Апрельские перемены

Я сидел на полу в позе лотоса, сложа руки, будто в мольбе.
За окном раздался громкий хлопок, и я резко обернулся в сторону звука, чтобы посмотреть, кто это там шумит, но совершенно забыл, что на моей голове лежал старый томик Есенина, который, как я думал, давал мне поэтическую мудрость. Он упал мне на ноги, больно врезаясь в кожу твердой зеленой обложкой, я ойкнул и непроизвольно зажмурился. Аккуратно положив книгу на пол рядом с собой, я медленно встал и подошел к окну, пытаясь рассмотреть, откуда раздался тот шум, но не увидел ничего, кроме начинающих зеленеть деревьев и старых качелей. Обреченно вздохнув и наклонив голову, я направился к столу, чтобы сделать очередную попытку написать что-нибудь.

Всё как обычно: ручка с погрызенным колпачком, лист бумаги, вырванный из старой тетради и сигарета. Всё кажется таким простым, просто садишься и пишешь. Но выбросив пару-тройку исчерканных и смятых листов и выкурив несколько сигарет, понимаешь, что всё гораздо сложнее, чем на первый взгляд.
Я не писал где-то месяц.
Ни одного четверостишия.
Гребанный апрель. Никогда не любил его, ведь именно в этот месяц моя жизнь сильно меняется уже на протяжении нескольких лет. А перемены я не люблю. Они только ухудшают мою и так дерьмовую жизнь.

Так ничего и не написав, я лег на пол и начал бесцельно смотреть на пожелтевший потолок. Ночью я забрался на свою койку, укрывшись теплым одеялом, и уснул на несколько часов.

***
Этим воскресным утром в нашем общежитии будет тихо, все разъехались по домам отмечать Пасху, а те, кто остались - отсыпаются. Я Пасху не отмечаю, даже не потому, что я атеист, а потому что я презираю абсолютно все праздники. Поэтому, сегодня я в последний раз останусь в полной тишине. Эх, как же я расстроен тем, что ко мне подселят ещё человека, и мне придется ютиться с ним в этой небольшой комнате. Черт, я надеюсь, что он не шумный, иначе я свихнусь окончательно.

Я сидел на кровати и читал очередную книгу по социологии, когда в дверь постучали. Я сразу подумал, что это какой-нибудь надоедливый студент, который хочет поздравить меня с Пасхой, а на самом деле думает поесть у меня. Ладно, если бы еда у меня была, но денег хватает только на сигареты, банку дешевого кофе и немного яблок. Надо бы устроиться на работу.
В дверь постучали сильнее, и я вернулся в реальность. Подойдя к двери, я вспомнил, что скорей всего это и есть новый сосед. Закусив губу и нахмурившись, я открыл дверь и взглянул на Николая Ивановича, работника нашей общаги, и стоящего рядом с ним парня.

- Котов? Вот твой новый сосед - Бродский. Бродский, заходи, располагайся, - быстро сказал Николай Иванович и ушел. Я удивленно вскинул брови, услышав его фамилию, но промолчал, пропустив его в комнату. Сев на пол у своей кровати, я из под растрепанной челки наблюдал за тем, как мой сосед раскладывает свои вещи на кровати, стоявшей в углу комнаты.
- Эмм... Привет! - вдруг сказал Бродский. - Я Владимир, а как зовут тебя?..
- Артем, - тихо сказал я, почесывая голову. Я чувствовал себя неловко, да и сосед мой тоже был несколько смущен. - Ты с какого факультета?
- Биология.
- Психология и социология.
Владимир, хотя мне больше нравится называть его Бродским, усмехнулся и подошел ко мне.
- Ну что, будем друзьями? - он протянул мне руку. Я пожал ее, она была чуть теплее моих всегда ледяных рук.
- Конечно, Бродский.

После этого небольшого разговора каждый из нас стал заниматься своими делами. Я чувствовал себя неуверенно, когда в комнате находился он. Владимир же вел себя спокойно, или же просто не подавал виду, что ему тоже несколько неловко. Мне нужно было успокоить нервы, поэтому я взял пачку Мальборо.
- Эмм, Владимир, ты не против, если я покурю?
- Нет, я и сам курю изредка, - ответил он, повернувшись ко мне.
Я подошел к окну и открыл форточку, в комнату сразу стал поступать прохладный весенний воздух.
- Будешь? - я показал рукой на пачку и вытащил сигарету. - Черт, последняя.
- Ничего, разделим, - сказал Бродский, подойдя ко мне. Он взял с подоконника зажигалку и поднес к моей сигарете.
Я молча сделал затяжку, рассматривая его лицо под тусклым освещением лампочки, спускавшейся с потолка. Он был красивым, совершенная противоположность уродливому мне. Я отдал ему сигарету и направил взгляд в окно.
- Можно я буду называть тебя Бродским? Я люблю стихи Бродского, - неуверенно сказал я.
- Можно, только процитируй мне что-нибудь из его стихов, - он посмотрел на меня и слегка улыбнулся.
- Кхм... ладно.. как на счет..
Не выходи из комнаты, не совершай ошибку,
Зачем тебе солнце, если ты куришь Шипку,
За дверью бессмысленно всё, особенно возглас счастья,
Только в уборную и сразу же возвращайся.
О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора,
Потому что пространство сделано из коридора,
И кончается счетчиком, а если войдет живая
Милка, пасть разевая, выгони не раздевая...
Он молчал несколько минут, а потом тихо произнес:
- Да, называй меня Бродским.

Ночью я долго не мог уснуть, а все аккуратно наблюдал за соседом. Наверное, это неправильно, но мне хотелось узнать всё о нем, до мельчайших подробностей, типа того, в какой день недели он родился. Что-то в этом Бродском притягивало, и так сильно, что мне становилось страшно.
Когда я проснулся утром, его уже не было. Но это только обрадовало меня, ибо я чувствовал себя гораздо спокойнее.
Гребанный апрель и его перемены.

***
С каждым днем я общался с Бродским всё больше. Он оказался очень интересным собеседником и всячески меня веселил. Мы стали близкими друзьями буквально за две недели. Тем временем апрель подходил к концу, и на улице уже вовсю пели птицы и цвели цветы. Сосед мой очень любил всякие растения, наверное, поэтому и пошел на биологический факультет, и много мне о них рассказывал. И это было правда интересно слушать. Моя апатия медленно, но верно растворялась, поддаваясь ласковым словам нового Бродского. Я читал ему стихи, а он рассказывал мне о растениях. А иногда даже звал с собой собирать какие-то растения для его практических работ. Я перестал чувствовать неловкость рядом с ним, мне было хорошо.
Однажды, когда мы гуляли по парку и собирали цветы, я взял один очень красивый цветок и вставил в его волосы.
Тогда я понял, что влюбился.

Это не было плохо или неправильно.
Раньше я как-то не думал о своей ориентации, потому что мне никто особо не нравился. А с моим соседом-возлюбленным не всё ясно.. Мы говорили как-то на тему толерантности за чашкой кофе с утра, и он относился к этому спокойно. Несколько следующих ночей весь мой мозг был занят обработкой чувств и решением проблемы признания.
В прочем, после этого я решил пригласить его в парк за нашим общежитием, а там как пойдет.

Хотя я и решил забить на последствия, меня всего колотило от волнения. Расчесав запутанные темные волосы, почти закрывающие глаза и надев одежду поприличнее, я направился к зданию университета.
- Бродский! - прокричал я, когда парень вышел из здания. Признаюсь, выглядел он великолепно. Простая, но элегантная одежда, темно-каштановые волосы, развевающиеся на ветру и блестящие на солнце большие зеленовато-карие глаза.
Он повернулся в мою сторону, выискивая меня среди толпы уставших студентов, а заметив меня, подбежал и произнес:
-Привет, Артем, что ты здесь делаешь?
- Эм.. Я хотел пригласить тебя погулять в парк.. Ну, в то место, где мы раньше собирали цветы, - смущенно сказал я, откидывая волосы с глаз.
- Идем, - совершенно спокойно произнес Бродский, не замечая, как я взволнован.
Добравшись до парка, мы не стали бродить по нему, а сразу пошли на наше место. Там было достаточно чисто и безлюдно, а в дупло одного дерева мы засунули покрывало на котором можно сидеть. Мы расстелили его и сели. Я сразу занервничал, поэтому достал сигареты и закурил.
Владимир уже знал мои привычки, поэтому, когда я начал курить, он спросил:
-Всё в порядке, Артем?
-Да, да..

Я докурил и лег на спину, смотря на чистое голубое небо, не обремененное ни одним облачком, надо мной же висели грозовые тучи. Боковым зрением я увидел, как Бродский лег рядом со мной, я повернул к нему голову и просто смотрел в его глаза.
Внутри меня начали бегать мысли о том, что этот момент идеален для признания, но я боялся. Но вдруг, я совсем перестал волноваться, потому что в его глазах я видел что-то такое, что успокаивало меня и делало счастливым.
Мы смотрели друг на друга, я поднялся на локтях и приблизился к нему. Бросив на него взгляд, полный одновременно любви и сомнений, я припал к его губам и поцеловал.

Он встрепенулся всем телом и удивленно распахнул глаза, обрамленные ресницами длиннее, чем у многих девушек. Я отстранился, нахмурившись, и хотел было уйти, но он схватил меня за руку. Я вопросительно на него посмотрел, он выглядел испуганным и прерывисто дышал.
-Не уходи, - еле слышно прошептал он.
- Я люблю тебя, - хрипло произнес я в ответ. - Извини.
Парень неловко придвинулся ко мне и закрыл глаза.
-Думаю, я тоже...
Мое сердце забилось сильнее, так сильно, что я удивлен тем, как у меня не случилось инфаркта. Мне было трудно дышать, поэтому я не произнес ни слова. Он тоже.
Всё было понятно без слов.
Я откинулся на покрывало и взял его за руку, которая всё также была чуть теплее моей. Мы просто лежали рядом друг с другом и смотрели на небо. Он был лучшей апрельской переменой, которая случалась со мной.

И я снова начал писать.