Мирон

Первым риэлторам
посвящается

     В первый учебный день на первые курсы по подготовке брокеров по недвижимости Мирон не явился. Мирон, руководитель небольшого агентства  недвижимости,  был членом Совета областной ассоциации риэлторов с первого дня ее существования и имел репутацию умной головы. Потому ему и поручили с первого дня почитать лекции курсантам. К тому же курсантами были уже «виды видавшие» и опытные директора агентств. Парадокс ситуации был в том, что государство в целях защиты граждан на рынке недвижимости обязало лицензироваться всем риэлторским агентствам, а самыми компетентными людьми в этом вопросе являлись сами риэлторы и  на первом обороте курсов они сами себе начитывали лекции, являясь одновременно и слушателями и лекторами. Правда, общий образовательный уровень руководителей агентств был высок. Среди них сидели за партами бывшие работники юстиции, милиции, учителя, преподаватели вузов, инженеры, офицеры запаса Советской армии, финансисты, юристы и т.д.
    Начало марта 96 года выдалось солнечным, солнышко уже пригревало по-весеннему, сидеть же в аудитории в такой день курсантам не было ни какого желания, но избежать обучения было невозможно, и они «трещали» друг с другом обо всем, дожидаясь преподавателя.
   «Не похоже это на Мирона. Тем более что он не отзвонил. Что у него такое стряслось экстраординарное? Сделка «под откос» пошла, либо еще что…»,- озабоченно думал Виктор, ответственный от ассоциации за организацию курсов. Он быстро переставил преподавателей местами и перенес лекции Мирона на другой день.
   На следующий день сын Мирона, тоже риэлтор и партнер отца, принес странное известие: Мирон и его жена два дня назад исчезли, их не могут найти, а их еще грудной ребенок, плачущий и замерзающий, был найден в соседнем подъезде их дома. На ноги была поднята милиция и все многочисленные друзья и родственники Мирона. Зная глубже других реальную жизнь 90-х, лично участвуя ранее в приватизации, неоднократно встречаясь с конкурентами по дележу объектов с выяснением приоритетов, Виктор знал, на чем можно получить проблемы в городе и быть жестко наказанным, по тем неписанным, но принятым бизнесом, понятиям. Так в ночь после одного аукциона с «центровыми» объектами было убито сразу несколько человек из одной ОПГ, прикрывавшей участника аукциона, взявшего на торгах «не свое». А потому, зная порядочность и деловую репутацию Мирона, Виктор понимал – произошло что-то недоброе.  Он был уверен, что это не кража людей за выкуп и не жесткое наказание местного организованного криминала. Не тот Мирон был человек, чтобы с ним так поступали…
   Мирона Виктор, волею судьбы, знал еще в советские годы. Виктор, решая свои жилищные проблемы, устроился работать инженером в пригородный колхоз, являющимся показательным для местной власти, и этакой «потемкинской» деревней, где все почти, как бы при коммунизме.  Спецам там давали благоустроенные квартиры, обещали хорошие зарплаты, была возможность покупать ранние овощи с колхозных теплиц, что было в то время большим дефицитом. А верхушка руководства колхоза та вообще жила припеваючи и была уже в построенном для себя  коммунизме. Большие зарплаты, премии, дома, квартиры в городе, вылеты на выходные на юг на зафрахтованном для этой цели самолете…Они были просто современными  помещиками. А рядовые колхозники и спецы «вкалывали» в поте лица за небольшие свои блага и за любую провинность или слово против «выбрасывались на улицу», независимо от заслуг и выслуги лет в колхозе. Никто всерьез не принимал жалобы на руководство такого «важного» колхоза, а очередь желающих в колхоз из города была большая. Наушничество, подглядывание, слежка, показательные «порки» на собраниях и «казни» в виде изгнания из коллектива были нормой в этом колхозе. Чтобы «рабы» знали свое место.
   Мирон устроился  на работу в этот  же колхоз на одну из руководящих финансовых должностей  незадолго до прихода туда Виктора. Мирон, невысокий, слегка сутулящийся худощавый брюнет, с выразительными большими глазами на смуглом лице, отличался от всех своей эрудицией, импозантностью и вежливостью. Он носил удлиненные въющиеся черные волосы, ходил в модных костюмах с яркими галстуками и выставляющимся кончиком платка цвета галстука из грудного наружного кармана. Как еврей, он был харизматичен и эмоционален. И совсем не вписывался в эту колхозную руководящую «клоаку». Виктор не был с ним в дружбе, но Мирон был ему приятен и они перебрасывались между делом короткими словами и приветствиями. Уже через четыре месяца Виктор ушел из колхоза, не потерпев обмана его рабочих руководством колхоза. Не мог долго задержаться там и Мирон, который был весьма экзотичной мишенью для сплетен и интриг колхозной знати.
   Далее жизнь их свела уже в 90-х. Виктор в то время организовал свое дело и работал на рынке недвижимости, являясь одним из вдохновителей организации местной ассоциации профи от недвижимости. Мирон оказался на этом же рынке и маклерил достаточно успешно, но еще в «черную», то есть сам по себе без фирмы и без налогов. После первой же встречи с Виктором Мирон согласился, что лучше бы работать цивильно, как подобает уважающим себя людям. Он быстро перевел свое «черное» дело в официальную фирму, сразу выступил одним из учредителей ассоциации и стал членом ее Совета. В Совете Мирон был один из самых активных, отличался эрудицией, блестяще владел словом, быстро видел все новое и поддерживал его.
   В бизнесе Мирон показал себя талантливейшим риэлтором и консультантом. В его клиентском кругу были уважаемые люди от профессуры до администрации и от милицейских чинов до местных криминальных авторитетов. Всем он решал их жилищные проблемы изящно и выгодно, честнейше отрабатывая свои комиссионные. И вообще, не было человека в городе «имевшего зуб» на Мирона. Он снискал уважение у всех, с кем он работал, и все считали его своим другом. Потому, узнав о его пропаже,  искали его все, пробивая информацию по своим каналам.
   Мирон имел вторую семью. Любовь настигла его еще в те годы работы в «потемкинском» колхозе, что вызывало дикие сплетни у колхозной элиты. Мирон же по тем временам, и в правду, будучи в состоянии любовной горячки, держался по советским понятиям, как ненормальный. Он не только не скрывал своих новых отношений, а, напротив, где только мог, везде ходил в обнимку со своей возлюбленной и при любой возможности целовал ее, заглядывая ей в глаза. Все это выглядело вызывающе и непривычно для окружающих. Она же не была ни красавица, ни уродина. Ее можно было вообще не заметить, даже проработав или прожив где-то рядом с ней. Она была «никакая», даже не средний вариант, с позиции  обычных мужчин. Не высокого  роста, белесая, рыжеволосая… Она, кажется, была учительницей местной школы. Но Мирон высмотрел и нашел в ней нечто, что поразило его в самое сердце и навсегда. И он всегда смотрел на нее с такой любовью и восхищением, что от зависти «сдыхали» все бабы колхозной элиты.
   Две семьи требовали достойного обеспечения и Мирон не просто работал, а «вкалывал», не зная выходных. В любое время он шел на зов клиентов и друзей помочь с жильем советом и делом. Все, что Мирон зарабатывал, он вкладывал в квартиры для своих старших детей, расширял при этом и свою квартиру, готовясь к пополнению в семье. Он не имел даже своей машины, ездил на общественном транспорте и его с удовольствием отвозили и подвозили благодарные клиенты. Его партнер, старший сын, имел автомобиль. И Мирону этого было достаточно.
   Но Виктор знал, что за Мироном водился, казалось бы, небольшой, но опасный грешок. Он был беспечен, по мнению Виктора, при наличных взаиморасчетах с клиентами. Мешки с клиентскими деньгами постоянно вносились и выносились из его маленького офиса в одном из самых криминальных районов города. Им грубейше попирался  один из важнейших принципов безопасности: «Не «хапать» деньги руками». Безопасные модели работы с «налом» уже были. Мирон же по наивности считал, что его все знают и с ним ничего плохого просто не может быть. Виктор не однократно рекомендовал Мирону формы безопасной работы с «наличкой», да и местная «братва» советовали ему быть «аккуратней  с бабками». Он на это только отмахивался и шутил, что «кому нужен этот бедный еврей». Хотя, именно в это время в городе грабили и убивали валютчиков-менял.
     Заниматься бизнесом в середине 90-х было все равно, что ходить по минному полю. Нет, даже хуже, там хоть знаешь, что мины снизу. А в реалии проблемы и опасности были со всех сторон. Только за то, что граждане начинали заниматься бизнесом в такое время, им Родина должна была давать Звезду героя. Бандиты, рэкетиры, «крыши», чиновники разной масти были хуже рэкета, клиенты и поставщики кидали, партнеры обворовывали и заказывали друг друга, а граждане вели себя бывало вообще беспредельно, не выполняя свои обязательства… Это был не бизнес в классическом смысле слова, а жизнь и работа в каком- то «гадюшнике», в среде беспредела. А ведь это были все граждане одной страны. В органах еще не было какой-то четкой концепции борьбы с криминалом. Их можно было понять, сверху им не поступало никаких вразумительных распоряжений. Да,  что такое вообще криминал? Вчера - сегодня ты бизнесмен, а завтра ты вынужден сам защищаться - и ты уже, в принципе, криминал. Милиция еще не умела официально профессионально защищать бизнес. И вот вы, работая и самостоятельно защищаясь, объединились в группу для взаимной поддержки и вы уже стали организованной преступной группой (ОПГ). Где же та неуловимая грань между бизнесом и криминалом? А давление на конкурента, его разорение через людей в органах? Это не криминал? Или это просто коррупция? Вопросов таких было множество. А тонко разбираться в условиях рынка оперативники органов еще не умели. Полковники МВД, знакомые Виктора, говорили в сердцах, что если бы была сверху команда, то весь криминал будет разгромлен в одну ночь… Но ведь, если катком прокатиться по рыночному полю, то можно на 80% и рыночные ростки здорового бизнеса закатать. И затем снова скатится страной обратно в «совок»… Все только учились работать в новых условиях. Но на этом фоне неопределенности гидра настоящего криминального беспредела разрасталась. Грабежи и убийства, массовые финансовые мошенничества и воровство, отъем бизнеса и коррупция, убийство стариков и алкоголиков из-за жилья, принуждение к проституции, торговля людьми и их органами…
   Вот в это время и пропали Мирон со своей женой. Милиция искала, ею отрабатывались все версии. Безрезультатно.  И местные авторитетные люди тоже просеивали информацию и решили, что, похоже, это дело рук «залетных беспредельщиков». То, что Мирона уже нет в живых, понимали  почти все.
    Через две недели Мирона нашли одного в снегу около дороги за городом.  Он был убит, на теле были множественные следы пыток. Хоронили Мирона в глубокой скорби все уважающие его люди города. А когда, скорбя, отмечали «сорок дней», именно в этот  день нашли и его жену. Она была найдена в двухстах метрах от места, где нашли Мирона. Ее тоже пытали.
    Кто и за что убили Мирона и его жену, долго еще оставалось загадкой. Только через два года все выяснилось, когда была выявлена и обезврежена банда беспредельных убийц, состоящих из бывших зэков и бывших «ментов»,  которую  возглавлял один из лучших действующих оперов УВД города. В органах от этого открытия впали в шок. Банда за свою разбойную деятельность ограбила и убила более тридцати предпринимателей из нескольких областей Урала, грабя, выбивая из них деньги и «соря» трупами на своем кровавом пути. В этом числе оказался и Мирон. При расследовании выяснилось, что кто-то из банды видел, как из офиса Мирона «носили деньги мешками», и решил, что это их «клиент» и у него должно быть много денег. Выслушав своего наводчика, лидер банды окончательно определил, что Мирон их «клиент», люди банды отследили и захватила сначала его жену с ребенком, а затем легко выманили из дома и Мирона. Ребенка не тронули по малолетству и оставили его в подъезде дома. Родителей же вывезли за город. Там они безрезультатно пытали Мирона и жену его, чтобы они указали, где прячут свои деньги…
    Был громкий суд, всех членов банды, этих отморозков, жестко осудили. Один прокурорский работник, хороший знакомый Виктора, подготовил для него копию части приговора суда по эпизоду убийства Мирона и его жены. Виктор так и не забрал эти бумаги. Было страшно даже узнать в  подробностях всю правду этого кровавого зверского убийства. Всю их мученическую смерть…
   Так потеряли Мирона, одного из первых первопроходцев цивилизованного рынка недвижимости в очень еще не цивилизованное время постсоветской России. Светлая ему память.

                Вячеслав Пермяков, осень 2010