Глава 5. Актриса на амплуа субретки

Ехать быстро по дороге, мгновенно превратившейся в текущую, грязную жижу было очень тяжело. К тому же, шевалье держал в седле беспамятного Жильбера и это тоже не помогало скорости передвижения. Внезапно лошади встали, наткнувшись на преграду. Огня зажечь было невозможно. Но Огюст, обладавший острым зрением и умевший ориентироваться в темноте, разглядел, что это изгородь. Им несказанно повезло, в этой глуши удалось наткнуться на домик, обнесенный деревянной изгородью. Скорее всего, охотничий домик кого-то из местных дворян. Во дворике была и небольшая, крытая коновязь. Маленькая кавалькада въехала вовнутрь просто снеся калитку. Наскоро привязав лошадь, Огюст кинулся к двери домика. На громкий стук домик откликнулся лишь эхом. Огюст продолжал стучать - никакого ответа.
- Господин, тут есть окошко,- послышался голос Бернара с другого конца домика.
- Стучи в окно, - крикнул Огюст, продолжая барабанить в дверь.
- О, Силы Небесные!- послышался возглас Бернара.
Огюст обогнул дом и подбежал к слуге. Дождь продолжал лить.
- Что случилось?
- Мне показалось, господин, что в окне промелькнул блик света.
Огюст громко постучал в окно.
- Кто бы Вы ни были,- прокричал он,- откройте. Мы не разбойники, мы путники, застигнутые в дороге непогодой и с нами ребенок без сознания!
За окном промелькнул блеклый огонек, как будто кто-то рукой загораживал свечу.
- Откройте, во имя Милосердия!- в отчаянии закричал Бернар.
Виконт бросился к двери. Послышался осторожный скрип и дверь приоткрылась ровно на пять пальцев. В темноте угадывалась какая-то фигура, прикрывающая рукой огонек свечи. Виконт проворно вставил ногу в образовавшуюся щель. Из-за двери послышался слабый вскрик.
Жанетта , перестань охать и открой путникам дверь; ты что не слышишь какая буря за окном?- отозвался звонкий голос, явно принадлежавший молодой женщине. В ответ послышалось неуверенное бормотание.
- Открывай, кому говорят!- властно повторил звонкий голос.
И, скрипя, дверь начала открываться. Сделав знак своим спутникам, виконт ступил через порог. Вода текла с него ручьями. За ним последовал шевалье, держа своего беспамятного пажа на руках, а за ним и двое слуг. Увидев такую внушительную мужскую компанию, старуха державшая свечу, попыталась закричать, но из ее горла вырвался только сдавленный хрип. Навстречу нежданным гостям спешила та, которая, видимо, была хозяйкой этого укромного убежища. На ней был накинут плотный пеньюар, а поверх яркая шаль.Высокая, худенькая, с мальчишеской фигурой и копной каштановых волос: эту женщину нельзя было бы назвать красавицей, если бы не глаза, зеленые, в пол-лица, сверкающие, живые и веселые. В руках она держала зажженную масляную лампу. Она подняла ее повыше, чтобы рассмотреть всю компанию, а увидев их, промокших до нитки, вдруг весело рассмеялась. Виконт машинально попытался снять шляпу, чтобы поприветствовать даму, но она с быстротой молнии схватила его за руку.
- Только не вздумайте разводить здесь Ваши дворянские церемонии, снимать шляпу, иначе я тоже окажусь мокрой с ног до головы.
Виконт был явно обескуражен.
- Ну, что мы стоим на пороге, пройдемте на кухню. Там вы сможете обсушиться, поесть, там и поговорим. Жанетта, отомри, наконец,- приказала она старой служанке.
Та, ворча и шаркая, бормотала что-то о непрошеных гостях, устроивших в сенях потоп, который ей надо будет убирать; и все это из-за барских причуд: селить в охотничьем домике неведомо кого.
Из этого монолога Огюст заключил, что сердобольная хозяйка домика вовсе не хозяйка, а содержанка какого-то местного дворянина, который прячет ее от любопытных глаз в этом укромном уголке, «любовно-охотничьем Эрмитаже», как говаривали поэты. На кухне было тепло, в очаге еще тлели угли от недавно сгоревших поленьев.
- Жанетта, разведи заново огонь и подай господам сухие полотенца и какую-нибудь одежду, а также неси что у нас есть из съестных припасов,- распорядилась хозяйка.
Гости сняли мокрые шляпы и плащи и устроились у очага.Тут только женщина заметила пажа, все еще беспамятного, на руках у шевалье де Дре.
- О боже, какая хорошенькая, ей совсем худо. Пойдемте, уложите ее в моей спальне, там у меня нюхательные соли и найдется во что переодеть бедняжку.
Огюст с удивлением увидел, как краска заливает щеки шевалье. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но промолчал и быстрыми шагами понес свою ношу в указанном направлении. Хлопнула дверь. Служанка вернулась, неся полотенца и просторный теплый мужской халат.
- Вытритесь насухо господин,- сказала она, обращаясь к Огюсту,- снимите одежду и отдайте ее мне, я просушу, а сами пока возьмите этот халат, мой господин им все равно не пользуется.
Слугам она бросила тряпки и какую-то ветошь. «Оботритесь да лужи за собой подотрите, потом поможете мне поднять из погреба провизию и подать на стол. Стара я, мне одной не управиться.» И прежде, чем возмущенный тем, как старуха командует его слугами, Огюст успел открыть рот, она повернулась и вышла из кухни. Виконт снял насквозь промокшую одежду, вытерся насухо и набросил халат. Сразу стало теплее. Слуги тоже, как могли, привели себя хоть в какой-то порядок. Служанка вернулась, неся сухую вязанку хвороста. Она бросила хворост в очаг, кочергой разворошила тлеющие дрова и скоро там весело заплясал огонь.
Пойдемте,- сказала она слугам,- поможете мне в погребе.
Оба обернулись к Огюсту.
- Да, помогите Жанетте. Стара она, не управиться ей,- разрешил Огюст.
Жанетта возмущенно фыркнула. Вновь в глубине домика хлопнула дверь и появилась хозяйка. На ее губах играла улыбка, а глаза лучились смехом. Охватив взглядом ладную фигуру виконта, которую только подчеркивал глубоко запахнутый и туго перетянутый поясом халат, она весело произнесла:«Ну, а теперь давайте знакомиться, только без церемоний».
Огюст чуть склонил голову и произнес:«Виконт Огюст де Ла Фер, к Вашим услугам, мадам.
Новый лукавый взгляд:«А я - Смеральдина, Смеральдина и все. Нет, когда-то у меня было имя и была фамилия: вполне почтенная, уверяю Вас; но вступив на подмостки театра я избрала себе этот псевдоним, и предпочла забыть все остальное. Перед Вами, господин виконт, служанка Мельпомены на амплуа субретки. Я принадлежу к бродячей труппе, имя которой Вам ничего не скажет. Мы проезжали здесь и господин маркиз, имя которого я предпочла бы не называть ( хотя вы вряд ли здесь встретитесь), пригласил нас выступить перед его гостями, а затем предложил мне задержаться на некоторое время в этом домике.
Вначале это было забавно и даже приятно. Он поселили со мной слугу и служанку. Надарил мне богатых отрезов для будущих костюмов, украшений и другой всячины. Так как он заядлый охотник, то все лето он наезжал сюда несколько раз в неделю. Сегодня утром слуга отправился в имение за провизией и мы с Жанеттой остались одни. А тут разразился этот ливень. Вы не сердитесь, что она все время ворчит. Она считает, что прислуживать ниже ее достоинства честной господской служанки. Но, откровенно говоря, мне, свободной птичке, эта золоченная клетка начинает надоедать. Я - вольная птаха, люблю запах кулис, сцену, публику, аплодисменты, даже бесконечные переезды. Ничто не заменит мне свободы.
Да, по-моему и маркизу прискучило это маленькое приключение, хотя он неизменно добр ко мне. Я хотела просить его разузнать, где сейчас представляет моя труппа и отпустить меня к моим собратьям. Сейчас Жанетта принесет провизию и вы сможете подкрепиться. Если для знатных господ неприятно мое общество, то я удаляюсь, пожелав вам приятного аппетита. Кажется на Вашего друга-гугенота известие о моих занятиях произвело не самое приятное впечатление.- Смеральдина сделала полушутливый реверанс.
На принятие решения виконту хватило несколько мгновений.

- Любезная Смеральдина, я прошу Вас остаться и быть хозяйкой за нашим столом. Вы оказались нашей спасительницей в эту непогоду, а все остальное не имеет значения.
Лукавое личико посерьезнело.
- Благородная речь, благородного человека,- без тени улыбки сказала Смеральдина.- Пойду распоряжусь насчет ужина. Вы,наверное,умираете с голоду, а я кормлю Вас своими рассказами.- И она быстро вышла из кухни.
Огюст подумал, что путешествия не только трудная и опасная, но и очень поучительная вещь: кого только не встретишь в дороге. И окажется, что доброта и душевное благородство вполне могут скрываться под личиной бродячей комедиантки. В это время послышались тяжелые шаги: Жанетта и слуги возвращались из погреба, груженные куском солонины, несколькими кольцами колбас и полудюжиной бутылок вина. Они быстро накрыли на стол и разложили всю провизию по тарелкам. К ним служанка прибавила круглый деревенский хлеб и головку ароматного, зрелого сыра. В это время из спальни хозяйки появился шевалье де Дре. Он тоже успел обсушиться и переодеться в старые, но сухие штаны и рубашку. Увидев Смеральдину, хозяйничавшую за столом, он сделал кислую мину, но столкнувшись с прямым взглядом Огюста молча уселся за стол. Еда была простой, но вкусной и вино оказалось совсем неплохим.

Постепенно атмосфера за столом стала почти дружеской. Только шевалье немного портил впечатление своей постной физиономией. Огюст спросил, как там чувствует себя паж.
- Неплохо,- ответил шевалье де Дре,- он пришел в себя с помощью нашей хозяйки и ее нюхательных солей, но сразу же крепко уснул и добудиться его к ужину было просто невозможно.
Смеральдина слушала этот разговор и уголки ее губ странно подрагивали, как будто она пыталась сдержать смех. Едва закончив ужин, шевалье встал из-за стола и поблагодарив хозяйку кивком головы, удалился чтобы проведать своего пажа и убедиться, что все в порядке.
- Вы можете и заночевать в моей комнате на кресле- ,любезно сказала хозяйка.- Господину виконту я предоставлю гостиную, там есть диван и кресло, а сама расположусь здесь у очага. Только одеяло из их спальни возьму .Мне не привыкать.
- Ни в коем случае. Мы не можем оставить даму спать на одеяле у очага на кухне. Вы расположитесь в гостиной, из которой, с Вашего разрешения, мои слуги принесут для меня сюда упомянутое кресло. Сами же они расположатся рядом со мной у очага.
Виконт отдавал приказания таким тоном, что ему невозможно было не подчиниться. Смеральдина только языком прищелкнула. Слуги принесли из гостиной кресло, в котором виконт удобно расположился. Смеральдина удалилась в гостиную, пожелав всем доброй ночи. И так как было уже поздно, все в доме уснули.