Да святится имя твоё. глава 49

              Глава 49


        ДА СВЯТИТСЯ ИМЯ ТВОЁ

    Да святиться имя твоё...

    Сколько раз я повторял эти слова 10 лет назад, когда мы только связали наши судьбы узами брака.И вот снова я повторяю их: Да святится имя твоё, Ляличка родная , моя единственная Галичка!..

     Снова, как в далёкой юности , я и твоя фотокарточка передо мной.Твои ясные, чистые ,лучистые глаза и не целованные губы.

     Целый день было много хлопот,как говорится, целый рот. Но ради субботы и потому, что завтра нужно будет идти в колонию, вернулись в гостиницу рано, в 8 часов.

     Я сходил на почтамт, чтобы отослать тебе очередное письмо, и с надеждой получить от тебя. Но почта была уже закрыта. В кассе рядом с почтой я взял два билета в кино, сам не зная на какой фильм.

     Мы умяли колбасу и выпили по бутылки кефира.Я вымылся в ванной, и мы с  Михалом в 9-30 ушли в кино, а Г. А. по стариковски остался в номере и рано завалился спать.

     Да , роман, о котором я мечтаю написать, так и надо будет начать: Да святится имя твоё. Мангишлак. Море. Беспрерывный шум прибоя. От того, что мы стоим под яркими фонарями, небо чёрное, чёрное, как твоё платье , в котором ты на фото,что сейчас стоит передо мной.

     Небо и море сливаются в одно целое волшебное таинство...Бездна мироздания, в которой мы пылинки со своими радостями и печалями, затмевающими весь этот мир...

       Через стенку в соседнем номере слышится,  под наигрыш гитары, спутницы нашей юности,как стучат костями домино командировачные от куда-то из Ставропольского края. Вчера один из них травил дустом тараканов. Очень милые и видно, порядочные парни, только каждый вечер далеко за полночь сучат костями. Каждый находит своё забвение, каждый по своему растрачивает бесценный дар жизни.

    А вот мы в кинозале. Цветной, прекрасно сделанный фильм «Гранатовый браслет», звучит музыка Бетховина...Я погружаюсь в её звуки и проваливаюсь в юность... Некоторые «строители коммунизма» недовольные началом фильма ,встают и покидают зал. Сзади, за спиной какие-то две зрительницы восторженно: «Смотри, смотри, какая у неё причёска!» Каждому своё. А у меня перед глазами -ты и наша розовая пора юности. «Какими мы были, как искренне любили, как верили в себя»...

      Фильм как-то неожиданно кончился, как-будто оборвался. Мы вышли. И я, после душевного переживания и напряжения, почувствовал облегчение, словно после угарного газа хлебнул чистого кислорода. Почувствовал себя чище и возвышение душой от того, что прикоснулся к сокровенной тайне жизни.

    Душа обрела крылья и воспарила на чадом прозы жизни насилия и людоедства, в  которой приходится вращаться каждый день. Почувствовал себя сильным и смелым.Получил дополнительный заряд энергии для борьбы со злом. Как здорово осознавать себя человеком и ценить  бесценный дар жизни.

     Человек! Сколько прекрасного и подлого, сколько низменного и возвышенного он таит в себе, и всё зависит от того, какой по своей сути сам человек, как настроена его душа для восприятия окружающей действительности и созидания.

      Но если изо  дня в день  лицом к лицу — то вор и грабитель, то насильник и садист, то хулиган и убийца, душа устаёт и покрывается коростой. « к добру и  злу послушно равнодушны, и перед властию презренные рабы...»

     Я с Костинецким возвращался в гостиницу. Море штормило. С прибрежных пляжев тянуло сероводородом от гнилостных разложений водорослей, выкинутых волнами из глубины на безжизненный берег.

          Вся лирика в в музыке и в поэзии состоит  в бесконечном перепеве любовных чувств и переживаний. И сколько бы нас не было, все эти чувства у нас идентичны.  Так услышанная по радио песня, которую спел Магомаев,стала моим эпиграфом, выражающим моё состояние:

            « Нет без тебя света,
              Нет от  тебя ответа,
              Верю,что ждёшь где-то,
              Всюду зову, всюду ищу тебя.
       Вьюга смешала землю с небом.
       Серое небо с белым снегом.
       Шёл я сквозь вьюгу, шёл сквозь небо,
       Но до тебя я дойду всё равно.
              От любви моей, от любви твоей ,
              Стал упрямей я, стал ещё сильней.
              Хочешь,пройду я кручей горной?
              Хочешь, взлечу к туче чёрной!
              Тесен для сердца мир просторный
              И не умею я жить без тебя.»

    Вот именно, не умею я жить  без тебя, когда тебя нет рядом со мной. Я со школьных лет и по сей день испытываю к ней космическое притяжение как к другу,товарищу и жене.

    Орден на квартиру получен, но дело теперь за пагодой.Незатухающий третьи сутки ветер намёл у подъездов сугробики пушистого снега с рыжим песком. Холодрыга, не хочется даже выходить на улицу, а детишки кто на чём катаются с ледяной горки и галдят как галчата!

     Погода переменчива . Вчера мело, а сегодня засияло солнце, но улыбалось недолго.Снова небо заволокло серыми тучами.

     До колонии километра 3 и я люблю ходить пешком , оставаясь наедине со своими мыслями и размышлениями.А когда иду с Михаилом , то мы все время разговариваем о семьях , о зоне и жизни вообще. Не смотря на то , что он моложе меня, у нас много общего во взглядах. Не напрасно я взял его с собой. Самостоятельный в суждениях и добросовестный в исполнении своих служебных обязанностей.

        Был выходной день и поэтому общее собрание заключённых зоны провели до обеда. Его проведение я готовил неделю. Подготовил приказ о поощрении «передовиков», разослал приглашения шефам, согласовал повестку дня с начальством, подготовил аудиторию.

     Собрание в общем прошло организовано. Много было представителей хоз органа строительства,но мало самих заключённых, для которых проводилось собрание. Не все начальники отрядов оказались на высоте своего положения и не обеспечили явку своих подопечных.В Павлодаре такие собрания были в порядке вещей и на них ходили все.

      Начальник строительства высокомерно и бесцеремонно. В своём выступлении всю вину за все недостатки в строительстве, за срыв графика работ и низкое качество строительства перекладывал на работников колонии и заключённых.От такого собрания ожидать положительного результата не приходится.

Не лучшим образом вёл себя и наш начальник колонии. Вёл себя грубо, распоясано, крыл всех персональным матом,но меня обходил стороной. Я решил в персональной беседе предупредить, что матом дело не поправить. Не поймёт , буду выступать открыто.

     Но чтобы я не делал, мысль о семье никогда не покидала меня. До поездки за ними оставалось 2-3 дня, всё зависело от того, когда установится лётная погода.

      Накануне отлёта в Управлении было очередное производственное совещание о мерах по улучшению работы на стройках города. Очередные разносы и поиски стрелочника, на которого можно свалить всю вину.

      Я выступил и сказал,что нужно не только бичевать себя за имеющиеся недостатки, но и хоз орган брать за яблочко за его не распорядительность и срыв поставки строительных материалов, не своевременное закрытие нарядов и за занижение расценок и расчётов за выполненные работы, что снижает заинтересованность в работе. Хоз органу необходимо выставлять свои требования и претензии , а не покорно сносить его понукания...

      Своим выступлением я подлил масла в огонь Неожиданно многие в этом поддержали меня и чем самым я едва не сорвал весь запал совещания , которое затянулось до 2 часов дня. В перерывах на перекур участники совещания приглушённо возмущались между собой, что Управление у колоний отобрал юридические права на прямую строить свои отношения с хоз органом на производство работ, а работники Управления во главе со своим начальником Абельдиновым не хочет портить свои отношения в заведомо личных целей.

     После совещания работники колоний разъезжались не водушевлёнными, а перепуганными возможными неприятностями вплоть до освобождения от должностей.

      На следующий день погода не помешала нам вылететь из Шевченко до Минеральных вод на Кавказе, а от туда уже на ИЛ-18 до Алма-Аты через Караганду.

     От Шевченко до Мин вод мы долетели за 1 час 40 минут, а здесь в аэропорту задержались на целые сутки!Сначала не было самолёта . В ожидании рейса на Алма-Ата пришлось ждать всю ночь и только в 8 часов утра мы,наконец, заняли места в креслах ИЛ-18, но в ожидании взлёта мы просидели не поднимаясь со своих мест , ещё боле часа. После этого стюардесса попросила всех пассажиров покинуть салон самолёта и не забыть ручную кладь, так как вылет самолёта откладывается по техническим причинам.

        Рейс отложили на 5 часов. Ну что же, безопасность полёта превыше всего . Но в душе не терпится скорее попасть домой и обнять всех разом.

      В свободное время пришлось побродить вокруг аэропорта. После холодного Мангишлака воздух в Мин водах поразил своим тонким ароматом , будто в райском саду. Что имеем не ценим, потерявши-плачим. Замечают ли местные жители, в каком благоуханном месте они живут?

       Чего только не встречается жизни, когда вообще ничего не ждёшь, а только озабочен тем, как скорее попасть туда, где тебя тоже с нетерпением ждут...

     Когда я с Костинецким стоял в толпе у стойки регистрации билетов на наш рейс, ко мне подошли с улыбками, что называется , «до ушей», два человека в каракулевых папаха, (это были братья Костоевы) и стали в приветствии горячо ждать мне руки. Я вопросительно смотрел на них, а они говорили, что знают меня по Павлодару... В 1960 году освобождены  досрочно по комиссии.И я восстановил их в соей памяти...Встреча стала приятной и радостной, будто мы были старые приятели. Надо же , прошло столько лет, я был удивлён их радушием. Это было свидетельством тому, что наши труды не все пропадают даром.

     Они настойчиво звали меня в ресторан, чтобы угостить всем, чего я только не пожелаю. Но я с благодарностью отказался, сославшись , что у меня язва желудка. Мои руки были и остаются чистыми, а сам бескорыстным,как и полагалось пионеру. А будь я иным, возможно и не было бы этой встречи. Долг отечеству, а честь никому. Не запятнанная совесть — лучшая награда за все мытарства и изнурительный труд.

     Костоевы рассказали, что летят в Гурьев работать на строительстве. Что пригодилась специальность каменщика, которую они приобрели в Павлодаре.Что у них большие семьи, которые надо кормить честным трудом.потом ко мне подходили  другие, мне не знакомые, чеченцы и уважительно здоровались со мной, пока не объявили посадку на рейс 23-30 Мин воды-Алма-Ата.

    Да, действительно, благоуханная земля Кавказа! Какой здесь ароматный, не забываемый запах воздуха.

    В салоне лайнера свои запахи, свои характерные ароматы. Задраены входы. Стюардесса через микрофон: «Граждане пассажиры, застегните привязные ремни! Командир корабля и экипаж приветствуют вас на борту корабля ИЛ-18 и желают вам приятного полёта»...Закрутились пропеллеры сперва с одной стороны, потом с другой...Взревели турбины. Всё сильнее затрясся фюзеляж, вцепившись своими шасси за бетон разгонной полосы, и набрав полные обороты , самолёт рванулся с места, всё ускоряя разбег, постукивая баллонами о взлётную полосу и , наконец, с рёвом турбин, оторвался от полосы и стал набирать высоту...

     На панели над креслами из отверстий засипели струи свежего воздуха, притушены плафоны...Под мерный гуд моторов потянуло ко сну, глаза закрылись и я погрузился в безмятежный сон. Проснулся я от голоса стюардессы: «Граждане пассажиры! Наш самолёт начал снижение на посадку в городе Караганда. Прошу Вас поднимите спинки кресел и пристегните ремни безопасности!»

      В час дня наш самолёт благополучно приземлился в аэропорту города шахтёров Караганде.

      Нас попросили покинуть салон самолёта и перейти в здание аэровокзала, где нам снова пришлось ждать посадки. Алма-Ата не принимала по погодным условиям. Вылет отложили на 6 часов вечера. В ожидании посадки мы разбрелись по залу ожидания в поисках свободных кресел и не покидали их, чтобы не заняли их другие.

     Но вот снова взлёт и посадка уже в благославенной Алма-Ата, городе саде, где я проучился 4 года, стал отцом, где больше жили в разлуке, чем вместе, и перебивались с хлеба на квас, но были безумно светлыми и счастливыми...
      «Разлука, ты разлука, чужая сторона, ни кто нас не разлучит, лишь мать сыра земля»...