Глава 6. Привычка рано просыпаться по утрам

Утром Огюст, по своему обыкновению, встал, едва небо начало светлеть. Он отправился во двор посмотреть как там лошади. Проходя мимо спальни, дверь которой была приоткрыта, виконт не удержался и бросил взгляд внутрь комнаты. Шевалье спал в кресле, близко придвинутом к кровати. А на кровати в светлом пеньюаре спала очаровательная юная девушка. На подушке выделялась головка, обрамленная темными густыми волосами. Одеяло сбилось, из под него виднелись две маленькие алебастровые ступни. Огюст подозревал нечто подобное, но все равно застыл в немом удивлении, созерцая эту мирную картину. Шевалье что-то почувствовал, шевельнулся и открыл глаза. Его взгляд встретился с изумленным взглядом виконта. И сразу же в нем загорелся гнев.
- Как Вы посмели,- высокомерно произнес шевалье, мгновенно поднимаясь с кресла и машинально ища у себя на боку шпагу.
- Дверь надо закрывать плотнее,-резонно заметил Огюст.-А Ваша шпага, вместе с Вашим платьем, сохнет на кухне. Впрочем как и моя. Значит Ваш паж — женщина? Признаться у меня были смутные подозрения. Надо же, какие оригинальные идеи приходят иногда в голову суровым протестантам: возить свою пассию за собой переодетую пажом.
- Не смейте!- вне себя от возмущения крикнул шевалье.
От этого вскрика девушка проснулась и открыла глаза. Увидев двух молодых людей, стоящих друг против друга в угрожающих позах, она сдавленно охнула и натянула одеяло до подбородка.
- Давайте выйдем и продолжим наш разговор на свежем воздухе,- прошипел шевалье де Дре.-Здесь задета честь дамы.
- Честь дамы, дамы дворянки?- иронично спросил Огюст.- Не будет ли дерзостью узнать имя той, ради чести которой Вы готовы скрестить со мной шпагу?
- Я даю слово, что эта демуазель... имени которой я не могу назвать. С Вас довольно?
- Да, вполне, Вашего слова будет достаточно.. Идемте же. Они вышли на кухню. Их одежда сушилась, аккуратно развешанная у очага. Не глядя друг на друга, они быстро переоделись в свое, еще влажное платье. Взяли свои шпаги, стоявшие в углу и вышли во двор. Там стояли огромные лужи после вчерашнего ливня. Найти место для поединка оказалось непросто. Наконец отыскалось сухое местечко, неподалеку от коновязи. Молодые люди отсалютовали друг другу и стали в позицию. Разгневанный шевалье сразу бросился в атаку, более спокойный Огюст остановил его простым отводом, и сам контратаковал ловким выпадом снизу. Только быстрота реакции спасла шевалье и тут поединок начался уже всерьез. Удары следовали один за другим, клинки скрещивались так яростно, что с них сыпались искры.Трудно описать чувства шпаги во время поединка, это упоение боя и желание найти брешь в обороне противника, проникнуть в нее и победить.Тогда шпага не только оружие в руках человека, она становиться частью его тела и даже его души. Ибо победа или смерть сосредоточены на ее острие. Шпага More подумала, что это и есть, «упоение в бою»-высшее наслаждение для оружия... В пылу схватки соперники не услышали цокота копыт лошади. И после очередного выпада Огюста, который достал шевалье сильно оцарапав тому щеку, вдруг были остановлены раздавшимся откуда-то сбоку смехом и аплодисментами.
- Отличный удар, сударь, браво! Еще чуть -чуть и Ваш противник остался бы одноглазым, если бы выжил.
Оба дуэлянта опустили шпаги как по команде и обернулись. Они увидели въехавшего во двор на прекрасной караковой лошади дворянина лет 45-48, а за ним следовал слуга, который правил маленькой повозкой, влекомой кургузым коньком. Видимо, в повозке была провизия.
- Я рад, что моя Смеральдина способна вызвать подобные страсти. Это как-то вдохновляет.
- Но,..- начал было виконт и был остановлен умоляющим взглядом шевалье.
- Вы можете продолжать, господа ,я сожалею, что прервал Ваш маленький спор,- с легким смешком произнес дворянин.
Взгляните, Смеральдина,- сказал он своей возлюбленной, появившейся на пороге в сопровождении совершенно одетого, но бледного как привидение, пажа.- Не каждый день дворяне скрещивают шпаги во славу комедиантки. Вам будет что вспомнить и чем похвастаться перед своими товарищами,- сказал дворянин, спешиваясь и бросая поводья своему слуге.
- Вы слишком надолго оставляете скучать свою Субретку,- со смехом ответила Смеральдина,- но случай и погода позаботились, чтобы я не была лишена приятного мужского общества.
- И даже детского, насмешливо заметил хозяин этих мест, ибо это был несомненно он.- Какой милый маленький паж! Э, да он бледен, как смерть. Ну,ну, мой мальчик, приучайте свои глаза к подобного рода зрелищам, иначе из Вас никогда не получиться доблестного воина.
Паж Жильбер что-то пролепетал. Молодые люди переглянулись. Положение надо было спасать. Огюст отсалютовал своей шпагой.
- Я считаю наш маленький спор оконченным, шевалье. Ведь поединок был до первой крови. А она обильно течет по вашей левой щеке. Так что я удовлетворен.
Ответный салют: «Я тоже считаю, что на сегодня хватит. Но не исключаю, что мы продолжим в другом месте и в другое время!»
Шевалье вложил шпагу в ножны.
- И по другому поводу,- уже серьезно прозвучал голос дворянина.- Ибо этот прехорошенький повод останется у меня еще на некоторое время. Я было решил, что мой аппетит притупился, но ваше маленькое приключение показало, что это далеко не так. Кстати, господа, теперь, когда дело улажено, не пора ли вам назвать себя?
Молодые люди переглянулись.
- Не бойтесь назвать себя, господа,-добродушно сказал дворянин, годы умерили мой пыл и я теперь служу только одной партии: «партии Любви и Удовольствий».


Виконт Огюст де Ла Фер, к Вашим услугам.
- Вы сын графа де Ла Фер? Надо же; был на ваших крестинах. Как летит время! Это начинаешь понимать только с возрастом...
- Шевалье Жюль де Дре.
- О, еще одно громкое имя! Но Вы,- младший сын?
Шевалье молча кивнул.
- Тогда позвольте и мне представиться, маркиз де Морини, к вашим услугам. Я рад приветствовать вас у себя в гостях. Шевалье, Ваша царапина довольно сильно кровоточит. Ее нужно промыть и смазать мазью. Попросим Смеральдину помочь Вам. Ведь она - причина, вольная или невольная, вашего поединка. А потом прошу пожаловать ко мне в замок Морни.
- Мы бы с удовольствием,- сказал Огюст,- но вынуждены отклонить Ваше любезное приглашение, так как мы торопимся в Сент- Валентен и нам нужно проплыть морем до Бруажа, а погода портится с каждым днем.
- И куда вы так торопитесь, если не секрет? -спросил маркиз.
- Нет, это не секрет, мы с шевалье хотим попасть в Лангедок.
- Чтобы вступить под знамена Хитрого Лиса, Генриха де Монморенси? Ну что ж решение мудрое. Он научился ладить со всеми и служить при этом только самому себе. Но, от завтрака, вы, надеюсь, не откажетесь?
Огюст молча поклонился. Завтрак прошел весело и непринужденно. Смеральдина блистала умом и весельем. После завтрака гости засобирались в дорогу. Маркиз вызвался проводить их до границы своих владений и указать самую короткую дорогу на Сент- Валентен. Что он добросовестно и исполнил, распрощавшись с маленькой кавалькадой на границе своих владений. Он дал путешественникам записку к хозяину трактира « Левиафан» в Сент- Валентен и сказал, что кроме ночлега и приличной еды, тот окажет им помощь в нахождении надежного судна и договоре о приемлемой цене.

Через два дня путешественники прибыли в Сент- Валентен, небольшой порт на побережье Атлантики. Все случилось так, как говорил маркиз де Морини. Они приехали в трактир « Левиафан», спросили хозяина, показали записку от маркиза и им был оказан наилучший прием, предоставлен великолепный ужин и удобные комнаты для ночлега (все за очень разумную плату). На следующее утро хозяин сам проводил их в порт и указал на судно под названием «Ласточка», как на быструю посудину с опытным капитаном. Виконт и шевалье быстро сговорились с почтенным морским волком. Отплытие было назначено на следующее утро. С тем они и вернулись в трактир.
Хозяин выказал неподдельную радость, когда они сообщили, что остаются до следующего утра. Он обещал нечто особенное на обед. Тут шевалье де Дре, церемонно поклонившись, пригласил виконта отобедать в своей комнате. Паж прислужит им, а лакеи виконта смогут поесть в общем зале.
- С благодарностью принимаю Ваше приглашение, шевалье,- серьезно ответил Огюст. Он понимал, что перед морским путешествием шевалье де Дре хочет сказать ему что-то важное. Шевалье подтвердил его догадку, кивнув трактирщику: «И позаботьтесь, чтобы во время обеда нас не прерывали».
Затем молодые люди разошлись по своим комнатам. Виконт написал отцу письмо, где коротко рассказал о путешествии и сообщил, что они зафрахтовали судно и на следующий день отправляются в путь. Он обещал написать сразу по прибытии в Лангедок. Затем он позвал трактирщика и отдал ему письмо вместе с несколькими мелкими монетами. Трактирщик пообещал сразу же послать мальчишку сдать письмо на почту.
Тем временем наступило время обеда,который был подан в комнату шевалье. Через минуту Огюст вежливо постучал в его дверь. На пороге гостя встретил шевалье и едва Огюст вошел Жюль,крепко запер за ним дверь. Виконт повернулся к накрытому столу и удивленно ахнул. Но это удивление было вызвано не прекрасным обедом и не бутылками с запыленными горлышками, а тем, что во главе стола сидела дама, вернее молодая девушка, одетая в светло- салатное атласное платье.Темные ее волосы были собраны под жемчужную сетку. Но лицо... это было лицо пажа Жильбера. Виконт и ранее подозревал, а затем и увидел собственными глазами, что под этой личиной скрывалась женщина, скорее всего - возлюбленная шевалье. Он мало верил в то, что она благородного происхождения. Но теперь,когда демуазель предстала в своем истинном облике, в ее происхождении не приходилось сомневаться. Она приветливо улыбнулась виконту.
- Разрешите вам представить мадемуазель Эсперанс д'Асса.
Девушка мило наклонила голову. Виконт отвесил поклон по всем правилам. Девушка пригласила молодых людей к столу. Виконт переводил глаза с нее на шевалье де Дре. Он не мог прийти в себя от удивления: мальчик-паж оказался представительницей одной из знатных фамилий Лангедока. Шевалье первым нарушил неловкое молчание.
- Я считаю,что должен внести ясность в эту ситуацию,- сказал он.-Я не жених мадемуазель д'Асса, хотя счастлив был бы удостоиться такой чести. Но она дарит своей любовью и верностью совсем другого человека, к которому я ее и везу.


Спасибо, месье де Дре,- улыбнулась мадемуазель д'Асса,- далее я попробую продолжить сама. Дело в том,- что я люблю одного человека, люблю с детства, так как он был другом моего отца. Его имя-Теодор де Мальби, сеньор де Мальбуа, барон де Фонс. Он казался мне рыцарем на белом коне из волшебной сказки. Когда мне исполнилось 12 лет отец, чувствуя, что близиться его последний час, объявил о моей помолвке с его другом Теодором. В завещании он выделил мне очень достойное приданное. Наша семья была одной из богатых семей Лагедока. К несчастью, через некоторое время отца не стало. Вместо него бароном д'Асса стал мой брат. Ему казалось несправедливым, что большая сумма уйдет из наследства, как мое приданное. Он решил этого не допустить. Дело в том, что моя мать очень религиозна и всегда обожала своего сына, тогда как я была отцовской любимицей. Итак, брату ничего не стоило убедить мать, что было бы богоугодно посвятить меня служению Господу. Для брата это было очень выгодно. Ведь даже за четвертую часть моего приданного любой женский монастырь принял бы меня с радостью. Сначала они пробовали действовать на меня уговорами, нажимая на мою скорбь по ушедшему батюшке. Барону де Фонс под надуманным предлогом было отказано от дома. Мне же говорили, что он забыл и думать обо мне. Но мое сердце подсказывало мне, что это не так. Я категорически отказалась уходить в монастырь. Меня не выпускали из дому, объявив, что я тяжело больна. При помощи верной служанки, которая поплатилась за верность своим местом при мне ,нам с бароном удалось обменяться записками. Кроме того, многое моя Фаншетта рассказала ему на словах. Мой жених был потрясен и обратился с жалобой к губернатору, Генриху де Монморенси, с которым в то время сблизился и получил важнейшую должность-начальника артиллерии.

 
Маршал де Монморенси пригласил к себе на аудиенцию моего брата. Брат продолжал твердить, что я тяжело больна и решила стать Христовой Невестой. Маршал объявил, что назавтра посетит наш особняк в Тулузе, чтобы переговорить со мной и моей матушкой. В ту же ночь меня опоили сонным зельем и беспамятную вывезли в захолустный монастырь на окраине Лангедока, где настоятельница - дальняя кузина моей матери. Когда маршал явился к нам в дом, ему было объявлено, что я ушла в монастырь и не желаю, чтобы о месте моего пребывания кто-то знал. Но мой суженный продолжал поиски. Монморенси всячески ему способствовал, выделив в помощь несколько ловких и верных людей. Тогда меня, опять тайно, перевезли в другой монастырь, затем в третий. Содержали меня сурово, на хлебе и воде, пытаясь сломить мой дух и склонить к принятию пострига. Но я упорствовала. Доверенные люди моего жениха и герцога де Монморенси шли по моему следу. Третий монастырь, где меня содержали , находился на границе Нормандии и Иль-де- Франса, рядом с землями графа де Дре. Именно к нему и обратился маршал Монморенси, с просьбой помочь в таком деликатном деле, не предавая его огласке.
- А брат поручил это дело мне,- вставил слово шевалье де Дре.- Для этого пришлось постараться подкупить священника, который проводит службы в этом монастыре. Сделать это лично я не мог, ведь я протестант. Святой отец сразу заподозрил бы неладное и мог предупредить тюремщиков мадемуазель д'Асса. Привлекать посторонних мне тоже не хотелось: ведь дело надо было устроить без огласки.
Виконт де Ла Фер слушал захватывающий рассказ затаив дыхание.
- Миссию взялся выполнить мой верный Юрбен, кстати - добрый католик, тот самый, что принял пулю, предназначенную мне. Святой отец Ансельм, несмотря на свою благость и строгость, имел одну маленькую слабость: любил вкусно покушать и сдобрить яство хорошим вином. На этом мы и сыграли. Под предлогом «попросить личного совета» в житейском деле, Юрбен пригласил святого отца в кабачок «Виноградная лоза», славящийся своей отменной кухней и добрым винным погребом. Для сохранения приватности кабатчик усадил их в дальнем углу за загородкой. Мой слуга усердно потчевал отца Ансельма, да так , что тот сам не заметил, как проговорился, что в монастыре содержат строптивую девушку, не желающую принимать постриг. Это была уже половина дела. Теперь надо было придумать, как вызволить мадемуазель д'Асса из монастырского заточения и провезти ее через всю Францию, так заметая следы, чтобы сбить с пути ее преследователей и гонителей. Мне нужно было решить, как целой и невредимой доставить ее в Лангедок к жениху, где она окажется под надежной защитой своего избранника и его высокого покровителя губернатора Монморенси.
- Отлучиться из Лангедока мой жених не мог, -покраснев добавила мадемуазель д'Асса,- его должность - начальника артиллерии Лангедока требует его постоянного присутствия, особенно в наши неспокойные времена. Задача была не из легких. Но с Б-жьей помощью и при участии хорошо набитого золотыми монетами кошеля удавалось решать и более сложные проблемы. Мать-настоятельница была особой очень прижимистой, ей было жаль кормить послушниц и она,под предлогом обучения смирению, отправляла их в деревни выпрашивать себе пропитание или подаяние.

Юрбен приглядел одну востроносенькую и быстроглазую, подал мелкую монетку, сказал жалостливое слово, спросил как зовут. В общем, через пару дней послушница вновь подошла к Юрбену за подаянием.
- Я сегодня при деньгах,- сказал умница Юрбен,- и мог бы дать тебе это,- и он показал серебряную монетку не выпуская ее из рук,- так ведь все одно мать-настоятельница отберет.
Глаза востроносенькой плотоядно блеснули:«Не найдет и не отберет», еле слышно прошептала она.
- Ну что ж бери, для бедной девушки не жалко, разжалобила ты меня. Да ты я гляжу еще и сметливая, раз можешь обвести вокруг пальца настоятельницу, известную своей скаредностью на всю округу.
- А получу я вторую такую же, если завтра покажу Вам эту в целости и сохранности?
- Может быть.
- Ну так будьте завтра в это же время на этом же месте.
Не сомневайтесь, на следующий день Юрбен пришел в условленное место и востроносенькая показала ему его вчерашнюю монету. Как ей удалось сохранить ее, когда сестра-келарь Марсия по возвращении из деревни лично обыскивала каждую послушницу-попрошайку и заглядывала даже в рот, Юрбен не рассказал мне, только головой качал и краснел.
- Ну что, заслужила я вторую такую же?,- с надеждой спросила послушница.
- Конечно заслужила,- и Юрбен потихоньку вложил монету в руку востроносенькой и при этом тихо произнес: «А можешь заработать и золотую, если присмотришь своими зоркими глазками, и высмотришь что-то или кого-то интересного и необычного».
Намек не пропал даром. Через несколько дней послушница нашла Юрбена и тихонько рассказала, что в монастыре содержат насильно какую-то девушку, она заперта в нижнем этаже в подвале и к ней ходит только сестра-келарь Марсия и носит ей хлеб и воду. За это послушница была вознаграждена уже золотой монеткой.
Аппетит приходит во время еды: послушницу уже ни о чем не надо было просить, она сама спросила: «Как можно заработать еще одну такую?»
- Если найдешь способ передать этой девушке записку, получишь не одну, а три такие монеты.
Востроносенькой овладел настоящий азарт - ведь перед ней открывалась возможность собрать сумму, достаточную для ухода из монастыря. Она взяла записку в несколько слов, где Эсперансе было сказано, что друзья позаботятся о ней и чтобы она доверилась той, что придет за ней. Уж как послушница устроила, что записка оказалась в краюхе хлеба, что принесли Эсперансе, навсегда останется ее тайной. За это она получила обещанные три золотые монеты. В общем, в один прекрасный день из ворот монастыря как всегда вышло 8 послушниц, одной из них была востроносенькая, а другой - Эсперанса. Привратнику - старому солдату-инвалиду было невдомек, что одна из послушниц не настоящая и он пропустил их беспрепятственно. Вскоре две послушницы были в условленном месте. Одна из них получила небольшой кошель золотых монет и узел с платьем простой мещаночки, которой она на самом деле и была и как сквозь землю провалилась. Другую препроводили в незаметный домик на окраине, где она переоделась в одежду пажа. К вечеру я пришел за ней. И мы втроем: я, юный паж и Юрбен покинули те места. Ехали мы быстро. Все шло благополоучно до того дня, когда в лесу на нас напали бриганты, верный Юрбен был убит и нас ждала та же участь, если бы Вы не подоспели так вовремя, дорогой виконт.
- Я Ваша вечная должница,- улыбнувшись, добавила Эсперанс д'Асса.- На судне с Вами опять будет паж, но это только пока мы ступим на землю, где нас будут встречать верные люди моего нареченного, а может и он сам ,и слуги герцога Монморенси. Свадьба состоится немедленно по прибытию в резиденцию герцога в Каркассоне, в домашней часовне. Я обязательно расскажу Теодору ,как Вы помогли нам и попрошу его замолвить за Вас словечко перед герцогом. Ведь Вы хотите поступить к нему на службу, как я поняла?

Огюст поклонился. «Благодарю Вас за добрые слова и намерения, мадемуазель д'Асса. Но я предпочитаю представиться маршалу сам.»
- Как Вам будет угодно, месье. Но Вы не возражаете, если я познакомлю вас с несколькими моими подругами и друзьями? Уверена, они будут рады принять Вас в свой круг.
- С удовольствием познакомлюсь с ними, мадемуазель. У такой очаровательной и храброй девушки должны быть замечательные друзья. Теперь же разрешите мне откланяться. Завтра мы отплываем рано, а все мы нуждаемся в отдыхе.
Виконт встал, отвесил общий поклон и покинул комнату. На следующее утро они благополучно погрузились на«Ласточку« и поплыли вдоль берегов Франции, держа курс на Безанс.