Непонятый персонаж из стола заказов

   
   
   Сценарий из реальной жизни,  но для анекдота:

     Ночь. Город. Улица. Тихий район. Закоулок. Мужчина приличного вида, не спеша, засунув руки в карманы драпового  пальто,  направляется к дому. Неожиданно из-за угла появляются двое, вида « двух  амбалов». Вежливо  просят у прохожего дать закурить. Он всё понял. «Ну, когда же вы,  наконец,  накуритесь». Отдаёт им своё портмоне коричневого цвета.

          Ещё один сюжет  уже   не  только  для очередного анекдота, но и для будущего  кинофильма:

           Повторение пройденного:

    Ночь. Город.  Улица.


  А дальше:
 
      Завывание полицейской сирены. Визг тормозов у торгового центра, ярко освещенного неоновыми огнями. Три пистолетных выстрела. Не меньше. По «Тойоте» красного цвета. Водитель, майор экономической полиции, прикрывает голову рубахой. Всё понял. Подставил руки для наручников. В кармане 10 тысяч  евро полученной взятки. Его товарищ,  тоже майор,  из того же подразделения,  ничего не понял. Вторая часть взятки, тоже 10 тысяч  евро не получена. Он  не успел взять. Взяли его.

Следом: Опять все всё  поняли, только не майор. К нему  применена мера пресечения, не связанная с лишением свободы.

Его товарищ, тот, что сидел за рулём,  один  из задержанных за взятки следователей,  который, в числе прочего, расследовал и уголовное дело одноимённого банка - понял. И оба приказом начальника  временно отстранены от работы.

 Какие же все кругом   понятливые, кроме того,  чернявого майора с усами Будённого,  без меры пресечения  ареста,   но  у кого-то всё же может возникнуть    закономерный вопрос:

     Не слишком ли  часто  стали ловить бюро по борьбе с коррупцией  как раз на тех преступлениях, которые они  вроде,  сами же   должны бы  раскрывать и предупреждать  по долгу службы?

Ведь, именно  майор-водитель, ибо это не кино  и  вовсе не анекдот,   а всё же наша дорогая реальность,   пообещал некоему бизнесмену не начинать криминальный процесс, если тот заплатит взятку в размере 20 000 евро. А  задержание произошло  уже после того,  как полицейский получил половину от назначенный суммы.


                ***
 
    В общем,  давно уже  в предпринимательской среде это  управление, называемое гордо и честно   «по борьбе с экономическими преступлениями»,   получило прозвище на манер советского продуктового отдела – «Cтол заказов». Да, и в  бизнес-кругах этих борцов  за экономическую справедливость называли ни  как - нибудь,   а  работниками – экономистами, заключая последнее слово в кавычки. И следом их учреждение —  «коммерческой» полицией,  а должны  бы  по долгу службы и назначения —  «экономической»

Этот,   так называемый,  стол заказав, как положено и прейскурант с ценами имел свой, всё у них было  по закону, куда ж без этого, борьба же с экономическими преступлениями шла во всю.

А  расценки на оказываемые услуги  этим столом, как-то  так,  не  очень-то   дешевы   были. К примеру,   захочет бизнесмен на своего конкурента дело завести или на  должника своего, должен на взятку раскошелиться. И это справедливо!  По справедливости отвалить  50 тыс  евро, если вдруг экономисты, опять в кавычках, за мошенничество на миллион  дело решат открыть, потому что,  это вам  не дверь в квартиру приоткрыть  к кому-то, даже если там и  сейф имеется. 

 Дальше уже  перечислять и  не стоит,  стартовые расценки ясны, а если кто-то сам решит обратиться за помощью к этим  ребятам из «экономички», то с остальными  ценниками его  с готовностью ознакомят  уже  сами сотрудники, активно ведущие борьбу с коррупцией.  И это тоже всем  стало  давно понятно,  а не как некоторым, кто не понял   за что взяли, когда он не успел ещё даже руку протянуть за своими законными, кровно заработанными, в размере 10 тыс.  Потому и  объявив всем-всем-всем, что ему инкриминируют,  или на  языке  уже состоявшегося преступника, «шьют» дело,  а  по его мнению,  вменяют попытку получения взятки и разглашение секретных сведений, как гостайны, так и не гостайны, засучив рукава обиженный майор решил бороться уже не со  взяточничеством, а с произошедшей  несправедливостью  по отношению к нему самому.


                ***
       Вот же  интересно как иногда бывает,  какие совпадения  в жизни случаются у людей и довольно часто.

Так же, как принято считать, что хозяин похож на свою любимую собаку,  или кошку, хорошо,  что не на крокодила,  такого же  рода совпадения   бывают и  с фамилиями людей. Но в некоторых случаях лучше бы так не было, а всё же походили  они на своего Тузика или Мурзика, когда те не сильно воруют со стола. Да и то их воровство ни за что   не прировняешь к   краже в особо крупных размерах. А вот  у людей такое случается.

Ведь  и  непонятливый служака полностью соответствовал своей фамилии, которую носил с детства, имея украинские корни, и звучала она один в один с его невразумительностью – Непонимайло! Хотя, как он сам говорил, состоял он лично и  его род  из разных корней, повторяя корневую систему огромного векового дуба, ну или баобаба,что  тоже было бы  подходящим  сравнением. Потому что ещё и поляки, и литовцы, и белорусы  помимо украинцев прошлись по его родословной. Короче,  кого там только не было,  и как  только товарищ Непонимайло сам не путался в своих многочисленных предках, от которых он унаследовал такую замечательную, а главное, такую подходящую  лично ему фамилию.

 Но в одном он всё же определился чётко и ясно, записав себя в   католики, не став при этом ярым религиозным фанатиком, но всё же костёлы по праздникам посещал, детей,  родившихся своих, крестил и местом для проживания своего  выбрал страну с превалирующим   католическим и протестантским уклоном, чтобы хоть что-то понимать  и не было  бы ещё и  душевного раздрая,  не смотря на  устойчивое соответствие своей  фамилии.

Собственно, здесь он и академию полиции закончил,  и поступил на службу в экономический отдел управления гос органов.

Тут же и карьеру  пытался делать, желая продвинуться по служебной лестнице.

        Потому периодически,  явившись с утра на работу, сверившись с нормой раскрываемости преступлений, лез в свой сейф, доставал оттуда очередную папку,  усевшись на крутящийся  стул, аккуратненько стряхивал с неё пыль,  затем так же медленно и нехотя открывал её, с минуту  глядел на первый лист, исписанный его же  собственным мелким неразборчивым почерком и, вспомнив цифры, означающие, что в этом квартале он уже всё сделал, быстренько  закрывал уже тщательно  протёртую обложку и так же стремительно ставил её на место в стенной шкаф   с желанием  побыстрее  забыть о том, что только что собирался сделать. Это был его давнишний,  ставший неизменным принцип работы, которого он придерживался в обязательном порядке, действуя по выработанной им  самим  служебной инструкции:  " Сядь! Посиди! Пройдёт!"

     И была у майора одна характерная черта —  он сам очень  расстраивался, если чего-то не понимал, не смотря на свою  однозначно  звучащую и громко говорящую    фамилию. И когда делился опытом со своими товарищами по работе, взгляд его томных карих глаз становился невероятно грустен.  Он почти плакал, вытирая слезу, катящуюся по его небритой,   не выспавшейся по обычаю щеке,  когда, как всегда не понял, как это он, спец по раскрыванию экономических преступлений, так и не смог выбить необходимые показания из  одной  мошенницы. Та оказалась настолько хороша,  что товарищ майор,  не устояв перед её чарами, не забыв, правда, поприжимать воровку ко всем стенам и углам  своего кабинета во время допроса, отпустил ту с богом и  на свободу.

Как и позже он  энергично  пожимал плечами, когда его сослуживец женского пола после их совместного  расследования  одного дела, оказалась вдали от эпицентра происходящих событий, то есть, когда  ту просто разжаловали,  понизив в должности, и отправили отбывать наказание,  куда подальше. А майор, совсем забыл доложить начальству о том укромном уголке, в котором он обнимал Лиду, листая знакомую пыльную папку, а  потом, не  дождавшись разрешения  той и приглашения к себе в гости на чашку кофе, завалил её прямо на стол всё  в  том же  своём кабинете, сорвал трусики и лифчик  и сделал то, на что так и не  получил официального  согласия.

Ну,  а  потом всё ходил по коридорам  полицейского участка и с непонимающим видом  всё выведывал   у своих коллег, наивно  расспрашивая их о том, не нают ли они, что же случилось на самом деле,  всё задавая один и тот же вопрос:  "От чего это   Лиду вдруг перевели в другое подразделение?" Ему- то,  это было вовсе не понятно, в отличие от других.

Но каждый раз,  встречая  на  своём пути новую женщину, у майора  Непонимайло  перед глазами всплывал образ и взгляд той  мошенницы, которую он сам, когда-то  отпустил с Богом,  настолько  неизгладимое впечатление та произвела  на него, и  которую он  так и  не сумел расколоть,  а должен был по  долгу службы, зато успел облапать со всех сторон и не  на предмет проверки на вшивость,  и  потому, помня её честные глаза воровки, глядя уже в другие глаза,   произносил   ставшую совсем заученной фразу, пытаясь  показать себя неисправимым романтиком:

           —  У тебя глаза,  словно  глубокие синие озёра. Я так хочу в них потонуть и искупаться, погрузившись в пучину неизвестности.

Фраза действительно выглядела весьма  поэтично,  если бы не те  обстоятельства,   при которых она  была придумана и произнесена   в первый раз.

 Да и майору  совсем не важно было,   что порою и даже чаще  цвет глаз  и их размеры у  этих  нимф  и русалок из глубоких  водоёмов    сильно отличался от тех, что были у их общей предшественницы, Непонимайло  всё равно  тонул в них  без остатка, всё бормоча и бормоча  про какие-то реки и озёра, при этом, как всегда,  не понимая, почему же, какого чёрта, очередная  дама его сердца, назвав его чертёнком, всё же  довольно быстро покидала его, оставляя  романтичного бедолагу  с носом,  словно сидящего  с удочкой на берегу того водного русла,   про который он не уставал говорить, но  с пустыми руками  и  без пойманного  улова.

   Впрочем,  майор был не просто сильно непонятливым, но и таким же   неутомимым в своих поисках  подходящей ему гавани, уже не изменяя своей привычке  глядеть в озёра синие, и однажды его настойчивость и усилия вознаградились, ему, наконец,  феерически повезло. На горизонте его мечтаний появилась худенькая женщина с крашеными белыми волосами, которая правда, не назвала его чертёнком-Эдди, потому что выглядел он уже к этому времени  больше,  как чёрт, сильно располневший и обрюзгший, не сумевший на очередное  праздничное мероприятие в полиции,  надевая парадный мундир, застегнуть на нём  все пуговицы. Стоя перед зеркалом, пытаясь  втянуть мягкий округлый  живот и почему - то одновременно  такие же круглые щёки,он   всё  затягивал  их в трубочку,  желая видимо стать опять чертёнком.  Но не  выдержав в какой-то момент, просто  не сумев    задержать дыхания, и потому,  резко  выдохнул,  и в ту же секунду   раздался громкий треск, будто лопнул воздушный шарик,  а на самом деле  это   все золотистые пуговицы попросту  соскочили с его  служебного пиджака  с ярко -  сияющей звездой    на  погонах и громко  ударились о зеркальную поверхность, в которой он так тщательно искал свой старый незабываемый  образ прожжённого  ловеласа, ласково названного кем-то «чертёнок Эдди».

        —  Ну и ладно.  —  Без особого сожаления   в тот момент подумал хозяин ставшего тесным пиджака.
 
Он же  уже давно сфотографировался,  чтобы самому не забыть и других порадовать,  в кителе цвета хаки,  с трубкой в руках, напоминающий в этом одеянии  больше,  не советского вождя, потому что внешнее сходство какое-то всё же  имелось, а какого-нибудь  корейского или китайского лидера, только без курительного прибора  на переднем плане.

На это фото, собственно,  и клюнула его,   ставшая позже законной   женой,  худенькая белобрысая Лилия, которая подарила мужу двоих сыновей.

Но между первым и вторым ребёнком майор,  конечно же,  не примянул воспользоваться вновь своей старой, но такой популярной  фотографией  в кителе, производившей просто  неизгладимое впечатление   почти на  всех дам поголовно.  И опять, вспоминая свои  многочисленные, хоть и не удавшиеся походы на  рыбалки,  всё говорил и говорил про моря, реки и океаны,  заглядывая в глаза временной промежуточной  подруге, пока официальная  супруга прибывала в интересном положении и на сносях.

 Разумеется, он клялся   в своём  не проходящем одиночестве, представляя  себя тем чертёнком, не важно, что часто поджимая хвост,  ему приходилось  вспоминать свои прежние  спортивные достижения юности,  и,  чтобы следом ещё и  не пожимать по обычаю  в непонимании плечами, ретироваться побыстрее с поля любовных утех, понимая лишь одно, что только что мог лишиться своего главного достоинства, с помощью которого  обеспечил всё ж таки,  себя так удачно  потомством.


                ***

         В общем, к тому времени, когда два его сына,  по мнению их отца,  совсем повзрослели, правда,   достигнув всего – то подростковых  лет, Эдуард  внешне  сильно  изменился. Как  высохли все  бесконечные голубые реки  и озёра, так и он,  не похудел, а просто  очень  осунулся, лицо его  цвета   мягкой интеллигентности стало жёстким и каким-то непримиримым, правда,  не понятно было  до конца,  с чем или с  кем. Но выглядел он именно так  и не иначе. Глядя на мир  не волевым,  как могло показаться в первый  момент, а  каким-то непроницаемым взглядом своих тёмных глаз, уже с другой служебной фото, которая  была  не для всех,  или не для дам,  уж точно, приподняв   и без того крутую левую бровь, напоминал он   теперь  своих подопечных преступников,  делами  которых он по - прежнему занимался, всё так же сдувая пыль с рабочих папочек.


                ***



          Если у известного литературного  персонажа  Дориана Грея в задней комнате висел его  портретный образ, на котором отображались все его совершённые злодеяния, оставляя  реальную внешность самого героя  не тронутой, то у простых людей так не получается.  И зачастую, особенно, когда ты  с  каким-то  человеком был давно и хорошо знаком, то произошедшие с ним со временем изменения сильно бросаются  в глаза. Но  не всегда на лице этого  знакомого выделяются  черты, отображающие  изъяны  его возраста, иногда можно разглядеть и   то, что никто не видел в  неизменённых чертах Дориана Грея,  имевшего нарисованного  двойника.

А Непонимайло всё не хотел понимать, почему его улов стал не просто скудным, а  совсем   нулевым, и теперь его участь   заключалась  в том, чтобы уныло  сидеть и комментировать чьи-то успехи, ибо своими похвастаться он больше   не мог.

Потому,  отрыв    в интернете книжку,  написанную его бывшим  коллегой,  о  системе рукопашного боя, майор  пыжился и писал о своей работе следователя, больше походя при этом своими методами  на следопыта из Финимора   Купировского  «Зверобоя» и «Следопыта» вместе взятых,   намекая на свой опыт в задержании опасных  преступников, вспомнив или наоборот позабыв, что когда – то был боксёром, без стеснения ссылался на  свой немалый опыт занятий различными системами того же  рукопашного боя,  давая  рекомендации  автору книги, и одновременно мягко критикуя его по типу :  «... я бы предпочёл обороняться от противника, вооружённого малой пехотной лопаткой…» пояснял он  сухим языком криминалиста, и следом  продолжал:  «… по эффективности нанесения повреждений противнику малая пехотная лопатка намного превосходит нож, топор или стек»  А  дальше,  так как ничего не оставалось ему в этой жизни,  давал грамотный совет от   работника правоохранительных органов,   «… могу сказать, что я бы ограничил доступ к данной книге — вполне возможно, что преступный элемент, ознакомившись с материалами, представленными в книге  возьмёт МПЛ на своё "вооружение".

       Ну, да, конечно,  а то глядишь, при задержании очередного  мошенника  сидя верхом на офисном стуле, этот элемент  возьмёт и воспользуется  лопаткой и даст по голове самому  майору — ярому   борцу с коррупцией. Ну,  или та,  его бывшая,  временная подруга, ради которой он выключил в важный для неё момент  свой мобильный телефон,   потому что она   осмелилась обратиться к нему, к  майору экономической полиции, позабыв, что это,  в первую очередь,  ни что- нибудь, а стол заказов, сказав тогда ему  в трубку,  что это  орлы из  его  подразделения  провели  несанкционированный обыск в  её квартире, подозревая в измене государству, ох,  не дай-то   Бог, и  она  применит боевое  оружие и уже не в качестве  самообороны.

    Правда, уже  позже  Непонимайло,  сумев  сделать  наивные глаза, почти  такие же огромные,  как те озёра,  о которых он бесконечно рассуждал   и в которые всё погружался,  словно профессиональный аквалангист,   сказав, что   раньше ничего такого  и не было, что значит  контакт  он  её не блокировал,  и   согласился даже помочь женщине выбить долг  из её партнёра по бизнесу.


Разумеется,  тут же шёл уже разговор по тому известному многим прейскуранту,  без учёта  бывших личных  отношений,  который мог закончиться для него, майора экономической полиции хорошим кушем, и это было  получше, чем  сидение с удочкой в руках  в её бездонных  голубых морях и океанах, о чём он, конечно же, не забыл ни раз проговорить  во время их совместного времяпрепровождения раньше  и его личных   мечтаний об их  будущей супружеской  жизни, пока уже состоявшаяся  законная  жена находилась в роддоме.
 
    Он   не понял, как тогда, так и сегодня, почему вдруг женщина, увидев его лицо, отягощённое всем тем, что было на портрете Дориана Грея, распрощалась с ним, так и не закончив начатое дело, плюнув и  на должника,  и на свои финансы, спевшие ей романсы на тему, как не надо поступать. И весьма своевременно, потому  что «стол заказов» вот-вот  могли расформировать, исходя из  применённых мер пресечения не только к  двум майорам одновременно,  но и к их непосредственному  начальнику,  у которого были выявлены совсем нетрудовые доходы, на которые он успел отстроить ни один особняк за городом, всё пользуясь услугами  «стола заказов», проработав в нём ни мало, ни много,  а 15 лет,  и  занимаясь  борьбой с незаконным оборотом металлов и акцизных товаров.  А ведь, именно с подозрениями о возможном вымогательстве с предприятия этой сферы и было связано ещё одно  расследование его детища.
 
А вот   их  начальник и  руководитель  экономической полиции отдела по борьбе с коррупцией    всё  понял,  обладая уже  к тому времени  скандальной славой, и сотрудники  его    подразделения,   которое  называли  «столом заказов»,  и даже  напарник майора,  тоже майор, которого обвинили не только  в попытке на пару  получить взятку, но и в   нарушении правил оборота товаров стратегического назначения, тоже всё понял.
 
 Все всё поняли, и только Непонимайло всё не соглашался  с выдвинутыми уже судом ему обвинениями и всё  продолжал,  что-то вещать о своей невиновности, подставе со стороны своих коллег, устроенной ему  «тёмной» в зале суда, когда выносилось окончательное решение по его делу. И,  конечно же, стоя в наручниках перед железной дверью  камеры, которая вот-вот широко распахнёт перед ним свои жёсткие цепкие  объятия,   всё удивлялся  «… как это так, он же… только ведь  половину…»

 Но никто не хотел больше  объяснять майору, что он нарушил закон, перейдя грань дозволенного, ему только пояснили,  что не понимать он теперь сможет спокойно, не напрягаясь,  и  очень долго, пока всё же не поймёт или не осознает до конца содеянного.

 Тем более, что он действительно,  совсем  не непонятый  персонаж из  "стола заказов",   а  реальный участник той погони  с совершёнными  тремя выстрелами по «Тойте» красного цвета,  из которой он  вышел не  победителем, а наоборот,  заключенным или попросту, сразу  зеком. А вот это уже   оказался   просто анекдот, который поняли все, кроме опять-таки  самого  Непонимайло, ведь отсидеть ему придётся весь срок,  а не половину  даже от  не  дополученной им  взятки.



.