Мой папа космонавт

Мой папа космонавт. Я это помню с 4 лет. Взрослые очень любят задавать странные вопросы, например: “кто твой папа?” Я без запинки отвечаю: “Мой папа космонавт”.
В наше время, после заселения луны, профессия космонавта не самая редкая, но всё ещё престижная. Я по-настоящему горжусь своим отцом и мечтаю, когда вырасту, тоже отправиться в космос. Мама никогда не упускает возможности этим воспользоваться:
- Доедай всю кашу! Кто кашу не ест, у того не хватит сил отправиться в космос!
И я послушно уплетаю завтрак за обе щёки.
- Хватит плакать, Юнг! Таким плаксам не место в космосе, - говорит она всякий раз, когда я неуклюже растягиваюсь на асфальте.
И я перестаю лить слёзы.
 Мой отец космонавт, а вот кем работает мама, никогда не возникает вопроса. Мама - это мама. Разве ей нужна еще какая-то профессия?
Мама всегда знает, что делать, и никогда не унывает.  Лишь один раз я видел её слёзы.
Той ночью я просыпаюсь от жажды. Шлепая босыми ногами на кухню, вижу зажжённый свет. Сквозь прикрытую дверь доносятся приглушенные всхлипы.
Не знаю почему, но я так и не решаюсь зайти на кухню, и продолжаю напряжённо вслушиваться.
- Вартена… Прошу, не плачь, - шепчет отец матери.
Сдавленный голос отца не помогает, мама продолжает плакать.
- Если ты хочешь… - папа запинается. - Если ты хочешь, я могу подписать бумаги на развод.
Всхлипы прерываются. Звонкая пощёчина заставляет вздрогнуть.
- Обер Эрстлинг! - зло шепчет мама. - Если ты думаешь так просто от меня избавиться, то ты выбрал не ту женщину!
- Я не это имел…
- Скажи мне только одно, Обер. Шона... Это все ради неё?
- Что за глупости? - повышает тон папа. - Конечно, нет!
- Тише! Разбудишь сына.
- Извини, - отец вновь переходит на шёпот. - Вартена, вы с Юнгом -  самое дорогое, что у меня есть. 
Мама снова начинает плакать.
- Я знаю… И знаю, что ты не откажешься.
- Не откажусь, - подтверждает папа. - Если я останусь, то буду уже не тем, кого ты полюбила, и не тем, на кого равняется наш сын. Настоящий мужчина всегда идёт до конца.
Сквозь маленькую щелку двери я вижу, как папа обнимает маму.
- Тогда настоящая женщина всегда его дождётся.
Мама целует папу, а я смущённо бреду обратно в комнату. Жутко хочется пить, однако потревожить родителей так и не решаюсь.

Той же ночью отец заглядывает в мою комнату, осторожно садится на край кровати, боясь разбудить.
- Юнг, - еле слышно произносит он, - я улетаю, Юнг.
Его голос прерывается, словно папа переводит дыхание.
- Я не знаю, смогу ли вернуться... - отец снова замолкает и продолжает надрывным голосом. - Смогу ли увидеть тебя ещё когда-нибудь?
Чувствую, как колется его щетина, когда целует меня в макушку. Сильные руки опускаются на плечи, но в последний момент зависают в воздухе. Отец резко отстраняется, рукавом рубашки вытирая глаза. Встаёт с кровати, так и не решившись обнять. 
- Возможно, когда-нибудь ты сможешь простить… или хотя бы понять, - шепчёт он у самой двери. - Прощай, сынок.
Я до сих пор не знаю, было это на самом деле или частью сна, но утром просыпаюсь со слезами на глазах.
Побежав в родительскую спальню, застаю лишь грустную маму. Она не плачет, но по морщинкам у глаз можно догадаться, чего стоит сдержать слёзы. Каштановые волосы взъерошены после бессонной ночи, острый подбородок слегка приподнят. Взгляд карих глаз направлен, чуть выше моей макушки.
Устыдившись, кулаком вытираю мокрые щёки и прижимаюсь к маме.
- Он вернётся, мам, он обязательно вернётся! - горячо шепчу я в мамину ночнушку.
Мама ничего не отвечает, лишь сильнее обнимает меня.

***
Фамилия Эрстлинг ко многому обязывает. Мама говорит, что в переводе с одного из забытых языков, это означает “Первый”.
Мне стоит огромных трудов всегда быть Эрстлингом. Недопустимо играть на улице, не выучив уроки. Нельзя ложиться спать, если не повторен пройденный материал.  Лишь получив по всем предметам “отлично”, могу быть достоин своей фамилии.
Если буду плохо учиться, то я не буду Эрстлингом и не смогу стать космонавтом. Старый мамин прием работал безотказно.
 
Первые сомнения появляются в начальной школе.
Пятница, предпоследнее занятие. Ученики по очереди выходят к доске и рассказывают о своих родителях.
Когда подходит мой черёд, одноклассники показушно закатывают глаза.
- Мы эту историю уже тысячу раз слышали, - доносится чей-то недовольный голос.
Мне всё равно. Я люблю рассказывать про своего папу.
- Мой папа космонавт, - привычно начинаю я. - Он много летал, доставляя пассажиров с Земли на Луну. Однажды его попросили доставить груз для освоения Марса, и он пробыл в космосе целых три года. Правда, это было ещё до моего рождения. А сейчас папа участвует в очень важной космической экспедиции на Альфа-Центавру. Это самая близкая звёздная система, но полет все равно займёт много времени.
- Что же они там ищут, Юнг? - заинтересованно спрашивает учитель.
- Планеты, учитель. Планеты для терраформирования, - отвечаю я, вспоминая рассказ мамы.
Учитель удовлетворенно кивает. Я не сомневаюсь, что заслуживаю «отлично». Астрономию будут преподавать лишь в следующем году, потому учитель должен оценить мои знания.
- Да, врёшь ты все! - слышится голос с задних рядов.
- Насс, что за выкрики? - делает замечание учитель.
- Но, учитель, он же врёт! - не унимается Насс. - Я проверил по Единой Сети, его отца нет в составе экспедиции!
- Неправда! - возмущаюсь я. - Мой папа улетел к Альфа-Центавре. Так мама рассказывала!
- Насс, ты ведь знаешь, детям запрещено пользоваться Единой Сетью до 14 лет. Я буду вынужден рассказать всё твоим родителям, - предупреждает учитель.
- Да рассказывайте, - огрызается Насс. - Этот выскочка всех достал своими сказками о папе-космонавте и его путешествии. Нет у тебя отца, так и незачем придумывать!
Ярость бьёт по вискам. Подхватывая чей-то учебный скрин, перепрыгиваю через парту и со всей силы бью Насса по голове. В классе поднимается крик. Прежде чем учитель меня оттаскивает, успеваю ещё несколько раз садануть Насса скрином.
В тот день впервые маму вызывают к директору, а в графе поведения появляется жирный неуд.
Папы нет с нами уже пять лет.
***
После случая в школе, я умоляю маму открыть доступ в Единую Сеть, но она остаётся непреклонной. Возможно, это наказание за то, что избил одноклассника, а может быть, она боится того, что могу найти. Или точнее, чего я там не найду.
Случай с дракой никак не влияет на успеваемость, чего на скажешь об отношениях с одноклассниками. Одни меня боятся, другие обзывают выдумщиком и фантазером. Я больше никогда не рассказываю про отца, но от репутации вруна избавиться не удаётся.
Слова Насса, не дают покоя, точат веру изо дня в день. Ярость постепенно перерастает в неуверенность. Неуверенность подкрепляют злые языки соседей.
- Что за мужчины сейчас! - возмущается соседка, сидя на скамейке перед домом.
- И не говори, - поддакивает вторая. - Сначала женятся, детей наделают, а потом руки в брюки и сбегают.
- Вон Вартена своего до сих пор ждёт, да только чего теперь - лежит где-нибудь на пляже с малолетней дурой и забыл про семью.
Я чувствую, как ярость подкатывает к горлу, однако не могу допустить очередного срыва. Неуравновешенных психов не берут в космонавты.

В 14 лет вместе с аттестатом получаю долгожданный доступ к Единой Сети.
Одноклассники отмечают окончание школы, с размахом веселятся в кафе, а я весь день провожу дома, уставившись в персональный скрин. Замкнутый исхудалый изгой с патлатыми волосами и легким пушком над губой. Развалившись в плетёном кресле, я не в силах оторваться от экрана.

Экспедиция к Альфа-Центавре стартовала 5 мая 2060 года. Событие масштабное и грандиозное - первое путешествие за край Солнечной системы. На запуск корабля типа “Бассард” собрались видные учёные, важные политики и даже Лидер. На экране скрина мелькают сотни статей и репортажей. Кликнув, запускаю трансляцию речи Лидера:
- Экспедиция важна не только для науки, - уверенному голосу Лидера внимают сотни наблюдателей, - но и для всего человечества! В ближайшие сорок лет мы терраформируем каждую пригодную планету в Солнечной системе. А после, благодаря героическому труду экипажа “Бассарда”, мы сможем перейти за её пределы.
Запись прерывается, и я продолжаю чтение.
План Лидера по Заселению Солнечной системы позже окрестили сорокалеткой. Первые два года журналисты еженедельно публикуют отчёты о ходе экспедиции, краткие сообщения с корабля, интервью с членами семьи отважных космонавтов. Но вскоре человечество теряет интерес к “Бассарду”. Люди жаждали космических приключений, ошеломляющих открытий, инопланетян, а получали лишь сухие сводки о пройденном расстоянии, курсе и физическом состоянии экипажа.
Еженедельная статья превращается в ежемесячную, а потом и в ежегодную. Чем дальше корабль от планеты, тем больше человечество о нём забывает.
Перебрав несколько ссылок, открываю статью о корабле:
Корабль новой модели типа “Бассард” оснащён термоядерными двигателями. На носовой части установлена огромная магнитная воронка, которая захватывает атомарный водород из открытого космоса. Водород поступает напрямую в двигатели, а излишки заполняют топливные баки.  Инновационная конструкция решает проблему огромного запаса топлива, снижает вес корабля, что увеличивает скорость. “Бассард” способен достичь скорости света и добраться до Альфа-Центавры за двадцать лет. Однако время в космосе и на Земле идёт по-разному. Космонавты вернутся постаревшие на 30 лет, а на Земле пройдёт 40.
Читаю последние строки, задержав дыхание.
Вопрос времени и старения экипажа занимал многих ученых. К сожалению, и в наше время в этом вопросе не продвинулись. Заморозка, криогенные камеры так и остались на страницах фантастических романов. Учёные больше поглощены строением двигателя и развитием большей скорости. Как итог, всё время полета до Альфа-Центавры экипаж проведет в полном сознании наедине с космосом и друг другом.
Разработана специальная диета, строго выверенный режим и комплекс упражнений, чтобы каждый член экипажа был в добром здравии до самого возвращения на Землю. Однако для многих космонавтов эта экспедиция все равно что билет в один конец. Тридцать лет в невесомости не пройдут бесследно. В лучшем случае их ждёт немощная старость под постоянным надзором врачей, в худшем - смерть через несколько месяцев после приземления. Однако, несмотря на это, добровольцев в избытке.
Специальная комиссия тщательно изучает личные карточки. Возрастной потолок для участников экспедиции установлен в двадцать пять лет.
Когда отец покинул нас, ему уже было тридцать, смущенно продолжаю чтение.
В результате отобрано семь космонавтов с идеальным состоянием здоровья и хорошим опытом межпланетных перелётов. На одном дыхании  читаю состав команды: Станислав Бримен, Ерген Вольц, Хоми Димм, Александр Кравец, Ирен Донован, Шона Берг и Георг Кальк. И ни одного Эрстлинга.
Потухший взгляд смог зацепиться за ускользающую нить и связать её с далёкими воспоминаниями детства.
- Шона… Шона Берг, - шёпот кажется криком в пустой квартире.
Та, к кому ревновала мама. Это та самая Шона?
Маленькая, очень маленькая зацепка под весом разоблачающих фактов. Стоит ли обращать внимание? Мой отец космонавт, полетевший в опасную экспедицию, или трус, бросивший свою семью? Рассказ матери правда или сказка, чтобы ребенок не плакал?
В тот вечер я не смог принять решение.
Идет десятый год экспедиции отца.
***
Несмотря на все усилия, сотни тарелок съеденных каш, литры сдержанных слёз и красный диплом, я так и не смог стать космонавтом. Как часто бывает, подводит мелочь: плохое зрение не позволяет пройти в первую группу по здоровью. Конечно, в наше время подобный недуг устраняется операцией, но, увы, у матери нет столько денег.
Я все чаще задаюсь вопросом, действительно ли мой отец космонавт? Заботу о семьях участников экспедиции взял на себя Лидер. Финансовая поддержка помогает пережить отсутствие кормильца. О нас же никто заботиться не спешит. Сразу после исчезновения отца мама устраивается работать на завод по производству продуктов питания для космонавтов. Благодаря прогрессирующей популярности космических перелётов, подобные заводы открываются всюду.
Заработанные деньги полностью уходят на питание, жильё и оплату обучения в колледже. Сумму необходимую на операцию, мы не сможем скопить даже за несколько лет. Подобрав сопли отчаяния, я бросаю учёбу и устраиваюсь на работу водителем погрузчика в космопорте. Увы, бедные мальчики никогда не смогут стать космонавтами. 
***
- “Бассард”-Земле: Отчёт за 22.10.2080 г. Успешно пройдено гравитационное поле Нептуна, - высвечивается скромный отчет на экране скрина.
- Земля-“Бассарду”: Принято. Доложите о состоянии экипажа, - я проверяю каждую букву, прежде чем отправить запрос.
Ответного сообщения приходится ждать около часа, тело бьет мелкая дрожь.
Весь диалог фиксируется в журнале, и то, что я пробрался в комнату связи с “Бассардом”, обязательно станет известно. Вопрос только в одном, меня просто уволят или ещё посадят в тюрьму?
- “Бассард”-Земле: Кто за пультом связи? От кого поступает запрос?
Сердце бьётся чаще, словно стремится сломать грудную клетку.  В каждую набранную букву я вкладываю надежду, что связист с “Бассарда” не пошлёт меня куда подальше.
- Земля-“Бассарду”: Запрос от командования, позовите к пульту Обера Эрстлинга! - нажав “отправить”, я перевожу дыхание. Иду ва-банк, больше ничего не остаётся. Это единственный способ узнать правду.
Наконец, на экране отображается ответ:
- “Бассард”-Земле: Кто вы? Позовите старшего смены!
Сердце словно перестает биться, а в ушах оглушающий звук тишины.
- Он с вами? Он на борту корабля? Прошу, скажите! - отчаянный жест во чтобы то ни стало получить ответ.
В коридоре слышатся шаги старшего связиста. Войдя в просторную комнату, он не сразу понимает, что происходит.
- Здесь не нужно мыть, - раздражённо произносит он и замирает. - Ты что делаешь? Кто тебе разрешил садиться за пульт? Да ты хоть знаешь, что натворил?
Его рука тянется к брелоку тревожной кнопки у пояса.
- “Бассард”-Земле: Что за дурацкие вопросы? Почему посторонние в эфире? Позовите старшего смены и ... Дальше лишь непонятные символы.
Связист внимательно всматривается в экран. Оттолкнув меня, склоняется над пультом.
- Что за чёрт! - еле слышно шепчет он. - Что еще за иероглифы?
Я не слушаю, лишь пячусь, пока не ощущаю прохладу бетона. Ноги отказываются держать тело, обессиленно сползаю по стене.
- Я дежурный, “Бассард”, подтвердите получение сообщения.
Прошел час, но экран остается темным.
- Ну ты попал, - зловеще шепчет связист, вспомнив о моём существовании.
Мне всё равно.
В тот день Земля потеряла связь с экипажем “Бассарда”.
Шёл двадцатый год, как отец нас бросил.
***
За незаконное проникновение и хулиганство присуждают два года тюремного заключения. Слава богу, что потерю связи с “Бассардом” не ставят в обвинение, иначе я вряд ли когда-нибудь выйду на свободу.
Единой Сетью в тюрьме пользоваться запрещается. Заключенных держат в информационном вакууме, сообщая лишь о важных изменениях в законодательстве, принятых Лидером.
Отсидев, я выхожу словно в другой мир. Земляне завершают терраформирование Марса, и начинается массовая миграция. Постоянно требуются  ресурсы  для постройки транспортных кораблей и консервы - пайки в космических перелётах. На фабриках нехватка рабочих.
Охранник, выдавая документы и личные вещи, вручает несколько рекламных флаеров. Первый приглашает на работу на консервный завод, а второй предлагает получить бесплатное образование по любой специальности. Потрясённо присвистываю - реабилитационная программа, утверждённая самим Лидером, во всей красе. Без колебания выбираю специальность связиста.   
Консервный завод предоставляет комнату в общежитии: содранные обои, покрытый гарью потолок и одинокая лампа на проводе вместо люстры. Старый матрас на кровати покрыт подозрительными пятнами. И на том спасибо, всё лучше, чем в тюрьме.
Похоже, в моей жизни наступает белая полоса. Гораздо проще жить, опираясь ногами на твердую почву. И пускай эта опора состоит из разочарования в собственном отце.

Через неделю после освобождения навещаю мать.
Исхудавшая старушка обессиленно лежит в кровати.
- Врач говорит, что видимых угроз здоровью нет. Ей нужно больше питаться и меньше нервничать, - рассказывает сиделка, открывшая дверь.
Я обескураженно киваю. Никогда не видел маму в таком состоянии. Яркие каштановые локоны окрашены сединой. Под бледной кожей отчётливо проступают кости. Сухие губы плотно сомкнуты. Глаза затянуты мутной пеленой.
- Тогда, в детстве, я рассказала тебе чистую правду, - не дожидаясь моих вопросов, произносит мама. - Я не знаю, почему в документах нет его имени. У меня нет ответов, которых ты ждешь.
Качаю головой.
- Мне уже не нужны ответы.
Я вижу улыбку мамы. Слепые глаза наполняются слезами, тонкие руки неуверенно шарят по воздуху. Поспешно подаюсь навстречу и крепко обнимаю.
- Мама, отпусти его, - шепчу я в ночнушку, как в детстве. - Посмотри, что с тобой сделало ожидание. Отпусти его, прошу.
Мама словно не слышит. Невесомая рука ложится на голову и с нежностью ерошит короткие волосы.
- Настоящая женщина всегда дождётся своего мужчину, - бессильным голосом шепчет она.
Чувствую, как возвращается знакомая ярость.
- Я найду его, - едва сдерживая гнев, сквозь зубы процеживаю я. - Найду хоть в космосе, хоть на Земле. И заставлю на коленях просить прощения.

***
После того, как с “Бассардом” пропадает связь, техники несколько сотен раз проверяют приборы. Неисправность найти так и не удаётся. Пульт перебирают и заменяют все детали на новые. “Бассард” молчит. Неутешительный вывод напрашивается сам собой - поломка на корабле.
СМИ, давно не вспоминавшие про экспедицию, смакуют сенсацию. Разные жёлтые источники мусолят тему со всех сторон, предполагая варианты от захвата корабля пришельцами до взрыва реактора. Тема держится на первых полосах не больше месяца, и так же, как и прежде, отправляется на задворки Единой Сети.

Все эти новости я читаю в перерывах между поисками. Взяв небольшой отпуск на заводе, пытаюсь связаться с родственниками членов экипажа. Никто из них не помнит отца. Лишь дочка Шоны Берг вспоминает, что вроде бы одного из коллег матери звали Обер. Нет, фамилии она не знает. Горько усмехаюсь. За время поисков успеваю привыкнуть: всегда в последний момент появляется крупица, непроверенный факт, подсказка, маловажная деталь, которая пытается раздуть искру надежды.

Поисковые запросы на имя Обер Эрстлинг не дают результатов. Его имени нет ни среди пилотов космических кораблей, ни вообще среди сотрудников космопорта. Что же, здорово, мой отец даже не космонавт.
Следующая статья рассказывает о малолетнем хулигане Эрстлинге, проникшем в космопорт и устроившем несанкционированную переписку с экипажем “Бассарда”. Ну что же, хоть один Эрстлинг стал знаменитым.
В статье есть ссылка на полный отчёт экспедиции со дня старта и до момента потери связи. Теперь во время редких перерывов на работе или учёбе штудирую ежедневные отчеты с “Бассарда”. Мне предстоит прочесть семь тысяч сто двадцать записей. Сухие факты о передвижении корабля, изо дня в день лишь доклад о местонахождении и наблюдениях космоса. Читая однотипные отчеты, я схожу с ума от скуки. Каково же экипажу? Столько лет в тесном корабле за миллионы километров от дома и лишь несколько строк в день для связи с Землёй.
По доброй воле в такое путешествие могли отправиться только психи.

Отложив скрин, устало растягиваюсь на продавленной кровати. Впереди несколько часов отдыха и тяжёлая смена на заводе.
Звонок по видеосвязи отгоняет сон.
- Юнг Эрстлинг? - незнакомый голос пропитан официозом.
 Недовольно киваю. 
- У вашей матери остановилось сердце, - сухо произносит он. - Мы сделали всё, что могли.
Врач продолжает что-то говорить, но жуткий звон в ушах глушит слова. Пошатываясь, я поднимаюсь с кровати. Внезапная судорога сотрясает тело. Тошнота подкатывает к горлу, но добежать в уборную не успеваю. Стоя на коленях, вытираю с губ остатки рвоты. Легче не становится. Пытаюсь подняться, но неуклюже поскальзываюсь. Боль в ушибленном колене не смертельна, но я не сдерживаюсь. Слёзы отчаяния, злобы и несправедливости текут по щекам. И больше нет ночнушки, в которую можно уткнуться, нежные руки никогда не лягут на плечи. Мне всё равно, что размазываю по полу сопли и рвоту. Я подтягиваю колени к груди и обхватываю руками. Наверное так космонавты чувствуют себя в невесомости – одиноко и беспомощно. 
Прошло 23 года, как отец ушёл из дома.
***

Закончив курсы связиста, не спешу увольняться с завода. Бросив бесполезные поиски, продолжаю жить по инерции. Ничего не меняя, ничего не добиваясь. Крохотная комната становится домом. Возвращаться в квартиру матери я не хочу.
Идут годы, план Лидера по колонизации планет исправно выполняется. На Меркурии строительство базы подходит к завершению, а на Венеру уже открыты пассажирские перелеты.
Газовые гиганты не пригодны к терраформированию, потому многие вопросительно посматривают на Лидера. Вестей от экипажа “Бассарда” по прежнему нет, значит, нужно либо собирать ещё одну экспедицию, либо останавливать программу по освоению космоса.

Среди прочих новостных заголовков взгляд цепляется за неприметную статью.
“Сегодня ровно тридцать лет со дня старта экспедиции к Альфа-Центавре. По плану полета экипаж “Бассарда” уже должен был добраться до другой галактики, провести анализ планет и отправиться в обратный путь”
- Бестолочи, - процеживаю я. – Это будет ещё только через пять дней.
Отложив скрин, поворачиваюсь на бок и пытаюсь уснуть. Из головы не выходит последняя статья. Проклиная себя за глупость, вновь выхожу в Единую Сеть и вбиваю в поисковый запрос дату запуска “Бассарда”. Сон постепенно покидает тело.
- Что за ерунда? - произношу я, открывая лог отчетов экспедиции.
По официальным данным экипаж “Бассарда” отправился в экспедицию 5 мая 2060 года, а в логах первый отчет о состоянии корабля от 10 мая 2060 года. Выйти из атмосферы Земли - дело нескольких часов, задержка точно не может быть связана с этим!
Тело бьет дрожь, руки роняют скрин. 10 мая 2060 год -  это тот самый день, когда отец ушёл из дома. Переворачиваюсь на спину и пытаюсь засмеяться. Выходит лишь жалкое поскуливание. 
Следующим утром увольняюсь с завода. Нужно любым способом устроиться работать в космопорт. Если где-то и есть ответы, то только там.
Шёл 30 год пропажи отца.
***
С момента запуска “Бассарда” учёные не прекращают совершенствовать космические корабли. Последнее достижение - двигатели на антиматерии. Сегодня ими оснащён каждый корабль. Благодаря новинке, полёт до луны занимает всего 48 часов. Время пути сокращается, а количество рейсов увеличивается. Открыт срочный набор сотрудников начиная от пилотов и заканчивая уборщиками.

Космопорт сильно поменялся со времён моей подработки на погрузчике. К зданию управления полётами пристроен огромный зал ожидания. Рядом небольшой гараж для служебного транспорта. На безопасном расстоянии от главного здания видны люки подземных ангаров. Именно оттуда стартуют пассажирские шаттлы. Еще дальше - длинные ровные полосы посадки. Вся площадь космопорта окружена высоченным забором с колючей проволокой. По периметру стоят массивные боевые турели.
- Ежедневно через Земной космопорт проходят сотни кораблей и тысячи пассажиров. Обеспечение их безопасности -  ваша первостепенная задача, - приветственная речь директора космопорта Лейтера Гримма эхом разносится по просторному помещению. - Вероятность выжить в авиакатастрофе равна 40%, а при крушении космического корабля - нулю. Это антиматерия, детки! Любая грубая посадка - и в радиусе двух миль лишь выжженная пустыня.
В зале ожидания плотно стоят сотни новичков-претендентов. И каждый сглатывает комок сомнений.
- Тех, Кто готов к подобной ответственности, приглашаю к себе в кабинет.
С каждым кандидатом директор беседует лично, абсолютно не волнуясь о затраченном времени. С кем-то собеседование длится 10 минут, с кем-то полчаса. Одни после кабинета директора покидают космопорт, а другие направляются в комнату для персонала. 
- Юнг Эрстлинг? - спрашивает директор, когда подходит моя очередь. - Где-то я слышал это имя…
Сохраняю молчание. Проницательный взгляд из-под седых кустистых бровей пытается прощупать мои мысли. Волосы Лейтера Гримма неопрятными кусками обрамляют лысину, ноздри широко раздуваются при каждом вздохе в надежде учуять страх и неуверенность. Летный комбинезон плотно облегает округлое туловище. Небольшой рост компенсируют широкие плечи, непонятно, как он проходит в двери.
На протяжении тридцати лет Лейтер управляет космопортом, о возрасте самого директора остается только догадываться
- Так ты тот парень, что устроил истерику в переписке с “Бассардом”? – наконец, с улыбкой вспоминает директор. - На должность связиста претендуешь?
- Этого больше не повторится…
Директор, продолжая улыбаться, отмахивается.
- Не важно, что ты делал до этого. Мне всё равно, что ты сидел в тюрьме. Я не знаю, какое у тебя образование и сколько денег ты отвалил, чтобы купить диплом. В космопорте жуткая нехватка персонала, и ты думаешь, я буду брать всякий мусор? Нет! Я беру лишь тех, кому по плечу ответственность.
Лейтер указывает на меня толстым пальцем.
- То, что было на курсах, мало похоже не реальность, потому снова начнешь с тренажёров. И лишь когда я решу, что готов, сядешь за настоящий диспетчерский пульт. Согласен? 
Поспешно киваю.
- Вот и отлично! Вопросы есть?
- Есть один, - неуверенно перевожу дыхание. – Зачем вам боевые турели?
- Из года в год одно и тоже, - устало вздыхает директор. - Какие вы всё же дети!

Выйдя из кабинета слышу женский голос.
- Юнг! Не узнал? - девушка улыбается.
- Ланда? Ланда Берг?
Зеленые глаза смотрят с хитрым прищуром. Лёгким движением откинув локон светлых волос,она вытирает капли пота. Девушке явно душно в облегающей водолазке и плотных брюках.
- Прости, сегодня очень насыщенный день, - я взглядом указываю на дверь кабинета, за которой скрылся очередной кандидат.
- Тоже пришёл устраиваться?
- Да, связистом.
- А я пилотом. Всю жизнь мечтала летать в космосе, как мама.
- Почему именно сюда? В частных компаниях платят больше.
Ланда отводит взгляд.
- Моя очередь, - девушка прерывает неловкую тишину и проскальзывает в кабинет директора.

Время летит незаметно. Дни сменяют ночи, а я сижу за учебным пультом и отрабатываю различные сценарии. На курсах мы сдавали зачёты по тренажёрам, но всегда обходилось без аварийных ситуаций. На тренажёрах Лейтера если какая-то мелочь могла сломаться, она ломалась.
Работа связиста - однообразная рутина. Сопровождать одни корабли на посадку, а другие выводить на взлёт, дополнительно отдавать команды экстренным службам. Автоматика отказывает крайне редко и, в основном, по мелочам. Лейтер же готовит нас к худшему. Порой кажется, что некоторые ситуации мог придумать лишь извращённый разум. Несанкционированные посадки, посадки с террористами на борту, атака космопорта, подобные сценарии я прохожу каждый день. Все, что могу сделать, отработав сутки - сесть в вахтенный автобус, провалиться в глубокий сон, очнуться на своей остановке и впасть в небытие дома. Едва очнувшись от ночных кошмаров, наскоро соскрести щетину и порадоваться предстоящим нескольким минутам сна в автобусе.
Мне 34 года, я уже не молод. Слабое зрение ухудшается с каждым годом, и на работе приходится надевать очки. Я так и не достиг той солидности приходящей, вместе с лишним весом и пивным пузом, сохранив неестественную для возраста стройность. Служебный комбинезон работника космопорта висит как на вешалке, вызывая смешки коллег. Однако под пристальным, недовольным взглядом директора  Лейтера все замолкают словно нашкодившие студенты.
Сегодня, заступая на смену, впервые не ощущаю тяжёлого взгляда.
- Его не будет, - подсказывает коллега - Он на совещании с Лидером.
Удивлённо присвистываю. Оказывается, директор космопорта - большая шишка, раз совещается с самим Лидером.
Отработав несколько часов, устало потягиваюсь. Жестом показываю товарищам, что отлучусь на пять минут. Получив в ответ кивки, поспешно покидаю класс тренажёров.
Вместо уборной, уверенной походкой иду к кабинету директора. Покрутив ручку, понимаю, что дверь открыта.
- Директор Лейтер, - обращаюсь я входя в кабинет, - вы тут?
В полумраке комнаты вижу изящный женский силуэт в летном комбинезоне.
- Кто здесь? - задаю я глупый вопрос, а через секунду узнаю Ланду.
Руки девушки пытаются задвинуть ящик стола. На лице смесь обиды и отчаянья.
Неожиданная догадка заставляет расслабиться. Она здесь затем же, зачем и я - пытается найти ответы.
Ни говоря ни слова, закрываю за собой дверь и, распахнув шкаф, методично проверяю каждую полку.  Чувствую на спине полный непонимания взгляд, но объяснять что-то излишне. Слышу, как открывается следующий ящик в столе директора.
Обыск не даёт результата, но в этот раз мы делим горечь неудачи на двоих. Словно родственные души - нужны друг другу, чтобы верить, что не сошли с ума.

Мать Ланды, Шона Берг, покидает дом 5 мая 2060 года. Дочь долго не может поверить в её отлёт, постоянно плачет и кричит на бабушку. Ребенку сложно понять, почему мама не могла взять её с собой. Когда реветь больше нет сил, просит бабушку связаться с космопортом. Мама обещала, что дочь сможет писать ей сообщения. Пусть это лишь строчки на экране, но девочке хватит и этого.
В космопорте разводят руками, пульт связи с “Бассардом” есть, но предназначен лишь для служебных целей. Ежедневно получается обменяться пятью-шестью строками текста, и они не могу тратить их на личную переписку. Ланда устраивает истерику и успокаивается лишь, когда бабушка идет в космопорт еще раз. Отвечают более резко, намекают, что мама придумала про переписку, чтоб успокоить дочь. Но Ланда не верит в обман.
Идет время, правительство исправно платит компенсацию, и девочка ни в чём не нуждается. Через год умирает бабушка. Испуганная Ланда впервые одна на целой планете. Снова слёзы, снова истерики в ожидании решения комитета по воспитанию несовершеннолетних. Некстати появляется отец, бросивший мать ещё перед родами. Предлагает опекунство, но, на самом деле, жаждет  правительственных компенсаций.
В это же время в Единой Сети появился сюжет про безумца, который ворвался в космопорт и пытался связаться с “Бассардом”. Ланда поражена нахальством и восхищается решительностью незнакомца. Можно бесконечно плакать и бояться, но, пока не начнёшь действовать, ничего не изменится.
Девочка решительно отстаивает свои интересы, выпроваживает отца и не позволяет государству отправить себя в детский дом. Суд признает её совершеннолетней досрочно.

Закончив историю, Ланда с интересом выслушивает мою. Мы словно два шпиона нашли друг друга после долгой конспирации.
Различие в датах девушка подтверждает, но предполагает банальную проблему со связью. Я лишь качаю головой. Годы поисков научили одному - самый простой ответ ошибочный. В противном случае её мать - обманщица, а мой отец - бессовестный эгоист.
Встречи и беседы продолжаются, и я не знаю, есть ли между нами что-то, кроме общей тайны. Мы просто утешаем друг друга, но к большему пока и не готовы.

Стажировка заканчивается, я сажусь за пульт связи. Ланду отправляют в командировку на Меркурий, наши встречи прекращаются.
Смешно, но со своего пульта я могу связаться с любым кораблем в пределах Солнечной системы, а отправить личное сообщение Ланде не имею права. С тоской  осознаю, что скучаю по ней.
Внезапный сигнал на пульте заставляет отвлечься от грустных мыслей. Срабатывает датчик на пассажирском корабле.
- Земля-“Магеллану”: Что у вас стряслось? - произношу я в микрофон.
- “Магеллан”-Земле: Все отлично, только что вошли в атмосферу Земли, держу курс на космопорт.
Я снова проверяю показания датчиков.
- Земля- “Магеллану”: Система передает что на вашем корабле неисправны закрылки. 
- “Магеллан”-Земле: Не стоит переживать, это мелочи, до космопорта дотянем.
Искренне удивляюсь пренебрежительному тону пилота.
- Земля- “Магеллану”: в соответствии с инструкцией, я не могу дать разрешение на посадку корабля в космопорте. Посадка возможна лишь в отдаленном районе, передаю координаты ближайшего водоема подходящего размера, - я переключаюсь на другую линию. - Срочно выслать экипаж экстренной службы в соответствии с координатами, - вновь переключаюсь на линию пилота. - Земля-“Магеланну”: Подтвердите получение данных. Экстренный экипаж уже направлен на место аварийной посадки.
Пилот недовольно сопит.
- Слушай, парень, у меня целый корабль с богатыми шишками. Если хоть кто-то опоздает на  встречу, ты лишишься работы быстрее меня. Давай не будем усложнять друг другу жизни. Дай разрешение на посадку.
- Земля-“Магеллану”, - проигнорировав панибратское общение, продолжаю я. - У меня есть определенные инструкции. Я не имею права давать разрешение на посадку кораблям, имеющим неисправность. При подобных случаях возможна лишь посадка вдали от населенных пунктов, например, в открытом море или океане.
- Да чёрт тебя дери! Ты знаешь, что посадка на воду опаснее, чем в оборудованном космопорте? Ты подумал, что будет, если я не справлюсь с управлением и утоплю корабль? Готов взять на себя жизни шестидесяти человек?
- Земля-“Магеллану”: “Магеллан”, в космопорте на данный момент находится свыше полутора тысяч человек, ожидающих посадку на корабли. Еще тысяча человек ожидает прибытия родных и близких. Рисковать их жизнями я не имею права. Во избежания крушения корабля в точности исполняйте мои указания. Итак..
- Слушай, сынок, не учи меня летать! Плевал я на твои инструкции! - почти чувствую горячее дыхание пилота. - Я направляюсь на нормальную посадку в космопорт. И как ты меня остановишь?
Обескураженно раскрываю рот, но на языке крутятся лишь ругательства.
- А теперь послушай ты, щенок! - резкий голос в наушниках кажется очень знакомым. - Связист тебе ясно дал понять, что в космопорт соваться не следует. Не веришь? Попробуй! И залп из тридцати турелей охладит твой пыл! Мне насрать на тех говножуев, что сидят в твоем корыте! У меня здесь три тысячи человек, и я не буду ими рисковать, только потому, что одному щенку лень выполнить аварийную посадку!
Голос директора Лейтера заставляет пилота надолго замолчать. Похоже он в таком же шоке как и я. Кто мог предположить, что директор космопорта прослушивает связистов? И все же помощь Лейтера как нельзя кстати. 
- Хорошо, давайте свои координаты. И знайте, что все жалобы от пассажиров будут адресованы на ваше имя.
- Я ими подотрусь, - отмахивается Лейтер. - Юнг, проведи посадку.
- Не нужны мне ваши инструкции! - перебивает пилот “Магеллана” и обрывает связь.
Я облегченно перевожу дыхание. Теперь хотя бы понятно, для чего предназначены турели.   

Трагичная новость застает в столовой. “Магеллан” разбился. Перед самой посадкой окончательно отказывают закрылки. Корабль резко уходит вниз и закручивается в пике. При ударе о землю антиматерия вырывается наружу и оставляет огромную воронку на месте аварии.
Мне пытаются объяснить что-то ещё, но я слышу лишь знакомый звон в ушах.
- Ты не виноват, - сухо произносит Лейтер. - Этот идиот отказался от инструкций, посчитал, что справится сам. Щенок… сейчас в пилоты берут всех, кого не лень.
Я поднимаю  взгляд на директора.
- Вы меня утешаете?
- Я пытаюсь предупредить, - объясняет он. - Будет суд. Тебя оправдают по закону, но вот в Единой Сети начнут гнобить. Информация о халатности пилота не покинет космопорта. Лидер не может допустить недоверия людей к космическим полетам. Потеря денег  - не самое страшное, гораздо хуже промедление. Пойми, освоение космоса нельзя откладывать.
Лейтер не сводит с меня тяжелого взгляда.
- Ты действовал по инструкции. Держись, парень.

Меня на неделю отстраняют от работы. Проходит долгий и изнуряющий суд. Присяжные по несколько сотен раз прослушивают запись разговора, задают бесконечные вопросы. В ответ твержу лишь одно - все действия строго по инструкции.
От вердикта “оправдан” легче не становится. 
Новость о решении суда сенсацией разлетается по Единой Сети. Меня проклинают в комментариях, пишут угрозы, называют убийцей. СМИ припоминают драку в школе и отбытый срок в тюрьме. В окна летят камни, дверь украшают  ругательства. Мне жутко интересно, кто эти люди, что заводят толпу? Кто они, что первыми кидают камни? Безутешные родственники или отчаянные борцы за справедливость?

Неделя проходит, но я так и не выхожу на работу. Нет желания вообще покидать квартиру. Копится мусор, раковина заставлена грязной посудой. Когда рассчитываюсь за доставку еды, курьеры воротят нос - комната пропитана запахом гнили.
Проходит месяц заточения. Чем подобное оправдание отличается от срока в тюрьме? На работе обо мне никто не вспоминает. Впрочем, никто и не должен. За всю жизнь так и не смог завести друзей.
Когда терпеть не остаётся сил, появляется Ланда. Она врывается словно вихрь, хлопнув дверью. Шторы врозь, окна нараспашку. От холодного свежего воздуха я недовольно ёжусь под одеялом.
- Ты что, сдался? Сдался, да? - кричит она, стоя надо мной.
Присаживается и кладет руку на плечо.
- Не сдавайся, Юнг, я ведь не сдалась...
Благодаря профессии пилота, Ланда ежедневно получает полную метеосводку погоды. Не знаю, что её подвигло, но юный пилот посмотрела архивы за 2060 год. По сообщению метеорологов 6 мая 2060 года, через день после старта “Бассарда”, наблюдался метеоритный дождь.
- И что? - безразлично спрашиваю я.
- А то, что о метеоритных дождях известно минимум за два-три дня. И никто в здравом уме не будет запускать важную экспедицию при риске столкновения. Запись в архиве - фальшивка.
Я встаю с кровати и передергиваю плечами.
- Ты знаешь, где есть все ответы, - с улыбкой произносит она. - Пойдем?
Шёл 35 год со старта “Бассарда”.
***

Мое возвращение в космопорт никого не удивляет. Я просто сажусь за пульт и выхожу в эфир. Спустя час погружаюсь в привычный рабочий ритм.
Проходят месяцы. Аварийные ситуации повторяются еще два раза, но обходится без жертв. Через год получаю должность старшего смены. Через два становлюсь главным по связи. Но даже получив доступ ко всем архивам, отчетам и сообщениям, не удается узнать ничего нового.
Ланду назначают капитаном корабля. Мы увлекаемся карьерой. Раскрывать тайны прошлого теперь некогда. Так же, как и строить отношения.

Я заполняю ежедневный отчет, когда на скрин поступает видеозвонок от Ланды. Искренне удивляюсь: последний раз общались почти полгода назад.
- Слышал последние сплетни? - без прелюдий задает вопрос она.
- Какие именно? Через меня их проходит сотни.
- Эти ты ни с чем не спутаешь. Среди пилотов ходит слух, что учёные закончили тестировать варповые двигатели. Лидер собирается объявить о подготовке второй экспедиции к Альфа-Центавре.
Слова застревают в глотке.
- Я так же отреагировала, когда услышала. Экспедицию планируют через два года. Сейчас эксперты отбирают персонал. Говори, что хочешь, но мы должны туда попасть.
Я отвожу взгляд.
- Ты самый молодой капитан в истории космоса. Перспективы радужные, уверен, тебя обязательно возьмут.
- А как же ты?
- Я уже давно похоронил мечту стать космонавтом, - печально улыбаюсь я.
Ланда возмущенно сводит брови.
- Без лучшего в мире связиста я не полечу!
Резко подняв взгляд, всматриваюсь в полные решимости глаза девушки. Невольно улыбаюсь.
- Когда возвращаешься на Землю? - наконец, спрашиваю я.
- Уже. Через час буду у двери твоей квартиры, надеюсь, впустишь.
Машинально смотрю на часы в углу скрина.
- Не сомневайся! - обещаю я.
Экран гаснет, в панике надеваю куртку.
- Директор Лейтер, - поспешно отпрашиваюсь по видеосвязи.  - Мне срочно нужно бежать! Личные обстоятельства.
- Знаю я ваши обстоятельства. Да беги уж, чего теперь. И кстати, Юнг, ты можешь не отпрашиваться через два часа после окончания собственной смены.
Я лишь рассеяно киваю и бегу к выходу из космопорта.
***

- Мистер Эрстлинг, посмотрите, радар обнаружил странный объект.
Я устало откликаюсь на просьбу молодого связиста.
- Скидывай на мой скрин, сейчас разберемся.
Через несколько секунд картинка с радара высвечивает на экране.
- Объект посылает нам сигналы, но никак не могу их распознать, - продолжает объяснять новичок.
- Переключайся на другую линию, я разберусь с этим.
Сигнал действительно необычный. Нынешняя молодежь уже и не помнит таких протоколов, однако для меня тренажеры Лейтера не прошли даром. Если корабль терпит крушение, то аварийный маячок возвращается на базу с записями черного ящика. Правда, подобную технологию уже давно не используют.
Посылаю маячку ответный сигнал. Автоматика отзывается, система сканирует техническое состояние. Маяк обветшалый, но все еще исправен. Высылаю координаты для посадки.
- Юнг, дальше я сам, - внезапный голос директора Лейтера в наушниках заставляет вздрогнуть.
Всегда забываю, что старик беспрестанно следит за каждым сотрудником.
- Директор Лейтер, там ничего особенного, лишь старый маячок, я и сам справлюсь.
- Не спорь со стариком, - перебивает Лейтер. В голосе чувствуется усталость. Немудрено, директор разменял сотню лет. Старше его может быть лишь Лидер.
Я не спорю. Перебрасываю всю информацию директору на скрин.
Едва успеваю вернуться к работе, как срабатывает пожарная тревога.
- Прошу всех срочно покинуть здание космопорта, - слышу голос директора. - Это не учебная тревога, всем покинуть здание!
Начинается суматоха.

Тревога оказывается ложной, но Лейтер все равно настаивает на закрытии космопорта для полной проверки системы. Все вылеты отменены, а кораблям, находившимся в рейсе, предписано лететь до ближайшей планеты и ждать распоряжений. Сотрудники космопорта впервые так рано расходятся по домам.
Проигнорировав распоряжение покинуть здание, направляюсь в кабинет директора.
- Разрешите? – спрашиваю я постучав в дверь.
- Проходи, Юнг.
Сажусь в гостевое кресло.
- Я ждал тебя, – поясняет Лейтер и продолжает. – Ты уже не тот сопляк, что стоял передо мной десять лет назад.  Я верю, что сейчас ты сможешь меня понять.
Настороженно наблюдаю за директором: во время разговора он отворачивается к окну и внимательно изучает горизонт.
- Я знаю, зачем ты устроился в космопорт,Юнг, знаю, почему ты выбрал специальность связиста, - Лейтер делает короткую паузу. -  Я осведомлен и о мотивах  Ланды Берг.
Лейтер замолкает. Большими пальцами разминает виски, словно прогоняя головную боль 
- Возможно, я слишком много знаю для своих седин, - директор присаживается в кресло и переводит тяжелый взгляд на меня. - Я знаю твоего отца, Юнг Эрстлинг.
Пальцы до хруста впиваются в подлокотники кресла. Кровь приливает к лицу, стучит в висках.
- По глазам вижу, что ты догадался. Догадался, откуда прилетел маяк.
Я сглатываю накопившийся комок вопросов.
- Не торопись, Юнг. Маяк уже приземлился. Я лично провел посадку.
- Где он? - коротко спрашиваю я.
- Уничтожен. А вот содержимое… содержимое в надежном месте.
Поднимаюсь с кресла и угрожающе надвигаюсь на директора. Разгадка еще никогда не была так близко.
- Спокойно, Юнг. Присядь, - просит он. - Если бы я хотел что-то скрыть от тебя, то давно позвал бы охрану.
- Почему я должен вам верить?
- Вовсе не должен.
С вызовом смотрю директору в глаза, но Лейтер лишь устало садится в кресло.
- Твой отец был и до сих пор остается одним из самых лучших пилотов. Именно потому он был выбран для этой миссии. Не знаю, насколько ты близко подошел к разгадке, но я начну с самого начала.

5 мая 2060 года стартовала первая экспедиция к Альфа-Центавре на корабле типа “Бассард”. 6 мая корабль взорвался. Мы не учли, что атомарный водород вырабатывает слишком много энергии. Двигатели не выдержали перегрузки, и произошел взрыв в реакторе. Команда погибла за считанные секунды. Было несколько свидетелей, видевших, как останки корабля входят в атмосферу земли, но мы убедили всех, что прошел метеоритный дождь. Лидер не мог допустить столь громкого провала экспедиции. Он рассчитал, что если человечество не продвинется в колонизации космоса ближайшие сорок лет, то мы столкнемся с проблемой перенаселения.
Подобная катастрофа могла положить конец дальнейшей работе. Недоверие общества  к полетам заморозит проекты по терраформированию планет. Тогда нам и пришла в голову идея тайно отправить вторую экспедицию. Но времени хватило лишь на постройку одноместного корабля, и твой отец лучше всех подходил на роль пилота.
Он понимал, что обрекает себя на тридцать лет одиночества, понимал, что на земле за время экспедиции пройдет уже сорок лет, но все равно согласился. Твой отец был пилотом старой закалки, не то что сейчас, одно отребье.
10 мая 2060 года стартовал “Бассард-2”. Мы не могли ничего рассказать твоей матери,  не могли обеспечить финансовую поддержку. Ни одна живая душа не должна знать о второй экспедиции. Провал слишком дорого обойдется человечеству.

Директор замолкает.
- Зачем вы мне это рассказали? – обескураженно спрашиваю я.

- Он сам попросил меня, - Лейтер указывает пальцем на сложенный в несколько раз листок бумаги. - А я не могу отказать старому другу.
Тело потряхивает мелкая дрожь. Тайна, которую пытался разгадать всю жизнь, наконец, раскрыта. Директор, не обращая внимания на мой мандраж, продолжает:
- Одному богу известно, каких адских усилий это стоило твоему отцу, но он справился. Добрался до Альфа-Центавры и выслал маячок со всей информацией. Даже успел дать имя планете, тебе это понравится. Планета Эрстлинг, хорошо звучит?
- Планета Эрстлинг? – переспрашиваю я. - И это название можно оставить? Разве не возникнет ненужных вопросов? 
- Мой мальчик, ты забываешь, что на забытом языке “эрстлинг” означает “первый”. Как, по твоему, еще можно назвать первую открытую планету в созвездии Альфа-Центавры?
- А как объясните людям пропажу экипажа первого “Бассарда”?
- Это уже забота Лидера. Может быть, он объявит, что экипаж остался на планете Эрстлинг, может поведает о трагичном крушении вдалеке от дома, а может быть просто расскажет правду. Меня это уже мало волнует. Я слишком долго хранил эту тайну.
- Вы представляете, через что мне пришлось пройти? Что пережила мать? Сколько вытерпела Ланда?
- Не знаю, Юнг, и никто не знает.
- А если я выложу информацию в Единую Сеть?
Директор грустно улыбается.
- Твои слова немного стоят, Юнг.
Я перевожу дыхание, пытаясь унять ярость. Директор достает из ящика несколько толстых журналов и два конверта.
- Бортовые журналы твоего отца, - отвечает на вопросительный взгляд, Лейтер. - Он хотел, чтобы я передал их тебе. И письма. Одно тебе, другое твоей матери.
- Бумага? - удивляюсь я.
- Именно бумага, - подтверждает Лейтер. - В наш век все, что существует на электронных носителях, тотчас попадает в Единую Сеть. Твой отец не любил, когда копаются в его грязном белье и предпочитал все записывать на бумагу.
Поднимаю журналы и письма, прижимаю к себе, словно боясь, что в последний момент их отберут.
- Я очень стар, Юнг. Возможно, я жил лишь в ожидании возвращения “Бассарда-2”. И теперь, наконец, могу вздохнуть свободно.
Перед уходом замечаю на столе вскрытый конверт с витиеватой надписью “старине Лейту”.

Конверт матери отвожу на могилу. Читать чужие письма неприлично. Пусть то, что отец хотел сказать маме, навсегда останется между ними.
По дороге домой пытаюсь прийти в себя. Столько лет в  поисках ответов, и теперь я не знаю, что делать с правдой. Кому она нужна, кроме меня? Захочет ли Ланда узнать, что её мать погибла сорок лет назад, через день после прощания с дочерью?
Предстоит нелегкий разговор.
***
Прости…
Прости, Юнг, но я не смогу вернуться. Твой папа очень старался, но все же не смог. Боюсь представить, через что вам с мамой пришлось пройти. Прости… Но если бы я отказался, если бы я остался, Юнг, кем бы я был?
Сейчас тебе, наверное, уже больше сорока, ты старше, чем я в день отлета, а я с тобой все как с маленьким.
Я очень хочу, чтобы ты был счастлив. Чтобы женился и завёл детей. Я бы отдал всё на свете, Юнг, чтобы поняньчиться с внуками… Правда…
Наверняка, ты не веришь мне. Как ни крути, я покинул вас. Но вы не покидали меня. Не знаю, может быть, это было безумие от одиночества, но я слышал ваши голоса. Видел лицо твоей мамы в иллюминаторе, слышал её смех.
За годы экспедиции, читая сообщения с Земли, я научился представлять голоса отправителей. И однажды я услышал твой голос. Чуть грубее и резче, чем в детстве, но готов поклясться, это был ты.
Я испугался. Испугался с тобой говорить. Я не знал, что сказать, как оправдаться. В приступе паники разбил передатчик. С тех пор голоса смолкли. Остаток моей жизни прошёл в гробовой тишине, и это было большим безумием, чем бесплотные голоса. Но скоро и безумию придёт конец. Я добрался до места сынок, я добрался.
Только лететь домой уже нет сил. Просто не смогу пережить всё снова.
Я решил, эта планета будет носить имя нашей семьи и станет моей могилой.
Спустя десятки лет я жалею лишь о том, что не обнял тебя в тот день.
Прости меня, сынок.
Твой папа.

Я аккуратно складываю бумагу, однако несколько капель всё равно попадают на листок. Мокрые дорожки на щеках быстро высыхают.
Ланда - сильная женщина. Выслушав меня, лишь крепко обнимает, шепчет “спасибо” и выходит из квартиры. Наверное, мы оба привыкли переживать горе в одиночестве.

Прошло сорок лет с тех пор как старт “Бассарда” навсегда изменил наши жизни.
***
Вместо обещанных двух лет подготовка к экспедиции занимает четыре года.
Варповые двигатели поспешно устанавливают на новейший корабль типа “Крот”. Двигатели схлопнут пространство и “Крот” достигнет Альфа-Центавры всего за год. Смешной срок по сравнению с “Бассардом-2”.
Я встаю рано утром, до восхода солнца. Вещи собраны, всё готово к отлёту.
Заглядываю в детскую. Шон крепко спит.
Присаживаюсь на край детской кроватки.
- Сынок…  знаю, что это тяжело, но пора…
Сын не отвечает, все ещё спит. Еле сдерживаю слезы, вспоминая, как отец пытался сказать мне что-то важное на прощанье.
- Я люблю тебя, сынок...
Склонившись, обнимаю сына.
- Пап, ты чего? - сонно спрашивает Шон.
Нежно ерошу короткие волосы и улыбаюсь.
- Ничего. Вставай уже. Скоро вылет. Если опоздаем, мама будет ругаться.
- Она же капитан корабля, - уверенно заявляет Шон. - Без нас не улетит.
В наше время космические путешествия стали обыденностью. Потому абсолютно нормально, если первые переселенцы на планету Эрстлинг возьмут с собой семьи.
Всего несколько часов до отлета, и я заметно волнуюсь. Это мой первый космический полет в жизни. Но если отец смог провести тридцать лет в космическом корабле, то и я вытерплю год. И увижу планету, ради которой он отдал жизнь.
Уже надевая куртку, Шон оборачивается и заглядывает в мои глаза.
- Ты чего? - удивляюсь я.
- Пап, мы же теперь космонавты! - восхищённо произносит он.
Искренне смеюсь и, подхватив сына на руки, кружу по комнате.
- Мы теперь космонавты! - счастливо кричу я.
Сынок задорно смеётся вместе со мной.
- Пап, опоздаем же, - напоминает Шон.
- Ничего, - впервые в жизни я беззаботно улыбаюсь. - Без нас не улетят!