II Покровитель Мелиорак. 3. Про злых бурматутов

       ЗАПРЕТНАЯ ГАВАНЬ.

       Часть 2.
            ПОКРОВИТЕЛЬ МЕЛИОРАК.
       Глава 3.
            ПРО ЗЛЫХ БУРМАТУТОВ.

РАССКАЗЫВАЕТ ПЕТРИК ОХТИ.   

    Я не люблю ночёвки под открытым небом. С меня хватило походных приключений за последние годы. Но даже в юности я считал, что путешествия должны быть комфортными. Приехал с удобством, остановился в гостинице – и пожалуйста, совершай себе культурные экскурсии куда хочешь. Любишь ночь на природе – посиди на пеньке дотемна, поброди по берегу до рассвета. А потом ступай под крышу и ложись на перинку. Но нет. Жизнь постоянно вынуждает меня ночевать то под ёлкой, то на крыше угнанного лично мною фургона, то на палубе прямо. Это ещё хорошо. Миче, к примеру, довелось спать, укрываясь собственным хвостом. Вы не знаете? Было такое дело. Когда Миче превратился в белого пёсика по милости Эи и Радо. Хотя, все знакомые и он сам утверждают, что по моей милости.   
    Сегодня у нас с Лёкой не было с собой даже спальных мешков. Мы ведь не собирались ночевать в лесу. Думал, что не засну на всех этих шишках и ветках. Но нет, всю ночь спал отлично, даже снов не видел. Это потому, что сказалась усталость последних дней, когда мы с Лёкой бесполезно кружили по морю надеясь догнать Канеке и Рики. Честно сказать, мы были очень измотаны. Особенно я, ещё не вполне оправившийся после происшествия в Веше. Проснулся я от того, что какая-то мысль грохнула молотом в моей голове и разбудила меня, ввергнув в сильное беспокойство. К моему удивлению, уже был рассвет.
  - О! – сказал я вслух. – Забыл же защитить нас заклинанием от ядовитых змей.
   - Я защитил, - сонно пробормотал Боба и поплотней закутался в свои тряпки. – А от кусачих насекомых забыл.
   - А я не забыл, - похвастался я.
   Тут Лёка пнул меня пяткой и велел не чудить, а спать. Потому что кусачих змей тут отродясь не водилось.
    Я решил поваляться ещё минут пять, а потом начать собираться в путь. Но тут настырная мысль опять дала о себе знать. А, правда, куда мы попадём, выбравшись из портала на Запретной Гавани? Я полез в рюкзак за картой Таена. Глаз Моря с того времени, как носил название Аринари, мог сильно разрастись и поглотить выход. Вот будем мы хороши, материализовавшись, скажем, на плахе, где дикие и злобные заморыши публично рубят головы тем, кто считает, что запредельщик не враг, а друг.
   - Чудилка, если ты не спишь, достань-ка карту и спроси у Бобы, где конкретно мы вывалимся из дурацкого портала. Территориально, - не открывая глаз, раскомандовался Лёка.
   - У вас что, есть какая-то карта? - тоже не просыпаясь, полюбопытствовал Боба.
   - Эй, вставайте! – потребовал я, разозлившись на этих спящих красавцев.
   - Мы устали.
   - Особенно ты, Боба.
   - Не поверишь, Петрик, я теперь постоянно сонливость испытываю. Клонит в сон. Спать столько лет утомляет. Да ещё ведь шёл пешком с востока на запад через все твои земли. Ну, что у тебя за карта?
   Боба взял здоровенной ручищей клочок древней бумаги и стал внимательно его разглядывать.
   - Что я могу сказать? – наконец проговорил он. – Согласно этому изысканию, этой научной работе, маленькие люди продолжают избегать селиться на запретных территориях. Это хорошо. Это радует. Любопытство маленьких людей не знает границ. Любопытство чужаков могло бы погубить наших женщин. Но теперь я немного взбодрюсь. Возможно, я застану их в живых. Возможно, мы с Варой всё-таки проживём вместе много счастливых лет.
   - Так куда мы выйдем из портала?
   - Здесь, - Боба уверенно ткнул пальцем в Глаз Моря, главный город, некогда носящий имя Аринари. – Ах, как красиво! Было договорено, что маленькие люди живут в низине, ниже среднего пояса, и на побережье. А ближе к центру - священные места поклонения вечно живой природе. Леса Мидар неповторимы и удивительны. Их следует оберегать, хранить их красоту, заботиться о них. Там обитает прекрасная Аринар, покровительница садовых деревьев и посевов. Она часто бродит по полянам, по окраинам посёлков в свете солнца или Ви и Навины в окружении своих прелестных подруг – тех, что хранят деревья в лесу, водоёмы и луговые цветы. Но в самой чаще, в самом центре – дом Мелиорака, покровителя континента. Побережье всегда нравилось Отцу Морей и его семейству, потому что они общительны и любят людей. В лесах, конечно, живут люди, только это не отмечено на карте. Там обитают отшельники, мудрецы, волшебники, что стремятся постичь гармонию. Есть там дома лесников и охотничьи домики. Сквозь леса проложены дороги и просеки, чтобы сократить путь, в озёрах купаются и ловят рыбу. Но нельзя бывать за священной границей территории Покровителей в центре континента. Нельзя вырубать лес без крайней нужды. Нельзя, вырубив, не посадить новых деревьев. Это не понравится покровителям Акети. Справедливый Мелиорак придумает нечестивцу кару.
   - Мы слышали, будто он не может никого убить.
   - Он и не может. Но кара всегда находится для неразумного. Чаще всего тот лишается всего имущества при пожаре. Но не было ни одного случая, чтобы при этом пострадали люди или животные. Двери хлева и птичника в этом случае открывает невидимая рука, и кто-то заботится, чтобы питомцы и их хозяева уцелели. Можно принять это за заботу Покровителя, и это впрямь может быть заботой. Но если на горячих ещё угольях прорастает вьющееся растение узколапка, это верный признак вины наказуемого. Пока не искупишь вину, не можешь строить новый дом, узколапка не даёт увезти головешки и расчистить участок. Бывает, что на полях нечестивца ничего не растёт много лет подряд, а сад чахнет и чахнет – это ли не разорение? Если поле захватывают лесные деревья, и от них не избавиться, значит, хозяин провинился перед Мелиораком. Его перестают уважать до тех пор, пока он не искупит свою вину. Если от рыбака надолго отворачивается удача – значит, он тоже не без греха. Но есть и разные способы заслужить прощение и благоволение покровителей континента, они всегда рады простить провинившегося, если он сделает доброе дело на благо прекрасной природы Мидар.
   Однако, замечательные покровители у Запретной Гавани – стремятся беречь природу. Это мне очень близко. Я подумал, что мог бы найти общий язык… ну, хотя бы с Мелиораком.
   Кстати, в устах Бобы название «Мидар» звучало как «Медар». И он объяснил нам, что это потому, что его народу доподлинно известно, что на самом деле оно значит не «Милый Дом Аринар», а «Мёд Аринар», то есть, сладкая земля, приятное для жизни место.
   - Помнится, были годы вражды между коренными племенами континента. Как Покровители относились к такому явлению, а, Боба?
   - Это дела маленьких людей. Слышал я, что если такое случается, в мир приходит человек, который всё исправляет и примиряет враждующих.
   - Вроде того старого правителя, - кивнул Лёка. – Но Покровители континента побеждены. Изгнаны или погружены в сон. Как же теперь?
   - Вы мне сами рассказывали, что старые поверья сдерживают наглость победителей, - оптимистично заявил Боба и выразил готовность пуститься в путь. Его очень радовал факт, что погибшая земля возле погибшей столицы далеко от предполагаемого места сна великанш.
    - Постой! Ты ещё не рассказал нам о Вратах Сна. Город великанов! О!
    - Да что там рассказывать! В этом городе жили наши, их было немного. Избранные, изучающие тайны Вселенной и предающиеся раздумьям. Они обязаны были охранять покой наших женщин. Дорогу, ведущую в их тайные чертоги.
    Мы с Лёкой не решились тогда сказать Бобе, что теперь в этом месте обитают чернокрылые люди, душевно владеющие оружием невиданной силы. А дорога обрывается у большого стеклянного дома. Может, это что-нибудь значит?
    Перекусив, мы двинулись дальше по направлению к перевалу и входу в Нтоллу, подземную страну анчу. Боба резво шагал впереди на своих длинных ногах, а мы с Лёкой поспевали за ним с трудом. Особенно я, как самый низкорослый из компании. Боба расстраивался, что при таких темпах мы никогда не доплетёмся до его Вары. При всём уважении к чувствам Бобы, у нас с Лёкой была собственная причина торопиться изо всех сил. Но, конечно, пешком мы ещё будем плестись и плестись.
   - Стойте! – крикнул я, упав в изнеможении на пенёк. – Давайте свернём к почтовой станции. Мы с Лёкой доедем до спуска ко входу в пещеры и подождём тебя, Боба, где-нибудь там.
   Лёка обычно примеривается к шагам своих друзей, и почти уже привык ходить с нашей скоростью. Но тут он имел перед глазами длинноногого великана, и потому сильно вырвался вперёд. Увидев меня, жалобно вякающего на пеньке, он вернулся и сказал:
   - Да, пожалуй, стоит доехать. Боба, ты не носись так: Чудилка недавно болел и ещё не набрался сил.
   Боба подошёл и покачал большой головой:
   - Какие-то королевичи нынче хилые пошли, - сказал он, весело блестя глазами. – Хорошо, встречаемся у спуска.
   Лёка, однако, имел на Бобу свои планы. Он велел ему прийти в посёлок по эту сторону горы Сидящий Пёс. Там Боба должен был найти портного по прозвищу Катушкин, а у портного, соответственно, Лёку, который закажет для Бобы одежду.
   - Потому что, - трагическим голосом сказал мой дружок, - невозможно на тебя смотреть в пододеяльниках этих.
   - Я так не согласен, - возмутился Боба. – Мы идём спасать мою Вару, а не шмотками заниматься. Кстати, сердечки – весьма подходящий для такой цели узор.
   - И что, ты скажешь Варе, что это нынче мода такая, в пододеяльниках рассекать? Да она немедленно захочет заснуть обратно. Ты сам говорил, что женщины чувствительны к красоте. Твоя Вара мигом разлюбит тебя, Боба, если ты в таком виде ей покажешься.
    Да уж. Это был серьёзный аргумент. Великан тут же согласился идти хоть к Катушкину, хоть к Удавкину. Тем более, мы с Лёкой поклялись, что организуем пошив одежды в рекордно короткий срок. Сами спешим. Лёка быстро снял с Бобы мерки, после чего мы с ним двинулись к почтовой станции, где наняли таратаечку и во весь опор домчались куда следовало. Оказались на месте гораздо быстрее Бобы. Тут Малёчик с большой скоростью влетел в дом портного и потребовал его пред свои очи.
   - Так где ж я вам его возьму? - фыркнула супруга этого достойного мастера, вытирая фартуком руки. – Не дома он. В мастерской.
    Я расстроился: ещё куда-то топать! Но мастерская оказалась прямо в соседнем здании, куда Лёка ворвался с радостными приветствиями и такими словами:
   - А сколько ты возьмёшь с нас, Катушкин, за очень срочное исполнение заказа? Учти, я знаю цены.
   - Согласно тарифу, - отвечал толстенький, пёстро одетый, утыканный булавками портной, глядя на которого сразу понимаешь, откуда взялось его прозвище.
   - А за нестандартный размер?
   - Насколько нестандартный?
   Лёка рассказал, насколько.
   - Ого-го! – сказал Катушкин и включил в голове счётную машинку. И выдал результат подсчёта Мальку.
   - Ого-го! – сказал Малёк и назвал свою цену.
   - А зачем тебе, позволь узнать, такая большая одежда в полном комплекте и при этом со сменой? – догадался спросить портной.
   - А тебе не всё ли равно?
   - Нет.
   - Для карнавала.
   - Ха-ха! Поди, тот великан, о котором говорят повсюду, прибился к твоей компании? Знаешь, тот, который в Някке подошёл прямо к воротам дворца и спросил, не видела ли охрана где-нибудь тут волшебника Петрика Охти.
    Дело было не совсем так, но Катушкин весело загоготал, схватившись за круглый живот, а я, наконец, обратил внимание на знаки, которые подавал мне мой товарищ. И отключил Отрицание Имени согласно его пожеланию.
   - И ведь нашёл же! – вытирая слёзы, говорил портной, внимательно меня разглядывая. – Куда вы направляетесь, мальчики? Держу пари, что выручать детей Арика Аги, не так ли?
   Ну что ты будешь делать со слухами и сплетнями! Они несутся впереди вас быстрее урагана и имеют силу большую, чем Отрицание Имени. Но в данном случае это послужило нам на руку.
   - Ты мне оплатишь, Лёка, только материалы и срочность, - деловито сказал Катушкин. – И заплатишь за работу тем, кого я привлеку в помощь. Согласно тарифу. Всё. Я рад помочь. Забудем о нестандарте.
   В помощь Катушкин призвал жену, сестру, дочерей, сыновей, мать, тёщу и внучку, так что в накладе он не остался. Но и мы сэкономили здорово. Согласитесь, одежда, даже для Бобы, гораздо дешевле яхты и припасов. Куча народа, включая Катушкиных подмастерьев, забросила все дела и трудилась над двумя гигантскими рубахами, кожаной жилеткой, парой штанов и курткой на случай плохой погоды. Лёка заказал даже ботинки у сапожника на углу. Он позаботился обо всём, обо всех мелочах, которые необходимо иметь человеку в походе. Выбрал в лавке большой рюкзак для Бобы. Купил ему кусок мыла, зубную щётку, бритву и полотенце. Добыл где-то шляпу, размер которой посчитал подходящим. Шляпа была древней и пыльной и воняла сыростью. Я заподозрил, что она пережила века в чьём-нибудь чулане. Лёка потребовал, чтобы сей головной привели в порядок, и его привели. Стал, как новый. С одним только была беда. Носки на Бобу достать было невозможно ни за какие деньги.
   - Что делать? – огорчился Малёк. – Человеку в походе никак нельзя натереть ноги.
   - Эх, мальчики! Современная молодёжь, - засмеялся Катушкин и предложил вспомнить о портянках. Мы вспомнили и обрадовались: замечательный выход. Катушкин занялся портянками, а я направился в аптеку, где приобрёл для Бобы самый лучший крем для умягчения кожи. Четыре банки. Возвращаясь, я обратил внимание на прилавок, где торговали бусами. И задумался о Бобиной Варе. Вдруг раньше не было такого обычая, чтобы женщины обязательно носили что-нибудь на шее? Вот так появится Вара на людях без бус, и что? Опозорится. Допустить это было никак невозможно. Вот я и выбрал для девушки хрустальные, переливающиеся: какие бы ни были у Вары глаза, должно подойти.
   В посудной лавке я приобрёл миску, кружку и вилку с ложкой, всё самое большое, чтобы Бобе было из чего есть. Подумал и купил для нас всех котелки и чайник: не грозят ли нам походная жизнь и ночёвки под ёлкой? Сбагрю Бобе в рюкзак, пока он с нами. Ещё мне предстояло купить ему подходящий нож, из тех, что мы, мужчины, любим носить на поясе. Конечно, Боба волшебник, но без ножа нельзя.
   Присев со всей поклажей на скамью у мастерской Катушкина, я произвёл в уме необходимые подсчёты. Всё равно выходило, что яхта дороже. Экономия налицо. Но пугала перспектива того, что мы не сможем пройти через портал, и плавсредство покупать всё же придётся. И, если обращаться в банк, то Отрицание Имени нужно будет отключить, и тогда следует опасаться того, что нас с Лёкой, согласно приказу короля, попытаются вернуть домой. А идти на новый и демонстративный конфликт с родителями вообще не хотелось.
    Оставалось ещё несколько дел, моих собственных. Я отправился на почту, где написал несколько писем. Одно содержало распоряжение соответствующим органам заняться судьбой многочисленного семейства вдовы, которой Боба отдал все свои деньги. Налицо какое-то упущение или нарушение. Таким семьям хорошо помогают в Някке. Я потребовал немедленно организовать необходимую помощь.
    Остальные письма содержали статьи для самых читаемых газет. Я рассказывал о Бобе, чтобы если кто-нибудь в будущем встретил нашего или вообще какого-нибудь великана, не вздумал стрелять в него, тыкать холодным оружием или оскорблять словесно. Ни единого упоминания Цветной горы и восточных рубежей, зато невнятные намёки на ледяные глыбы совсем в иных краях. Справился быстро, поскольку не впервой мне писать для газет. Подумал: не написать ли извинительное письмо домой, маме и папе? Но нет. Не стал. Ни к чему.
     Подоспевший к обеду Боба с удивлением взирал на швейные машинки и даже попробовал построчить. К нашему великану в посёлке отнеслись дружелюбно, а к нашей миссии – очень сочувственно. Всё потому, что мы с Лёкой отправлялись на поиски Рики и Миче. Боба времени не терял и совал свой нос во все нынешние изобретения. Так что я подумал даже, что половина этого носа останется в каком-нибудь станке.
    Со времён собственной свадьбы наш великан не был в многолюдном месте, и сейчас ему было хорошо и весело.
    Боба вам не дурак. Он всем рассказывал про изменившиеся созвездия и растение, которое в нынешнем климате не растёт. А заодно рассказывал страшную повесть своего падения в снежную горную пропасть, где он вмёрз в ледяную глыбу, а вот теперь, через несколько столетий, стало быть, оттаял. Повесть изобиловала интересными подробностями последнего похода Бобы в горы: навестить больную бабушку за перевалом. Якобы он нёс ей заботливо испечённые мамой и тётушкой лепёшки, крынку сметаны и, главное – суп в глиняном горшке. И вот, чтобы его не разлить в схватке с дикими бурматутами, поджидавшими Бобу на перевале, он сделал лишний шаг в сторону с тропы и свалился в пропасть, где благополучно вмёрз в лёд. Бурматуты же благополучно пообедали гостинцами, что он нёс для бабушки. Злые, подлые, коварные, вечно голодные бурматуты. Поселяне поражались рассказу, женщины всхлипывали, жалея бабушку, не дождавшуюся горячего супа, мальчишки выкрикивали нечто вроде: «Вот я бы этим бурматутам!» - и размахивали палками. Сам Боба получал нереальное наслаждение, заговаривая зубы большой толпе. Он так красочно описал интерьер дома тётушки и дома бабушки, созвездия над перевалом бурматутов и их самих, почти не одетых, и сам перевал, и даже глыбу льда, куда вмёрз, что я, едва сдерживая смех, думал о Миче. Они бы здорово спелись с Бобой! Миче – он мастер всякие подробности разводить, в отличие от меня, пообещавшего вам этим не увлекаться.
   Боба, конечно, беспокоился о безопасности своих товарищей в недрах Цветной горы и о женщинах своего народа. И, помня, что какие-то люди разыскивали его возле Дырчи, не стал рассказывать свою подлинную историю.
   Лично я, когда меня спрашивали о том, где мы собираемся искать похищенных Миче и Рики, рассказывал про железную дорогу и делал невразумительные намёки на морское побережье. От поселян я узнал, что считается, будто сыновья Арика Аги увезены пиратами. Стало быть, для всех непосвящённых озвучена такая версия. Чтобы почём зря не будить страсти вокруг Запретной Гавани, не накликать раньше времени войну на наши головы. Я подтверждал эти слухи. Я думал о том, что родители, наверное, не пошлют погоню за нами с Лёкой. Наверное, они раскаиваются уже, что пытались нас задержать и одобряют наше с Малёчком решение. Хотя, вряд ли признаются в этом. Даже когда мы вернёмся. Какие же они всё-таки смешные!
    Столпотворение царило в посёлке вплоть до того, как наша тёплая компания не тронулась в путь во второй половине дня. На всякий случай мы свернули в сторону железной дороги. Но, когда все любопытные скрылись из глаз, снова взяли курс на перевал и вход в Нтоллу, что находится на берегу узкого длинного морского залива, и по краям которого сидят гигантские каменные кошки с колокольчиками на шеях.
    - Кто такие бурматуты? – спросил Лёка, пока мы спускались к заливу по крутой тропе.
   - Понятия не имею, - честно признался великан.
   Боба был счастлив безмерно, получив нормальную одежду и даже обувь. Просто нарадоваться не мог. И всё обещал в будущем отдать нам долг. Как только найдёт работу. Сумма, потраченная нами, казалась ему очень большой. Что и не удивительно, учитывая то, что в последнее время он жил вообще без денег. Но мы успокоили нашего товарища, объяснив ему, что тут как раз, благодаря ему, огромнейшая экономия вышла. Мы должны быть ему благодарны за рассказ о портале.
   - Кстати о работе, - спросил я. – Чем ты занимался раньше, Боба? Кем работал?
   - Это не интересно.
   - Работал он писателем сказок, - усмехнулся Лёка.
   - Ну же, скажи, Боба.
   - Лучше не буду.
   - Почему?
   - Да ну.
   - В полиции, что ли?
   Люди не любят полиции, так уж они устроены. По опыту знаю. Поэтому я предположил, что если скрывать что-то в биографии, то именно службу в полиции. Хотя, лично я не скрываю, а, наоборот, горжусь. Тут как посмотреть. Боба сказал:
   - Ну, можно сказать, что капельку следил за порядком.
   - В бумажках каких-нибудь, - предположил Лёка. - В какой-нибудь канцелярии.
   - Нет, не в канцелярии, - засмеялся великан. - Хотя, за бумажками тоже следил.
   - А что ещё делал? Вообще, Боба, на что ты годишься? Только не говори, что ты мудрец, который пишет трактаты о вечном.
   - Никогда! – решительно отказался он. – Трактатов я не могу. О вечном мне скучно. Зато я умею собственноручно охотиться, пахать землю и рубить дрова. Могу запрягать ваших маленьких лошадей, если они привыкли ко мне и уже не боятся. И однажды я дрессировал собаку.
   - Ты циркач? – поразились мы. - Не может быть.
   Мы потому первым делом вспомнили о цирке, что нас с Лёкой чрезвычайно волновала судьба нашего дорогого друга, акробата и хозяина труппы, Лесика Везлика, приёмного отца Аарна. Как это угораздило его заболеть? Вроде, совершенно здоровый, закалённый, даже не пожилой ещё человек. А так не вовремя лишил нас Аарна и заставил волноваться за себя. Как он там? Что с ним? Со всей его семьёй, которую так несправедливо посетило столько несчастий? Совершенно не известно.
   - Ну что вы! – отверг Боба наше смешное предположение. – Просто у меня была собака. И всё. И я вам пока не скажу, кем я работал. Не обижайтесь.
   Но мы изобразили, что обиделись. Бобе стало смешно, и он сознался:
   - Я, ребята, сын правителя и его первой жены. Старший сын. Тоже, можно сказать, королевич и наследник престола. Ещё я научил разговаривать большого белого попугая.
   - Вот какая у меня судьба, вот какая компания, - прикинулся обездоленным Лёка. – Куда ни плюну, попаду в королевича. Как это меня угораздило?
   - Надо было, - сказал великан, - слушаться маму. Когда она объясняла тебе, что плеваться нехорошо.
    Нам с Мальком нравился Боба. Был он славным. Добродушным, весёлым, любопытным и смешливым. Он не боялся показать себя в невыгодном свете. И удары судьбы встречал стойко. И не гнушался работы. А любовь к неведомой Варе словно заставляла его светиться изнутри.
   Преодолев босиком мелководье перед входом в Нтоллу, мы все остановились и обернулись к заливу, к морю за ним, к многоцветным горам, облитым солнцем, клонящимся к горизонту, к ясному, жаркому летнему небу. Увидим ли ещё? Вернёмся ли в Някку, в родные места, к родным людям?
   - Надо идти, - позвал Лёка. И мы втроём вошли под своды подземной страны, где когда-то обитали наши с Миче и Рики далёкие предки.
   Например, длинноязыкая королева Унагда Агди, наговорившая нашим четырём родителям гадостей про меня и про Миче. Как при жизни была дурой, так такой и осталась.

ПРОДОЛЖЕНИЕ:  http://www.proza.ru/2015/06/06/1016


Иллюстрация: картинка из "ВКонтакте".