Как к Льву Толстому психиатров вызывали...

   [Полное название: «КАК К ЛЬВУ ТОЛСТОМУ "ПСИХИАТРОВ ВЫЗЫВАЛИ",
или Ещё кое-что об ужасах российского толстОЕДения»].

   Перед нами – книга «Страсти по Толстому» (Елец, 2005). Книга претендует на звание «монографии, подготовленной учёными разных наук», хотя при этом имеет странный для научной монографии подзаголовок: «Метафизическая драма великого человека», и рассчитана, как прописано в аннотации, «на весьма широкого… читателя».

   И вот пример того, чем кормят «весьма широкого читателя» господа путинские «толстоведы». Отрывок из статьи «Не плоть, а дух растлился в наши дни…» кандидата экономических (!) наук А.К. Попова (с. 165):

   «…Граф <Л.Н. Толстой> пытался своими собственными силами решать сложнейшие жизненные, религиозные, философские и творческие проблемы без Бога и даже вопреки Его воле. На них он и «свихнулся». Мы не думаем, что он стал законченным психопатом, как считали некоторые наблюдавшие его психиатры. Так, психиатр Россолимо поставил диагноз: «Дегенеративная двойная конституция, паранойяльная и истерическая с преобладанием первой». Нет, многие симптомы истерических припадков, судорог, желудочных расстройств были следствием одоления его бесами».
 
   А? Каков стиль у «научной монографии»! Сколь научно-ценно наблюдение господина экономиста! Уж не экзорцизму ли в банковской сфере была посвящена его диссертация?

   Дочитаешь до «бесов» -- и в сознании всплывают специфические картины из жизни современной путинской России: попы в роли академических лекторов и наставников юношества, факультет богословия в Политехническом (!) университете, молельные комнаты в учебных корпусах, преследования за «оскорбление христианских чувств» и под. …

   С этим елецким сборничком, как и множеством его подобий в псевдо-толстоведческой (имитирующей внешне научное издание) литературе – много странностей. Даже по одной этой статье А.К. Попова – можно бы было написать большой, разоблачающий лукавство автора, текст. Но – остановимся, как для примера, лишь на процитированном отрывке. Что с ним не так?

   Много чего…

   Во-первых, экономист (!) выступает в научной (!) публикации в роли эксперта по «одержимости бесами». Никому ничего не кажется странным?

Во-вторых, весьма странно для текста не только учёного-экономиста, но в принципе всякого здравого умом человека смелое, без оговорок и доказательств, утверждение о том, что Л.Н. Толстой решал свои жизненные, творческие и пр. проблемы – вопреки воли Бога. То есть г-н Попов претендует на знание того, в ЧЁМ воля Бога в отношении каждого человека. Откуда бы это ему знать? Попы рассказали? А попы откуда знают? Не иначе – от самого Бога?

    И, наконец, главное. Лёгонько так, не напрягаясь, походя, автор роняет в читательские умы «откровение» о том, что Толстого «наблюдало» множество психиатров, «некоторые» из которых пришли даже к выводу, что он «законченный психопат». Из кого состояло это множество – автор рассказать «не удосуживается», как и привести ссылки.

    Впрочем, чуть ниже (с. 166-167) г-н Попов называет имена психиатров: итальянского психиатра-криминалиста Цезаря (Чезаре) Ломброзо (1835 - 1909), его ученика Макса Нордау-Зюгфельда (1849 - 1925) и даже… К.Г. Юнга. Но… реально ВИДЕЛСЯ живым Л.Н. Толстым лишь один из этой троицы: Цезарь Ломброзо.

    Виделся, был в гостях в Ясной Поляне, даже купался с Львом в одной речке, но… отнюдь не «наблюдал» его, в медицинском смысле этого слова.

    А.К. Попов не ссылается на воспоминания Ломброзо «Моё посещение Толстого», но, если уж Ломброзо нелепо и лукаво фигурирует «между строк» процитированного нами отрывка из статьи Попова, -- нельзя обойти внимание и околотолстоведческий миф о визите к Толстому Лобмрозо как психиатра.

    Причины устойчивости этого пачкотного мифа, как и большинства других – в недоступности для большинства российских читателей, исключая некоторой части городских интеллигентов (существ, в массе своей Толстого не уважающих и не любящих), вышедшей на русском языке, но за рубежом, в Женеве, в далёком 1902 году, книги Ломброзо.

    Ломброзо, действительно, приезжал в Россию в 1897 г. на съезд врачей, и действительно осуществил намерение своё посетить Ясную Поляну, желая отыскать в общении с Толстым признаки, подтверждающие его (Ломброзо) теорию «патологических основ гения».

    Макс Нордау впоследствии предпочтёт «обойтись» без личного визита к Толстому и состряпает свою теорию «вырождения» на материале только его сочинений. Ломброзо же – не просто увидел Толстого, а – любовался им, но был при этом, что называется, «профессионально разочарован».

    Ломброзо рассказывает (Ломброзо Ц. Моё посещение Толстого. – Carouge (Geneve), 1902. C. 3-4):

    «Едва успел я послать телеграмму из Кремля знаменитому писателю о моём желании навестить его, как генерал-полицеймейстер Кутузов дал мне понять, что этот визит будет очень неприятен правительству. Я возразил, что меня влечёт единственно литературный интерес. Но – напрасные слова: генерал в ответ мне принялся энергически кружить рукою в воздухе и наконец сказал:
-- Да разве вы не знаете, что у него там, в голове не совсем в порядке?
   Я поспешил обратить в свою пользу это замечание:
 -- Но потому-то именно мне и хочется повидаться с ним: ведь я психиатр.
    Лицо генерала мгновенно просветлело:
-- Это другое дело, -- сказал он, -- если так, то вы хоршо делаете».

   Оба персонажа в этом рассказе имеют свой, касающийся Толстого, профессиональный интерес: Цезарь Ломброзо хочет наколупать в общении с «гением» материала для своей теории; полиция же буржуазно-православной России, в лице обер-полициймейстера Кутузова, – отнюдь не против, если международно знаменитый и авторитетный психиатр-криминалист публично раструбит желаемые им обоим положительные (подтверждающие сумасшествие Льва Николаевича) результаты.

   Но Ломброзо, как мы уже сказали, был разочарован в этих своих надеждах. В Толстом он нашёл опрятного, со следами военной выправки, физически крепкого и нравственно благоухающего старика, умнейшего и почти всегда (кроме споров по поводу криминалистических теорий Ломброзо) предельно вежливого собеседника… Апофеозом изумления Ломброзо был эпизод с купанием, когда Ломброзо быстро утомился и едва не начал тонуть, но был, как собачонок, вовремя схвачен и поддержан над водой могучей рукой Льва.

   Завершая воспоминания, Ломброзо рассказывает, как, вернувшись из Ясной Поляны в Москву, снова свиделся с бравым полицеймейстером, который не преминул повыведывать у психиатра результаты его наблюдений. И честный старик категорично ответил:

    «Мне кажется, что это «сумасшедший», который гораздо умнее многих глупцов, обладающих властью» (Там же, с. 12).

     Но вернёмся к выводам А.К. Попова из процитированной нами его статьи. Если вышепомянутые имена Юнга, Нордау и Ломброзо Попов только упоминает, как бы предоставляя читателю дофантазировать их манипуляции с «больным», то о профессоре-невропатологе Григории Ивановиче Россолимо (1860 - 1928) пишет вполне определённо, что тот Льву Николаевичу «поставил диагноз». Диагноз – цитируется.

    А вот обратим внимание, ОТКУДА цитата!  Тем более, что здесь А.К. Попов, будто из милости, кидает читателю одну-единственную ссылочку: «на, дотошная гадина! проверяй! если сможешь…». Это -- ссылка на стр. 235 в томе 2 книги «Отец», воспоминаний младшей дочери Льва Николаевича, Александры Львовны Толстой (1884 - 1979). Причём – сылка на редкое в России её издание: Нью-Йорк, 1975 год...

    Да, у НАС этой книги нет, и открыть во втором её томе стр. 235, дабы проверить «аргументацию» почтенного экзорциста от экономики (или наоборот?), мы не сможем. Но – нужно ли?

   Непонятно, отчего г-н автор Попов не слазил за свидетельством А.Л. Толстой ещё подальше: например, в издание «Отца» 1953 года, тоже нью-йоркское? Кстати, по нему, как наиболее авторитетному, ещё в СССР, в 1989 году, эти мемуары Александры Львовны были опубликованы московским издательством «Книга», тиражом в 100 000 (!) экземпляров, и с той поры вполне доступны в России не только всякому ЧЕСТНОМУ исследователю, но даже школьнику… Что помешало А.К. Попову взять цитату из ЭТОГО  издания?

   А ВОТ ЧТО:

   В № 12 за 2002 год журнала «Новый мир» (стр. 137 - 145) есть статья В. Губайловского «Строгая проза науки», посвящённая ПСЕВДОНАУЧНЫМ, или лженаучным, «исследованиям». Среди внешних признаков таковых В. Губайловский называет «яркость и новизну утверждений» (а статья г-на Попова в этом отношении – просто-таки ослепляет…), а так же – внимание! – то, что псевдонаучные тексты пестрят ссылками на труднодоступные источники.

    Но давайте-ка всё же ДОБЕРЁМСЯ до цитированного Поповым места в книге А.Л. Толстой. Сделаем это с помощью советского, 1989 г., издания.

    Два тома в этом издании объединены. Нужное место мы отыскиваем в главе LXVII второго тома, озаглавленной «Радость совершенная». Речь там идёт о поведении Софьи Андреевны, жены Толстого, требовавшей возвращения в семью тетрадок Дневника Льва Николаевича, временно отданных писателем ближайшему другу, В.Г. Черткову, и посещении ЕЁ врачами, состоявшемся 19 июля 1910 года. Вот это место, не вырванное из смыслового и меморативного контекстов:

   «Мать <т.е. Софья Андреевна Толстая. – Р.А.> предъявила решительные требования: или отец возьмёт у Черткова дневники, или же она не перестанет мучить других и себя, «болеть». <…> Таня <дочь Толстого. – Р.А.> и её муж содействовали тому, чтобы дневники были взяты от Черткова и перемещены в банк. Но успокоения не было. Мы решили посоветоваться с врачами и вызвали знаменитого психиатра Россолимо, вместе с нашим другом, д-ром Никитиным. <…> Но и врачи не помогли нам. Определение Россолимо: «Дегенеративная двойная конституция: паранойяльная и истерическая, с преобладанием первой» -- были для нас учёные слова. А вот, что дальше делать? <…> С.А. решительно заявила, что здорова и никаких предписаний выполнять не будет» (Толстая А.Л. Отец. Жизнь Льва Толстого. М., 1989. С. 452 - 454).
 
    Дневник Софьи Андреевны в эти дни пестрит эмоциями и восклицательными знаками, наполняется обвинениями окружающих в плетении вокруг неё «сети обмана, скрываний» и лжи. Дочь Александра названа «предательницей». Составлен список потенциальных «врагов» В.Г. Черткова. В самый день посещения врачей Софья Андреевна выезжает на реку Воронку, «чтобы примериться, насколько можно углубиться» (ДСАТ-2. С. 149-150, 152). С этого же дня начинается период «обличений» женой 81-летнего старика Толстого в гомосексуальной связи с В.Г. Чертковым…

    Как говорится – красноречивая картина… Она и предстала внимательному взгляду Россолимо, который так описал в письме Александре Львовне состояние её матери:

   Характер Софьи Андреевны «представляет собою сочетание двух дегенеративных конституций: истерической и паранойяльной. Первая сказывается в особенно яркой окраске всех переживаний, в сосредоточенности всех интересов вокруг собственной личности. Вторая даёт себя знать в чрезмерной подозрительности и построенных на ней неправильных умозаключениях» (Цит. по: Алексеева В.В. Россолимо Григорий Иванович / В кн.: Лев Толстой и его современники. Энциклопедия. М., 2008. С. 337).

                *****

    Ну, что тут сказать?.. У Льва Николаевича есть замечательная статья 1896 г., с красноречивым названием: «Carthago delenda est» («Карфаген должен быть разрушен»), посвящённая нравственному развращению, совершившемуся в буржуазной России в среде военного сословия. Характеризуя его, Толстой пишет:

   «Люди эти, очевидно, составили вокруг себя удушливую, вонючую атмосферу, в которой живут и в которую не проникает тот свежий воздух, которым дышит уже большинство людей. Очевидно, люди эти не допускают до себя этот свежий воздух и, по мере распространения его, сгущают вокруг себя свою вонючую атмосферу. <…> И что ужаснее всего, это то, что эти самые люди имеют власть, силу над другими людьми».

    Думается, в современный «информационный век» и в современной буржуазно-православнутой России такую же вонючую и заразительную атмосферу сгущает вокруг себя другое «сословие», а точнее замкнутая каста -- российская учёная интеллигенция.

    В массе своей – это существа, народившиеся, выросшие и всю жизнь свою прозябающие в искусственной и развратной среде больших городов. Обменяв в своё время совесть на дипломчик казённого образца, прогрызая себе карьерную стезю посредством блата, семейственности, подхалимства, различных ловкачеств и увёрток, – они навсегда искривляют свою, от рождения прямую в каждом человеке, человеческую природу. Их путь жизни – уже никогда не путь льва, но – змеи. И он – непрост, ибо окружают этих существ такие же змеёныши, ждущие возможности снаушничать начальству, сподличать, подсидеть, укусить…

    Вот почему, подобно тому, как таким существам ближе, привычнее искусственные устроения больших городов, а не жизнь среди природы и в согласии с ней, так же им ближе и ценнее искусственные идеологические построения лжей, оправдывающих их, кажущееся им единственно достойным, положение: как собственно их касты (например, мифотворчество о «высоком поприще интеллигенции»), так и прогосударственный консервативно-патриотический миф, а в особенности – многовековое, тщательно проработанное лганьё учения церковного (в России, в первую очередь, православного) лжехристианства.

     Рептильность же и угодливость этих тварей перед политическим режимом, перед начальствами – создаёт возможность для них публиковаться, распространяя удушливое облако своего жизнепонимания по умам широких масс народа.
   
     Для городских интеллигентов всегда будет милее и ближе душевно нездоровый и с искривлённой, бурной, как горный поток, судьбой (но зато патриёт и православный!) узник города Ф.М. Достоевский, нежели природно-усадебный Толстой, личность и судьбу которого можно уподобить покойной и полноводной реке, какова русская Волга: в неё много чего падает, стремясь взбаламутить, но она – остаётся собой, почти невозмутимо, неспешно и неостановимо неся свои воды к морю (как Толстой-христианин 1880-1900-х гг. подвигался к слиянию с Богом и ждал его).

    Дипломированные же казённые изделия – не только не реки, но даже, в большинстве, не горные потоки, а, скорее, стоки вонючие цивилизационной нечисти, сливающиеся в единый поток правительственной, научной и церковной лжи, атакующий умы детей и простецов.
   
   Река Воронка, в которой купал Толстой старика Россолимо и в которой «примеривалась» топиться Софья Андреевна, в своём течении делает сложнейшие, множественные петли. Она как бы напоминала Толстому всю его жизнь, что не все пути жизни прямы… Недалеко от нас, в г. Туле, через которую течёт всё та же Воронка, улицу, спускающуюся к речке, назвали – Тупик Воронки.

   Тупик Воронки. Звучит просто-таки экзистенциально…

   Тупик в воронке самообмана и подлости – финал «успешной карьеры» путинского интеллигентского выкормыша!

   Им и НЕЛЬЗЯ понять и полюбить Толстого, разрушить барьер неприятия его социальной критики и христианской проповеди – надо тогда менять самих себя!.. А скатиться по накатанной колее в готовую воронку – много легче, чем отыскать свою и рваться по ней по-Львиному -- вверх, вверх...
 
    Скатиться самим – и увлечь за собой ложью других…

    Воистину справедливо А.К. Попов относит к буржуазной России слова из стихотворения Тютчева: «Не плоть, а дух растлился в наши дни…».

    Только характеризует он ими – Льва Николаевича и его единомышленников, а надо бы – себя и свою касту!
 
     Свою статью о том, что удушающий Карфаген развратного сословия должен быть разрушен, Лев Николаевич завершает так: «Средство есть только одно: уничтожение той атмосферы уважения, восхваления своего сословия <…>, за которыми скрываются эти люди от действия истины».

    Хотелось бы надеяться, что и наша небольшая заметка, изобличающая преднамеренное лганьё подпутинского лже-толстоведения, послужит делу разрушения в массовом сознании того Карфагена ложной авторитетности, которую имеют пока идеологически-ангажированные «исследователи», подобные А.К. Попову.
 

   Ясная Поляна, 16 мая 2015 г.
                ____________