Сон 10. Цех ТО-3

               
      Я стою на холме и смотрю на разбитую асфальтовую дорогу. Она под прямым углом поворачивает у подножья моего холма и прямолинейно поднимается на другой холм. Это окраина города. Слева от дороги тянется старая ограда, массивные столбы которой сделаны из красного кирпича. Под действием времени и ветров наружный слой раскрошился и растрескался. За оградой буйно разрослись липы и тополя. Дремучая сирень протянула свои пальцы через чугунные прутья ограды. Это заброшенное кладбище. Справа виднеются тылы каких-то заводов со складами, подъездными путями и козловыми кранами.
      По дороге на вершину противоположного холма с натугой взбирается старый грузовичок, раскачиваясь на ухабах. На подножке грузовичка со стороны водителя стоит молодой парень и поёт песни. По всей видимости, от счастья. И это я. Я наклоняюсь и смотрю в кабину. За рулём Довгополов Владимир. Мы с ним работали в одной бригаде в локомотивном депо. Он улыбается мне и кивает головой на своего пассажира. Я его не знаю. У него на плече видеокамера, а на коленях магнитофон. Он будет снимать здесь один из эпизодов своего фильма.               
      Дотянув до вершины холма и тряхнувшись на железнодорожном переезде, мы поворачиваем к дровяному складу. Мы должны нагрузить машину дровами и отвезти по назначению. Проехав через почерневшие и покосившиеся  ворота на территорию дровяного склада, Вова заруливает под стрелу башенного крана. На ней уже медленно раскачивается зачаленная связка нужных нам брёвен. Мы свистим крановщику, и тот плавно и осторожно опускает брёвна в кузов  нашего грузовичка. Скрипнули и просели рессоры. Володя запускает двигатель, мы выезжаем со склада и поворачиваем от Форштадта (район города) в сторону второго трамвайного маршрута. Справа проплывают корпуса артиллерийской ремонтной базы. Стёкла их окон полыхают оранжевым вечерним солнцем.
      Через некоторое время мы с Володей Довгополовым и ещё с какими-то людьми сидим за столом во дворе частного дома. Это сюда мы привезли и разгрузили здесь наш грузовичок. Сейчас он мирно притулился у забора, и пощёлкивает остывающим двигателем. За столом все выпивают и закусывают. Все кроме меня. Мне приносят только кофе. Я обиделся и вышел из-за стола.
           - Куда это ты? – спрашивает хозяин дома, которого я вроде бы знаю, а вроде бы и нет.
           - Да вот, есть у меня десятка, пойду, вина где-нибудь выпью, - отвечаю я и выхожу со двора. Все недоуменно смотрят мне вслед.
      Выйдя за калитку, я направляюсь в сторону локомотивного депо. Я давно там не был, и мне захотелось встретиться со старыми друзьями. По дороге решил купить в магазине бутылку вина и поесть в орсовской столовой. Пошарив по карманам, обнаруживаю, что денег у меня нет. «Дома оставил!» - припоминаю я. Ну, ничего! Я живу недалеко, пойду через депо домой, возьму десятку и вернусь.
      По пути решил взглянуть на столовую. Сколько раз в ночной смене мы здесь обедали! У поварихи Брони. Она работала в одно время с нами. Завернув к столовой, я вижу на её дверях огромный навесной замок. Такой же, как у меня на сарае, только раз в пять больше. «Ужас какой!» - подумал я и пошёл по мазутным доскам переходной дорожки через железнодорожные пути к депо. Везде пусто.     Несколько    молчаливых   тепловозов   и  чёрных               
цистерн стоят на подъездных путях. Солнце уже зашло и красная полоса заката подчёркивает безжизненность стоящих локомотивов. Я открываю дверь в цех ТО-3 и вхожу.
      Знакомая до выщербинок на полу рабочая обстановка ошеломила меня. Вокруг кипит работа. Меня окружила моя бывшая бригада. Все улыбаются и шутят. Задают какие-то вопросы. Вспышки электросварки высвечивают знакомые приветливые лица. Я счастлив. Я обнимаю друзей за крепкие плечи, и мы идём под эстакадами цеха. Наверху, в кабине тепловоза, кто-то запел красивым баритоном. Песня заполняет весь цех и ещё больше кружит мне голову. Это песня о мужской дружбе и счастливых жёнах. Это песня о презрении к негодяям и подлецам. Это песня о том, что больше не вернётся.
      Я подхватываю песню. Мой голос, сильный и высокий, переплетается со своим собратом. И я подумал, что не надо мне ни десятки, ни вина. Впереди – выход из цеха. Я открываю дверь и смотрю со стороны на себя и свою спину, которая, удаляясь, растворяется во мраке безмолвной ночи.
 
                23. 12. 98.  г.  Даугавпилс - Кагул.               


               
*Картинка из интернета.
Благодарю авторов.