Сестрёнка. глава 11

Глава 11




По ночным улицам блуждал холодный ветер. Он завывал в ночной глуши и пинал мелкий мусор.
В спящий сквер брели две девушки. Они слышали шелест листвы и звуки проезжавших рядом автомобилей. Идя по гравийной дорожке, они не спешили, казалось, идти им было некуда.
Наконец, та, что ниже ростом, спросила высокую, пышногрудую с белыми волосами.
— Их забрали?
черноволосая Катя молчала. Она смотрела на дорожку и в глазах читалась безнадёжность.
— что же ты молчишь? — спросила Ника.
— Да. — ответила Катя. — На их месте должны были быть мы, но я не знала, что так выйдет.
— Это всё из-за тебя! — Никни голос срывался на вопль.
Она толкнула сестрёнку и выла.
— И твоих денег. Ты виновата, что поймали других.
Она подскочила к сестре и, от отчаянья, колотила Катю, сквозь слёзы, рыдая, и кричала на сестру всё подряд.
— Они убьют их. Ты разбила судьбы двум чужим людям. Они не скажут где деньги и им конец. Как я могла, дура, пойти с тобой на это. Ты жестокая.
Катя обняла и прижала к себе сестренку.
— Успокойся, Никуль. Мне, тоже, не хорошо сейчас. я знаю, ты очень устала.
— Ты жестокая. — колотила девочка по спине. — Мы убили ещё двух человек. Как мне быть спокойной?
Она продолжала всхлипывать и ощущать горечь слёз, текущих по шокам. Задыхаясь в слезах, она продолжала кричать и вздрагивать от прилива адреналина.
«Если бы ты знала сестрёнка, что чувствую я, убийца, как мне хочется быть тобой, а ещё больше, вернуть всё назад и забыть про Бориса, злосчастные деньги, и быть рядом с тобой».
— Успокойся, Ник, успокойся, милая. Мы ни в чём не виноваты. Так сложились обстоятельства.
Она гладила Нику, а в глазах застыла боль, которая жгла её сердце. Всё безумие, Катя видела перед собой, как она убивала Бориса ножом в шею, как она сидела в шкафу между платьев, и людей в масках, которые задерживали мать и ребёнка.
— я тебя ненавижу! — сказала Ника.
Задыхаясь, она ловила холодный воздух ночи.
— Ты больна, Кать, слышишь... ты безумна.
Катя молчала и смотрела в даль.
Начал капать ледяной дождь. Он усиливался, лил стеной и шипел.
Ника и Катя стояли в обнимку и закрыли глаза.
Дождь избивал лица.
Девушки тяжело дышали. Их груди поднимались и опускались. Одежда промокла, но Катя и Ника не замечали дождя, они стояли в обнимку, как родные, любящие друг друга. В первый раз, они почувствовали, как хрупок жестокий мир, где ты никому не нужен.
Успокоившись, Ника шепнула Кате.
— я не понимаю мир. я устала. — сказав, она прижалась к плечу и закрыла глаза.
— я люблю тебя, сестрёнка. — ответила Катя. — Просыпайся, пошли.
Они выбрались на улицу. Сотни огней горели в жилых домах. Двуглазые фонари освещали улицы ядовито-жёлтым цветом.
«У каждого есть крыша над головой». — подумала Катя. — «А у нас есть деньги и мы нищие.»
— Где мы теперь будем спать. — спросила Ника. — У тебя есть знакомые в городе?
— Нет, дорогая, я никого тут не знаю. Мы бы могли переночевать в ночлежке для бездомных.
— Нет, нет, нет. — возмутилась Ника. — Даже не думай. Ты представляешь, как там воняет перегаром. Фу, как тебе, вообще, взбрела такая мысль.
— Ты знаешь лучше?
Катя поправила чёлку, которая была теперь липкой и противной. — Мы промокли, там нам дадут одежду.
Ника остановилась и затоптала по лужам.
— Никогда, что угодно, только не бомжовка.
— чем тебе она не нравится? — спросила Катя. — Считаешь себя чистоплотным существом. А ты не забыла наше детство, когда мы ели всякую гадость и носили рваньё.
Дождь перестал капать.
— Теперь я другая. — ответила Ника. — Забудь, что было с нами в прошлом. я давно выкинула из головы все ужасы бедности и не собираюсь обратно возвращаться, чего и тебе советую.
— Какая же ты допотопная девчонка, прямо, как в детстве. — вздохнула Катя.
— А ты всё тяже безбашенная. — ответила Ника.
Она отвернулась и побежала.
— Ника стой! — крикнула Катя. — Мы заблудимся.
Она сорвалась с места и устремилась за беспечно бегущей девочкой.
Усталость брала своё, тело больше не слушалось Нику, и она, добежав до дверей, с зашарпанной вывеской, плюхнулась на ступеньки.
Катя догнала её. Она держалась за грудь и прижималась к стене панельного строения.
— От куда в тебе столько сил? — спросила Катя. — Ты бегаешь, как спринтер.
Ника не смогла объяснить.
Катя взглянула на табличку над дверью и самые страшные предчувствия ожили перед ней.
Над старой деревянной дверью, чёрной отслоившейся краской, при тусклом свете фонарей, переливалось слово.
То, самое страшное слово.