Гибель Юрия Долгорукова

                Гибель Юрия Долгорукого

      Андрей Боголюбский, едва явившись во Владимиро-Суздальскую землю, стал проводить национальную политику не только в области государственной, что уже давно вошло в норму, но и в области церковной, где всему мешал порядок поставления церковных иерархов константинопольским патриархом.
       Но на первых порах это было сделать очень сложно, ибо князю Андрею принадлежала лишь незначительная часть Северо-Восточной Руси. Большая её часть была под властью его отца Юрия Долгорукого.
       Тем не менее, князь Андрей стал уверенно проводить в жизнь свои замыслы, как в своей вотчине, так и во владениях отца и в землях, принадлежащих младшему брату. Он расположил к себе духовенство, заставил подчиниться боярство, всеми деяниями своими показывая, что именно он полновластный хозяин Владимиро-Суздальской земли. Отец этому не препятствовал. Ему хватало забот в Южной Руси. С огромным трудом удалось установить ему покой и порядок на киевской земле, но установить лишь на короткое время.
        Дальнейшие события показали, что покой и порядок держались только на его, Юрия Долгорукого, авторитете, только на его могуществе и силе.
       Юрий Александрович Лимонов в книге «Владимиро-Суздальская Русь» (Ленинград, 1987) дал вполне исчерпывающую характеристику князю:
       «Юрий Долгорукий был одним из наиболее могущественных государей Европы. Ростово-Суздальская земля в достаточной степени снабжала его материальными и людскими резервами в течение почти двух десятков лет борьбы за Киев. Политическая доктрина Юрия Долгорукого заключалась в наследовании великого княжения по «отчине и дедине», то есть без ряда с киевскими феодалами и феодалами Русской Земли, по праву владения после смерти отца или старшего брата.
        Подобная концепция была относительно реальна в эпоху княжения в Киеве Владимира Святославича, а не в период феодальной раздробленности. Уже отец Юрия Долгорукого, Владимир Мономах, был приглашён киевской корпорацией феодалов. Его же сыну Юрию приходилось затрачивать огромные усилия для кратковременного захвата киевского стола. При этом надо учесть, что Юрий был неплохим политиком и обладал огромными ресурсами всего северо-востока страны».
       Как государственный деятель, Юрий значительно выделялся среди князей своего времени. Он был хорошим администратором, понимающим, роль городов в общей системе колонизации.
       Достаточно вспомнить закладку «новых» и укрепление «старых» городов в Ростово-Суздальской земле.
       В области внутренней политики Юрий играл выдающуюся роль на протяжении многих лет. Он превосходно разбирался в международных отношениях, отдавал должное политической роли духовенства, с которым поддерживал тесные связи.
       Византийские высшие иерархи находили в его лице союзника и защитника. Юрий был хорошим дипломатом. У него сложились превосходные отношения с рядом европейских государств, с половецкими ханами, с императорским домом Комнинов. На сестре императора Мануила I Юрий был женат».
        Всё это не давало врагам князя никаких шансов на успех в борьбе за Киевский стол, ибо ни у кого из так называемых претендентов не было равного ему авторитета и соответствующих ему возможностей, в том числе в людских и материальных ресурсах.
        Оставалось одно – физическое устранение Государя. На такие приёмы нередко шли обуреваемые жадностью и жаждой власти соперники, когда иными способами не могли добиться своей грязной цели. И хотя точных сведений об отравлении Юрия Долгорукого не сохранилось, весь ход событий и косвенные свидетельства говорят скорее о насильственной, нежели о естественной его смерти. Алчное киевское боярство, давно уже утратившее благочестие, о чем свидетельствовал и исход икон из Киева, готовило бунт против князя. Но для них всё осложнялось тем, что народ не слишком жаловал боярство. На Руси тогда уже складывалась добрая традиция, развитая впоследствии Православным Самодержавием. Русские Государи всегда были защитниками масс трудового народа от эксплуататоров и угнетателей.
        И если киевские «большие бояре» жаждали избавиться от князя, то народ рад был свести счёты с этими самыми «большими боярами».
        Ю.А.Лимонов отметил, что «смерть Юрия Долгорукого послужила сигналом для беспорядков в Киеве, что её словно ожидали, что она была предрешена».
        Юрий Долгорукий умер в ночь на 15 мая 1157 года (в ночь со среды на четверг), а утром его уже похоронили. И тут же, 15 мая, в городе начались беспорядки, которые вылились в большой бунт. Он продолжался вплоть до прибытия в Киев Изяслава Давыдовича.
        Смерть отозвалась и во Владимиро-Суздальской земле, где теперь тоже предстояло решать вопрос о власти. Ю.А.Лимонов пишет, что в «Суздальские земли» потянулись со всех концов русской земли все, кто мог претендовать на княжеское наследство – остатки дружины, ближние бояре усопшего князя, родственники. Но на Владимиро-Суздальский княжеский стол был единодушно избран князь Андрей Юрьевич.
        Историк указал: «В нарушении собственного ряда с великим князем местная феодальная корпорация выбрала на стол Андрея, «преступивши крестное целование, посадила Андрея, а меньшая выгнаша».
        Выборы князя Андрея Юрьевича произошли в Ростове 4 июня 1157 года. На собрании присутствовали представители феодальных корпораций «старейших» городов («тысячи» и веча) Ростова, Суздаля и «младших» – Владимира и Переяславля-Залесского». 
        Духовенство освободило от крестоцелования даже тех, кто не мог голосовать за Андрея Юрьевича, будучи связан клятвой
       Итак, 4 июня 1157 года официальным актом ознаменовано образование государства на Владимиро-Суздальской земле.