Глава 2. Первый Сеанс

Вернулся домой я поздно, попутно заехав в продуктовый магазин. В моей пустынной квартире, состоящих из трех крупных комнат, где одна выполняла функции зала, а две другие спален, для хозяина и гостей соответственно, царил мрак. Некому было встретить меня. Я жил один. Уже давно мы с матерью моего сына состояли в разводе. Наш брак не был запланирован, равно как и рождение сына. В наших отношениях никогда не присутствовала страсть или пылкие чувства. Мы сошлись исключительно как друзья, и всего одного физического контакта хватило для того, чтобы сделать нас родственниками, и документально, в том числе.
Пожалуй, мы стали образцовыми родителями в вопросе сокрытия истинного положения вещей от сына и окружающих. Внешне мы производили впечатление идеальной пары, идеально воспитывающей идеального ребенка. И лишь мы вдвоем понимали, что стоит сыну вырасти и начать делать самостоятельные шаги, как брак наш элементарно перестанет существовать. Может, осознание этого исхода привело к спокойствию и равновесию в семье. Все, что было возможно, мы вкладывали в сына, за которого ни разу в жизни нам не пришлось краснеть. Без ложной скромности заявлю, что о лучших родителях сложно мечтать. Понимание и принятие равнозначности друг друга, ориентированность на одну цель и отсутствие помех в виде ревности, привели нас к замечательному результату – нашему сыну, за что я и по сей день благодарен бывшей супруге. Жалею лишь о том, что так и не смогли мы разжечь искру между нами, но спустя годы я еще больше ценю дружбу с этим человеком.
На кухне я налил себе бокал вина, нарезал несколько сортов сыра, купленных ранее и прошел в зал. Мягкое кресло-качалка, изготовленное на заказ, приняло мое уставшее тело в объятия домашнего покоя. Я в миллионный раз осмотрел комнату. Супруга сына любит повторять, что мое жилище – исключительно мужское холостяцкое. Кажется, будто все на месте, всего хватает, прекрасный дизайнерский ремонт, не достает лишь частички домашнего тепла, уюта. Ее мнение безусловно имело право на существование, однако меня здесь все устраивало.
Взяв в одну руку бокал с вином, а в другую пульт от огромного телевизора, занимавшего чуть ли не треть стены, я лениво переключал каналы в надежде найти то, чего не знал сам. Уже давно я пытался найти это что-то, способное оживить мою жизнь, хоть на мгновение окрасить ее цветами, отличными от серого. В итоге, я остановился на радио с классической музыкой, где звучали первые аккорды Штрауса «На прекрасном голубом Дунае». Я расслабился и вспомнил первый сеанс с малышкой Лили. На моем лице медленно расплывалась теплая улыбка.
- Мне нравится, Док, - удовлетворительно произнесла малышка Лили, находясь в моем кресле для пациентов, куда ее впервые привели родители.
Раздраженно поправив очки, я строгим взглядом посмотрел на девочку. Вольности в ее общении покоробили меня, ведь она с первых секунд стерла грань между врачом и пациентом. Однако же, это означало лишь то, что девочка открыта к общению, а значит, мне не придется прикладывать много усилий, дабы расположить ее к себе. Кроме того, я всегда осознавал одно правило, которому и следовал сейчас: с детьми необходимо общаться на равных. Многие родители забывают об этом или же вовсе не знают о его существовании, в результате чего мы имеем все более растущее число наглых, неуправляемых и, что самое страшное, замкнутых детей, жизненный путь которых обременяется теперь и впитанным с детства отношением родителей.
Я решил произвести небольшой диалог, дабы более плавно перейти к основной теме.
- Значит, тебе здесь нравится? Кстати, можешь так и называть меня «Доком».
- Очень! – воскликнула Лили. – У вас столько книг, я, правда, не знаю их названий, но одно количество… А еще ваш стол! Он такой… такой… - она стала тереть пальцами лоб. – Вспомнила! Официальный. И ручки на столе красивые. Шарики вам зачем, Док?
- Это колыбель Ньютона. Был такой ученый. Оттягиваешь крайний шарик, отпускаешь его и под действием различных энергий, он приводит в действие другой шарик. Модель могла бы стать вечным двигателем при отсутствии силы трения.
Я настолько завалил маленькую девочку терминами, что предложил просто попробовать самой проделать описанные манипуляции, дабы расставить все по своим местам. Дважды ее уговаривать не пришлось. Лили быстро переместилась к столу, подняла вверх левый шарик и разжала пальцы. Результатом увиденного стало протяжное «ух ты».
- Здорово, Док. Этот, как там его? Он, похоже, был умным.
- Очень умным, Лили. Ты услышишь о нем еще не раз, обучаясь в школе, на уроках физики, математики и, возможно, других предметах. Его вклад в науку поистине велик!
- Физика. Она мне понравится, я уверена.
- Девочки, обычно, не любят физику и математику.
- Это еще почему? – насупилась Лили.
- Потому что эти предметы относятся к точным наукам, а девочкам точность несвойственна.
- Вот еще придумали, - недовольно проговорила малышка. – Так, а это что?
Проследив за движением ее руки, я взял метроном.
- Это специальный прибор для отсчета времени, называется «метроном». Посмотри, у него есть грузик. Если подвинуть его вверх, то метроном будет издавать звук реже, а если опустить вниз, то чаще. Попробуй.
Маленькими ручками Лили проделала описанные мною манипуляции. Особенно ей понравился сам звук, издаваемый прибором.
- Зачем он тебе, Док?
- Я использую его для гипноза, - пошутил я, однако девочка восприняла мою шутку совершенно серьезно.
- Ого! Я слышала о гипнозе. Ты можешь заставлять людей делать что угодно?
- Заставить людей делать что угодно можно и без гипноза, - засмеялся я. – Под действием гипноза можно помочь людям разобраться в их проблемах. Собственно, в этом вся моя работа.
- А меня будешь гипнотизировать? – испуганно произнесла она.
- Думаю, до этого не дойдет, - улыбнулся я Лили, и желая уже начать сеанс, пригласил ее обратно в кресло.
Стоило малышке погрузиться на уютное сиденье, как взгляд ее упал на стену, где висели портреты наиболее значимых и любимых мною психиатров.
- Кто это?
- Люди, внесшие огромный вклад в изучение психологии человека. Вот, Фрейд, это Юнг, здесь у нас Роршах…
- Роршах? – перебила меня Лили.
- Да. Слышала о нем?
- Нет, - смутилась девочка. – Имя понравилось.
Я обошел стол, открыл ящик, где располагались пятна Роршаха, достал одно из них и показал Лили.
- Это – пятно Роршаха. Скажи мне, что ты видишь?
Даже не думая, Лили выпалила «бабочка».
- Хорошо. То, что ты увидела бабочку, вполне хороший результат. Он говорит о том, что ты девочка впечатлительная и… что-то тебя беспокоит. Но, - я положил изображение на стол, - мы займемся изучением картинок как-нибудь в другой раз. Скажи, Лили, тебе удобно?
Широким движением головы девочка дала положительный ответ.
- Хорошо. Ты знаешь, почему ты здесь?
Лицо малышки в момент нахмурилось: брови опустились к переносице, губы плотно сжались.
- Знаю, - угрюмо произнесла она.
- Можешь сказать мне, почему?
- А то вы не догадываетесь, - огрызнулась девочка.
- Нет, ты же видела, что я не разговаривал с твоими родителями.
Вынужденная хитрость смягчила грозный нрав малышки Лили. Я видел, как она пыталась закрыться и не мог допустить подобного развития событий. Она еще с минуту молчала, а потом тихо произнесла:
- Мама говорит, что по мне психушка плачет.
Комок злости подкатил к моему горлу. Как же порой взрослые глупы в своих высказываниях. Как ничтожны их знания о таком уникальном сокровище, чудесном негранёном алмазе, как человеческая душа. И как же наивны они, считая себя хозяевами детей. 
- Послушай, Лили, - я присел рядом с ней. – Мама очень переживает за тебя. Ей кажется, что ты не здорова, понимаешь? Поэтому она может говорить такие вещи, от которых тебе будет обидно или неприятно, но, я уверен, она ни в коем случае не желает тебе зла.
Мы просидели несколько мгновений в тишине. Выражение лица Лили с грозного переменилось на озадаченное. По бегающим зрачкам глаз я понял, что девочка о чем-то усиленно размышляет.
- Лили, я хочу предложить тебе дружбу.
Малышка исподлобья посмотрела на меня, улыбнулась и пожала протянутую мной руку. Я улыбнулся ей в ответ.
- Знаешь, что отличает настоящих друзей? – спросил я.
- Друзья делятся секретами.
- Верно. Но это не самое главное. Друзья доверяют друг другу, а уж после делятся секретами. Друзья должны помогать друг другу, поэтому быть другом – большая ответственность. И я, если ты позволишь, хотел бы помочь тебе, но для этого ты должна довериться мне и рассказать, почему родители привели тебя сюда. Ну как? Сможешь?
- Родители думают, - осторожно начала она, - будто я сумасшедшая.
- Хорошо, Лили. Почему они так думают?
Пальцем одной руки она ковыряла ладошку другой, не решаясь произнести ответ.
- Не бойся, ведь мы же друзья. Помнишь?
Лили с силой выдохнула и сказала:
- Они думают, что я вру про Странника, говорят, что его нет. А еще говорят, что я ворую, а на самом деле, это Странник дарит мне подарки.
Наконец-то что-то начало проясняться. Я быстро записывал ее слова в блокнот, дабы использовать их в качестве отправной точки анализа.
- Очень хорошо. Расскажи мне про Странника. Как он выглядит?
Для малышки Лили Странник представлялся высоким сильным мужчиной. Он носил аккуратную бороду, переходящую в усы, а на голове его покоился обод, оголявший широкий массивный лоб и сдерживающий волосы от попадания в глаза, которые, по словам Лили, были ясно-голубыми, как летнее утреннее небо. Одевался Странник, соответствуя своему имени, в наряд путешественника – удобный и практичный. Во множестве карманов его жилетки всегда находилось что-то ценное и необходимое, а горные ботинки и мешковатые штаны довершали образ. По словам Лили, Странник не раз демонстрировал свою силу и выносливость. За спиной, при необходимости, он носил рюкзак, где иногда, вместе с припасами, путешествовала сама Лили. Я попытался зарисовать его образ в блокноте на основании слов девочки.
- Как ты познакомилась с ним, Лили?
- Он всегда приходил ко мне. По начала я думала, что он мой папа. Когда я была маленькая, то видела его постоянно, еще когда не умела говорить. Потом все реже и реже. Совсем недавно, где-то полгода назад, как только мне исполнилось шесть лет, я играла в своей комнате. В окне что-то ярко засветило. Я посмотрела туда и увидела его. Он сидел в прозрачном шаре и протягивал мне руку, словно приглашая внутрь. Я взяла кофту, поставила стул и полезла на подоконник. Шар находился так близко, что я легко перешагнула и очутилась внутри. Там было тепло и пахло елкой. Он спросил, где бы я хотела побывать. Поскольку на улице стояла зима, я сказала, что там, где тепло. Тогда он попросил меня пристегнуться ремнями к креслу, закрыть глаза и уши. Шар сильно трясло, но я делала все, как он сказал. В ушах что-то звенело, а потом вдруг произошла вспышка, и Странник сказал, что можно расслабиться. Все прошло успешно. Мы на месте.
Свою речь малышка Лили сопровождала активной жестикуляцией и развитой мимикой. Ее глаза горели, как будто она прямо сейчас заново переживала тот день. Она говорила убедительно и правдоподобно, но, как и любой взрослый рационально-мыслящий человек, я подверг ее слова критической оценке.
- И где же вы оказались?
- На острове посреди моря. Вдоль всего берега лежал песок, а дальше виднелся густой лес. Кругом находилось много пальм, но совсем не было людей.
- Хорошо, Лили. Что произошло дальше?
А дальше произошло само знакомство. Он назвал себя Межзвездным Странником и рассказал, что путешествует по всей вселенной, выполняя крайне важную миссию: контроль за безопасностью на планетах. Странник присматривал за множеством планет и не только в нашей галактике, однако же, чаще всего приходилось ему бывать на Земле. Люди, как говорил он, стали настолько жадными и злыми, что приходится регулярно наблюдать за их действиями.
- Люди всегда были такими, но теперь, благодаря развитию технологий, закончить все на планете можно в два щелчка, - сказал Странник, поглаживая бороду. – Моя задача – не допустить этого.
Кроме того, Странник угостил Лили мороженым, которое бог знает откуда взялось в его шаре. После чего, Лили была доставлена домой в целости и сохранности, довольная и сытая.
- Странник приходит только к тебе?
- Не знаю, Док. Он никогда не рассказывал об этом, да я и не спрашивала.
- Как ты думаешь, почему он пришел именно к тебе?
- Странник сказал, что приходит только к тем, кто готов к встрече с ним и открыт для нее. И еще, я хотела, чтобы он пришел.
- Ты хотела? – удивленно спросил я.
- Ну… - замялась она. – Я хотела увидеть чудо.
- Очень интересно.
Я потер рукой напряженную шею.
- А ты можешь рассказать мне про шар?
- Конечно.
Шар, если я верно уяснил, являлся неким летательным аппаратом, собранным из материала, напоминающего стекло. Однако, учитывая, что перемещения осуществлялись на тысячи километров за считанные секунды, он должен был быть в миллионы раз прочнее. Внутри находилось три места: одно водителя, на котором восседал Странник, а два других предназначались для пассажиров. Внутри отсутствовала сложная система приборов и было, всего-навсего, несколько кнопок.
- Странник говорит, что просто концентрируется на месте, где хотел бы оказаться, и шар сам переносится туда. Как-то я спросила, почему у людей нет таких аппаратов, и он сказал, что люди слишком увлечены внешними факторами и слишком мало внимания уделяют развитию внутренней силы.
- Скажи, Лили. Странник – человек?
- Да, - уверенно сказала она. – Точнее, нет. Он похож на человека. На разных планетах он принимает разные формы. Ха, Док! Я вспомнила! Он говорил, что на одной планете становится червяком, но не таким, какой живет в земле. Там он не ползает, а летает над землей, и ему не нужно есть. Я вот, Док, очень люблю поесть. А ты?
Я засмеялся и поддержал ее.
- Наше время на сегодня заканчивается, Лили, поэтому я задам тебе еще несколько коротких вопросов.
- Идет, Док, - и она задорно подмигнула, приведя меня в полное недоумение.
- Я могу увидеть Странника?
Лили раздраженно фыркнула.
- Док, ну я же сказала, что нужно быть открытым.
- Хорошо. Как им стать?
Маленькой ручкой Лили почесала голову, потом потерла нос и растерянно пожала плечами.
- Не знаю, я же ребенок. Наверное, я всегда такой была.
Раздался требовательный стук в дверь. На пороге стояла секретарь и сказала об окончившемся уже как двадцать минут времени сеансе.
- Что ж, Лили. Придешь еще ко мне? Я был бы рад увидеть тебя вновь.
- Конечно, Док. Мне понравилось болтать с тобой. Думала, будешь как другие взрослые смеяться надо мной и считать сумасшедшей. Ты же не считаешь меня сумасшедшей?
Я улыбнулся и проводил Лили в коридор, оставив ее вопрос без ответа. Родители тут же поспешили ко мне. Пригласив их в кабинет, я попросил секретаря развлечь Лили и плотно закрыл дверь.
- Что с ней, доктор? – сходу накинулась на меня мать.
- Честно говоря, я не заметил никаких отклонений в ее поведении. Да, все, что было рассказано ей удивительно, но не походит на явную ложь. Может, она говорит о своих сновидениях, выдавая их за реальность. В любом случае, исходя из текущего исследования, она совершенно здорова. Чтобы сказать что-то более вразумительное, необходимо провести еще несколько сеансов.
Во время своей речи я пристально наблюдал за мамой Лили. С каждым моим словом ее будто распирало от гнева и ненависти. Когда я закончил, она не выдержала и закричала:
- Что вы такое говорите?! Она же сходит с ума! А вы, вы… - задыхалась она. – Вы твердите, что она здорова! Я вам говорю, она сумасшедшая, и мы привели ее к вам, чтобы вылечить!
- Успокойтесь, - резко и сухо ответил я. – Не делайте из своего ребенка того, чем он не является.
Сам того не осознавая, я принялся защищать Лили перед ее же собственными родителями, убеждая их в здоровье и разумности дочери. Беседа с девочкой и правда не принесла каких-то аргументов в пользу ее сумасшествия, потому, в силу объективности своей профессиональной личности, я и вступился за нее. Даже если девочка врала, то это никак не говорило о ее сумасшествии. Мать Лили, разгоряченная и разозленная, обозвала меня шарлатаном, обвинила в выброшенных на ветер деньгах, пообещала солидную анти-рекламу моей деятельности и зареклась, что ноги ее больше здесь не будет. Напоследок она громко хлопнула дверью, обругала моего секретаря и ушла, источая брань и грязь по всему зданию. Испуганный секретарь зашла ко мне в кабинет.
- Что это было?
- Не поверите, она обвиняет дочь в сумасшествии.
- После такого поведения, - усмехнулась она, - я бы с куда большей охотой поверила в ее расстройства, нежели девочки. Лили показалась мне очень воспитанной и приятной девочкой.
- В том-то вся и загвоздка, - я тяжело выдохнул. – Лили рассказала мне настолько невероятную историю, что будь на ее месте любой другой человек, я бы высмеял его и даже глазом не повел. Однако, ей я верю. Во время нашего общения меня не покидало ощущение, будто я разговариваю со взрослым сложившимся человеком. Сложно поверить, что ей всего шесть лет. Думаю, мы имеем дело с невероятно развитым человечком, зрелым и разумным. Я очень переживаю за ее родителей: они и в правду могут превратить ее в сумасшедшую своим бесконечным давлением и неврастеническими истериками. Особенно мать. В любом случае, мне было бы интересно провести с ней еще несколько сеансов. Уверен, что у Лили есть секрет, и мне бы хотелось узнать его. А сейчас, пойдемте домой. Сегодня был тяжелый день.
Я закрыл кабинет и мы, вдвоем с секретарем, вышли в прохладу весеннего вечера.
Уже не помню, куда делся бокал из моей руки, но с утра я обнаружил себя спящим в кресле качалке, а стеклянный сосуд мирно покоился на краю журнального стола.