмоне... Разве такие можно носить, как вы себе это представляете? – Галя схватила третий пакет и двинулась к продовольственному отделу, раз уж обещала Джонатану ужин. Продавец окликнул ее:
– Мэм, вы забыли пальто!
– Опять? – Галя вскинула свою бездонную сумку на плечо, перебросив через нее пальто, и стала пробираться по указателям Food Hall. Там она надолго задумалась перед полкой с вареньем: сын так любил, когда мама привозила ему английский оrange marmelade. Выбрав мармелад и побросав в корзину салат, картошку, яблоки, Галя увидела, что в мясном отделе очередь, а на часах уже шесть. На прилавке лежал цыпленок в упаковке. Сойдет и цыпленок, главное же своими руками приготовить. А если его еще мармеладом обмазать... м-м-м... Джонатан язык проглотит.
Поиск кассы привел ее обратно в отдел мармелада. Теперь Галя искала в сумке телефон, чтобы сообщить Джонатану, что опаздывает.
– Цыпленка надо оплачивать в мясном отделе, – сказала кассир.
– Да? – Галя стала искать свою черную скидочную карточку «Хэрродс». – Ой, я карточку в клиентской службе забыла. Отложите это все, я быстро...
– Хорошо, только цыпленка заберите.
Галя сгребла пакеты, пальто, цыпленка и сообразила, что эскалатор вниз рядом, а до мясного отдела надо бежать через два зала. Значит, сначала карточку, а потом цыпленка...
– Карточку забыли? – спросил менеджер.
«Спасибо», – крикнула Галя уже на бегу к эскалатору, но тот почему-то привез ее не в продовольственный отдел, а прямиком к прилавку «Луи Виттон». «Так мне же еще портмоне надо купить, чуть не забыла!».
Выбор портмоне требовал обеих рук. Галя сунула в один из пакетов и пальто, и цыпленка, плюхнула пакет на пол, бросив поверх него пальто.
– Ни один мужчина не стоит таких денег, – объявила она продавцу. – Не надо портмоне, покажите кошельки для ключей. Только покрепче, у него ключей больно много.
Продавец паковал кошелек в коробочку, а Галя переминалась с ноги на ногу в нетерпении. Схватив все пакеты, побежала назад в отдел мармелада, получила там еще пакет с едой, отерла пот со лба и двинулась к выходу. Ну и день, как только люди выживают в Рождество в этом Лондоне. Она на работе и то меньше устает.
У двери кто-то тронул ее за плечо. Обернувшись, она увидела женщину средних лет в джинсах и свитере.
– Мэм, служба безопасности. Прошу пройти со мной.
– Что случилось? – спросила Галя, оторопев, а женщина уже вела ее через магазин, снова вниз по эскалатору, по служебному коридору. Они вошли в пустую комнату, где стоял обшарпанный стол и стулья вдоль стены.
– Вы все покупки оплатили?
– Конечно.
– Попрошу пакеты, –минуя шарфы, джинсы, блузки, свитера и кошелек для ключей, женщина уверенно выудила из пакетов цыпленка.
– Я сейчас найду чек, – пролепетала Галя, холодея от мысли, что цыпленка – то она забыла оплатить.
– Не трудитесь, его у вас нет. Мы ведем видеонаблюдение с тех пор, как вы спрятали цыпленка среди покупок, прикрыв его пальто,
В комнату вошла вторая женщина, а вслед за ней мужчина, по виду менеджер.
– Нелепость полная, – кинулась к нему Галя, – Она, что, с ума сошла? Вы посмотрите, какой шопинг! Джинсы – почти пятьсот, свитера и блузки – еще триста, кошелек, шарф, – она выкладывала на стол чеки. – Такой стресс, эти карточки, обмены, очереди. Я больше тысячи фунтов у вас в магазине потратила, зачем мне цыпленка за три фунта красть, сами подумайте? Как вы сами-то себе это представляете?
Менеджер и первая женщина удалились, а вторая осталась охранять Галю. «Теперь точно опоздала к Джонатану», – обреченно подумала Галя, но тут вернулась первая женщина:
– Менеджер решил передать вопрос полиции.
– Какой полиции, вы что? Зовите его обратно, он, наверное, меня не понял...
– Вы совершили кражу. Менеджер посмотрел запись, как вы бегали по магазину, пряча цыпленка. Полиция будет в течение часа.
– Я не могу ждать час, – на это, женщина, не сказав ни слова, вышла. Галя стала рыться в сумке в поисках телефона, чтобы позвонить Джонатану.
– Телефоном пользоваться нельзя, – произнесла та, что ее охраняла.
Галя откинулась на спинку стула, ее била дрожь. Полная задница... Снова нырнула в свою бездонную сумку. Где-то на дне должна быть пластинка феназепама, только где...
Она выкладывала из сумки книгу, зонтик, файлы с бумагами, косметичку, кошелек, очешник с темными очками, второй – с очками для вождения, туфли: «Черт, на одной набойки нет... Ой, а на дне, оказывается, сигареты поломанные... Когда это они просыпались?». На дне сумки нашлась облепленная крошками табака пластинка с таблетками.
– Прием медикаментов запрещен, – женщина вцепилась ей в руку. – Что это?
– Это... Мой транквилизатор...
– Откуда это? На каком языке тут написано?
– На русском, – тихо ответила Галя, понимая, что дело может обернуться и ввозом наркотиков Англию, но тут в комнату вошли два полисмена. Галя подняла на них глаза, в которых еще не угасла надежда.

– Они тут с ума сошли... – она пересказала свою историю. – Вы представляете? Пусть подавятся своим цыпленком. Мы можем и в ресторан сходить, раз уж я все равно опоздала...
– Мэм, вы отрицаете кражу?
– Конечно.
– Значит ваши показания расходятся с показаниями службы безопасности. Придется ехать в полицию, заводить дело. Только суд сможет решить, кто прав: вы или магазин «Хэрродс».
– А это долго?
– Что именно?
– Ну, в полицию?
– Пока отпечатки пальцев снимут, показания возьмут, может и до ночи затянуться, – почему-то заржали полисмены. – Но если вы признаете кражу, тогда просто штраф, и вы свободны.
– Признаю, – обреченно сказала Галя, – только побыстрее, я опаздываю.
– Вот квитанция. Сорок фунтов, поскольку это первый случай воровства...
– Как вы можете так говорить! Это не воровство!
– Я не понял, мэм, вы признаете, что совершили кражу или нет?
– Признаю, – второй раз обреченно вздохнула Галя.
Полицейские переглянулись, тот, что постарше, протянул Гале квитанцию.
– Galina... Вы не забудете оплатить штраф в течение двадцати дней? Не забудьте, пожалуйста. Если не оплатите, вы совершите уже уголовное преступление, ясно?
– Ясно, – вздохнула Галя в третий раз, и полицейские повели ее по опустевшему магазину к выходу, причем один держал ее за запястье, видимо, чтобы она по дороге не украла что-то еще. Это было невыносимо.
На темной улице Галя села прямо на тротуар, в ужасе от всего, но больше всего от того, что забыла, куда сунула квитанцию для оплаты штрафа. На тротуаре появились книга, зонтик, косметичка, телефон, файлы, очешники, туфли... Квитанция нашлась в косметичке. Когда она сунула квитанцию в косметичку, она же только что держала ее в руке? Собрав свой скарб, Галя замахала рукой кэбу.
Джонатан прохаживался перед подъездом, держа в руке маленький саквояж: наутро он летел на Рождество к родителям жены.
– Галя, что такое, на тебе лица нет, телефон не отвечает, я уже час жду?
– Джонатан, прости, – Галя не могла признаться Джонатану в пережитом позоре. – Посеяла где-то телефон, бегала по всему «Хэрродсу».
– Агрессивный шопинг? – засмеялся Джонатан, целуя ее. – Это продукты для ужина? Как мило.
После ужина, Джонатан сварил кофе, принес обе чашки в гостиную.
– Хотел купить тебе колье, но не успел, – он протянул Гале конверт. – Купи сама на свой вкус.
– Джонатан, ты что? Так много! – Галя глянула в конверт.
– Три тысячи, я же сказал, что хотел купить колье.
– У меня подарок скромнее, зато то, что ты хотел, – Галя протянула пакетик.
– Я хотел перчатки?
– Разве нет?
– Уже захотел. Это уже третьи, правда, а Рождество только начинается... С другой стороны, я их так часто теряю. Спасибо, дорогая, – Джонатан нетерпеливо тянул ее к себе, целуя и расстегивая пуговки на блузке...
Когда Галя проснулась утром, Джонатана уже ушел. Она долго лежала в постели, уставившись в потолок. Какой кошмар, какие скоты в этом «Хэрродсе»! Карточку отобрали, а там скидки. Но и этого мало, они забанили ее как покупателя «Хэрродса», вот в чем главный ужас! Как теперь в Лондоне жить? Боже, она опаздывает к парикмахеру, а завтра уже отъезд. Сначала в Берлин с Юргеном, оттуда к сыну в Канаду, потом в Питер. Да, надо еще в банк заскочить, положить деньги. На фиг ей колье?
– Нет, это все не то... Надо добавить светлых прядей... Только делайте все чуть быстрее, не спите на ходу, – выговаривала она в салоне стилисту, – мне в банк надо до четырех. Боже, еще телефон надрывается, секретарь звонит, идиотка просто. Не буду ей отвечать, какая работа, праздники уже! У нее, кроме меня, еще пять сотрудников. Так она вместо того, чтобы нам помогать, только нервы мотает. Когда компьютер глючит, ее не дозовешься, представляете? А перед Рождеством всем нам показать, как она ударно работает, это пожалуйста.
Галя выскочила из парикмахерской, перебежала на другую сторону улицы к угловому стеклянному подъезду банка.
– Мне деньги положить, три тысячи, – сказала она, плюхнувшись в кресло напротив клерка. Выудив из бездонной сумки конверт, который почему-то стал тоньше, она нырнула в сумку снова, – погодите, там не все, что-то по дороге высыпалось...
  На столе клерка появились книга, зонтик, туфли, папка с бумагами, очешники, косметичка, духи, сигареты...
– Вот еще, – сказала Галя, вытаскивая купюры со дна сумки и вываливая на стол содержимое кошелька, косметички и очешников одновременно. – Погодите, я пересчитаю... Извините, что устроила такой mess на столе, сейчас все уберу... Ой, тут только две пятьсот, неужели я потеряла... Не могли же в салоне из сумки... Это, что, я в салоне пятьсот фунтов потратила? Дичь какая-то... Так, маникюр, педикюр... это сотня, корни, мелирование, стрижка... Получается, что так... Дикий город Лондон. Полтысячи фунтов, чтоб к Рождеству себя в порядок привести, представляете? Я вообще не понимаю, как вы тут живете!
Клерк терпеливо слушал.
– Что вы копаетесь? Какую форму заполнять? Я просто просила положить деньги. Это две кнопки нажать всего... Можно подумать, что я прошу у вас деньги, а не свои вам принесла... Ужас!

Дома она паковала чемодан, стараясь не повредить свежий маникюр. На телефоне высветился номер Юргена.
– Малыш, я собрался, еду к тебе к чемоданом, если ты не против. От тебя до Хитроу ближе, мы сможем завтра лишний час поспать.
Войдя по-хозяйски в квартиру, Юрген покатил чемодан в комнату
– Первым делом душ, я вспотел. Потом в ресторан, умираю с голода.
Галя красила ресницы, когда в гостевой комнате раздался голос Юргена: «Галя, иди сюда!».
Юрген, в джинсах, но без рубашки, с полотенцем на шее, держал на вытянутой руке мужские трусы: «Что это?». Галя узнала трусы Джонатана.
– Что? .... – выигрывая время, спросила она, – твои трусы, разве нет? А почему ты сначала надел джинсы? Ты их без трусов что ли надел?
– Не говори ерунды, это не мои трусы. Как будто ты не знаешь, что у меня нет таких трусов! Даже размер не мой, – Юрген приложил трусы к животу.
– Не твой размер? Тогда я не представляю, чей. А где ты их нашел?
– На диване валялись, среди кучи твоего шопинга. Так чьи это трусы?
– Может мне в «Хэрродсе» подбросили? Ну... в смысле, продавец... нечаянно положил...
– Что нечаянно положил? Ношеные трусы? Ты меня идиотом считаешь? – Юрген сорвался на крик, и это вернуло Гале самообладание:
– Какого черта? – заявила она. – Ты врываешься со своим чемоданом, раскидываешь свои вещи по дороге в душ, предъявляешь мне какие-то трусы, о которых я понятия не имею. Я точно так же тебя могу спросить: «Чьи это трусы?» Не знаешь? Я тоже. Может, Ленкин сын забыл, когда они летом гостили, а трусы завалились куда-то, а сегодня их горничная нашла. А может она их сама принесла вместо тряпки. Чего ты пристал со своими трусами?
Юрген притих, прошел в кухню, выбросил трусы в помойное ведро и уже почти спокойно сказал: «Мы идем ужинать?»
– Конечно идем, милый. У меня сегодня был такой трудный день, а тут ты со своими трусами. Я разозлилась, потому что ты роешься в моем шопинге. А там для тебя сюрприз.
Утром они даже не поссорились, хотя Галя дважды возвращалась в квартиру, уже сев в такси: первый раз, когда поняла, что забыла телефон, а второй – после того, как Юрген спросил, взяла ли она паспорт. В аэропорт, тем не менее, приехали вовремя, прошли рамку и теперь ждали, пока просветят их ручную кладь. Женщина у камеры стянула с ленты Галину сумку.
– Вы сами паковали сумку? Откройте, пожалуйста.
Галя почувствовала дурноту и слабость в ногах, бросила на Юргена отчаянный взгляд и стала сползать на пол, хватаясь за край стойки. Юрген бросился к ней, но она уже лежала на полу.
– Галя, что с тобой? Боже, она в обмороке! – тут Галя открыла глаза. Тем временем женщина у камеры извлекла из сумки пластиковый контейнер, наполненный коричневой массой.
– Что это?
– Гречневая каша, – поднимаясь, сказала Галя, – Я на диете...