II Покровитель Мелиорак. 5. В доме на сваях

       ЗАПРЕТНАЯ ГАВАНЬ.

       Часть 2.
            ПОКРОВИТЕЛЬ МЕЛИОРАК.
       Глава 5.
            В ДОМЕ НА СВАЯХ.

РАССКАЗЫВАЕТ ПЕТРИК ОХТИ.   

   - Хорошая штука, Обращение к Зениту, - сказал Боба, когда мы шагали вниз вдоль Вилюйки, но не долиной, а лесом. Я помнил: Канеке бегал к колониям птиц арху где-то в этих местах. Раз бегал он, значит, может бегать и кто-нибудь другой, и не с такими мирными целями.  Ещё я помнил, что к заповедному саду можно подойти со стороны леса, а затем незаметно пробраться к самому дому Таена. Мои великаны посовещались и решили, что незаметней всех в саду буду я. По их мнению, такая козявка, как я, легко затеряется среди прочих насекомых, коих на Запретной Гавани безумное какое-то количество. Попадаются очень крупные экземпляры.
   - Но ни одного ядовитого насекомого нет на этой благословенной земле, ни одного кусачего, кроме слепней, комаров, ну и ещё некоторых… - благоговейно произнёс Боба. И напомнил: - Так что с Обращением к Зениту? Разве это может помочь отыскать человека, спящего волшебным сном? Мою Вару.
   - Надо попробовать, - сказал я, уяснив, что Обращение к Зениту и Полдневный Поиск – это одно и то же. Меня занимали мысли вовсе не о Варе, а о том, чтобы не подвести Таена. Всё-таки, по соседству с его домом стоит большой и стеклянный, битком набитый чернокрылыми гавриками, которые видят и слышат всё.
   Я думал, Боба сегодня же оставит нас и уйдёт на поиски Вары и других женщин. Но великан что-то медлил.
   - Я боюсь, - сознался он. – За столько веков Вара могла не выжить. Я побуду с вами до утра. Тогда и разойдёмся.
   - Но Боба, - говорили мы с Лёкой нашему товарищу, - Завтра тебе придётся проделать весь этот путь в обратном направлении. Также прячась в лесу.
   - Ничего, я быстро хожу.
   - Но Боба…
   - Не гоните меня, ребята. Я так устал быть один. Я боюсь плохих вестей. Я боюсь, что потерял совершенно всех. Я не знаю точно, живы ли мои товарищи в пещерах Цветной горы. Я не знаю точно, где наши женщины и что с ними. Если я остался один на свете – что мне делать? Только вы и есть у меня. Я обещал вам не мешать. Но я только ночь с вами побуду. И уйду. Мне надо собраться с духом.
    Что ты будешь с ним делать?! Мы с Лёкой поклялись, что какие бы кошмары ещё ни постигли нашего великана, мы навсегда останемся его друзьями. И, по крайней мере, на сочувствие он всегда может рассчитывать.
   На закате мы выбрались на опушку, чтобы, пока ещё светло, обозреть доступное взгляду пространство. А доступно оно было вплоть до затуманенной низины за Вратами Сна. Мы видели, где расступаются Охранные скалы, видели городские постройки, утопающие в зелени. Голубые, белые, оранжевые и жёлтые стены, где-то затенённые, где-то выхваченные заходящим солнцем из тени очень красили это ущелье и смотрелись большими цветами. На крышах лежали розовые отсветы, некоторые окна горели огнём. Дымки поднимались из труб, стаи птиц носились над дымками и между ними. Люди собирались ужинать.
   Но вот этот большой дом, и вправду стеклянный. То есть, не весь, конечно, но стекла там очень много. Прозрачный купол весь пронизан золотом. Он и отражает небосвод, и показывает то, что делается за ним, на полосатом небе, на полотне заката. И, глядя на потрясающее зрелище, я, под влиянием восхищения, избавился от последних страхов, рождённых в Веше.
   Лысые вершины Охранных скал ещё светлели на фоне неба, а в ущельях, в трещинах, на дорогах, обсаженных деревьями, уже было темно, прохладно и пахло травой и ночными цветами. Стали слышней голоса многочисленных притоков Вилюйки и её торопливая речь, её вопросы к птицам, болтающим на ветвях, склонённым к воде. И мы видели Вилюйку, уже сейчас впечатляюще полноводную, по ту сторону Охранных скал, далеко внизу, мягко розовеющую сквозь туман, поднимающийся всё выше. Я едва мог дышать под впечатлением такой красоты, по лицу художника Лёки текли слёзы.
  Закат утихал, как музыка, но долго ещё последними аккордами радовали нас птицы, а журчание и плеск водопадов слышны здесь всегда.
   - Ради этого… - выдохнул Боба и замолк. Ради этого зрелища стоило жить, и умереть не жалко, увидев. Я с трудом заставил себя оторваться от созерцания горстями брошенных в темноте огней, от подсвеченного снизу тумана там, где в низине дома составляли посёлки и города, от макушек лесов, тех, что ближе к Вершинке, сохраняющих на себе капельки дневного света. Тёмное пятно там, ниже и дальше – это сад, куда предстояло проникнуть. И там светился один огонёк, тусклый и маленький. Его вид отрезвил меня, заставил встряхнуться и начать действовать.
   Всего лишь несколько шагов вперёд – и Охранные скалы скрыли от взгляда низину и волшебство ночного тумана. Всего лишь несколько секунд – и древнюю землю Мидар до самых звёзд затопила ночь. Но сияние в стороне Маленьких гор говорило о том, что восходит прекрасная Ви.
   Лёка положил мне ладонь на плечо:
   - Давай, Петрик. Мы будем здесь. Иди и поговори с Таеном. О, как бы я хотел его увидеть!
   Я улыбнулся:
   - Передать привет?
   - Да, Чудилушка, передай. Скажи, что я его помню.
   - И будь осторожен, - напутствовал Боба. – Хорошо, что ты знаешь магию. Если что, я приду на помощь.       
   Я оставил ребятам все тяжёлые вещи. С одной лишь маленькой сумкой через плечо, с которой не расстаюсь в походах, я быстро шёл вниз по склону, путаясь в высоких травах, радостно скидывающих на меня созревшие капли росы. И удивлялся тому, что эти места практически дикие. Никто не ходил сюда любоваться видами и писать пейзажи. Дети не резвились на пляжах. Девушки не танцевали на лужайках. Парни не ставили для них качелей в праздник прихода лета. Влюблённые не бегали на свиданья. Даже чернокрылые учёные предавались раздумьям в других каких-то местах. Как будто все уже нашли смысл жизни, и больше нечего им искать. Спроси кто-нибудь меня и моих товарищей, каждый из нас ответил бы, что однозначно постиг гармонию в этот вечер. Но не прочь наслаждаться этой радостью каждый раз, как выпадет свободная минутка. Чернокрылые, очевидно, все были заняты по уши. Ни одной дорожки, только звериные тропы к водопою. Ни пятнышка вытоптанной травы.
   Красавица Ви светила достаточно ярко, чтобы я мог спокойно продвигаться вперёд. След, оставляемый мною в траве и росе, мог меня выдать среди этого безлюдья. Но Лёка напомнил мне, прощаясь, что моё присутствие могут заметить по применяемой мной магии. Поэтому я не стал использовать пока никаких заклинаний, сбивающих с пути и расправляющих траву. Но стоп!
   Свет ночного светила выхватил из тени на опушке забавную мордочку. Я даже охнул от неожиданности. Обломившийся, характерно изогнутый древесный сучок кто-то превратил в смеющуюся, хитрую мордашку то ли лисы, то ли волчонка или шакала, а может, иного какого-то зверька. К стволу были приделаны яркие глазки-пуговки, из улыбающейся пасти вываливался язык из красной тряпицы, весело топорщились усы-соломинки, галстук-бабочка был сделан из красного фантика. Между ушами деревянного зверька кудрявился пучок рыжих шерстяных ниток. Такое создание следовало обновлять каждый год после зимы или затяжных дождей. И, несомненно, кто-то этим занимался. Этим занимается Таен, сказал я себе. Поскольку заметил, что к галстуку-бабочке прицеплен домик морского рачка. 
   Я очень спешил, где мог, даже бежал, несмотря на усталость. Красться и соблюдать тишину стал только на подходе к саду, окружающему дом Познавшего Всё. Приходилось всё-таки осторожно прощупывать пространство на предмет обнаружения защитных заклинаний. Но их не было! Не было и забора вокруг дома и сада, как и рассказывал Канеке. И я свободно прошёл до самой избушки странной постройки – на сваях. Так строят у нас на севере, в местах, где реки разливаются по весне.
   Крохотный светильник горел на открытой веранде. Я как уж прополз по крыльцу, по доскам веранды, ожидая каждую секунду, что сработает либо сигнальное заклинание, либо другое какое-нибудь. Но здесь не ожидали никакой каверзы или опасности со стороны гор Вершинки. И с любой другой стороны тоже. Мало кто из обитателей Запретной Гавани по доброй воле тут бывал, что уж говорить о гостях из-за моря. Попав в тень у входной двери, я подёргал ручку и обнаружил, что замок не заперт. Все рассказы обо всех возможных ловушках мигом всплыли в моей памяти. Но я всё-таки вошёл в тёмные сени, в коридор за ними. Очень тихо.
    Не скрипели половицы пола, аккуратно прикрытые половиками. Я прокрался через большую комнату туда, где из-под двери пробивался неяркий свет. Осторожно потянул створку. И вошёл. Вот так просто. И никто не набросился на меня. А я уже был готов сражаться. Всё это странно.
   На окнах не было занавесок, а были то ли соломенные, то ли тростниковые шторки. Я встал так, чтобы меня не было видно сквозь щели с улицы на фоне освещённого окна.
    Это был кабинет Таена. И сам он сидел, положив голову на стол и обхватив её руками. Спит он, что ли? Тихо, по стеночке, я подобрался поближе к окну, столу и Таену. И увидел этот волшебный кристалл с Зокарды. Размером с небольшое яблоко, он стоял на блюдечке с голубой каёмочкой. Ну-ка, что там может быть видно?
   Я вытянул шею, вглядываясь в чуть мутноватую поверхность, в эти грубые сколы…
   Первое, что увидел лично я, был Канеке, конечно. Маленький обалдуй! Они с Рики мирно сидели на корме лодки Миче посреди открытого океана. Спиной к направлению движения! Разве так можно! Беспечные козявки! Но выглядели оба здоровыми.
    Не знаю, как я услышал, и где услышал слова Рики:
    - Сидим оба спиной к направлению движения. Разве так можно?
    - А что? – спросил Канеке.
    - Опасно это. Мои братья меня бы заругали.
    - Мы с тобой ни во что не врежемся.
    - Всё равно нельзя. Надо соблюдать правила.
    Рики развернулся к носу лодки и сказал Канеке:
    - Если ты не хочешь пока рассказывать про средство, я лучше спать буду. И хватит хныкать. Тебе, значит, за Таена переживать можно, а мне, значит, ни за кого нельзя. У меня, между прочим, большая семья. Представь, что сейчас с ними со всеми. Особенно, с Миче. Ты меня умыкнул из дома, и я ещё всю дорогу тебя утешаю. И при этом ты не хочешь мне рассказывать о каких-то своих дурацких планах всё до конца. Стыд тебе и позор, Капараколка!
   - Я рассказал. Мы не сможем ничего сами сделать с волшебниками. Мы пойдём и разбудим Мелиорака. Да, мы сделаем это. Он обязательно поможет. Он очень добрый. И не допустит войны. На протяжении сотен лет он предотвращал войну с Няккой и всем континентом Оо.
    - Бред какой-то. И что только в тебе Лала нашла?
    - А что надо, то и нашла.
    - И что надо?
    Я видел, как Рики надвинулся на Канеке, но тот и не думал отступать. Сжал кулаки, и потряс ими перед носом взбешённого Рики:
   - А вот и не будешь ты мил насильно!
   - Кому это?
   - А вот Лале своей.
   - Сам дурак, - отступил Рики. – И никакая она не моя.
   - Вот и правильно рассуждаешь. Это рациональный подход.
   - Тьфу на тебя, - только и сказал Рики.
   - Ладно. Объясняю ещё раз. Для тех, кто совсем с дубовой головой: мы найдём Мелиорака. Разбудим его. Он нам поможет. Всем поможет. Всегда помогал. Ясно?
   - И как ты будешь будить?
   - Там разберусь. Средство одно знаю.
   - Рассказывай.
   - Сказал же: пока ни за что. Вдруг нас поймают и станут пытать. Ты не внушаешь мне уверенности в силе твоего духа.   
   - Достал ты меня. Я от тебя на берегу смоюсь.
   - Ха! А граница для запредельщиков? Без меня тебя сразу схватят.    
   - А вот и хорошо, что схватят. Попрошу, чтобы меня вернули обратно. Всё-таки, как ни крути, а я тоже королевич Някки.
  Я усмехнулся про себя. Ай да Рики! Дома он сразу дерётся с теми, кто обзывает его королевичем. Но когда надо, ввернул, не растерялся! Канеке тоже не растерялся:
   - Ты один из четырёх волшебников, которых надо убить. Не вздумай плеваться. Это непродуктивно.
   Рики проиграл в споре. Он вообще проиграл. Чокнутый Канеке действительно увёз его обманом. А у меня ещё были сомнения! Мой бедный мальчик взял какую-то дерюжку и лёг на лавку, демонстративно отвернувшись от Канеке. Повернувшись ко мне. И я увидел слезу, быстро ползущую по его щеке. Как я только не впрыгнул в этот чёртов кристалл, чтобы утешить, успокоить, прижать к себе!
   - Рики! – позвал я вслух и дотронулся до того места, где видел в кристалле его родное лицо. И вдруг сообразил, что Таен не шевельнулся, не поднял голову на моё восклицание. А дверь отперта… А если он что-нибудь сделал с собой?
  Я потряс его за плечо:
  - Эй, Таен! Ку-ку! Как насчёт парочки поединков?
  Тут он голову поднял и заморгал глазами. Неуклюже взмахнул рукой – и кристалл соскочил с блюдечка и покатился по полу. Я только успел заметить, что Канеке тоже беззвучно плачет на корме. Свет погас. Что-то клацнуло в темноте у окна. И свет зажегся снова. Ещё более тусклый, чем был. В темноте Таен опустил на окне непроницаемые шторы.
   Эя, до чего он нынче рационален! Сначала принял меры безопасности, и только потом дал волю чувствам.
   - Но ты же погиб! – шёпотом, с отчаянием в голосе, проговорил Таен, протягивая ко мне руки.
   Я обнял этого дурачка. Эя! Сколько лет мы не виделись! Поединок на Верпте не в счёт. Сколько он перенёс без меня, не имея возможности позвать на помощь!
   - Ну как ты? Как ты? Ну что ты? – нелепо спрашивал я, вытирая ладонями его и свои слёзы. Просто какой-то вечер рыданий у нас у всех. Таен тоже водил ладонями по лицу.
   - О, Петрик! Я думал, что всё напрасно. Что они убили тебя и Лёку у Ненасытного Нутра. Не может быть, чтобы ты уцелел! А Лёка?
   - И Лёка уцелел. И Боба, если ты знаешь, о ком я.
   - О Эя! Но как? Но где же Малёк?
   Конечно, это наш Таен, с радостью думал я. Он точно также, как в детстве, волнуясь, чуть растягивал слова. А на обрывке бумаги, на столе, я заметил каракули его почерка.
   - Почему ты нас не увидел в своей стекляшке? Мы уже несколько дней здесь.
   - Почему? - спросил меня Таен. – Ах да! ОНИ имеют волю отсекать видения о людях, которые умерли. Говорили, для того, чтобы не тревожить меня. Так всегда. Каждый раз. Моро жизнь положил на то, чтобы иметь власть над кристаллом, но приобрёл всего лишь это умение. Он даже видеть толком не может, и рядом находиться не в состоянии более часа, а всё туда же: управлять. Я не мог посмотреть на вас после того, как вы умерли у Ненасытного Нутра. Я оплакал вас, как своих погибших родных.
   - Это ты поспешил Таен, - укорил его я. – Лалин дядя тебя обманул. Он отсекает видения не о тех, кто умер, а о тех, о ком хочет. Давай, собирайся – и айда с нами. Наши дети скоро высадятся на южном побережье. Надо их перехватить. Надо выручить Миче, разнести к чёрту военный флот или арсенал, или просто вправить Моро мозги – и вперёд! Домой. В Някку.
   - Какой Миче? – побелев так, что я перепугался, спросил меня Таен.
   - Да ты что? – подхватывая его и усаживая в кресло, говорил я. – Наш Миче. Миче Охти.
   - Как это?
   - Ладно, хорошо. Миче Аги, если тебе так понятней. Таен! Ты как?
   Одни глаза остались на бескровном лице Таена, отчего он неожиданно стал похож на анчу. В детстве мы этого не замечали. Я подал ему воды в стакане, но он её расплескал, конечно. Как обычно! Дорогой мой дружок!
   - Таен! – звал я и даже побрызгал на него этой водой. – Таен, только не говори, что ты и Миче оплакал, как погибшего. Тебе сбрехали! Тебя вводят в заблуждение, Таен. О, Эя! Я не рассчитал силу удара кирпича! И теперь у тебя в голове мешанина, не иначе.
   Таен немного ожил и неожиданно развеселился:
   - Так это был кирпич?
   - Чем проще средство – тем лучше. Половина кирпича.
   - Ох, что ты за человек такой, Чудилка? Чудной ты человек! Всегда-то я тебе удивлялся. А что, Миче действительно жив?
   - Разумеется. Ты же послал ему письмо. Сам послал! Кстати, как тебе это удалось?
   - Я послал до того как… Одному олуху внушил, что его миссия будет удачной только в том случае, если он в полночь бросит волшебное письмо в волшебный почтовый ящик. Сначала четырежды поцеловав землю на перекрёстке, четырежды дёрнув за хвост чёрную кошку и столько же раз обежав вокруг почты против часовой стрелки. Тоже в полночь. Кошку жалко, но нужно было что-то зловещее.
   - Узнаю тебя, Таен! Ты по-прежнему убедителен в розыгрышах. Натренировался на нас в детстве, да, Секретик?
   - Точно. С вами у меня была практика хоть куда! Без такого умения мне было здесь не выжить и не спасти вас. Тип с письмом уехал туда, к вам. И застрелил Миче из обычного ружья в обычном поезде. Так мне это преподнесли. Я видел только поезд… Вагон… Весь покорёженный… Кровь на вывалившейся стене… В воде… Ты не представляешь, до какого состояния ОНИ меня довели. А мне… А я…
   - Это была кровь того, кто стрелял в Миче, - просветил я бедного Таена. – А за то, что ты наслал на Верпту и на меня какого-то дядьку из огня, я тебя прощаю.
   - Нет! Не на тебя! На Миче! Я был уверен, что Миче справится! Я же знаю его! Куда же он делся? Как вдруг вместо него подвернулся ты?
   Я кратко рассказал ему, в чём там было дело.
   - Значит, Миче жив, и его везут сюда, - становясь почти нормальным, уточнил Таен. – Но почему я не вижу? Потому что Моро хочет представить его погибшим. И своей властью запрещает кристаллу показывать его мне. Но знает ли он сам о Миче? Нет. Не думаю. Об этом волноваться не стоит. Главное самому узнать поскорей… Священный камень не может перестать слушаться меня во всём. Разве только кое в чём подчиняться ИМ. О! Ты в опасности, Петрик. Это я не знал, а ОНИ знали, что ты и Лёка здесь, на Запретной Гавани. Что вы не погибли на самом деле и прошли через портал. Почему уже не схватили вас? Почему не ждали у выхода, там, в развалинах? Почему вы у меня оказались так быстро?
   - В развалинах?
   - Ну да. Выход из Ненасытного Нутра там, у океана. Глаз Моря, столица.
   - Радо помог нам. Мы очутились в лесу повыше твоей избушки. Там тоже есть выход, но о нём, наверное, не знают. О, светлый Радо! Воистину он на нашей стороне.
   - У тебя есть карта? – настаивал Таен.
   Я кивнул:
   - Твоя дипломная работа.
   - Тогда беги. Скорее!
   - Только с тобой. Брось всё. Пора возвращаться домой, дружок. Ты должен быть с нами и дать нам совет, как спасти Миче, Рики и Канеке твоего. Мальчики хотят разбудить Мелиорака. Ты знаешь об этом?
    - Да, Чудик, да!! Я как раз думал: что же делать?
    Столько отчаяния было в голосе Таена, что я остолбенел и оцепенел.
    - Это плохо?
    Несчастный этот человек вскочил, схватил меня за плечи и горячо заговорил, глядя мне в глаза:
    - Прошу тебя, Петрик, умоляю, если тебе дорог твой Рики, найди их, отговори от этого! Нельзя!
    - Но говорят, Мелиорак добрый.
    - Дело не в нём, не в этом. Сам он, конечно, добрый, хороший, но… Ты слышишь? Ты видишь?
    - Что?
    - Как подбираются к моему дому. ОНИ. За тобой. Взгляни на часы.
    - Так идём спасать наших мальчиков.
    - Я не пойду.
    - Но как же так? Речь о Канеке идёт.
    - Но ведь ещё и о Миче! И о вторжении.
    Таен принялся торопливо объяснять, в то время, как на настенных часах тревожно мигали зелёным крохотные огоньки. Циферблат часов представлял собой красиво выполненную карту его сада и окрестностей. Огоньки двигались со стороны Стеклянного дома.
   - Ни я, ни ты, Петрик, не можем быть в трёх местах сразу. Ты вряд ли пройдёшь через Врата Сна туда, в долину. Ты плохо представляешь, как в нашей стране всё устроено, никого не знаешь. Можешь не ощутить незримую границу и уловки для чужаков. Как думаешь, кому из нас рациональнее заняться спасением Миче? Ты и Лёка уже по эту сторону, это огромная удача. Пожалуйста, перехватите Канеке, позаботьтесь о нём. Только не приближайтесь к побережью ближе красной линии на карте. И никаких Мелиораков! Я же позабочусь о Миче. Постараюсь, по крайней мере. Но видишь, в чём дело: ОНИ снова заставляют камень лгать мне. Это плохо.
    - Уничтожь кристалл! Один удар – и всё. И от тебя отстанут навсегда.
    Зелёные огоньки на циферблате не слишком быстро подбирались ближе к отмеченной на карте избушке Таена в весёлом окружении ягодных фейерверков. Я знал об этих часах из рассказов Канеке. Мой друг сам изобрёл устройство, чтобы знать, не бродит ли поблизости Моро или ещё кто-нибудь в то время, как он занимается собственными делами, и нежданные гости ему не желательны. А меня вот проспал. Милый Таен! Он говорил:
    - Ты не понимаешь. Нельзя уничтожить. Я не смогу. Кристалл помогал мне, был единственной отдушиной, и теперь, когда ОНИ то и дело пытаются влиять на него, мне его жаль. Как больного дедушку, если бы он у меня был. А сейчас мой дом для тебя ловушка. ОНИ, конечно, знают, что ты жив, и что не упустишь случая ко мне прийти. Беги, Петрик. Беги, они уже идут. Времени нет объяснять!
    Таен отпустил мою руку, которую до боли сжимал во время нашего разговора, и оттолкнул меня.
    Что я сделал, светлая Эя?!
   Я наклонился и схватил с пола этот кристалл. И сказал тоном, с которым не поспоришь (и не надо):
   - Я заберу твоего дедушку с собой.
   - Нет! – закричал Таен, устремившись за этим сокровищем. И вдруг встал, как вкопанный. И широко улыбнулся. – Конечно! Ты королевич моей страны. Я – твой подданный. Как я ослушаюсь? Бери и беги.
   - Не понял… - обиделся я.
   Но Таен с неожиданной силой вытолкал меня за дверь. Я сбежал с крыльца и вдруг…
   - Опа!
   Я прямо нос к носу столкнулся с каким-то типом. Из волшебников, не иначе. На нём был костюм чёрной морковки – непременный атрибут высокого положения. И я, не дожидаясь его реакции на столкновение, дал ему в лоб волшебным кристаллом. В надежде на волшебную шишку, конечно. Началась тут такая мешанина, такой кромешный кошмар, что я вам передать не могу. Какие-то люди понабежали, устроили страшный шум и пальбу. Всё осветилось огнями вспышек то ли от ружей, то ли от заклинаний. В этом зловещем освещении я увидел, как закрылась дверь дома, и Таен скрылся за ней. Я бодро пополз в кусты смородины, не понимая, почему ещё жив. Волшебный камень я положил в сумку.
   Это сделал Таен! Что-то такое сделал, чтобы меня спасти. Устроил эту непонятную кутерьму. Сам я ничего не успел. Совершенно невредимый я помчался вверх по склону, а сзади меня ещё очень долго раздавались звуки боя. Чёрт возьми! Что теперь будет с этим упрямцем Таеном?
   Лёка и Боба мчались вниз, мне на помощь, и, встретившись, мы побежали снова наверх, в лес, за вершину холма. Я вовсю применял заклинания, сбивающие со следа, а трава за нами распрямилась и покрылась росой. Но невозможно так долго бежать, даже быстро идти вверх по склону. Недалеко от вершины, от долины Жемчужного Блеска мы с Лёкой совершенно лишились сил. А там, дальше, никакого укрытия.
    - Куда? – спрашивали меня мои товарищи.
    - Не знаю. 
    - Я знаю, - сказал Боба.
    И мы с Лёкой, задыхаясь, последовали за ним ещё выше и ближе к реке, притоку Виляйки.
    - Ныряйте сюда! – великан указал на водопад, льющийся с террасы.
    - Ты что, опять мыться?!
    - Там пещера. Нашёл, когда купался уже в темноте.
    Чтобы сберечь от воды одежду, мы быстро скинули её и затолкали в рюкзаки вместе с обувью. И вот уже оказались в пещере за водопадом, ненадёжно скрытые струями воды.
    «О, добрая Эя, - думал я, - да ведь Моро вряд ли мог знать точно, где мы. Что мы явились в его владения из неизвестного портала. Он мог только предполагать, раз кристалл и его осколки не показывают ему в полной мере то, что он хочет видеть. И эти люди, посланные им, явились, наверное, просто для того, чтобы устроить засаду на всякий случай. А тут я. И кавардак, придуманный Таеном. Эя и светлый Радо, не позвольте Моро и парочке Пагов отыграться на нём! И сохраните нас всех этой ночью. Мы вам ещё пригодимся».
    - Ребята, - сказал Боба, - надо что-то сделать, чтобы нас не обнаружили. Чтобы что-нибудь нас разбудило, если мы заснём, а опасность приблизится. Идём, Петрик.
    - Эй! - позвал я друзей. – До чего изменился наш Таен! До чего быстро реагирует на неожиданности! И решения принимает мгновенно. Правда, не уверен, что правильные. На его месте я пошёл бы с нами.
    Боба усмехнулся:
    - Ты говорил, твой товарищ калека. То, что теперь ждёт тебя и Лёку – это не для калек. Он знает свои возможности лучше нас.

ПРОДОЛЖЕНИЕ:  http://www.proza.ru/2015/06/08/1064


Иллюстрация: картинка из "ВКонтакте".    


Рецензии