Призрак

Приглушенные крики в подушку. Вдруг кто услышит. Я не должна. Я не должна… Задушу в себе сердце, зарежу душу, высушу слезы огнем, зашью свои раны острым ножом. Пусть никто не услышит, мне и не надо. Пусть никто не обнимет, никто не полюбит – пусть сгорят за это  в адовом пламени. Убийцы, палачи… Приглушенные крики, сдавленные рыдания… Никто не придет, да и не надо. Пусть проглотят свои языки - не нужны их лицемерные утешения, лживые слезы, холодные рукопожатия…  Они все мертвы, все до единого… Среди живых нет живых… Сдавленный крик в тонкие колени - крик одиночества и гнева. Крик отчаяния и неизмеримой боли. Никто не услышит, да и не надо… Я не нужна, и они мне тоже. В моей сказке нет красивого конца – в ней только стыд, страх и безумие… Мое безумие.
***
Туман облизывал стволы деревьев, обвиваясь бледными змеями вокруг корней. Призрачные пальцы его цеплялись за длинный алый плащ медленно бредущей девочки. Капюшон опустился почти на самое лицо. В темноте поблескивали ее испуганные глаза, изо рта шел пар. Она осторожно ступала по тропе. Деревья сплелись ветвями над самой головой, создавая купол. От этого становилось еще страшнее. Где-то вдалеке завыли волки. Протяжно, надрывно. Душа бедняжки заледенела, как и ее маленькие ручки. Страх просочился в каждую клеточку, мертвой хваткой сдавив все нутро.
Девочка шла вперед. Легкий осенний ветерок приносил из глубины леса множество запахов: гумидный аромат земли, слежавшейся листвы, сырости, грибов и смрад болота. Эти топи погубили не одну душу. Сколько детей  безвременно почило в холодной жиже, сколько мужчин и женщин ушли, ни с кем не попрощавшись. По этой дороге мало кто ходил, обычно ездили по длинной, вымощенной камнем. Но Красной Шапочке нужно было быстрее добраться до бабушки, и она отважилась на короткий, пусть и опасный, путь. Снова волчий вой – совсем близко. Хрупкие плечи вздрогнули под плотной шерстяной тканью плаща. Кроха дернулась, услышав резкий хруст за спиной. Широко открытые глаза смотрели в лицо странной незнакомке, что немногим отличалась от нее самой. Такой же маленькой, хрупкой.
- Ты заблудилась? – осторожно спросила Шапочка.
- Нет… - спокойно ответила девочка. Она вся дрожала. Тощее тело прикрывала лишь тонкая сорочка. Волосы запутались, в них торчали листья и колючки. Глаза незнакомки были холодны, пугающе пусты в темных кругах измождения.
- Кто ты? – поинтересовалась Шапочка.
- Я это ты… - слегка наклонив голову, произнесла незнакомка. – Я это ты…
Вдруг фигура странной девочки стала расплываться. Призрак коварно улыбнулся и исчез. Тут же, сильным порывом неизвестно откуда взявшегося ветра, Шапочку снесло с ног. Она больно ударилась плечом о выступающий из земли корень. Тело изогнулось дугой, глаза заплыли пеленой. Волосы выбились из-под капюшона и заметались в воздухе черными птицами. Крик прорезал мертвую тишину. В ночи откликнулся на зов одинокий волк. Сегодня он остался голодным. Призрак же нашел свою жертву, захватив в плен невинную душу. Шапочка еще некоторое время билась в судорогах, царапая ногтями лицо и шею, истошно крича. А злобный дух терзал ее душу… И вот все прекратилось. Резко, словно ничего и не было. Девочка встала, оттряхнула плащ, надела на голову капюшон и молча пошла дальше.
Вскоре она заметила домик бабушки, что приютился на опушке леса возле мощного дуба. Дернула за веревочку и вошла. Скрипнули под ногами половицы, свеча в комнате погасла. Все погрузилось во мрак. Бабушка ворочалась в постели, тщетно пытаясь разглядеть вошедшего.
- Не бойся, это я… - тихо сказала Шапочка. Она подошла к кровати и заглянула в сморщенное лицо старушки. Седые волосы серебрились в лунном свете, что лился из окна.  – Не бойся.
Девочка легла к бабушке на кровать, обняла.
- Да ты замерзла вся, внученька! Вон, какие ручки холодные…  - засуетилась бабушка. – Давай я тебя согрею.
- Он тоже так сказал.
- Кто, внученька? – удивленно спросила бабушка.
- Тот мужчина, - сказала девочка, еще крепче сжав бабушку. Она все сжимала и сжимала, все крепче и крепче.
- Внученька, ты так задушишь бабушку, - прокряхтела старушка, смеясь.
- Он обнимал меня именно так… Я не могла вывернуться… Не могла убежать…
- Внученька, что ты такое говоришь? – почти шепотом пролепетала бабушка, медленно отстраняясь от девочки.
- Почему у тебя такие большие глаза? – спросила девочка, приподнимаясь на локте.
- Потому что боюсь я, внученька, - прошептала бабушка. На нее пустыми белесыми глазами смотрел призрак. Глаза старушки сделались шире, в них действительно пылал страх. В темноте все ярче вырисовывались знакомые черты.
- Ты узнала меня? – наклонив голову, проговорила девочка. Улыбка скользнула по бледным губам, обнажив пустой рот. Что-то черное потекло на подбородок.  – Ты помнишь, мамочка?
- Астра… - с ужасом выдавила из себя старушка. – Тебя нет… Ты…
- Умерла. По твоей вине. Ты не помогла мне. Ты же знала, что в лесу страшно и опасно, но все послала меня к бабушке, - черные слезы потекли по щекам.  – Знала. Мне было больно… страшно…
Лицо Астры из печально - покойного вдруг преобразилось в зловещую маску. Глаза вспыхнули безумием, рот нервно подрагивал, голова то и дело дергалась.
- Я не должна… - прошептала девочка.  – Приглушенный крик, сдавленный плач… Никто не придет… Никто не спасет… Я одна, совсем одна… Никто, нет, никто…
Астра что-то монотонно бормотала себе поднос, вздрагивая всем телом, выписывая грязными пальцами в воздухе причудливые узоры. Лунный свет играл в черных спутанных волосах, лизал бледное лицо.
- Никто не придет… Никто не услышит…
На мгновение луна скрылась за черными тучами. В ночи раздался вой одинокого волка, а ему вторил безумный крик…