Сестрёнка. глава 20

Глава 20






К утру, солнце до того раскалило воздух, что даже в тени градусник термометра находился в отметке +15. Солнечный зной не щадил никого. После вчерашней грозы, палящее солнце обжигало кожу горожан.
В воздухе царил запах сожжённой травы и цветочной пыльцы.
Вдали от города с одной стороны располагалось пшеничное поле, исчезающее за горизонтом. Тонкие колосья шатались под дуновением ветра. Напротив поля возвышался могучий смешанный лес. Он рос здесь больше ста лет. Поле и лес разделяла полоса старого шоссе.
По дороге мчался белый микроавтобус. А за ним ехали два, отполированных до блеска, джипа. Большой микроавтобус подскакивал на ямах и ухабах.
Ника и Катя сидели в багажнике микроавтобуса. Они слышали только рёв мотора и как отлетает щебень из-под колёс.
В багажнике было темно, как в самой глубокой пещере.
— Кать! — спросила Ника. — Куда нас везут?
— Уже всё равно. — сказала Катя. — Какая теперь разница, но уж точно не на пикник.
— Как твоя нога? — спросила Катя. — Мне очень жаль.
— Колит немного, но думаю, заживает. — ответила Ника. — Правда вот руки жесткая верёвка стягивает. я чуть не плачу.
— Не надо плакать. — вздохнула Катя. — я же с тобой, и нам ни чего не страшно.
— Совсем-совсем?
— Да. — ответила Катя.
— я не понимаю, зачем нам завязывать глаза, если тут и так темно.
— я не знаю.
Катя прижалась к плечу Ники и выпрямила ноги.
— Он всё ещё снится тебе? — спросила Ника в темноту.
— Кто? — испугалась Катя.
— Борис. — прозвучал ответ.
Наступила тишина.
— я же знаю, что это так. — сказала Ника. Ты сама твердила, что он преследует тебя.
Тишина.
— Катя?
Она думала, стоит ли Нике всё рассказывать, что ей снятся кошмары и каждую ночь, и она не смыкает глаза, чтобы не видеть вновь лицо жертвы.
— Нет. — выдавила она. — Ты же знаешь, мне всегда снятся красивые сны. Даже с эротическими фантазиями. — она вспомнила двух ангелов.
— Да, ладно! — засмеялась Ника. — Это когда ты успеваешь?
— Ну, не знаю.
Катя засмеялась страху в лицо. Смеялась, чтобы забыть на миг иглу в сердце.
— я тебя люблю, Катя. — сказала Ника.
Она легла на пол и продолжала смеяться.
— Свою любимую сестрёнку.
Катя подождала, когда Ника успокоится, но сама поняла, что её грудь тоже расширяет смех. Не понимая для чего, она подползла к Нике и легла рядом. Она хотела всё чаще слышать детский смех. Но ещё сильнее, она мечтала видеть красивые белые волосы Ники, её улыбку и, сверкающие блеском, глаза.
— я ничего не вижу. — сказала Ника. — А ты видишь меня?
Катя прижалась к Нике и нащупала её губы, её ровное дыхание.
— Ник. — сказала она. — Раньше я чувствовала, что мы сможем всё, и нам никто не помешает, но... я ошиблась. Мы беспомощны перед настоящим.
Ника потёрлась носом о бок Кати и сказала:
— Не говори глупости, ещё не всё потерянно. Конечно же, нас отпустят.
— Какая же ты наивная, прямо, как в детстве. — сказала Катя. — Этим ты мне и нравилась. Когда мы ещё жили в интернате. А потом, нас удочерили родители, но они никогда не были мне так близки, как ты. Если с нами что нибудь произойдёт, то я хочу сказать тебе, что ты была моей самой лучшей подругой когда либо.
Наступила тишина.
Микроавтобус подскакивал на выбоинах и накренился при поворотах, и поднимал в воздух облака пыли.
Беспощадное солнце сбрасывало на землю лучи горячего воздуха, которые не грели, а обжигали всё, к чему прикасались.
— я вспотела. — прошептала Ника. — Ещё чуть-чуть, и мне станет плохо.
— Да, душновато. — согласилась Катя.
Она не понимала, о чего вспотела, от волнения или всё таки от невыносимой жары.
Машина свернула на просёлочную и остановилась.
— Господи, они остановились, что же будет? — запричитала Ника.
— Не беспокойся, я тебя не брошу.
— Они только сбросят их в ближайшую канаву и оставят на съедение диким животным. — хотела сказать Катя, но промолчала.
Их выволокли из багажника, сняли повязки и повели в сторону широкой поляны.
Выбравшись из кромешной тьмы на божий свет, Катя почувствовала, как любит жизнь. Солнце стоит в зените, летают мухи, бабочки. Как приятен свежий воздух.
Их привели на скошенный в высокой траве круг и толкнули в центр люди в масках.
Теперь пот с лица Кати лился ручьём. Она увидела, как из джипов выходили странные люди в чёрных костюмах и с винтовками в руках. Среди них был старый, полный мужчина, который шёл впереди головорезов и сжимал во рту дымящуюся сигару.
Девушки стояли, как вкопанные, не в силах сдвинуться с места и убежать.
Из микроавтобуса вылез человек, с фрак-галстуком, прикрывающим часть лица. Он подошёл к толстяку. Они обменялись парой фраз, и человек направился к девчонкам.
На поляне их уже ждали другие бандиты. Они стояли по кругу и их мёртвые, каменные лица не выражали ни единой эмоции.
— Нас убьют. — заключила Ника. — Как всё просто.
— Да, нет, они не имеют права.
Катя следила за каждым бандитом. Они, вполне, сошли бы за манекенов для смокингов.
человек в фрак-галстуке встал напротив Кати. Он смотрел на неё глазами полными злобы и неприязни, как смотрят на своих жертв каратели.
— Вот мы встретились снова. — прохрипел он. — Ваш смертный час настал. На счёт тел не беспокойтесь, мои люди сделают так, чтобы вас никто не нашёл.
Катя ловила ртом воздух.
— Вы не имеете права. Кто вы такие. Мы ничего вам не сделали.
Она всё ещё надеялась, что это какая-то шутка, недоразумение, и сейчас кто-то выйдет и скажет, что их разыграли. Но эти ребята не умеют шутить. Они хладнокровные трупы, которые не имеют души.
— Вы перешли нам дорогу. Сейчас мы всё исправим, мешки с дерьмом.
Ника стояла и боялась, что её сердце вылетит из груди. Её ноги приросли к сухой траве. Она всхлипывала от страшной участи. Зрачки округлились, а пульс избивал виски.
Мужчина в фрак-галстуке отошёл на край и сказал:
— Ваша смерть будет быстрой и безболезненной. Расстреляют вас с двух сторон.
В этот миг Катя боялась ещё сильнее. Она думала, как выкрутиться, но все мысли смешались в голове.
— Может не надо. — взмолилась Катя. — Мы сделаем всё, что вы захотите.
Послышался смех.
— Бог тебе судья. — прохрипел он. — Заканчивайте.
Два головореза целились девушкам в затылок, и двое навели винтовки в область живота.
— Не двигайтесь! — крикнул он.
Перед глазами Кати пронеслась вся жизнь.
— А чтобы тебе убийца приятней было, твоя сестра умрёт первой. — эти слова вонзились, как спицы в сердце Кати. — Ты увидишь её смерть.
— Но, она вам ничего не сделала. — закричала Катя. — Вы сумасшедшие, перестаньте.
Раздался выстрел, за ним второй.
Пронзительный детский крик нарушил лесную тишину.
Катя повернула голову, и слёзы прыснули на глаза. В пяти шагах от неё валялось распластанное на грязи тело Ники.
На её футболке растекалось кровавое пятно в районе чуть выше пупка и изо рта лилась тонкая струйка крови. Глаза её были закрыты, и девочка не двигалась. Пуля пробила в самое сердце.
— Прости Ника. — прошептала Катя. — Прости, дорогая.
«Вот и мой черёд» — подумала она.
— Прощай, мразь. — сказал он. — Прикончите её и приберите по быстрей.
Он обратился к своим злодеям, стоявшим, как изваяния, махнул рукой и пошёл в сторону микроавтобуса, где его ждал толстяк.
«Теперь я жертва.» — решила Катя. — «Побыстрей бы».
Стрелок прицелился Кате в область сердца и ждал.
«чего ты ждешь, стреляй, убей же, ну...»
Она выглядела очень измученной. Убивая и крадя деньги, она не задумывалась, что они могли принадлежать ещё кому либо. Всё слишком просто и глупо.
Тёплый ветер сушил слёзы. Неутихающая дрожь по телу и страх ожидания. Она стиснула зубы.
— Неужели конец? — прошептала она.
Прогремел выстрел, второй.
Катя ощутила слабую боль в шее и, вдруг, поняла, что она падает, она падает.