Борьба за равновесие. Глава XVI

Кони, мерно стуча копытами, неслись по бескрайним полям. Ша-Ан посоветовала держаться границы Аквилии и Келентелле, на что Алейт только зубами скрипнула. Рилмок заметил, что она всё время старается пропустить Шторма с Лиданом в седле поближе к Нарвалу. "Не хочет смотреть на Ша-Ан", — догадался Рилмок. Вслух же спросил совсем о другом:
— А что вообще такое этот Дрогхаулдар?
Не дав Ша-Ан открыть рта, Алейт чуть поравнялась с ним и крикнула, перебивая ветер:
— Это древние ходы гномов времён их молодости. Вторые тогда вовсю испытывали свою мощь. Они вызывали обвалы и извержения, вгрызались в камни и спускали с вершин Шаграта лавины. Просто так, без цели. Одним из таких напоминаний об их развлечениях и стал Дрогхаулдар - разветвлённая сеть подземных ходов, проплавленных в толще скал. Никто, даже сами Повелители Камней, не знают точно, сколько там ответвлений и переходов. Бродить там можно вечно. Ходы похожи друг на друга как две капли воды. Я надеюсь, выродок помнит свой путь. Иначе мы рискуем остаться там погребёнными навеки.
Рилмок поёжился. Он не то чтобы боялся подземелий, он ни разу не был в них, но что-то древнее и чуждое слышалось ему в словах Алейт, будто тоннели гномов хранили в себе некую нерастраченную силу, слепую и злобную. Ша-Ан говорила, что ходы необитаемы, но кто знает? Никому не под силу пройти их все, даже почти вечным, с точки зрения Рилмока, кхарам. А вдруг они заблудятся и действительно останутся там навсегда? Рилмок не хотел признаваться себе, что ужасно боится. Он покосился на кхар. Их белые лица были, по обыкновению, бесстрастны, но, может, их сердца тоже сжимает холодный и липкий страх? Юноша обернулся на Ша-Ан, притороченную к седлу, словно тюк. Джайна сидела скорчившись и молчала, подавая голос только на развилках и поворотах, стараясь не привлекать к себе внимания. Периодически она бросала острые взгляды на Рилмока, словно подавляя в себе желание о чём-то поведать ему, но всегда сдерживалась. Ну и ладно. Говорить с Ша-Ан Рилмок тоже не хотел. Если он начнёт болтать с уродкой, Алейт, того и гляди озвереет окончательно. А злить Алейт Рилмок не хотел.
Дорога вдруг сделала резкий поворот и вдали показалось зелёное лесное море. Даже с такого большого расстояния были видны исполинские дубы — стражи эльфийских владений.
— Нам лучше не углубляться в Келентелле, — прошелестела Ша-Ан, — Четвёртый Народ не сильно жалует незваных гостей в своих дубравах.
Путники молча свернули на еле заметную тропку, уводящую в степь.

Через пять дней пути, перемежаемого недолгими привалами, всадники достигли симпатичной полянки с искрящимся водопадом, падающим с поросшей кедрами горы. Спешившись, они подвели коней к водопаду и огляделись. Место было чудесным. "Речные дьяволы" с хрустом принялись за траву, а Рилмок и кхары поспешили подставить лица под обжигающе холодные струи. Ша-Ан осталась сидеть на земле, спрятав голову в ладони.
— Хорошее место, — удовлетворённо огляделась Алейт, вдоволь нафыркавшись и напившись из водопада. — Я здесь не была.
— Это вход в Дрогхаулдар, — тихо ответила джайна.
Рилмок завертел головой. Где? Тоннели гномов представлялись ему огромными разверстыми пастями, уходящими вглубь земли, чёрными провалами в толще скал. Где же тут вход? Опушка ничем не выдавала своей причастности к ярости Повелителей Камней. Журчал и разбивался искрящимися брызгами водопад, зеленела трава, то тут, то там мелькали яркие пятна полевых цветов. Даже кони, за версту чуявшие опасность, спокойно хрустели ветками и отгоняли хвостами надоедливых слепней.
Лидана тоже удивили слова Ша-Ан. Он обошёл опушку с настороженностью хищного зверя и вернулся в большом недоумении.
— Здесь нет ничего похожего на вход.
— Вход есть, — вдруг каркнула Алейт, — надо просто не думать о нём. Тогда Дрогхаулдар сам распахнет перед нами свои врата. Не забывайте, он — результат магических опытов Вторых. Так что прекращайте рыскать тут, как истекающие слюной гончие, и давайте отдохнём. Чувствую, такой привал у нас ещё не скоро случится.
Мирный пейзаж благотворно подействовал на всех. Алейт даже повернулась к Ша-Ан и с интересом вновь рассмотрела джайну-карлицу. Казалось, кхара, наконец, поняла, что глупо спрашивать за грехи сородичей с несчастной калеки. Ша-Ан почувствовала перемену настроения высшей и осторожно подняла глаза.
Рилмок в который раз поразился их разрезу и бездонному золоту, плещущемуся в них. "Моя мать принадлежала к Пламенным Очам." Интересно, кто же её отец. Но, кем бы он ни был, радости от рождения ребёнка он вряд ли испытал. Рилмоку было жалко скрюченную горбунью. Ей придётся вернуться туда, откуда её изгнали. Может быть, Ша-Ан вообще убьют. Кто знает, каковы нравы джайнов.

Путники перекусили, и Лидан отвязал коней.
— Мы оставим их здесь? — поразился Рилмок.
— Кони не пойдут гномьими подземельями. Тем более, если правда всё то, что болтают о Дрогхаулдаре, он выплавлен в толще пород. Лошади будут скользить и оступаться. "Речные дьяволы" будут ждать нас тут, сколько понадобится. Припасы мы с Алейт разделим поровну, а вы, мастер Рилмок, тащите Ша-Ан, если она совсем не сможет идти. У выродка птичьи кости, вы не почувствуете веса.
— Но куда же нам идти? — завертел головой Рилмок. — Мы так и не нашли вход.
— Вход здесь, — тихо промолвила Ша-Ан, указывая на незаметную прежде расселину прямо за водопадом.
Все резко повернули головы. В толще воды едва просматривалась узкая вертикальная щель. Почти невидимая из-за водных брызг, она чёрным провалом разрезала гору.
Алейт оглядела своих спутников:
— Ну, что застыли? Пошли.

Рилмок последний раз бросил взгляд на мирно пасущегося Нарвала и сквозь хлещущие струи вошёл в тёмный пролом.
Внутри ходы Дрогхаулдара напоминали тоннели с идеально круглыми стенами из странного оплавленного материала. "Каменное стекло!" — догадался Рилмок. — "Магнифик Стелларий писал..." Но, как, впрочем, и всегда, додумать мысль про древнего магнифика Рилмоку не удалось. Его отвлёк приглушённый голос Лидана:
— Здесь никаких факелов не хватит. Тьма, как у спрута в брюхе.
— Сейчас, сейчас, — засуетилась Ша-Ан, шевеля тонкими ручками. Она что-то стрекотала еле слышно на неизвестном языке, гладила ломкие пальцы, и через какое-то время над её ладошкой засветился, разгораясь всё ярче, тёплый мерцающий огонёк.
— Сила Огня, — кивнула Алейт, — как мы могли забыть. Ты так и шла здесь?
— Да, — кивнула маленькая джайна, — огонь помог мне найти выход и не сойти с ума. Он будет гореть, пока у меня хватит сил.
— И надолго тебя хватит? — поинтересовался Лидан, закидывая за спину сумку с припасами.
— Пока я жива и в сознании, мой огонёк будет вести вас. Поворачивайте, куда я скажу. И не бойтесь. Ходы Дрогхаулдара пусты. Здесь нет места ничему живому.

Они давно потеряли счёт времени. Поворот, поворот, немного по прямой и снова в какой-то отнорок... Рилмок перестал ориентироваться уже через несколько минут. Все ходы были абсолютно одинаковой высоты, с гладкими стенами и блестящим скользким полом. Кони и впрямь не прошли бы здесь. Отовсюду раззявленными пастями смотрели входы, ниши, пещерки... как Ша-Ан прошла здесь, одна, без воды и съестного? Хотя, может, ей и швырнули вслед котомку с невеликим припасом? Джайна ковыляла уверенно, хоть и постоянно поскальзывалась. В конце концов, Лидан подхватил её за шиворот, как кутёнка, и бросил:
— Будешь говорить, куда идти. Отдохнёшь — спущу.
Калека мелко закивала и вытянула вперёд ладошку с огоньком.
Алейт недовольно бросала взгляды по сторонам. Ходы были сухими и прохладными, ни один запах не касался гладких стен, ни один звук, кроме эха шагов, не тревожил тоннели Дрогхаулдара. И это начинало беспокоить высшую всё сильнее.
— Долго нам ещё?
— Не очень, — Ша-Ан изо всех сил вглядывалась в свой огонёк. — Ещё три дня вашим шагом.
— Сколько же ты ползла здесь? — не выдержал Рилмок.
— Долго, — слабо улыбнулась джайна, — я надеялась найти здесь смерть. От голода, жажды или зубов древних чудищ. Но Дрогхаулдар отпустил меня. Не бойтесь. Мы скоро достигнем предместий Джайнмура.

Перед одним особо разветвлённым участком Ша-Ан сидела и стрекотала, глядя на огонёк, не меньше получаса. Алейт злилась, понимая, что не в силах запомнить дорогу назад при всём желании, а джайна не производила впечатление выносливого существа. Если она умрёт... как они выйдут? Алейт не желала признаваться себе, что из Джайнмура они все могут не выйти вовсе. Или вырвется она одна, как три раза до этого, но сейчас с ней были Рилмок, будущий Интериор, Лидан, которого ей почему-то совершенно не хотелось терять, и несчастная калека, чья жизнь целиком и полностью была в её руках. И Алейт впервые чуть не заплакала от бессилия.

Внезапно у Рилмока перед глазами пошли цветные круги и стало трудно дышать, будто грудь сдавил невидимый обруч. Стены подземелья перед ним поплыли, и он со сдавленным хрипом опустился на блестящий пол.
— Что? — подскочил Лидан. Алейт, поджав тонкие губы, покачала головой:
— Я слыхала о таком. Страх бесконечных туннелей. Он может прийти внезапно и так же внезапно отступить. Только гномы не подвластны ему. Ещё удивительно, что с ним не приключилось этого раньше. Что ж, придётся сделать привал.
Она похлопала Рилмока по щекам.
— Успокойся. Закрой глаза и успокойся. Ничего страшного с тобой не случилось, обычная паника. Дыши глубже. Вот так. Лидан, дай воды. Пей. Пей! Не сможешь идти, я тебя понесу.
Рилмок с закрытыми глазами на ощупь тянулся к фляге с водой. Его трясло. Он был уверен, что стены Дрогхаулдара сближаются и вот-вот раздавят его, разотрут своими гладкими боками. Голос Алейт слышался ему как из бочки, какие-то успокаивающие слова, но одурь не проходила. "Я умру здесь. Я не дойду до Джайнмура, никто из нас не дойдёт, даже Ша-Ан. Мы останемся здесь навеки, погребённые под толщей скал. Из Дрогхаулдара нет выхода..." — он уже бредил. Даже с плотно зажмуренными глазами ему казалось, что потолок падает на него, впечатывая в гладкий камень.
Алейт вздохнула, закинула юношу себе на плечо, как тюк, и обратилась к Ша-Ан:
— Веди дальше.
Но не успела карлица даже открыть рот, как издали раздался странный приглушённый рокот. Кхары замерли, как по команде схватившись за мечи.
— Ты говорила, ходы пусты и там никто не живёт! Тогда что это? — от тона Алейт у Ша-Ан чуть не разорвалось сердце. Маленькая джайна закрыла лицо руками и прошептала:
— Здесь нет чудовищ. Это... это сам Дрогхаулдар...
— Обвал? — резко спросил Лидан.
— Нет, — Ша-Ан била крупная дрожь, — это не обвал. Это ходы меняют направление.
— Вот даже как? — Алейт говорила язвительно, но что-то в её голосе выдавало сильное волнение. Очень сильное.
— А вы не слышите? — горько спросила Ша-Ан и вцепилась сухими лапками в волосы.
Во тьме подземелья явственно слышался утробный гул, совершенно непохожий на катящиеся камни. Что-то ворчало и гулко ухало в глубине гномьих проходов. Грохот приближался. Ноздри Алейт раздувались, мигательная перепонка быстро-быстро поднималась и опускалась, что случалось только тогда, когда она была не на шутку взволнована. Она с отчаянием покосилась на неподвижного Рилмока на её плече и перевела взгляд на Лидана. Тот обнажил меч, понимая, что это бесполезно, но с оружием наголо он чувствовал себя немного увереннее. Ша-Ан  раздувала свой огонёк и что-то стрекотала умоляющим тоном.
Внезапно ближайший проём словно затянуло тускло блестящей плёнкой, а в доселе гладкой стене с почти живым вздохом открылся новый ход. Гул окружал четвёрку путников, будто они попали в ревущий шторм. Дрогхаулдар менял свои отнорки и переходы, и выглядело это так жутко, что Алейт пошатнулась, схватившись рукой за стену. Лидан сгрёб Ша-Ан в охапку и тоже остановившимся взглядом наблюдал за превращениями Дрогхаулдара. Стало ясно, что теперь найти выход будет практически невозможно. Около их пятачка сходились и вновь раздвигались стены, новые ходы раскрывали свои пасти, а старые с треском затягивались каменным стеклом. Уши закладывало, как будто гигантские волны с грохотом разбивались о горные отроги. "Хоть Рилмок этого не видит", — вдруг подумалось Алейт. Ещё никогда ей не доводилось оказываться в столь безнадёжной ситуации. Но они с Лиданом не могли называться высшими кхарами, если б так просто сдались. Вот только чего стоит храбрость, когда враг неведом.
Внезапно Алейт в упор посмотрела на скорчившуюся фигурку на полу. Ша-Ан свернулась в клубок и тихо дрожала. "Нет, нет. Она слишком цепляется за жизнь. Вряд ли она привела нас в эту западню". Кое-как успокоив себя такими мыслями, Алейт со вздохом села на пол и уложила Рилмока, так и не пришедшего в себя.

— Всё? — Вопрос Хранителя Короны прозвучал как приговор. Кхар не питал иллюзий насчёт их путешествия. Вероятнее всего, оно закончится здесь, в хитросплетениях скользких ходов Дрогхаулдара. Никакого выхода Лидан не видел. Он покосился на Ша-Ан. Было видно, что несчастная джайна находилась на грани обморока, но из последних сил держалась. Почувствовав взгляд сиреневых глаз, она подняла голову и прошелестела:
— Надо идти. Пока мой огонь горит, у нас есть надежда.
Алейт хмыкнула, но ничего не сказала. Слова сейчас могли только бесцельно сотрясать воздух.
Лидан вздохнул, взял Ша-Ан за шиворот и бросил:
— Ну давай. Веди.

И вновь они шли одинаковыми округлыми коридорами, абсолютно одинаковыми и абсолютно пустыми. Рокот прекратился, видимо, теперь Дрогхаулдар с любопытством наблюдал за бесплодными попытками путников найти выход из нового лабиринта. Время, казалось, застыло в глянцевом камне. Они шли и шли, иногда прерываясь по просьбе Ша-Ан. Карлица подолгу смотрела на огонёк, что-то бормотала еле слышно, но выражение бесконечного ужаса с её лица вроде бы сошло.
Рилмок пришёл в себя внезапно, как от ушата холодной воды. Грудь больше не сдавливало и дышать ему было легко. Алейт, заметив его пробуждение, скомандовала привал.
— Ну ты как?
— Я потерял сознание? — Рилмок озирался. — Мы всё ещё здесь?
— Угу. Выход уже близко. — Каменное лицо Алейт ничего не выражало. — Да и отключился ты совсем ненадолго. Бывает. В этом нет ничего постыдного. Ходы Дрогхаулдара мало кого оставляют равнодушным.
Лидан отвёл глаза, слушая Алейт. Пусть успокаивает мальчика, в конце концов, она его Хранительница. Сам же он решил не встревать. Если из этих проклятых подземелий есть выход, они попытаются его найти. Вот, собственно, и всё.

Когда Рилмоку начало казаться, что в мире существуют только гладкие стены, скользкий пол да бесконечное хитросплетение одинаковых ходов-выходов, Ша-Ан вздрогнула, съёжилась пуще прежнего и прошелестела еле слышно:
— Там свет. Мы пришли.
Путники, торопясь и оскальзываясь, бросились вперёд, и в лицо им хлестнул обжигающий ветер, швырнув горсть песка. Лица мгновенно покрылись испариной, а волосы стали липкими. Рилмок смотрел в открывшийся провал и не мог поверить. Они прошли ходами Дрогхаулдара и достигли Джайнмура.

Даже предместья Джайнмура обжигали яростными суховеями. Это ещё не было пустыней, мёртвое пространство из песчаных дюн, тянущихся до горизонта и смертельных зыбучих песков; пока это была иссушённая степь с пожухшей серой травой и редкими холмиками. По растрескавшейся земле метались перекати-поле, редкие деревца прижимались к земле, спасаясь от хлёстких плетей жаркого ветра. Небо над головами было странного бледно-жёлтого цвета с ослепительным белым солнцем в бесконечном зените. Время у Ворот Джайнмура словно застывало, превращаясь в иссохшую мумию, и безжалостное светило не покидало центра неба. Редкие саламандры иногда пробегали рядом с Рилмоком, но тот их не видел; он был слишком измотан жарой. Смоченные тряпицы на лбу высыхали в мгновение ока, одежда, пропитавшаяся потом, уже сотни раз намокала и становилась сухой и заскорузлой снова, глаза нестерпимо щипало от соли. Язык словно превратился в огромный наждак, заполнивший рот без капли слюны. В голове мутнело, он уже еле шёл, и только двое невозмутимых кхар, идущих рядом, не давали ему лечь и умереть. Если они, стихиали Воды, могут идти этим палящим путём, то и он, Рилмок, тоже сможет… Вдруг голова его закружилась совсем уж неприлично, и он осел на раскалённый песок…

Когда Рилмок очнулся, глазам его предстала невиданная картина. До горизонта, куда ни взгляни, простиралось ласковое спокойное море, по его глади пробегала чуть заметная рябь. Где-то совсем вдалеке виднелись гордые силуэты кораблей с незнакомыми тёмно-зелёными парусами; паруса раздувались от ветра, но эскадра продолжала стоять неподвижно. Небо было привычного голубого цвета, только на нём было целых три светила, похожих на солнце, но поменьше размером. Иногда на самом краю зрения возникал крошечный островок с ещё более крошечной фигуркой на нём; островок постоянно перемещался и невозможно было предугадать, где он появится через мгновение. Рилмок с наслаждением ощутил прохладу морского воздуха и вдохнул полной грудью. Сейчас его меньше всего интересовало, куда это они попали и есть ли выход отсюда к Джайнмуру — главное, что вокруг была спасительная прохлада. Он оглянулся — кхары с блаженными улыбками лежали на песке и подставляли лица нежному бризу. Даже железная Алейт вытянулась, зажмурив единственный глаз, и что-то мурлыкала. Взгляд Рилмока упал на Ша-Ан. По её золотым глазам невозможно было ничего прочесть, но и без того лицо её выражало крайнее потрясение. Она, не отрываясь, следила за плавающим островком, и губы её дрожали. Рилмок не успел спросить, в чём дело — Алейт тоже заметила волнение калеки и метнулась вперёд.
— Тебе знакомо это место? — Она бесцеремонно схватила Ша-Ан за подбородок. — Отвечай, где мы?
Ша-Ан не реагировала, как завороженная продолжая следить за островком. Алейт сильно встряхнула её и дала пощёчину. Рилмок дёрнулся было, но потом отступил; у Алейт были свои счёты с этим существом. Недолгое перемирие в Дрогхаулдаре уступило место настороженному недоверию. Кхара ещё раз влепила Ша-Ан затрещину, и золотоглазая наконец очнулась. Теперь её лицо выражало бесконечный ужас.
— Где мы? — повторила Алейт. — Я вижу, ты узнала это море. Куда мы попали? И почему ты так трясёшься? Отвечай, не заставляй меня доставать меч.
Ша-Ан слабо дёрнулась и прошептала:
— Лита Майя.
Наверно, впервые Рилмок увидел на лице Алейт такое потрясение. Она отпустила Ша-Ан и вгляделась вдаль; островок продолжал своё путешествие по морской глади. Он то приближался, то отдалялся, казалось, он находится одновременно в тысяче разных мест. Один раз Рилмок сумел разглядеть фигурку на островке — вроде бы это была женщина в зелёном платье. Он обернулся; Алейт продолжала всматриваться в горизонт, иногда вздрагивала, словно отгоняя какие-то сомнения. Ша-Ан наоборот, внезапно сгорбилась и сидела, уткнув лицо в колени. Лидан недоумённо наблюдал за всей этой сценой, но не вмешивался. Наконец Алейт странным голосом произнесла:
— Лита Майя… Мать Миражей…
— Но ведь это сказка, — подал голос Лидан, подойдя поближе. — Лита Майя такая же сказка, как говорящий осьминог или крысиный король из людских преданий. Ею пугают непослушных детей, но и только.
— Мать Миражей не любит огласки, — скривившись, произнесла Ша-Ан, — за тысячи лет пальцев руки не наберётся, чтобы пересчитать тех, кто видел её. Её считают страшной сказкой, пугалом для детей, однако ж мы в её владениях. А про её владения достоверно известно одно: выхода отсюда нет.
— Как это нет? — удивился Лидан. — Мы же вошли, значит, и выйдем тоже. Любой путь имеет два конца.
— Ты помнишь, как мы вошли? — усмехнулась Ша-Ан, - Вы все ослабели от жары и потеряли сознание, даже Алейт, чья сила и выносливость вошли в легенды, а я уже слишком слаба, чтобы идти наравне с вами. Никто не знает пути к Обманному Морю. Только самые отчаянные из женщин всех народов приходят сюда, чтобы Мать Миражей поделилась с ними колдовской силой. Но сила её — не от стихий, а от мрака душ тех, кто находит дорогу сюда. Недобрая её магия и все народы под корень истребляют ведьм, что постигли её науку и нашли выход из её царства.
— Значит, кто-то всё-таки находит путь? — прищурился Лидан.
— Ты мужчина, и путь твой оборвётся здесь. У Обманного Моря нет края, оно повторяет себя бесконечно, и призрачная эскадра всегда стоит на одном и том же месте. Только Камень Лита Майи носится по прозрачным водам, что нельзя пить никому живому. Мать Миражей заманит тебя в чудный оазис с пальмами и водопадами, но это лишь тени, здесь нет ни воды, ни пальм. Ты умрёшь от жажды, подставив голову звенящим струйкам фонтана, и иссохнешь в призрачной тени пальм. Повторяю тебе — её сила из тьмы глубин.
— Ты-то откуда так хорошо всё знаешь? — рявкнула Алейт.
— Меня сначала хотели отдать ей, — пожала плечами Ша-Ан и снова затряслась. — Когда Ша-Аргх понял, что очередной опыт провалился, он выделил караван, что доставил меня к предполагаемым границам Обманного Моря — никто ведь точно не знает, где на этот раз его волны омоют песок Джайнмура. Джайны клянутся Вечным Пламенем, что Лита Майя — это выдумки обессилевших от зноя путешественников, но сами прекрасно знают её силу и мощь. Я должна была навсегда сгинуть в прекрасном оазисе, но мы не дошли до границ Обманного Царства. Верблюдов поразила пустынная костеломка и они все за час передохли. Караванщики испугались, что я проклята самим Пламенем, и бросили меня в дюнах. Я валялась там в забытьи неведомо сколько времени, пока часть моей матери во мне не зашевелилась и не указала путь к обитаемым землям. Но пока я лежала, наполовину погребённая песком, мне виделись необычайные вещи, и это был не бред. Мне кажется, Лита Майя приходила взглянуть на меня, но чем-то я, видно, ей по вкусу не пришлась. В насмешку или как, но она поведала мне в забытьи, кто она такая и чем грозит путникам появление в её краях. Она знала, что я скоро умру, или меня убьют… неважно… я никому не смогу рассказать о ней, а те, кому всё-таки смогу, мне не поверят. Она не ожидала, что я выживу. Теперь нам всем не выйти отсюда. Повторюсь: Мать Миражей не любит огласки.
С этими словами Ша-Ан вновь упёрлась подбородком в колени и больше не произнесла ни звука.
Воцарилось молчание. Алейт, словно её убедили слова Ша-Ан, задумчиво чертила мечом на песке замысловатые фигуры, Лидан недоверчиво крутил головой, а Рилмок силился вспомнить всё, что он знал о Лита Майе, но понял, что никогда о ней не слышал. Где-то глубоко в детских воспоминаниях вертелись обрывки страшных сказок о загадочной ведьме из далёких краёв, что забирает непослушных детишек в свой чёрный замок с костяным забором, но имени этой ведьмы сказки не сохранили. И нигде не говорилось о ласковом море, неподвижных кораблях и плавающем островке с сидящей фигуркой.
Тем временем островок ощутимо приблизился и стало понятно, что это огромный плоский валун, неизвестно как держащийся на поверхности моря, а на нём полулежала, опершись на локти и склонив набок голову, прекрасная женщина с золотистыми волосами и молочно-белой кожей, пышными формами и совершенной красотой юного лица. На вид ей было лет двадцать, одета она была в шёлковое тёмно-зелёное платье с очень глубоким декольте, по которому пробегали золотистые искорки, пальчики прекрасных босых ножек напоминали разного размера жемчужинки, а глаза незнакомки светились дивным зелёным светом из-под невероятно длинных ресниц. Рилмок и кхары замерли, потрясённые увиденным, а Ша-Ан скрючилась ещё больше и уронила голову на руки. Казалось, она плачет.

— Ты снова здесь, маленькая джайна? — Хрустальный голосок завораживал, манил, обещал исполнить любые желания. Рилмок не мог отвести взгляда от Матери Миражей. Та, подплыв поближе, с интересом разглядывала Ша-Ан, не обращая, казалось, ни малейшего внимания на её спутников. — Ты нашла путь сюда второй раз? Зачем ты здесь? Я не посылала тебе зов.
— Мы идём в Джайнмур, — еле слышно прошептала Ша-Ан, не поднимая глаз.
Прекрасная блондинка залилась переливчатым смехом.
— В Джайнмур? Ты хочешь вернуться в Джайнмур? Как это мило... Ты развлекла меня своими словами. Кто это с тобой?
Алейт дёрнулась и, глядя колдунье в глаза, бросила:
— Мы двое — высшие кхары из топей Линдэ и Кирдэ, а это послушник Магнификата.
— Вот как? В твоих словах лишь часть правды. Я вижу ложь и недомолвки так же ясно, как вы меня. Но мне безразлично, кто вы. Вы вошли в мои владения, и останетесь здесь. Мужчинам нет хода с берегов Обманного Моря, а ты, кхара, не представляешь для меня интереса. Твоя сила чужда этому месту. Останьтесь здесь и насладитесь оазисами посреди пустыни. Ваши последние мгновения должны быть наполнены смехом и радостью. Лита Майе претит жестокость. Ты, маленькая джайна, что нашла сюда путь второй раз... Даже не знаю, что делать с тобой.
Ша-Ан угрюмо молчала. Рилмок видел, что она ожидает для себя участи худшей, чем смерть. Лита Майя, покачиваясь на камне, смотрела на неё с лёгкой улыбкой, но в бездонных зелёных глазах её плескался мрак. Кхары замерли, готовые к прыжку, но Мать Миражей снова рассмеялась.
— Мой остров носится по Обманному Морю уже тысячи лет. Он может скрыться с ваших глаз в любую минуту. Даже вашей хвалёной скорости, о высшие, не достанет, чтобы коснуться меня хотя бы кончиком меча.
Она растянулась на своём ложе, как сытая кошка, и даже потянулась похоже. Она действительно хозяйка этого места, подумал Рилмок, места, где нет времени и пространства, а есть только призрачное море да изумрудные паруса кораблей. И ужас, что сковал его в Дрогхаулдаре, начал понемногу возвращаться. Если даже кхары не смогут причинить ей вреда... Но, взглянув на Лита Майю вновь, Рилмок устыдился своих слов. Он, он сам не позволил бы Лидану или Алейт хотя бы пальцем коснуться этого совершенства. Ша-Ан, глядя на Рилмока, вдруг прошептала:
— Да... Это конец любого мужчины, что попадает сюда... Она очарует тебя, заманит в свои сети и бросит умирать на песке, пока ты будешь видеть дивные сны...
— Что-то я этого очарования не замечаю, — хмыкнул Лидан, краем уха услышавший шелест джайны.
— Ха-ха, — серебристо рассмеялась Лита Майя, — значит ты, бледный красавчик, считаешь себя кем-то особенным? Кем-то, над которым не властны мои чары и моя красота? Ах, вот поэтому мужчинам нет хода в мои владения. По крайней мере, таким как ты.
Лидан покачал головой.
— Я, конечно, всякое в жизни видел, но сейчас, признаю, я в тупике. Тебе нужна моя любовь? Или любовь этого юноши? Вряд ли. Алейт тебе без надобности, Ша-Ан, как я понял, тоже. Что, будем играть в отгадки, что мы здесь делаем и зачем нарушили твой покой?
Лита Майя улыбнулась самой многообещающей улыбкой. Рилмок только смотрел, открыв рот и забыв дышать, но Лидан был явно крепче впечатлительного юноши, или, может, кхар в принципе не воспринимал светловолосую колдунью как женщину. Он, прищурившись, вглядывался в прекрасное лицо и, наконец, со всем возможным сомнением произнёс:
— Если мне суждено умереть здесь, в твоих владениях, так покажи, чего ты стоишь. Мне будет жаль, если я иссохну, так и не увидев пальм и фонтанов.
Алейт слушала и не верила своим ушам. Он совсем ума лишился — играть в игры с повелительницей Обманного Моря? Или чары Лита Майи действуют на Повелителей Глубин, отнимая их разум? Кхара уже дёрнулась было, но споткнулась о Ша-Ан, что лежала, уткнувшись лицом в песок и напоминала сейчас неприметный серый камень. Лидан обернулся, подмигнул и продолжил:
— Ну так что?
Лита Майя смотрела с еле заметным удивлением. Мало кто решался говорить с ней таким тоном, да ещё разглядывать её, словно товар на рынке. Под остекленевшим сиреневым взглядом ей было до странного неуютно. И вдруг Лита Майя поняла: он не боялся. Этот бледный кхар с морским коньком на затылке — он не боялся её, не признавал её силу и могущество. Она могла наслать на него тысячи видений, вплоть до самых ужасных, вырывающихся из заповедных уголков памяти, но взгляд прошедшего Купель остался бы таким же. Лита Майя нахмурилась и недовольно произнесла:
— Я не играю в детские игры с до сих пор не повзрослевшими мальчиками. Вы останетесь здесь навсегда. Без пальм и фонтанов. Ваш друг сам лишил вас этого удовольствия.
Лидан улыбнулся с видом победителя и сел на песок. Рилмок так и не понял, зачем Хранитель Короны затеял всю эту игру, но пока тот препирался с Лита Майей, божественное очарование колдуньи понемногу уступало для Рилмока место настороженности и опаске. Хотя происходило это чересчур медленно.   
— Почему бы тебе не отпустить нас? — поинтересовалась Алейт. — Ты сама сказала, что мы не нужны тебе. Мы не искали встречи с тобой. Наша цель — Джайнмур.
Лита Майя повернула изящную головку движением, от которого захватило дух. По крайней мере, у Рилмока. Кхары своих эмоций не проявляли.
— Зачем тебе в Джайнмур, Дитя Волн? Там ты не найдёшь прохлады и ласковых ручейков. Зачем тебе туда, тебе и твоему родичу? Что Повелителям Глубин нужно от Повелителей Огня?
— Туда нужно мне, — вдруг хрипло сказал Рилмок, — эти высшие всего лишь сопровождают меня. Путь до Джайнмура полон опасностей.
— Тебе нужно в Джайнмур. — повторила Лита Майя и легко спрыгнула со своего камня. Подойдя к Рилмоку, она долго вглядывалась в его глаза. У юноши запершило в горле. Образ леди Джиневры померк и испарился, даже близко не походивший на то совершенство, что стояло сейчас перед ним. Лита Майя, увидев что-то, что хотела, удовлетворённо кивнула и отошла.
— Я вижу, кто ты есть. Я пропущу вас в Джайнмур.
Это было так неожиданно, что Рилмок сел на песок. Кхары взволнованно переглянулись, ожидая удара в спину, а Ша-Ан в немом ужасе не отрывала золотых глаз от прекрасного лица Лита Майи.
— Я пропущу вас в Джайнмур. Ты должен сгинуть так же, как сгинул тот, что приходил до тебя. Твой Дар не должен вырваться на свободу, а память о тебе и тебе подобных должна превратиться в песок. Иди в Джайнмур и умри там.

Продолжение: http://www.proza.ru/2015/06/09/203