Конь-без-всадника. Глава 34

Долгие тёмные ночи с короткими промежутками света сменяли друг друга. А я не мог окончательно понять, как же заставить… нет, сделать так, чтобы мой демон хотел делать то, что велю я. Новые демоны, один за другим, день за днём. Никто не хотел слушаться. Константин всё чаще выходил из «спячки» и показывал зубы. Каждый раз все эти манипуляции со связью истомляли и его, и меня. Что он хочет мне показать? Мне нужно подраться с ним?
      — Может, нужно, а может, и нет. Кровь или слезы. Выбирай, — шептал демон, скалясь во все свои сто тридцать два длинных зуба. Я считал.
      — Я не знаю, как передать тебе свои желания, чтобы ты их прочувствовал, — отозвался я, устало качая головой. В глазах муть. В палатке тепло от костра, и так хочется спать…
      — Ха. С чего мне желать принять их? — выдохнул демон.
      — Не знаю, — сонно вздохнул я, прижимаясь к его шерсти. — Что мне ещё нужно сделать, чтобы ты желал это принять?..
      — Снова хочешь пересилить. Выбираешь путь крови? — как-то потусторонне звучал сквозь сон рокочущий голос.
      — Что ты там ворчишь… — пробормотал я. — Я не могу пересилить всех и каждого.
      — Вот именно. Услышь мои желания, — рокотнул демон в самое ухо.
      Я чувствовал его дух охоты, тенями мечущийся на дне омута. Всё ближе и ближе к поверхности. Волнуя воду. Вызывая рябь и волны, искажения. Желание поймать, желание поглотить — оно захватывало и одновременно отталкивало, это чужеродное, не моё чувство. Уже я рисковал быть захваченным. Этот особый блеск глаз, сам взгляд охотника всё чаще скользил по мне. Это держало в напряжении. Я мог проснуться среди ночи и напороться на взгляд преследующего меня хищника.
      — Прекрати, — повторил я в который раз. Константин-человек повернул голову, глядя искоса. Быстро приблизился, пронзив этим самым взглядом, словно хватая за горло. Я хотел укусить его за нос, но сдержался и вместо этого «дёрнул» за связующую нить. Так гораздо больнее и гаже. Хищник скривился и тут же щёлкнул зубами у меня над ухом.
      — Ам.
      — Ещё раз так «амкнешь» — и получишь, — предупредил я.
      Мы шли всё дальше. Бездна снова расползалась, вклиниваясь меж морем, что было где-то там ещё дальше на западе, и большей частью страны на востоке. Раскол, тянущийся с Пиков, грозил подобраться к северным городам, вжатым в скалы.
      — Почему мы опять идём к Пикам? — я ощущал, что дракон мой слаб.
      — Потому что твой гнёт — там. Твоя связь застарела. И тебе нужно избавиться от дракона как можно скорее. Подчинить. Иначе это сделает он, не сомневайся. Ты будешь тренироваться на других демонах, из самых глубин. А с Пиков течёт бездна, значит их легче достать. Поэтому мы туда и идём, — рокотал демон.
      Но впереди меня ждал сюрприз. Мы продвигались по дороге меж заснеженных холмов. Одним тёмным утром я вылез из палатки сделать свои дела подальше и набрать снега, чтобы вскипятить воду. Но внезапно почувствовал что-то… неприятное. Подняв голову на холм сбоку, увидел, как с верхушки спускается, съезжая по снегу, какая-то уродливая образина, с глазами по всей голове, как у большого паука. Я развернулся и побежал назад к палатке. Существо кинулось за мной, а следом ещё четыре таких показалось. Все вместе издали отвратительные дребезжащие визгливые звуки, резавшие слух. Первый монстр уже съехал вниз с холма и прыгал за мной по снегу. Он проваливался в сугробы, что дало мне немного больше времени. Когда я оглянулся в очередной раз, одно из существ, слезавших с холма, споткнулось и покатилось кубарем вниз, сметя ещё одно по пути. Их визг усилился, становясь совершенно невыносимым.
      Демон, прыгавший за мной, уже нагонял. Пришлось швырнуть в него котелок, чтобы на секунду отвлечь. У меня нет при себе кристальной крошки, чтобы настроиться через неё, и мне просто некогда, все мысли спутаны. Палатка уже близко. Эти уроды орут громко, где он?! Ну же, Конста… Что ты медлишь?!
      Палатка смялась и опрокинулась — вылез белый демон. Я, запыхавшись, подбежал к нему, оглянулся, ожидая, что Конста набросится на них, но нет. Он просто вышел и смотрел на них, стоя на месте. И демоны. Первый уже разобрался с котлом, и вся стая сгрудилась вместе, издавая визгливые звуки и подпрыгивая в снегу, глядя на нас. Или на Константина? Может, чуют в нем своего? Или боятся?
      — Убей их! Сожри! — крикнул я Константину, но тот не двигался. Только повернул на меня голову, глядя белыми глазами.
      — Не хочу, — вдруг зашептал демон. — Пусть лучше они поохотятся на тебя, — с этими словами демон развернулся и пошёл прочь! Я остолбенел на мгновение, потом спешно глянул на нападавших — те уже даже отбегали, постоянно оглядываясь. Но, видя, что мой демон уходит, приостановились. Дерьмо. Константин уходил всё дальше и дальше. Сволочь, они ведь сейчас если не убегут, то бросятся на меня.
      Демоны остановились, видя, что Константин уходит. Несколько секунд я смотрел, как они стоят, повизгивая, а затем, издав те же резкие вопли, кинулись обратно ко мне. Чёртова бездна, почему из неё лезет всякое, да ещё живёт здесь!
      Я бросился вслед за Константином, но он продолжал удаляться. Сволочь, у меня ведь кристалл! У меня. А… Как нет? Я ведь его выложил из-под куртки. Где же…
      Кинулся рыться под опрокинутой палаткой. Он должен быть рядом с кучей одеял, я клал его недалеко от себя. Где… но нет. Его не было. Я сдёрнул с себя полотно палатки, повертел головой по сторонам. Люди убегали, собака давно умчалась, оставив кровавую цепочку пятен. Значит, Константин унёс кристалл с собой… Ну и что. Связь всё равно идёт через меня. Ему не уйти далеко.
      Я прикрыл глаза, глядя вдаль. В омуте метались тени. Как он сказал, прочувствовать? Нырнуть туда… с головой!
      Тени вдруг обрели пугающую реальность. Я словно в самом деле, оказался там, в нём, с головой, такой крошечный и незначительный. Тени кружили, стягивались, обретали формы более ясные. Превращались в стаю больших, злых и голодных тигров, угольно-черных, они хотели меня разорвать! Но я не должен их бояться, я должен проникнуть ещё глубже, чем в омут, проникнуть в них! И вот у меня множество голодных глаз, меня больше нет, я — множество оттенков охотника, голод и азарт. Мне хочется напасть, мне нужно преследовать, загнать добычу. Кто добыча?
      Они!
      Не помню, что делал я, но это чужое чувство со мной слилось, и я уже не разбирал, где я, а где — демон. Азарт охоты поглотил меня, и я ликовал, ощущая вкус загубленных душ, которых мы пожирали, о да, мы их ели! Эти жалкие, никчёмные, но всё же полные жизненной силы сосуды лопались и растекались красным, застилая зрение, вливались в душу. Ещё один! Ещё!
      С особым наслаждением слушал треск костей. Да. Топтать их черепа! А теперь добить эту жалкую образину, что смела покушаться на меня! Больше! Я хочу ещё больше!
      И я подгонял и распалял бушующие дикие тени, не чуя ничего, кроме жажды душ, ещё больше душ! Кто ещё? А… пелена вдруг спала, хотя я всё ещё чувствовал дух охоты, теперь свой, уже точно. Я знал, что заразился этим ощущением… А на меня бежал кровавый демон, в глазах его была цель, и эта цель — я.
      Нет. Стой! Остановись!
      Но демон не желал останавливаться, он был распалён охотой. Я чуял его, его желание меня душило, превращаясь в моё собственное, убить, убить себя… но нет. Страх смерти сильнее охоты. Он почувствует мой страх.
      Я свалился в размётанный мною же вокруг снег, хотя я и не помню, что делал, когда был растворён в демоне. Охотник резко остановился прямо надо мной. С нависшей пасти густыми каплями свисала кровь на прядках шерсти. В глазах демона понемногу рассеивался страх смерти. У всех есть этот страх. Я нашёл его и поднял из глубин, остановив демона.
      — Молодец. Впредь будь аккуратнее, — рокотнул демон, перешагивая через меня. Я сам ощущал слабость и не мог отдышаться. Как здорово… и так опасно.
      — …А теперь собери палатку, — переведя дух, произнёс я, встав, и тут же нащупывая омут. Однако он выплеснул меня обратно.
      — У меня нет желания собирать палатку и ничего подобного тоже, — прошелестел демон, укладываясь в снегу. Я чувствовал, касаясь снова омута, как сил после трапезы у него прибавилось.
      — Ну а как же тепло? Уют? — хитро ответил я. Такие желания у него точно есть…
      — Мне и здесь хорошо, — нимало не смутился демон, продолжая лежать в снегу на брюхе.
      — Аргх! Ну а как же сочувствие?
      Демон повёл глазами. И всё же, я нашёл то, что нужно — желание выпить чаю. Он помог мне собрать палатку, мы быстро перекусили — в основном ел я, потому что души достались не мне. Сухой хлеб, остатки сушёной рыбы и солонины. Как же хотелось чего-то свежего…
      Вскоре представился случай.
      Мы зашли в ещё одно покинутое селение, вот только разворошённое уже давно. Завалявшейся непорченой еды здесь не нашлось, что изрядно разочаровало. Да и деревенька совсем худая. Я обошёл все домишки, пока Константин валялся в самой не разломанной хате, на печке. Возвращался ни с чем, как вдруг услышал вопль недалеко от нашей хаты и тот час же всё стихло. Когда подбегал к дому, обнаружил у занесённого снегом забора куски от человеческого тела.
      — Что случилось? — спросил я, забегая в дом. Константин накидывал поверх одежды балахон.
      — Ничего, — пожал он плечами, — может дезертир, а может просто шебу. Он напал, я убил.
      — Что, прямо здесь?
      — Нет, — Константин улёгся обратно на холодную печь. — Я просто увидел его, и его намерения, вот и вышел поздороваться.
      — Ясно… — протянул я. Живот заурчал. — Ты же его съел.
      — Душ хочется, — ответил он, закрывая глаза. В животе снова заурчало.
      Выйдя из дома, я с сомнением вгляделся в темень впереди. Там на снегу алела кровь. Константин ведь не всё сожрал. Пока он валялся на печи, я отправился к останкам у забора, прихватив с собой нож. При виде остатков красного мяса на куске грудной клетки во рту собралась вязкая слюна. Я наклонился и начал срезать тонкие полоски плоти.
      — Трупоедка? — поинтересовался демон, когда я вернулся, неся в руках обрезки.
      — Живодёр, — парировал я.
      — И ты правда собираешься людоедствовать? — Константин проявил неожиданный интерес, внимательно меня рассматривая.
      — А что? Ему своё мясо всё равно не нужно, — я равнодушно пожал плечами. Зачем столько кутерьмы вокруг человеческих трупов.
      Константин кивнул, ничего не говоря.
      Этих полос мяса надолго нам не хватило. Я уже бессовестно подгадывал, где бы раздобыть ещё.
      — Не понимаю я. Вы же все тут типа людей защищаете. А в итоге приходится их есть, — изрёк я свою мысль вслух, прижимаясь к спине идущего по снегам демона.
      — Люди сами себя защищают как им угодно. И своих близких. А солдаты и монарх защищают своё государство. А может быть, и человечество.
      — Почему человечество? Думаешь, Мар хочет всех под корень?
      — Не уничтожить, нет. Но он не знает меры в своей жадности. Человечеству угрожает Тартар, если Мара не ликвидировать.
      — Ну и как это сделать?! Такая толпа и ничего не смогли ведь. Ничего, — бесцветно молвил я. Сколько уже это гложет.
      — Мы ослабили его, хоть и убить не смогли, — возразил демон.
      — Ты не смог, — бросил я обвиняюще.
      — Не смог, — подтвердил он. — Поэтому теперь нужно выкурить его из Пиков.
      — Я всё равно не понимаю. Если ему нужны души, зачем посылать столько людей, ему на прокорм, что ли? — продолжил я возмущённо.
      — Да, — неожиданно согласился он. — Магистры не всесильны. Поэтому пока солдаты отвлекали мелочь на себя, они бы разбирались с культистами, а я — с драконом. Но мёртвые души, ведомые Маром, поглотили их силы.
      — Спасаете человечество, отправляя людей просто на бойню?
      — Да. Всё во благо его самого. Люди идут и умирают ради того, чтобы остальные продолжали плодиться, — неспешно пророкотал демон.
      — И нравится тебе это?
      — Мне всё равно, — он тихонько засмеялся. — Никогда не интересовало благо человечества.
      — Ты пошёл поохотиться, — заключил я.
      — Да, — просто согласился он.

***


      Мы перевалили через очередной холм, на этот раз сойдя с дороги, и впереди неожиданно открылся вид на скопления людей. Ещё дальше в тумане вырисовывались Пики.
      — Слушай… ты не говорил, что мы опять в армию пойдём, — забеспокоился я. — Я не хочу ни с кем видеться!
      — Успокойся. Следовало ожидать, что мы наткнёмся на войска. Однако, если не хочешь — обойдём, — равнодушно прошелестел демон, глядя куда-то поверх пейзажа.
      — Обходи! И подальше, — заворчал я, зарываясь в шерсть, будто так меня могли не заметить.
      — Но нас всё равно видят, — как бы между прочим добавил демон, начиная долгий обход. Мы уже огибали лагерь с запада, как в нашу сторону двинулась какая-то точка, отделившись от остального скопления. Я с самого начала подозревал, что точка идёт к нам, и точно. Уже далеко отойдя от лагеря, упорно движется наперерез. Пригляделся — вроде собака.
      — Тупая псина, — возмутился я демону.
      — Это не псина. Приглядись.
      Я вгляделся уже по-другому. Да, буроватый ворох будто бы листьев больше походил на человечью душу, чем на огонёк животного.
      — Здрааавствуйте, — пролаяла молодая волчица, запыхавшись и бегая параллельно идущему демону. — это я, Хелин! Вы меня узнали?
      — Эээ, привет, — немного смешался я. Демон остановился. Хелин тихонько завиляла хвостом, поглядывая на нас.
      — Вы не зайдёте на чай? — с надеждой спросила она, уставилась, забыв вилять хвостом и навострив уши. Я туго соображал. Не думал, что хотелось бы снова сталкиваться со знакомцами. С неудовольствием глядел на Хелин… Чуется мне, она будет спрашивать про Тигра, он же всем, блин, нравился… ну не всем. А мне не хочется о нём слышать.
      — Ладно, — нехотя протянул я. — А еда у тебя есть?
      — Есть, — с готовностью отозвалась девочка. И неуверенно покосилась на Константина. — Это Константин. Охотник.
Демон молча стоял на месте. Я слез с него. Константин спокойно смотрел на волчонка.
      — Да… ещё раз здравствуйте, — Хелин снова завиляла хвостом, хотя явно побаивалась жутковатого для многих вида демона.
      Мы прошли следом за ней к лагерю. Я по дороге осведомился, есть ли здесь кто из магистров. Близнецы, Мрак, Рада, Феодор, Карелий… но повезло, что они намного дальше отсюда.
      — Ты не станешь никому говорить, что мы здесь были, — предупредил я, сидя в палатке на ковре и попивая чай.
      — Но им и так донесут! — возразила Хелин, ставшая человеком. Я скривился.
      — Я не хочу никого видеть. Значит, уйду побыстрее, — решил я вслух, дуя на блюдце. У них ещё и блюдца тут есть, помимо ковров! Мы втроём сидели в просторной палатке, изобиловавшей устланными на полу шкурами и коврами, тёплые стенки, кажется, прошиты в несколько слоёв. И полно оружия и посуды, есть даже маленькая печка на ножках. Давно я в таком тепле не сидел. Оттого уходить было жуть как лень, но нежелание встречаться с магистрами пересиливало. Константин в обычном виде возлежал на шкуре с прикрытыми глазами и грел руки о кружку.
      — А как там Эвелина и Ион? И вообще все магистры, — осторожно поинтересовался я.
      — Кажется, в порядке, только они в другом месте, — ответила девочка и предложила мне суп, который я почти сразу проглотил и начал вторую порцию, пока там Константин красиво шевелил ложкой.
      — …А Вирман? — всё-таки спросил я напряжённо. Хотя почему я спрашиваю об этом у девчонки? Ей-то откуда знать.
      — Не знаю, — естественно, ответила Хелин, но как-то робко, и уставилась на меня грустными глазами.
      — Что?.. — я подозрительно посмотрел на девочку. Нееет, ну не надо сейчас ещё слов, что ей меня жалко. Я-то здесь при чем?!
      — Ничего не хочу больше слышать об этом, — напрочь отрезал я, — ни о ком, ни живом, ни мёртвом!
Хелин повесила нос, насупилась и вдруг начала плакать. Замечательно… Я раздосадовано посмотрел на девочку. Константин тоже повернул голову, однако не вмешивался.
      — Ну и чего ты ревёшь? — спросил я.
      — Тиг… — начала было девочка.
      — Тигр терпеть не мог, когда плачут! — тут же свирепо рявкнул я. — И сдох он! Нет его! Успокойся и не смей об этом напоминать!
      Хелин неожиданно заткнулась, уставившись на меня круглыми глазюками. Я смотрел на девочку враждебно. Мне было неприятно от упоминания его имени… и вообще, что она лезет. Это мой друг был.
      Константин протянул руку и провёл девочке по волосам.
      — Ты не ладишь с детьми, — прошелестел он мне. Я недовольно и слегка озлобленно взглянул на него. Вот кто он такой, чтобы тоже соваться?
      Дальше ели молча. Настроение медленно портилось. Вдобавок пришлось знакомиться с семьёй Хелин, потому как её отцу, Орелу Корту, про нас уже настучали. Да и палатка, кажется, была большевата для Хелин, пусть даже она дочка ярла… Или кто он там.
      Этот человек вошёл в палатку как раз, когда я уминал четвертую порцию супа. Рослый, темноволосый, с холодным и, кажется, чуть ироничным взглядом. Константин лениво перебирал чётки.
      — Хелин, ты привела неожиданных гостей? — спросил человек. Мне показалось, что скорее он имел в виду — нежданных, уж больно пристально он на меня сначала уставился. Но Константина он, очевидно, знал, потому как назвал его по имени.
      — Приветствую, Константин, — обратился к нему мужчина кивком. Тот лениво кивнул в ответ. Разомлел в тепле… а сам рассказывает, будто ему всё ровно. Не бывает так.
      — Орел Корт, — кивнул он уже мне. Я угукнул с набитым ртом. Следом вошли трое сыновей-Кортов, их я помнил, хоть и перекинулись всего парой слов за время пути из Забугорья до Арты. Младший, Хел, вытянулся, веснушек стало ещё больше. Средний, Хетани, догнал старшего по росту, по-прежнему тощий, но по движениям стал гибкий, не та вешалка, как раньше. Старший, Хати, выглядел очень серьёзным. Все трое поздоровались и рассматривали нас с равным интересом, только виду не казали. Уселись все рядом, вокруг котла. Я чувствовал, что пора сваливать, но было бы некрасиво, поэтому я давил из себя хотя бы вежливое молчание. Константин выручил тем, что общался с Орелом.
      — …мы останемся, — эти слова долетели до моих ушей через стук ложки. Я застыл.
      — А?.. В смысле? — поражённо уставился на них, переводя взгляд то на Константина, то на этого Орела. — Эй! Я же сказала — мы тут не…
      — Здесь много работы для тебя, расслабься. И учись справляться со своими проблемами лицом к лицу, а не бежать от них. Как будто не знаешь, что бесконечно это не получится.
      Я вскочил и потащил его за собой на улицу.
      — От некоторых убегать нужно!
      — А от некоторых — нет.
      — Только когда нет другого выбора!
      — И какой у тебя иной выбор? Хочешь стать отшельником? Не глупи. Никто не заставляет тебя видеться с кем-то. Мы даже в лагере не обязаны жить, но здесь поблизости проходит разлом в Тартар. Нам не перемахнуть через него. Значит, останемся на этой стороне. Значит, будешь видеть людей. И прекрати винить себя. Ты здесь вообще ни при чём.
      — Я ничего не смогла!
      — Конечно, нет. Тебя взяли только для того, чтобы ты указала, где искать Мара, но даже этого не понадобилось, он сам пришёл. На большее ты не была способна. Как и сейчас. Так что прекращай думать, сколь много ты и твои поступки значат в глазах других, раскрой глаза на реальность и не корми свою гордыню.
      Я остался на месте, неприятно уязвлённый этими словами. Что… гордыня? Я мню о себе так много? Придаю столько значения?.. Очень неприятно было от того, что, кажется… он прав?

***


      Да. Мне пришлось столкнуться с ними. И в первую очередь — с близнецами. Корвин… от этого не спрятаться. Он настиг меня уже на следующий день, хотя я прятался в палатке, а точнее, дремал посреди дня. Снова ночью застиг неудачный сон с метаниями в темноте, так что я отсыпался в обеденное время. Но знакомый весёлый голос, весёлый, несмотря ни на что, прорезал мою дрёму, вместе с холодным порывом воздуха, ворвавшимся за распахнутый полог.
      — Привеееет! Давно не вииделись! — возопил он, от чего я резко сел спросонья. Уставился на него, только пытаясь сообразить, что к чему, как уже оказался задушен в объятиях.
      — Аргх, Кор… вин… — пытаясь выкарабкаться и глотнуть воздуха, выдавил я, — зачееем, кхе, так врываать… ся. Кха! — он, наконец, отпустил меня, я отдышался и смог разглядеть его. Весь такой же всклокоченный и весёлый, несмотря ни на что.
      — Да, здравствуй… — я опасливо нахохлился и отодвинулся. Хотя от его вида так и веяло дружелюбием, всё равно я чувствовал себя неуверенно. Чувство вины за смерть Тигра вылилось и в такое же за всё произошедшее разом, и за то, что Константин умер, а потом ему пришлось меня спасать. А потом и нянчиться… Я всё равно считал, что мог намного больше, ведь так и есть! Я ведь способен на гораздо большее, чем другие, и сделать должен был больше, а я не сделал ничего полезного. А может быть, если бы я взял себя в руки, не поддался панике, думал объективно… я бы мог помочь Константину. Мог бы! И может быть, тогда не убило бы Тигра… и не было бы всё зря.
      Корвин налетел с расспросами, как у меня дела, успешно ли идёт обучение и прочие мелочи. Я отвечал неохотно, пряча глаза, хотя, казалось, он вовсе не замечал моей неловкости и продолжал балаболить, теперь уже о своём. Я пялился в пол и не сразу понял, что он уже молчит. Поспешно глянул на него исподлобья. Корвин посмотрел взволнованно и немного растерянно.
      — Что-то случилось?
      — Нет, — я начал раздражаться, — блин, зачем ты пришёл вообще…
      — Как? — опешил Корвин. — Ты что на меня за что-то обиделась?! — произнёс он возмущённо и удивлённо, будто такое ну ни в жизнь случиться не может. Я даже рассмеялся, на него глядя.
      — Нет. Просто… всё зря!
      — Что зря? — переспросил он, и тут неожиданно появился Карей. Вот уж кого не ждали.
      — Добрый день, — поприветствовал меня он, запахивая тёплое пальто поплотнее, хотя только зашёл с улицы. — Корвин, ты, конечно, без спросу…
      — А сам-то! — парировал он.
      — Я за тобой пришёл! — невозмутимо ответил Карей. — Могу я присоединиться? — осведомился он у меня, впрочем, не дожидаясь ответа и уже проходя в палатку. Тут же подошёл ко мне, от чего я замешкался, не зная, вставать мне или остаться сидеть, так что я вопросительно задрал на него голову. Он точно так же уставился на меня.
      — Пфф, — фыркнул Корвин, вскакивая и поднимая меня за шкирку следом. — Вот как надо здороваться!!! — Он тут же зажал нас в тиски, радостно гогоча и не обращая внимания на наши трепыхания.
      — Ладно, ладно! — Карей кое-как вывернулся и уже обнял меня нормально, хотя и не так, как Корвин, — наверное, подошло бы название по-отцовски, если б я ещё мог с чем сравнить.
      — Рад тебя видеть, — добавил Карей, присаживаясь. Корвин просто дёрнул меня обратно на лежанку, так что я шлёпнулся и надулся на него за это, но ненадолго.
      — Итак, что там всё? — он пытливо уставился на меня, ещё тем самым привлекая внимание Карея, который уже собирался что-то сказать.
      — Ну…
      Близнецы уставились на меня, как на откровение.
      — Короче, зря! — выкрикнул я, не выдержав их выжидательных взглядов. — Зря и зря! В итоге из-за меня ничего не получилось! И зачем вы пришли?! Мне стыдно! Что по всем разговорам я особенная, а толку никакого…
      — Ну, это не так!— возмутился Корвин опять поперёк Карея. — В смысле, ты особенная, конечно, как и все люди. Нет, не то…
      — Мы ни в чём не виним! — произнёс Карей, жестом остановив брата. — Откуда ты вообще это взяла? — он слегка нахмурился.
      — Но я же… я же… ничего не сделала.
      — Вот именно! — сурово ответил он, прежде чем я закончил. — И ни в чём не виновата. Кто вообще может быть виноват в этом?
      — А мне кажется… — начал было Корвин, но тут я его перебил.
      — Но я же могла что-то сделать! Как-то помочь!
      — Не глупи, — ещё больше нахмурился Карей. — Это поэтому ты нас видеть не хочешь? Глупости! — повторился он. — Если кто в чём и виноват, то это мы, потому что не справились. У тебя задачи такой не было.
      — Но я даже свою не сделала.
      — Тебе просто не понадобилось искать Мара, он сам пришёл на наши головы. Но это не значит, что не понадобится в скором будущем. Хотя Константин запрещает нам тебя трогать…
      — Но ведь… — вообще-то изначально я не хотел никого видеть из-за воспоминаний о Тигре. Да, глядя на них, я невольно вспоминал тот или иной момент проведенного с ним времени. Долой прошлое… А потом чувство вины приобрело масштаб. И теперь…
      — Вы будите в ней воспоминания о том юноше… — прошелестел Константин, входя в палатку. Подслушивал, что ли? Я хмуро глянул, как он присаживается немного поодаль.
      — Я не хочу говорить об этом! Ни единого намёка! — я свирепо оглядел всех присутствующих. Особенно Корвина.
      — Да мы поняли, прости нас, если что, — утешающе кивнул Карей. Я поспешил покинуть палатку. Пускай с Константином всё обсуждают, сколько влезет, но не со мной… Я так и не понял толком, рад ли я их видеть. Всё равно от столкновения со всем этим столь недавним, но уже прошлым, оседала внутри горечь.

***


      Я пешком обходил лагерь справа. Где-то на западе была бездна, стекающая с пиков. Но далеко, вне пределов видимости и досягаемости. Задумался. Здесь был неудобный спуск в овраг, так что пришлось обойти, приблизившись к лагерю. Где-то там палатки магистров, затерянные в его центре. К счастью, меня никто не беспокоил, и я просто прошёл мимо них. Решил уже было вернуться, думая, что все трое достаточно наговорились, как вдруг получил резкий пинок сзади по ноге. Взвыл и свалился в снег. Попытался вскочить, но получил ещё один удар по спине, снова рухнув. Крутанулся, откатываясь в сторону, вскочил с озлобленно-перепуганной рожей.
      Напротив стоял Мрак и хохотал, хрипловато и отрывисто. Обычно гладкие длинные волосы размётаны ветром. Подкрался, пнул и огрел палкой, значит.
      — Да тебя и курица завалит, — продолжал склабиться он, глядя востро и насмешливо.
      — Мудила! — я швырнул в него снегом, но он был сухой и сразу рассыпался. Мрак, продолжая смеяться надо мной, мигом подскочил и дал мне палкой по ногам, снова отправив в снег.
      — Всё забросила, — выдал он на мои попытки сбежать от него, опять догоняя.
      — Неет, — процедил я, всё-таки умудрившись схватить его палку, но тут же получил пинка. Впрочем, Мрак вскоре оставил меня в покое, продолжая надо мной гоготать. Озлобленный и избитый, я пошёл искать себе палку, чтобы отомстить. Но где ж её найдёшь, лагерь на открытом месте. Если только лезть в овраг… Лень. Я направился обратно в свою палатку.

***


      Следующие несколько дней меня почти никто не беспокоил. Даже Константин куда-то пропал. Что же, меня это вполне устраивало, разве что раздражала Хелин. Раньше я относился к ней либо нейтрально, либо — изредка — хорошо. Но в то далёкое время она не пыталась постоянно за мной ухаживать. Зачем бесконечно бегать ко мне в палатку? Предлагать сделать мне чай?! Пытаться сготовить мне еду? Я и сам всё могу. Пусть некрасиво и не так уж вкусно.
      Через два дня я начал беспокоиться, что Константина не видно и не слышно. Ушел утром, два дня назад, ничего не сказав, в облике демона — и пропал…
      Сварив себе похлёбку из овсянки и остатков промороженной рыбы, которую я одолжил из офицерского провианта, поел в одиночестве, прогрев изнутри желудок, и вышел наружу. Небо ясное, что непривычно. Глядя на запад, туда, где далеко-далеко протянулся язык бездны, я, наконец, сообразил, зачем здесь целый лагерь солдат. Большинство населения мигрировали севернее, демоны жаждут душ, а здесь их много. Значит, если какой демон и вылезет, то побежит сюда, по снежной равнине. Его сразу заметят — кругом посты.
      Думая об этом, я снова прогуливался вдоль лагеря, как вдруг наткнулся на свежие следы длинных узких лап. Константин… Я пошёл по ним. Вернулся к палатке. Он уже доедал похлёбку, что я приготовил.
      — Куда ходил? — поинтересовался я, присаживаясь напротив. — Чего так долго?
      — В бездну смотрел, — ответил он, выуживая косточку. — Заблудшие души вовсю кишат там у края. Терзают мир своей скверной… Некоторые из их могут выбраться. Это будет твоим уловом. Мы пойдём туда сегодня. Лёгкой добычей будешь либо ты, либо они, не забывай.
      — Что, уже сегодня? — я неприязненно поморщился. Совершенно не хотелось связываться с большим расколом, кишащим демонами. Те небольшие трещины, которые нам попадались по пути сюда, не могли пойти ни в какое сравнение с протянувшимся на огромное расстояние «ущельем».
      — И как оно выглядит? Бездна эта? — спросил я, когда Константин кивнул в подтверждение.
      — Никак. Просто становится ещё холоднее. Сама увидишь, — прошелестел он бесцветно и прикрыл глаза, отставив пустую плошку. — Сделай, пожалуйста, чай.
      Я удивлённо глянул на него, вышел за снегом. Раньше он никогда не просил ничего для себя… Вернувшись, подвесил котелок и присел рядом, маясь любопытством. Константин сидел полулёжа, откинувшись на кучу из одеял. Неужто настолько вымотался из-за близости с бездной?
      Когда вода вскипела, я сделал ему чай и подал кружку. Он сел прямо, принял её, покачал немного, волнуя воду, и едва коснулся губами края кружки. Конечно, чай ещё не остыл. Серость вкруг немного запавших глаз, куда явственнее сочащаяся тень взгляда, и вправду — уставшего. Уголки губ едва заметно поднялись.
      — Спасибо, — едва слышно произнёс он. Промелькнувшая на миг искорка тепла в глазах его тотчас затухла. Это ещё больше заинтриговало. Я потрогал его за непослушные белые пряди, но это не вызвало никакой реакции. Тогда я перебрался к нему за спину и обхватил руками, заглядывая через плечо. Он повёл плечами, отдвигая меня назад, высвобождаясь из сковывающих его объятий.
      — Что? — спросил он, чуть обернув голову. Скосился на меня устало, с вопрошающе-саркастичным видом, но сразу отвернулся, вновь покачивая кружку. Поскольку сзади наблюдать оказалось неудобно, я снова присел рядом. С интересом попробовал взять Константина за нос. Обычно в человеческом облике он был менее терпим к прикосновениям к лицу. Он чуть сморщился, поймав мою руку и отводя ее в сторону.
      — Успокойся, — произнёс он твёрдым голосом.
      — Сам успокойся, — ответил я и попытался дёрнуть его за ухо. Руку снова перехватили и на этот раз зажали, но не сильно.
      — У тебя пальцы всё время холодные, — я пошевелил рукой, вытянув её из хватки холодных пальцев.
      Он молча кивнул в подтверждение и поднёс к губам чашку с чаем. Однако я закрыл её рукой, не дав ему отпить. Острое любопытство прорезалось наружу — как же можно его довести?
      Кисти коснулся выдох. Я ещё и по губам ему легонько дал большим пальцем. Сухие и потрескавшиеся. Он точно хочет пить. Константин опустил кружку, взглянув на меня исподлобья с недовольствием. А я продолжал её прикрывать. Ещё и растянул губы в издевательской ухмылке.
      — Экспериментируешь? — прошелестел он нейтральным тоном, уже спокойно глядя.
      — Ага. Ты улыбался, — коварно сощурился я.
      — Разве?
      — Да. Когда я тебе чай сделала.
      — Ну и что. Я и раньше это делал, — равнодушно отозвался он, глядя в сторону.
      — Раньше ты для себя ничего не просил. И ты улыбнулся не просто так, а с благодарностью.
      — И?..
      — Ты же обычно безэмоциональный. Это странно.
      — Я устал… И хочу пить. — Он попытался поднести кружку к губам, но я зажал её в руке.
      — Ты отнекиваешься?
      — Нет. Я устал и пытаюсь расслабиться. Мне тяжело после близости с бездной… — он хотел убрать мою руку с чашки, но я вцепился в неё ещё крепче. Константин вздохнул и кинул на меня уже откровенно раздражённый взгляд. Во мне это будило смесь из лёгкой опасливости и интереса. Дразнить его, когда он так реагирует, имеет смысл. От его молчаливого равнодушия я и сам так же затухал и проявлял меньше эмоций, чем обычно.
      — Не надо делать меня злым, — прошелестел он, — просто дай мне попить.
      — Почему? — я всё ещё прикрывал кружку.
      — Потому что это ни к чему. Если хочешь что-то узнать, то спроси.
      — Хех. А может, я хочу тебя разозлить.
      Взгляд охотника засветился где-то позади равнодушия.
      — У тебя ещё зубы не выросли…
      Я пощупал языком дёсны.
      — И эти тоже, — добавил он.
      — Ты же не сможешь влиять на меня через камень.
      Вместо ответа он продолжил глядеть на меня всё более пробуждающимся взглядом хищника. Меня всегда пугало преследование, ощущение выслеживания, постоянного напряжения. Это ощущение всплыло столь явственно, что я убрал руку с кружки и отодвинулся от него. Константин поднёс кружку к губам и отпил, не сводя с меня этого нацеленного, голодного, пронзительного взгляда. Едва заметно, лукаво усмехнулся.
      Так он ведь… я ведь… даже не заметил. Ему даже не нужно было особо напрягаться. Я сам пускаю в себя этот страх. Я прищурился на него. Что же, я выявлю твои слабости. И ты будешь пить, когда я захочу.