Промысел 2 1 2

Начало:
http://www.proza.ru/2014/04/28/602

Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2015/06/05/700

Кин согласился, взял Иду за руку, прошествовал мимо людей у водоёма. Скульптурная группа была статичной. При появлении жены родоначальника насельницы стойбища бросали дела, цепенели в объятиях любопытства.

«Охотник не пускает даже к женщинам, - сделала вывод полоскавшая бельё Пайн Мойи, - Каждый раз уводит в круг, чего-то боится».

«Неуверен в собственных силах, - съехидничала вдова Койла Смерти, - Скорее всего даже Ниста видит соперником».

«Можете говорить, что угодно, - спасённая от Ант женщина хлопала ресницами, точно стряхивала сор, - но я сама видела, как птицы летят к этим в дымоход. Сколько раз было, сосчитать не могу».

«Ты хочешь сказать, - переспросила Пайн, - люди обращаются в птиц?»
«Я говорю только: влетают птицы. Что такое значит, не знаю. К тебе, Мойи, когда-нибудь влетела хоть одна птица?»

«Да, зимой. Я была маленькая. Отец велел сидеть тихо. Живое существо в мороз просило помощи. Если будем двигаться, сказали нам, птица вылетит раньше времени, замёрзнет. Лесному хозяину не понравиться. Именно лесовик велит животным расти на добычу охотникам».

Женщина Волта ничего не сказала. Муж был жив, пытался не обременять ближних уходом за собой, глядел на мир обновлёнными глазами. Для Тайс разговоры о жене родоначальника кончались неоплатностью долга.

Женщина Кина встретила благодарный взгляд. Тайс видела, ответом светилась радость. Пусть забирает, подумала избежавшая очередного вдовства мать, Вас, девочки некому посадить у очага, вот и завидуете.

«Где ты была, - спросил Кин жену, - я есть хочу!»
«Треугольные лодки порезали. Пришлось заклеить».
«Отсюда нельзя?»
«Шевелящиеся лодки насторожили бы случайных зрителей. В складках не понятно, где надрез».

«Тебе, «муравей» лохматый, дела нет, что умираю с голоду!»
«Рыба в горшке, ты видел?»
« Совсем сырая».
«Ну и что?»
«Хочу варёной».

«Ты ничего не понимаешь, охотник. Рыба солёная, вполне съедобна».
«Вне круга и сырая сойдёт, дома хочется горячего, ты сама не понимаешь».
Видимо да. В коробе мясо оставалось. Дай, разогрею».

«Почему бы не поймать птичку?»
«Потому бы, что люди смотрят на наш круг».

Ида села возле очага, взяла кусок истекающей жиром пищи, начала есть. Видеть такое было странно. Кин попробовал. Рыба оказалась действительно вкусной.

«Я думал, соль годиться лишь кожу выделывать».

«Кожу, охотник, в бассейне Великой реки выделывают посредством разных солей, едят же лишь одну. То, чем я посолила рыбу, лежит под грунтом пластами, вымывается водой на поверхность. Здешним людям, Не знаю, полезно ли есть нашу соль».

«Я же ем?»
«Ты, Нокк с Излучины, в «тряпке». Яд проглотишь, выведет».
«Почему сомневаешься, женщина, можно ли есть?»
«Никто не ест, я заметила».

Вейт вошёл с приветствием. Ответив, вернули разговор.

« Много не употребляют, - сказал Повелитель воды, - в достаточных количествах взять негде. Хитрый камень, не простой! Превосходит любой вкус, приучает, будто дурман. Человек становится нечутким к оттенкам съестного. Даже ценность запаха утрачивается. Тленью противостоит, да, но делает пищу неживой. Соль в Излучину иногда привозят с равнин. Мойи соли не знают, берегут запасы в ледяных ручьях, делают глубокие кладки. На западе далеко-далеко валами катится солёная вода. Выпаривают, очищают соком молочной травы и едят, так что можешь говорить, где взяла».

 «Скажу, охотник. В полудне пути, на юго-восток, есть сеть пещер. Там маленький Эйи уничтожил опасный короб. Теперь место очистилось. В пещерах соли сколько угодно, хватит на тысячи лет. Лучше всего черпать из образованного ручьём озера».

«Как ты успеваешь обежать окрестности, женщина? Охотники не раз ходили туда, соли не нашли».
Если обратил внимание, Вейт, нас почти нет в стойбище».

«Исчезаете, когда ищут, появляетесь в нужное время, как такое происходит?»
«Можем перестать, резонно встрял Кин, - что тогда скажешь?»

«Ничего не скажу, охотник. Люди разное болтают».
«Да, разное. Понк проклинал, я подумал, не найдётся двух человек, болтающих одинаковое».

Вейт засмеялся.
«Знаешь, охотник, я подумал то же, честное слово».

Кин видел, Ида понимает, о чём речь, почувствовал граничащее с опаской изумление.

«Ты была там, женщина?»
 «Видела в повторе».
«Как в повторе?»
«На картинке из прошлого».
«Картинки образуются про всё?»
«Нет, охотник. Лишь про то, на что настроены датчики слежения».
«На кого датчики настроены: на меня, на Понка?»
«На всех, О ком заботился ты, охотник, или я. Движок следит за больными в стойбище Синих камней, так вышло».

Сказанное было почти правдой. После обнаружения болезни Над система сбора и анализирования информации движка пристально следила за удостоившимися внимания программиста 1788 объектами. Следовательно, планета была под колпаком. Можно бы вернуть умолчание, только Ида не спешила выполнять правил невмешательства.

Последние события женщину родоначальника племени Синих камней повергли в шок. «Железка» дважды самостоятельно приняла решение, вмешалась в жизнь людей бассейна Великой реки. Первый раз не позволила Минту причинить вред Донни, второй, - пришвартовала пловцов к острову Жёлтого песка, провела через смерч. Радовало, что машина не изменила метеоусловия планеты, но и сделанного хватило для размышлений.

Если допустить, что дважды предварительную установку дала Ида, то был третий случай, с ней не связанный.

Повелитель Котти обозначился на празднике лета. С болот, равнин, предгорий, даже из-за хребта собрались музыканты. Только Атт Приносящую Радость не застали в Эйи. Котти пожалел, что затеял образование нового стойбища. Мудрец был уверен: переселенцы погибли.

Правда, болотные люди рассказывали об источнике на горе, но по островам метлой прошлась сизая смерть. Беда, как говорили, зародилась в занятом пришельцами лесу. Повелитель колдунов понимал, зачем пущен слух, горевал о женщине Кин-Нокка. Единственное существо на всём свете приняло участие в одиночестве высокопоставленного человека, было отодвинуто и погибло по вине Котти.

Мудрец не забыл сказанные перед расставанием слова.
«Котти. Знай, я люблю тебя. Если когда-нибудь твоё сердце испечётся, точно клубень, в огне властолюбия, моя любовь оживит и даст возможность пустить новые ростки».

Праздник длился четыре дня. Самым заметным участником был научившийся оживлять трубку Тонда Властелин тайного. Котти играл мастерски, не лицемерно восхищал знатоков. Однако, нашёлся лучший певец души, ослепший от сизой смерти мальчик с болот. 

Технически исполнители играли одинаково, только Поднявшемуся над страданьем подростку, видимо, было, что сказать людям. Котти привык высказываться каждый день.

Кто-то бросил слово: душа умника суха, точно корка волосатого ореха. Крылатое семя полетело, проросло, достигло цели. Будь на месте слепого Атт, Котти не огорчился бы. В конце концов: ученик не выше учителя. Такое почётно. Наверняка среди слушателей было множество поклонников таланта мудреца, а виделись только хулители.

Два дня Знающий судьбы мира человек боролся с искушением мести, потом перестал. В данном случае речь шла о превосходстве, отличном от политической власти.Послать служителя с поручением наказать дерзкого слепца, было немыслимо, и повелитель пошёл сам.

После полуночи, вооружённый парой ножей, Котти пробрался в болотный конец, отыскал круг, где ночевал соперник, нашёл короткий мешок.

Не подозревающий о беде музыкант укрылся сверху, а ни залез внутрь, как принято там, где есть опасность попадания в постель змей и кусачих пауков. Положение понравилось убийце. Котти открыл одеяло, вонзил нож ниже левого соска. Рука скользнула мимо. Грозный мститель повторил не достигший цели удар, заменил нож, возобновил попытки, снова потерпел ряд неудач. Наконец озверел окончательно, бросился на спящего, вцепился в горло.

Ножи под руками плавились, ногти загибались, из груди вырывался неистовый рёв, а ребёнок даже не проснулся. Котти чувствовал: умирает.

На последнем дыхании хватило сил выйти из круга, спуститься по тропе, сесть, привалиться спиной к громадному дереву, под которым проходило состязание. Тут мудреца нашли, отнесли в свой круг, положили на лоб холодные листья масленичного дерева.

Котти болел три недели. Болезнь усугубилась вестью, что мальчик с болот утром прозрел. Ида понимала: тот, чьё здоровье контролируется движком по программе ликвидации эпидемии, прозрел бы всё равно, только совпадение изумило.

Улучив минутку, когда первый охотник приречья спал сном праведника, женщина стволиком сходила в стойбище у Глиняных Пещер. С точки зрения медицины посещение было излишним. Опасность миновала быстрее, чем возникла, но так захотелось взять безнадёжно одинокого старика за руку, что Ида не удержалась и выполнила задуманное.

Котти не удивился странному явлению.
 «Ты пришла проводить меня туда, где не бывает разлук, женщина?»
Шепнул Котти обескровленными губами.

«Мы не о том договаривались, мудрец, если ты забыл, я напомню».
«Не забыл, женщина. Мой час пришёл. Духи распорядились. За этими будущее».

«Не советовала бы я тебе, старый человек, надеяться на духов».
«Знаю. Да. Но моё время минуло».

«Минует всякое время, болезнь тоже. Очнёшься, скажи: отравился лестью и хулой. Тебя услышат, я знаю».

Красивую легенду уместно рассказывать детям у очага в глухую зимнюю ночь. История была бы весьма поучительной, если бы не имела столь прозаичного объяснения.

 По факту: «Железка» навязывала людям бассейна Великой реки морально-этические правила тех, кто запрограммировал машину. Завтра «большой круг» решит, например, поставить Понка у костра за растление малолетних. Интересно, движок вмешается, защитит от огня? Если нет, чьи нормы заложены в программе. Если да, где этика научного сообщества.

Предположения возможности существования жизни вне земли давно отправились в разряд фантастики. Тем не менее, вопрос невмешательства в дела встретившихся инопланетных цивилизаций имел однозначный ответ: вмешиваться категорически запрещалось.

То, что, оказавшись на обитаемой планете, Ида вмешалась, - половина беды. В конце концов, живая плоть подвержена страху, жалости, эмоциям и чувствам, на волне которых возможны неординарные поступки. Машина не принимает волюнтаристских решений, а просчитывает, взвешивает, выполняет одно из множества, заложенных разработчиками.

Ида однажды остановила Донни, внесла в базу совпадающее с шестой заповедью Моисеевой действие. Теперь движок выбирает именно его, только ни от чего не спасает, а добавляет неразберихи.

Донни перестал подчиняться первому порыву под взглядами людей, но  если рядом не будет властной силы, на втором начнёт махать руками.
Котти затаился в священном ужасе. Минт умнее: сделал вывод. Правда, какой? Говорить преждевременно. Невмешательство – закон людей цивилизованного мира, как всякий синтетический препарат, имеет побочные эффекты.

Неудовлетворённое любопытство порождает домыслы, весьма далёкие от реалий. Даже Атт, чаще других бывавшая в круге брата, чувствовала грань, не смела задать элементарных вопросов. Женщине Нокка приходилось уходить от ответов, а соплеменникам нечто домысливать.
Первое создавало преграду в общении, второе давало старт целому пласту народного творчества, который, укоренившись, способен в заморочности поспорить с тайным знанием.

На земле такое зовётся уфологией, несмотря на далеко шагнувшую науку, процветает в веках.

Продолжение:
http://www.proza.ru/2015/06/09/748