Косинус жизнь минус синус смерть. Глава 19

- Твоя рука в моей руке и все уже стало хорошо, понимаешь?
- Понимаю, Джин. Только объясни, что между нами происходит?
- Если честно… - спустя несколько минут сказала она, - мне никогда не доводилось иметь такого человека, как ты.  Я не знаю, как называется это чувство, я не знаю, что мной управляет, но я не хочу отпускать тебя никогда. Я хочу, чтобы ты был. В голове, в ребрах, где-то там внутри, но, чтобы ты был. – у нее потекли слезы, - возможно, ты не поймешь меня, хотя я уверена, что ты ощущаешь тоже самое. Мне кажется, если бы тебя не было со мной, я бы просто выдумала любовь.
Я чувствовал тоже самое. Я любил ее самой странной на свете любовью, но я не скажу ей об этом, прикосновение все сделает за меня.
Есть одно правило, которое всех спасет: не застревать ни в ком и ни в чем. Но я также знаю правило, которое никто не может переиграть: все застревают.
Если ты застрял в ситуации – ты попал, если ты застрял в человеке – ты умер.


                ****************************************************
- Твоя рука в моей  руке и все уже стало хорошо, понимаешь? – мне хотелось ему все высказать сейчас. Я боюсь, что когда-нибудь станет поздно, но он, кажется, думал о чем-то другом.
- Понимаю, Джин. Только объясни, что между нами происходит? – я молчала. Я взяла затяжную паузу перед тем, как стала говорить. Я искренне молчала. Нам не мешали люди вокруг. Нам не мешали крики. Нам не мешали разговоры. Нам не мешало ничего. В этом мире остались только мы вдвоем, на данный момент я чувствовала только одно - тягу, соразмерную цунами. Когда-нибудь я побоюсь той мысли, что его вдруг не окажется, что его не было и в помине. Когда-нибудь.  “Если честно, мне никогда не доводилось иметь такого человека, как ты.  Я не знаю, как называется это чувство, я не знаю, что мной управляет, но я не хочу отпускать тебя никогда. Я хочу, чтобы ты был. В голове, в ребрах, где-то там внутри, но, чтобы ты был. – я представила океан, который залил все мои глаза, я плакала, - возможно, ты не поймешь меня, хотя я уверена, что ты ощущаешь тоже самое.
Он искренне молчал. Как две минуты назад искренне молчала я. Мы мучили друг друга по очереди, мне это нравилось.
Он дотронулся своей рукой об мою руку. Капли моих слез попали к нему на руку и, в  этот момент, я опустила взгляд и поняла, мне сносит крышу от этого человека.
Его голос так иронично горчил и царапал всю меня. С ног до головы. И тревога в его глазах ничуть не пугала меня. В голове мотались строчки недавно забытой песни "мне тепло и тебе тепло". И это, правда, было так.

- Ладно, Джин, обсудим это в более уютном и спокойном месте. Билл исчез, ты уже слышала эту новость?
- Да… Куда он мог пропасть? Сколько его уже нет? - мне не хотелось отвлекаться на другие темы, меня не совсем волновала пропажа моего близкого друга, мне хотелось бесконечно говорить о нас и уже не важно, в какой обстановке.
- Часа два. Он же не мог просто взять и исчезнуть, мы перерыли с Бартом всю школу, его нигде нет, правда, мы еще не заходили в учительскую.
- Вы и не сможете.
- Я знаю… Но что делать, нам надо его найти.
- Я не могу ничем вам помочь, ты же знаешь, бельцы итак теперь за мной следят.
- Джин, мне хватает того, что ты жива и невредима, я не прошу тебя нам помогать, мы с Бартом справимся и сами.

Он легонько коснулся моих волос, провел рукой, перебирая их пальцами, коснулся носом лица, пробежавшись ладонью по моей щеке и, кажется, в этот момент, я потекла.

- Тим, тут камеры, не забывай, нас могут легко рассекретить.
- Да, Джин, просто я соскучился по тебе.
- Иди уже. -  мы улыбнулись друг другу. Одновременно и не широко. Так, как мы делаем это всегда.

Мы разошлись по разным помещениям. Он пошел к Барту, а я пошла в столовую к маме.

Как только я зашла в столовую я сразу заметила на себе устремленный взгляд девочки, который уверенно вторил вслух "когда это закончится?". Я помнила ее, она училась либо в 6, либо в 7 классе и всегда ходила с мальчиком, видимо, ее одноклассником, которого здесь я еще не заметила.
На минуту я взглянула на маму, и увидев, что она спит, решила подойти к этой девочке и успокоить ее. Я видела, что она не может смириться с нахождением здесь.

- Я тебя не просила подходить. - сказала мне скоропостижно она,  пытаясь вложить в это слово как можно больше обиды.
- Я хочу тебе помочь и не более. Ты же знаешь, что я девушка и, что я не белец. Я тебя не обижу, ты же помнишь меня, ведь так?
- Откуда мне знать, кто ты? Вдруг ты за этих придурков.
- Я понимаю, что у тебя с этим событием пропало доверие ко всем и ко всему, но есть люди, такие же как ты, настоящие бельцы не подошли бы к тебе и не спросили бы, что случилось, ведь их миссия - мучать нас, живых, умеющих чувствовать.
- Ладно, пока что ты убеждаешь меня, тогда скажи, что мы им сделали? - она сложила руки и ее собрала губы бантиком, как маленькая 11-летняя стервочка.
- Если бы я знала… Но знаешь, что хорошего в этом всем? То, что ты в таком раннем возрасте уже привыкаешь к людской жестокости, я уверена, что ты уже с ней встречалась, но не в такой мере. Мы становимся сильнее, черствее, осторожнее. Вскоре мы будем очень разборчиво выбирать, кому доверять, а кому нет, и это тот навык, которые некоторые, спустя многие годы до сих пор не могут освоить. Открою тебе маленький секрет, здесь находится один человек, с которым нас связывает нечто большее, чем просто дружба и только он меня спасает. Здесь также моя мама, которая очень больна и мне тяжело выносить это вдвойне. Но знаешь, значит, сама жизнь выбрала нас, значит, так надо, если мы умрем в таком ужасе, то мы просто обязаны попасть в рай, черт возьми, столько перетерпев, согласись!? Я очень много выплакала, и, кстати, мы даже с друзьями сумели найти выход и сбежать отсюда, но теперь мы вернулись, чтобы спасти всех вас, да, это довольно сложно и надо чем-то жертвовать, но мы это сделаем. Обязательно. Грустное прошлое кончится.
- Ты сможешь крепко схватить меня за руку? Крепко, как только сможешь?
- Зачем? Я сделаю тебе больно. - я видела дрожащие зрачки ее белесых глаз, серость кожи - куда-то исчезала.
- Физической болью я заменю душевную. Физическая пройдет, а душевная останется, таким образом, я хотя бы на немного отвлекусь на физическую. Пожалуйста. Меня научил этому мой друг.
- Ты уверена? - она крепко сжала глаза.
- Да, давай.
Я взяла ее руки в свои руки и долго не могла начать сжимать руки, они были такие легкие, красивые.
- Пожалуйста, начинай. - она попросила меня снова.
Я стала сжимать их, руки были сведены, как клещи, сквозь закрытые глаза у нее начали литься слезы, - Пожалуйста, продолжай, сильнее.. - мне стало казаться, что я вот-вот сломаю ей пястные кости.. Я делала это изо всех сил и, чувствовала, что вот-вот заплачу сама. Она открыла глаза и улыбалась. Ее улыбка была натянутой и я видела ужас в ее глазах, и мои руки сжались еще крепче. Слезы не переставали литься по ее щекам, и я разрывалась от желания отпустить ее руки.
- Прости, я больше не могу. - я разжала руки. Мои кости болели, будто их отрывали от суставов. Руки беспомощно взмахнули в воздухе. - Прости…
- Спасибо тебе, ты заметила? Ты заметила, сколько душевной боли вылезло из меня наружу?
- Я видела, как много ты выплакала. Я чувствую себя виноватой, тебе было очень больно.
- Эти слезы и есть душевная боль, которая из меня вышла. Ты помогла мне. Когда я плачу, у меня будто бы очищается душа.
- Знаешь, а ты очень умная для своих лет, теперь я буду пользоваться этим способом заглушить душевную боль.
- Если что, ты знаешь к кому обратиться! - она очень мило и не похоже на нее улыбнулась мне.
- Я пошла, а то мне нельзя проводить много времени с кем-то наедине, я же претворяюсь бельцом все-таки.
- Хорошо!

В этом доме еще живет добро и надо цепляться именно за него. Все уже привыкли к этой обстановке, все уже отчаялись, что их не спасут, люди так быстро мирятся со своей жизнью или даже смертью, они не думают о том, что их жизнь не может быть ни в чьих руках, кроме их самих. Я постоянно задумываюсь, зачем все-таки мы нужны этим бельцам, для какого-то социального эксперимента или чтобы запугать кого-нибудь? Но кого? Или чтобы заработать на этом? Но они потратили на то, чтобы прокормить нас уже достаточную сумму, зачем им это? Кому нужны сотни трупов? Прошло уже столько времени, неужели никого не интересует, куда резко пропало столько человек? Что случилось с этим городом? Часто в голове возникают вопросы, которые и задать не кому, ибо ответа никто не знает.

Мои волосы были жирнее некуда, мое тело было грязнее, чем вода, в которой бы окунулось целая толпища свиней. Нам давали достаточно воды, но было негде мыться. Я не знала, куда деваться от этой вони, от этого воздуха, пропитанного детским потом и женским телом. С нами обращались хуже, чем с животными. Все это время мы спали на полу, отчего большинство детей заболело гриппом и половина заразилось от другой половины, но "добрые" бельцы принесли лекарства - это был единственный хороший поступок от них. Тогда мне в голову пришла идея, притвориться кому-нибудь из детей очень больным, а в случае, если бельцы снова принесли бы лекарства, пить их для вида, а на самом деле выплевывать, все это делать для того, чтобы нас стали содержать в другом месте, более чистом, более теплом, но, это было слишком заоблачно.
Я старалась не рассматривать детей, родителей, потому что все были в ужасном состоянии, мои глаза пересыхали, глядя на каждого. Я представляла свободу, я представляла радость тех, кто был тут, я представляла, как бы изменилась их жизнь после случившегося, я представляла полноценные семьи. Я представляла обычную жизнь среднестатистического человека.
Моя мама. На ней не было лица, я решила подойти к ней, пока бельцы отвлеченно смотрели в другую сторону.
— Еще чуть-чуть и я умру, Джин. Доченька, я не могу здесь больше находиться. Если что - пожалуйста, не обижайся на меня. Больше всего я не хочу оставлять тебя одну.
— Мам, не говори глупости, ты - самое дорогое, что у меня есть. Мы все выживем, это терпимые условия, в которых можно жить, к тому же, у тебя еще есть таблетки, все будет хорошо, мам.
— Таблетки - это для меня мало, Джин. Если я уйду, я буду спокойна, что я оставляю тебя в этом мире с такими хорошими друзьями. Мне нравится Тим. И я уверена, что он готов отдать за тебя жизнь, я вижу это по его глазам. У твоего отца тоже когда-то были такие глаза.
— Я люблю его, но я даже не знаю, кто он меня и кто я ему. Но разве это важно? Я поняла, что главное, когда люди дорожат друг другом, а кем они являются друг для друга это уже совсем не имеет значение.
Мам, ты никогда не должна оставлять меня одну, даже если Тим здесь. Я не смогу без тебя. Я мгновенно сломаюсь.
— Джин, ты всегда была дурочкой. Я же знаю, ты сильная. Ладно, я поживу еще, но помни о моих прогнозах и не обижайся, если что.
— Мам, я тебя люблю.
— Вставай, а то бельцы уже присматриваются.
               

                *********************************

- Барт, ты не нашел Билла? - он сидел в углу помещения, сложив ноги крестом и, опустив голову. - Все нормально?
- Да, Тим. Осознание того, что наш друг исчез в этом небольшом здании, где мы перерыли все пугает меня. А все из-за чего? Из-за того, что мой отец - гнусный мудак, который делает непонятно что для непонятно кого за непонятно какие деньги. Я сделаю с этим что-нибудь, обещаю, своими силами, люди недостойны этого, люди априори не достойны мучения, они не заслужили этого. Тогда почему так много невинных жертв? А тех, кого убили на 1 сентября, за что? Ведь это были твои знакомые, твои учителя. Я не могу спокойно передвигаться по этому зданию с ощущением того, что вот-вот кого-то и пристрелят, вот-вот и все умрут. Забавно, что мы с тобой еще успеваем улыбнуться друг другу, хотя  я знаю, что это для нас обоих безумно сложно сделать.

                *******************************
Утро. 11 часов, большинство детей еще спят на своих матерях самым крепким детским сном. Я проснулся около трех часов назад и закручивал волосы Джин вокруг своих пальцев, как же это было приятно и тепло.
- Поднимайтесь. ПОДНИМАЙТЕСЬ ВСЕ! – главный белец с явной яростью на лице вошел в комнату и стал кричать так громко, что никто не мог остаться не пробужденным. – хотите знать, почему я вас побеспокоил этим прекрасным ранним утром? Потому что мы нашли здесь трупа нашего солдата! Кто это сделал? – тыкая пальцем в невидное нам тело за стеной, белец обращался к толпе.
- О чем вы? Ни у кого из нас нет сил и смысла убивать кого-то, – сказала одна из матерей. – Вы действительно думаете, что мы станем убивать вас по одному? Вас? Больших парней? Женщины и дети? Вы в своем уме?
- НЕ ЯЗВИ МНЕ, МАМАША. Люди и не такое делают в порыве страха. Кто еще мог сделать такое с нашими солдатами, если не вы. Не можем же мы сами друг друга убивать, разве не так?
- Видимо, не всё у вас так гладко. Посмотрите на обессиленных и болезненных нас, посмотрите в глаза каждому, находящемуся здесь. У вас хватит смелости сказать, что убийца – это кто-то из заложников?
- Вам показать, что сделали с нашим солдатом? Вы хотите на него посмотреть или мне поберечь вашу психику и психику ваших детей?
Мои вены набухали, мои коленки стали трястись.
Я понимал, кто там.

Как в одночасье стать друг другу никем? Одному умереть, а другому остаться жить.

Я понимал, кто там и еле держался на месте.