Maiden and Sea. Девочка и Море. 191

Но маман лишь усмехнулась и выдала, -
– «Вот погоди прищемит под хвостом забегаешь, под любого полезешь и милым некуда более покажется. Комплименты дамам – это же как воздух для мужей. Они стараются ради тебя, а ты себя сразу за мальчишку выставляешь. Уступать просто не хочешь, словно они тебя за слабую принимают. Это же как раз нормально для девчонки и мужа. Вот и заработаешь в мужья какого грубого увальня потом намучаешься с чадом от такого. Всё ей трудности подавай. Амуры – это ведь самые тонкие и нежные чувства. Что и бог и мать девице дали, а тебе молотом махать»;
– «Да, спасибо за науку! А ты забыла что тут у моих ровесников на амурах творилось? Пуще всех грехов ада. И где же вы предки тогда со своей мудростью были? Я только твои насмешки и подколки и запомнила, мамочка. Тонкие и нежные чувства...», - и Солли встала и ушла в свою комнату. Маман вздохнула, а отец развёл руками – дочь была права и вообще её надо было поддерживать с ранних лет, когда её все ровесники отвергали. А отец пропадал на трёх работах, но и теперь вины с себя не снимал. Но радостной встреча не получилась, однако маман взялась готовить праздничный ужин и отправила отца отдыхать, а вот к дщери зашла и сказала, -
– «Ладно, расслабься и извини! Не хотела я тебя задевать. Я же тебе как лучше желала и не хотела, чтобы ты мои дурные качества унаследовала. Я ведь тоже не ангел, раз из города сбежала. А пока пойдём поможешь ужин готовить, потом и отдохнёшь»;
Солли встала с койки и пошла за маман на кухню. И потом тема продолжилась, только от откровений маман, Солли молчала.
– «Каждый родитель хочет, чтоб его дитё было особенным и лучшим из всех. Я тоже не исключение из общих правил. Сначала я тебя проверяла, не станешь ли ты хныкать от такого отношения сверстников. Потом и вообще решила, что ты найдёшь себе жениха в городе, чего и сама тебе от души желала. Мне было даже на руку, что ты не якшаешься со своими сверстниками в селе. И мечтала, как ты станешь принцессой в городе. Это конечно мой родительский эгоизм, но и тебя надо было подготовить достойной, то есть стоящей невестой, что не падка на лёгкую страсть. В этом была моя ошибка, но осознала я её далеко не сразу. Я не придавал значения что ты торчишь на берегу, но мне было важнее, чтоб ты не впутывалась в амуры с местными сверстниками. Я уж сколько себя помню, всё мечтала вернуться в город и не меньше, чем принцессой, чтоб мои враги и завистники, позеленели от моего шика и шарма. Я наезжала в город в самых лучших нарядах, иногда помогая в бизнесе отцу. Да, я грешна, я хотела отомстить тем, из-за которых я ушла из города. Но я тоже упрямая и терпеливая как и ты, и я строила планы не на один год, зная что в короткие сроки мне на ноги не встать, чтоб выйти в персоны. Но однажды я приехала в город и вдруг почувствовала, насколько многие равнодушны и бесчувственны, и даже чужие. Им было важно богатство и положение, а на остальное начхать. Вот с того момента началось моё крушение планов на город. И я поняла, что нужны только миллионы денег и больше ничего, какой бы я там девой не была. Мне стало тошно являться в городе в своей красе, для этих ничтожеств. И я наконец поняла, что единственным моим сокровищем можешь быть только ты. Я и не рожала более с того, что берегла фигуру. И тут у меня всё рухнуло прямо на глазах. Прости дочка меня за тот цинизм и сарказм – я больше высмеивала себя, какой оказалась наивной и глупой девой при всех своих передовых качествах. И я хотела направить тебя в нужное русло и тут-то вдруг и поняла, что потеряла тебя и видимо давно. Но мне казалось что ты идёшь сама нужным путём, каков бы я от тебя и пожелала. И я решила тебе просто ни мешать, уверовав, что в тебе сработали мои материнские гены по натуре. Но ты вдруг ушла раньше срока в школу мореходки, а Огюст был ещё тот парень. И тут-то до меня дошло, что ты всегда не просто сидела на берегу, а жила морем. Ну и ладно, только бы тебе сосватать кого покруче в женихи типа капитана. Во мне работали старые комплексы мира, а я то полагала, что сама веду свою судьбу и в передовые персоны. Я не могла почувствовать, что старый мир уже на грани крушения, ибо сама жила тем миром. Я тебе сейчас сознаюсь, что от превышенных запросов к своей персоне, порой изменяла отцу с другими более шикарными и состоятельными, но никому не нужна была ты, как моя дочь и ещё кое-что от меня», - маман крошила свёклу и замерла, что-то переживая в воспоминаниях. И потом вздохнула махнув рукой, мол теперь всё это пустое и далее, -
– «Я однажды приехала на форум молодых матерей в город и там увидела одну из своих бывших подруг, которая ранее бросила меня не поддержав. Но мы зла друг на дружку ни держали и стали вспоминать наши дружные времена. И тут на форуме, показывают на экране крупным планом обложку испанского журнала и заявляют вот это дочка! На которую обратила пристальное внимание королева Испании и переживала её пребывание на море. Это была ты. И я дёргаю подругу под бок, мол хотела бы она иметь такую дщерь и та, говорит, конечно, но а она за такой подвиг, надрала бы ей после всего задницу. А я ей отвечаю – вот оттого у тебя никогда такой дочери и не будет. Надраить задницу – значит ущемить её свободу выражения натуры и силу духа. А я вот не драила задницу, а воспитывала словами и вот полюбуйся – это моя Селена. Та аж едва не подпрыгнула от неожиданности и она не поверила, что эта девчушка, моя дочь. Так я, только впервые за всё время, смогла отомстить одной из своих бывших подруг, что в своё время меня предала. А та, потом понесла это по городу и по моим бывшим врагам и завистникам. И вот проходит время и выходит вторая обложка уже местного журнала мод и на ней опять ты и все вокруг в городе только о тебе и говорят. И мне сами стали звонить бывшие завистники и даже враги. И я им всем сопли утирала счастливая, говоря – не поверили мне, а вот господь в меня поверил и подарил такую дочку. А ты не знаешь, твои фото гуляли по Германии после спасения той Эммы Зальгер? И даже отмечали, что ты, ради её спасения пошла против приказа капитана. Ох, как я возгордилась тобой, но у меня было одно правило – не дать тебе задрать свой носик, иначе такая слава могла тебя запросто и разложить. Я видела в тебе свой идеал и потому старалась не мешать тебе идти дальше в гору, но чтоб ты не догадывалась о моей гордыне матери. Я всегда тайком следила за тобой из-за спины и знаю какие слухи и легенды гуляют о тебе на море и не только. И я простила многих своих врагов и завистников, кои только и нахваливали меня, какая у меня дщерь... И вот, чего же я достигла на этой волне счастья? Ничего. Я опять у разбитого корыта, а ты говоришь, чтоб я ещё кого родила от отца. Я только в последнее время наконец поняла, что люблю его и не могу без него жить. Но может, это просто стало моей привычкой жизни. Я ему благодарна по гроб жизни, за то, что он никогда мне ни мешал быть такой какой я сама хотела и сносил все мои выходки. И вот теперь я имею в тебе то, чего сама всю жизнь добивалась – холостячества. И только теперь поняла все свои непростительные ошибки. Надо быть женщиной и верной мужу, а уж потом будь какой хочешь и кем хочешь. И ты это теперь отрицаешь сама. И как я не хотела бы, чтобы ты не повторяла моих ошибок, ты идёшь тем же путём. То есть ни тем, что я конечно хотела, а только блажила, представляла, считая этот путь правильным... и заблуждалась. Ну ты конечно понимаешь – это только наш женский разговор»;
– «А зачем вообще воспитывать детей? Они всё одно станут такими как их предки, разве что если мстить им не станут, как некоторые в моей бывшей команды. Я понимаю только одно – к девчонкам всегда слишком повышенный спрос и во что он оборачивается? В большей мере в трагедии и несчастья, а ты хочешь, чтоб я такие комплименты от мужей принимала. Пусть ты сто раз права, но я уважала всегда только отца. Потому и стала морячкой.  Но и то, что ты была моей оппоненткой я тебе благодарна. Зато и нос свой не привыкла задирать, знала что ты это на смех поднимешь. Вот наверное с того и я не стремлюсь стать матерью, извини уж меня. Я никогда никому нос не утирала, даже если била мальчишек в нос, и тебе я и не мечтала нос утереть и не пожелала бы. Всё, заканчиваем эти женские сплетни, спасибо за такой рассказ», - поставила точку Солли не придавая значения своим словам и мать поняла, что-то менять в дочери уже поздно, остаётся только молиться. А попробуй она сейчас перемениться в отношении к дочери – та её просто за мать не признает. А ведь дщерь воистину стала крутой и её авторитет попробуй не уважить. Она просто уступит матери и снесёт молча всё, чтобы мать не сказала. Нет не стала дочь её воплощением, она стала другой. Для неё икона – мягкий натурой отец. Потому она всем всё и прощает.