Осколок Тонущий в Реке Времени

Под шапкой:
РСФСР
НАРОДНЫЙ КОМИССАРИАТ ТОРГОВЛИ
УПРАВЛЕНИЕ УЧЕБНЫМИ ЗАВЕДЕНИЯМИ
Свердловский областной учебно-курсовой комбинат при Облторготделе, расположенный по адресу г.Свердловск, ул. 8-го Марта, Дом Контор, Тел. Д1-89-06, 13 июня 1939 года выдал Ратушиной Ольге Александровне Удостоверение за номером 625 в том, что она с 22 февраля 1939 года по 13 июня 1939 года обучалась с отрывом от производства на курсах Продавцов Свердловского областного учебно-курсового комбината при Свердловской гор. Учебно-курс. Базе
За время обучения на курсах им прослушаны и сданы испытания по следующим предметам:
1.Конституция в объёме 30 час. на Отлично
2.Задачи Сов. торговли в  объёме 30 час. На Отлично
3.Арифметика с торгов. вычисл.  в объёме 74 час. на Отлично
4.Оргтехника в объёме 50 час. на Отлично
5.Учёт и отчётность в объёме 40 час. на Отлично
6.Товароведение продтоваров в объёме 100 час. на Отлично
7.Русский язык в объёме 50 час. на Отлично
8.Производственное обучение в объёме 200 час. на Отлично
Согласно постановления квалификационной комиссии от 13 июня 1939 года гр. Ратушина может быть использован на работе в торговых организациях системы Н.К.Т. в качестве Продавца первого разряда
Директор Обл. Учебно-Курс. Комбината
Председатель квалификационной комиссии (подпись Ф.Морозов)
Заведующий курсами (подпись А. Рябуш…)
Члены комиссии (три подписи)
Секретарь (подпись Банная)
Заверено Круглой печатью

Подписи я расшифровал гипотетически – насколько смог разобрать.
Всё остальное – точно.

Мой дед – и её – Ольги Александровны муж -  был расстрелян 13-го мая 1938-го года без суда и следствия по решению Тройки. Естественно семья об этом в тот момент даже не догадывалась.
Как только деда арестовали в январе 1938-го, всю семью сразу жёстко начали выселять из занимаемых двух комнат в центре города в старинном купеческом доме – вообще одном из первых каменных домов города. Семья без деда состояла из Ольги Александровны – 39 лет, и трёх её детей – Роны – 15-ти лет, Ларисы – 9 лет и Миши – 7 лет.
На мой вопрос, каким чудом удалось не выселиться из квартиры мама мне рассказала, что бабушке помог один адвокат, которому она потом обшивала всю семью до самой своей смерти.
То, что бабушка по вечерам все время что-то шила на своей старинной машинке «Зингер» я могу подтвердить сам – я это просто наблюдал почти пятнадцать лет. Бабушка строго следила за квартплатой и не допускала ни одной копейки пени. Чем дальше от меня это время, тем все больше я понимаю всю глубину ужаса её исходного после ареста мужа положения.
В конечном итоге к ней подселили сосланную эстонку Зенту и во вторую комнату вселили семью Фёдоровых. Но одна комната - в 28 квадратных метров и с печкой - осталась за семьёй до конца.
В этой комнате я по существу и вырос и прожил немалую часть жизни.
Но сегодня речь не об этом.
Прошёл год, как об арестованном  муже не было никаких известий, и спустя еще месяц бабушка, до того бывшая домохозяйкой, устроилась вот на эти самые курсы.
Сейчас я понимаю, что это спасло её семью от гибели, хотя мы находились на самом краю до 1970-го года и Рона первой приняла мученическую смерть в этих невыносимых условиях. Напомню, что у неё был первый порок сердца врождённый, второй она заработала в результате переживаний связанных с арестом папы, третий получила в результате нападения тигрицы в товарном вагоне, когда она чудом смогла вырваться из когтей разъярённой хищницы.
Так или иначе, но мы находимся в первой половине 1939-го года. Накануне начала второй мировой войны.
Посчитаем: 374 часа – теория и 200 часов производственная практика.
Период с 22-го февраля по 13 июня.
Мне довелось в своё время опубликовать стихотворение о календаре 1938-го года. Напомню кратко устройство того календаря:

Понедельник
Вторник
Среда
Четверг
Пятница
Суббота
Рабочий день

Выходных было несколько на год!
Календарь 1939-гог предвоенного года в этом смысле мало чем отличался от календаря 1938-го.
Предположим худшее: выходных практически не было.
Тогда у нас есть на весь курс имеются семь дней в феврале, девяносто два дня в марте-мае, и двенадцать дней в июне.
То есть на 574 академических часа отведено по максимуму 111 дней.
По пять уроков в день – это только 555 академических часов. Требуется разместить еще 19!
Обратим внимание, что в те достославные времена время на экзаменационные испытания в учебный план не включалось.
Из этого я делаю такое предположение:
Какие-то выходные и праздничные дни всё же имелись, занимались плотно по три учебных пары в день.  Предположить, что в воскресенье отдыхали, то таких весёлых дней у нас наберётся  шестнадцать!
111 – 16 = 95
95 х 6 = 570!
Как видим – это предположение выводит нас на цифру весьма близкую к расчетно-отчетным 574-ём часам.
Конечно я был (и остаюсь!) полным идиотом, когда не расспросил бабушку на сей счёт подробно.
Есть ли у меня извиняющие обстоятельства?
Наверное имеются, включая сюда малолетство и мужской пол, как синоним глупости.
И всё же, всё же, всё же…
Итак, бабушка ежедневно по шесть часов проводила в Доме Контор на 8-е Марта. Мимо этого дома мне довелось чуть ли не ежедневно ходить в школу восемь лет!
И ни разу я в него нее заглянул!!!
А стоило бы!
Сколько интересного я пропустил в детстве!
Сколько важного и поучительного!!!
Дома Рона присматривала за маленькими - Мишей и Ларочкой.
Естественно ни о каких серьезных доходах и мечтать не приходилось!
Жили впроголодь.
Так жили и во время этого обучения и после него.
Но бабушке посчастливилось избежать участи жён многих других репрессированных.
Конечно Роночка сильно болела и постоянно задыхалась.
Понятно становилось, что никакая личная жизнь ей не грозит, как не грозит и появление потомства.
Мишенька был просто до смешного мал.
Ларочка?
Впереди было минимум десять пропущенных лет .
Впоследствии оказалось – тринадцать! И плюс к этому арест, осуждение, Колыма!
Работая на холодных неотапливаемых складах бьабушка подорвёт здоровье и заработает полновесный ревматизм, порок сердца и инвалидность.
В итоге моей маме придется после Колымы с двумя мальчиками на руках тащить на себе тяжело – тяжелейше!!! – больную сестру, больную, рано состарившуюся, мать и, с трудом встающего на ноги, необразованного – он так ничего кроме курсов маркшейдеров и не закончил! – брата, со всеми его проблемами, двумя браками, разводами, и с одноногим в итоге сыном. В конце всего этого пути и Мишу и его сына Жорика 19 августа 1981 года убили в комнате на улице Сулимова, что в Пионерском посёлке.
Долг в семье колебался от 500 до 700 рублей, мама постоянна пускала жить постояльцев, чтобы отбивать хотя бы часть квартплаты. А с 15-ти по зонам пошёл мой младший брат, а это всё новые и новые неподъёмные расходы!
Так и прошла в борьбе с нищетой в глубочайшем минусе жизнь.
Но всё-таки благодаря бабушкиному образованию - жизнь!
Смотрю на этот уникальный, как ни крути, документ.
Муж расстрелян, а не знающая пока об этом ничего достоверного жена, которая будет верна ему до гробовой доски, прилежно изучает Конституцию и задачи советской торговли.
Слёз у меня нет.
Не потому что не хочется плакать, а потому что они все уже давным давно выплаканы.
Есть нечего.
Плакать нечем.
И я смотрю на эти потрясающие осколки ушедшего мира, как смотрит на тающие берега Арктики полярный исследователь.
И вижу как он весь, этот удивительный мир человеческих надежд и иллюзий уходит под воду Реки времени.