Лучезар для Топ-10 Лит. Путник

Пламя лижет поленья в камине багряным языком, ярко вспыхивает и на миг освещает полутёмную комнату. На столе мерцает свеча в бронзовом подсвечнике девятнадцатого века, дымится глинтвейн, лежит стопка немецких газет и книга на русском языке «Горение и свойства горючих веществ». На стенах, отделанных морёным дубом, висят  подлинные гравюры Альбрехта Дюрера «Четыре всадника Апокалипсиса» и ещё «Огонь» Арчимбольдо. В кресле у камина сидит человек, и пламя бросает на его хищное лицо кровавые отсветы.
Господин Ферзин предаётся размышлениям: «Наш первый и главный враг - сомнение, неверие в свою избранность. Сверхчеловек отличается от обычного непоколебимой верой в себя. У Избранных свыше не возникает вопросов, они принимают решения оперативно. Избранный без страха и сомнения идёт к своей цели. Если вы сомневаетесь в своём избранничестве - значит вы не Избранный. Сверхчеловек не должен думать, что произойдёт, если он встретит препятствие своим планам – равного себе. Потому что на свете может существовать только один Сверхчеловек – и это вы»
Ему вспомнилась весна в забытой Богом сибирской деревне. Их, фольксдойч из Литвы  выслали в Прибайкалье, отец был полицаем в 1941. Таял снег, и шли дожди, река начала выходить из берегов, заливать огороды. Начиналось наводнение. Девчонки из соседнего двора пытались зажечь с помощью линзы костерчик. Они пели:
Заря вечерняя, золотая зарница,
Всем звёздам мать и небесам царица,
Покрываешь ты небеса,
Как покрыта голова от венца.
Пробудись, всколыхнись заря,
Прогони, разорви грозную тучу,
Бери кремень и огниво.
Воссияй заря на ясном небе.
Встану я на восток хребтом,
Лицом на запад,
Посмотрю на  красное небо.
С ясного неба летит огненная стрела,
Громовая  стрела на сырую землю.
Родилась от кремня и зарницы искра,
От громовой стрелы - полымя.
Встало полымя от земли до неба,
От запада до востока,
Золотым столбом, змеем огненным.
Разожглось полымя от неба до земли
Распалилось буйным вихрем, смерчем яростным.
Обернулось пламя красным молодцем.
Лучезар, Яросвет, огненный царь,
Осуши реки и озёра, и мелкие источники,
Заклинаю тебя, Лучезар, шестикрылый сокол,
Дымом, огнём, пеплом, теплом,
Первой и последней искрой,
Крути, верти, пали, лети
Пойди к Океану – морю, океан-море выкипит
Весь мир отдай во власть огню
Одолей Лучезар водяных и водяночек
И царя морского с его царицею
Воспари к истокам великой бездны
И случилось чудо, луч солнца пробился сквозь вечерние низкие тучи и костёр запылал. Утро  следующего дня было ясным, угроза затопления  миновала. Заговор он аккуратно записал в тетрадку. Потом он собирал все заговоры и приметы, связанные с огнём.
Расцвели жарки на полянах, пришло лето.
«Второй  наш враг - низкая самооценка. Трусами нас делает раздумье»
Его волчонка дразнили местные парни - и немчурой, и Адольфом, а он Альберт, фамилию коверкали. В дни летнего солнцестояния подростки прыгали через костёр, а его не брали. И купаться в тёплой как мёд, как парное молоко воде с ним никто не хотел.
Вот тогда он и задумал поджечь соседей. Сарайчик, набитый хламом, вспыхнул от одной спички, брошенной на промасленную тряпку. Пламя поднялось столбом, бабки, охая и причитая, бегали с вёдрами от колодца,  мужики кинулись к реке набрать водовозку. Когда огонь перекинулся через забор, начал лизать угол соседнего дома, прибежала тётя Геля - медсестра с иконой Николая Угодника. С криком: «Господи уйми!»- тётка обежала вокруг своей избы и о диво, ветер переменил направление, задул в сторону реки. Пламя пошло по собственным следам и пожрало само себя. Вот тогда он впервые понял, что огонь и ветер живые, разумные существа и можно ими управлять.
Никто его, мальца тогда ни в  чём не заподозрил, участковый решил, что причиной пожара была простая неосторожность. Альберт спокойно продолжал учиться, а учился он хорошо, особенно нравились физика и химия, они ему в жизни очень пригодились,  и, разумеется, немецкий язык. А вот Максима Горького он терпеть не мог и думал мстительно, я ещё вам устрою горячее сердце Данко. Настоящим кумиром для него был барон Унгерн. Потом он уехал в областной центр и поступил в пожарное  училище. Память тех лет – эта книга «Горение». Он читал учебное пособие запоем, как детектив и твердил наизусть, как стихи. Сама по себе пожарная служба его не привлекала, стоит ли портить лёгкие  и жертвовать здоровьем ради чужой страны. Его влекло пламя, оно казалось то змеёй, то птицей, то человеком с огненными крыльями и хвостом ящера, Яросветом, Лучезаром, сыном солнца из древней былины.
Третий враг – чувствительность, чуткость. Излишние эмоции - это удел женщин. Чувства делают из нас баб. Только ночь с ней провожался - сам  на утро бабой стал. И за борт её бросает в набежавшую волну.
Жениться он хотел на немке или, в крайнем случае, на полячке, чтобы родственники были за рубежом, чтобы выехать в Европу.
Иногда он захаживал в католический храм, где ксендз говорил о прощении грехов. Он слышал, что некоторые Римские Папы увлекались алхимией. Тут грянула перестройка, кооперативы, рынки, барахолки. А  самый лёгкий способ избавиться от конкурента это если сгорит его имущество, товар, машины, помещение и тогда он прогорит, а лучше сам сгорит, синим огнём. В таких случаях хорошо короткое замыкание, неосторожно брошенный окурок, взорвавшийся газовый баллон. Ещё в деревне он догадался о свойствах льняного масла и натуральной олифы, чуть хуже воспламеняется конопляное и подсолнечное масло, неплох и ацетон. У него появилась возможность доставать  книги по оккультизму,  и теперь Альберт заговаривал огонь профессионально. Бог высоко, а стихия близко, из самых рискованных  мероприятий он выходил невредимым.
Советский Союз распался. ОПГ громили конкурентов, взрывая машины, а это следы, краденая с военных складов взрывчатка, провода, дистанционное управление. Лучше если загорелось само собой.
Ферзь, такую он получил кличку, внимательно присматривался к городским пацанам, дети пьяных родителей охотно поджигали весной - прошлогоднюю траву, летом - тополиный пух, а осенью -  сухие листья, и круглый год разводили костры в мусорных контейнерах. Он нанимал их за жратву и  курево поджигать коммерческие киоски. Дети не подлежат уголовной ответственности. Один такой дебил  за ящик водки поджёг несколько деревянных развалюх в центре города, намечалось строительство торгового комплекса, а хозяева никак не хотели выселяться и съезжать на окраину. Водка и спирт – замечательное горючее. Сгорел хозяин в квартире, сам виноват, вылил самогон на пуховую подушку, уснул, уронил окурок.
Чтобы вами не смогли управлять, вы должны перестать слушать и слышать. Чтобы вам не говорили другие люди - это для вас не имеет никакого значения. Они только звуковой фон. Слушающего  человека  можно убедить в чём угодно. Скажите человеку тридцать три раза «швайн» и на тридцать четвёртый раз он захрюкает.
Четвёртый  наш враг - жалость, чувство вины. Давя на жалость, нами управляют, нас используют, и мы делаем не то, что хотим, а то, что нужно обществу, а нам совершенно не нужно. Чувство вины – это сильнейший комплекс, а от комплексов нужно избавляться.
Жизнь - флорентийская мозаика воспоминаний.
Особенно удачно он сжёг рынок «Фрегат». Как ярко он  пылал в тёмную осеннюю ночь. К тому времени Ферзь сам стал предпринимателем, свои товары он вывез, набил подсобку контрафактной, китайской, продукцией, ядовитыми игрушками, линяющими джинсами, полуразвалившимися кроссовками. Пролил случайно уксусную кислоту, а рядом оказалась перекись натрия и рулоны туалетной бумаги. Разорил он тогда многих, а сам получил страховку.
Пятый враг, самый мощный – это совесть. Эту химеру необходимо искоренять. Совесть – это пятая колонна в нашем мозгу, организованный диссидент, лишающий нас уверенности в правильности поступков.
Он продолжал захаживать в костёл, где немцы и поляки слушали проповеди. Познакомился там со своей будущей женой, её родня уже была в Германии. Так он стал, наконец, гражданином ФРГ, но бизнес вел в России. Приторговывал китайскими, бракованными фейерверками. «Дари огонь, как Прометей!»
Вспомнилось кафе «Буйная кобылка», в подвале жилого дома, стены отделали дешёвым, пёстрым пластиком, гирлянды на потолке. Алберт владел этим кафе, через подставных лиц. Он решил устроить праздник в честь зимнего солнцеворота и пятнадцатилетия кафе.
Ожидалось яркое фаер-шоу, представителей модного движения поинг. Очаровательные танцовщицы зажигательно вращали бёдрами, трясли плечами, крутили огни. Среди очаровательных зажигалок были даже мулатки, совсем как на  Кубе, в кафе «Тропикана».
Повар японец готовил  на углях, за огромной плитой - теппаном, он шутил, жонглировал ножами, лил масло в огонь, и пламя подпрыгивало как зверёк, маленькая, но хищная ласка. И тут забил холодный фейерверк фонтаном и прямо в потолок, всё запылало.
Люди и декорации были поглощены стремительно вращавшимся огненным коловоротом. А кто виноват, что они не соблюдали правила пожарной безопасности? Он тогда вышел через запасной ход. Это было запланированное жертвоприношение огню, на удачу, на прибыль.
Он подбросил в камин буковое полешко, вылил ром на дрова. Огонь в очаге затрещал  и поднялся. Искры сыпались точно червонцы. Господин Ферзин  произнёс заплетающимся от хмеля языком: «Покажись Лучезар!»  Столб пламени  принял очертания человеческой фигуры, и сквозь треск послышалось: «Ты забыл, я принимаю не только, невинные жертвы! Я абсолютно свободен и ни один смертный не смеет мной повелевать!»  Огонь превратился в алого хамелеона, в золотого ящера и он плюнул в сторону Алберта красным острым языком.
Из утренних газет: « Ещё один, таинственный случай самовозгорания. Известный предприниматель и меценат Ferzin найден в кресле обгоревшим, сохранилась голова  и ноги в тапочках, на коленях лежат  кисти рук и держат книгу. На пальце - серебряный перстень с мёртвой головой, серебро не потемнело. Обивка кресла цела и даже не закопчена. Коллекция редких картин не пострадала, уникальная библиотека цела. В комнате нет следов огня и сажи, пачка газет лежит нетронутая у камина.  Дрова в камине догорели, и огонь потух сам собой. Книги и газеты лежат на столе у подсвечника, спиртное осталось нетронутым. Очевидно, что причиной возгорания послужил не камин, и не свеча, в комнате отсутствуют окурки и следы горючих смесей. Огонь как будто вырвался из внутренностей предпринимателя. Вероятно, внутри  организма произошло ускорение химических реакций окислительно-восстановительного типа»