Такова судьба

         
    - Людмила Ивановна, вас вызывает директор. – В голосе секретарши Симочки чувствовалось что-то такое, что меня насторожило.
     – А что, у него кто-то есть?
    - Это не телефонный разговор. Идите скорее, вас там ждут.
В приемной Симочка скороговоркой прошептала.
    - Там такая дама! Класс! Сыночка приехала устраивать, архитектор, женатый, по виду тюфяк тюфяком. Ну,  идите скорее, вас ждут.

    В кабинете  напротив директора сидела дама, которую Симочка назвала классной. В нашем провинциальном городке такие роскошные особи не водились. Таких женщин мы видели только в телевизионных сериалах. Думаю, что и директор  видел такую впервые. Он был явно растерян, лицо красное, лоб мокрый от пота, голос слегка дрожал. Похоже, мой приход его обрадовал.
    - Вот, Людмила Ивановна, знакомьтесь, это Элеонора Кузьминична, председатель горисполкома города N.  А это начальник архитектурно-строительного отдела Людмила Ивановна. Ваш сын, Элеонора Кузьминична, будет работать у нее в отделе.
    Я с удивление глянула на директора. У меня в отделе уже был архитектор, второго мне не было нужно,  и он это прекрасно знал. Директор нахмурил брови и слегка пожал плечами. Я  поняла, что мнения моего никто спрашивать не будет, да и его тоже.

    Дама протянула мне руку для пожатия и покровительственным тоном произнесла.
    - Очень приятно с вами познакомиться, надеюсь, мой Петя у вас приживется.
    Я попыталась изобразить улыбку радости, что ее Петя начнет в моем отделе «приживаться» и с интересом стала разглядывать первого в своей жизни председателя горисполкома. Это была дама лет 45, слегка полноватая с ярким макияжем и тщательно выполненной прической. Она уютно располагалась в кресле, закинув ногу на ногу и обнажив пухлые колени. И я подумала, не оттого ли вспотел лоб у нашего директора? На ней был одет деловой серый костюм и ярко красная блузка , расстегнутые пуговички которой обнажали такие прелести, что не удивительно, что наш скромняга и верный семьянин Иван Прохорович покраснел и начал слегка заикаться.
    Петина мама, она же председатель горисполкома, поведала, что ее единственный и горячо любимый сынок не прижился в местном проектном институте, и, к тому же привел в дом жену, которая ей, матери, категорически не нравится. Из-за этого у них в доме начались скандалы. После чего она приняла решение отправить молодых в провинцию на исправление. Наш институт ей кажется для этого подходит, его ей порекомендовал ее друг из министерства сельского хозяйства. Называя имя друга, она кокетливо улыбнулась и бросила лукавый взгляд на бедного Ивана Прохоровича. Тот еще больше покраснел и виновато взглянул на меня. Теперь мне стало понятно, почему он обрадовался моему приходу.

    - Все житейские вопросы мы с Иваном Прохоровичем обговорили. Дети будут жить в общежитии, а к вам у меня убедительная просьба. Вы должны будите проследить за ними и если что не так, тут же сообщать мне. Телефон у Ивана Прохоровича.
    Я глянула на директора, и он тут же заторопился успокоить заботливую маму, что мы с ним будем наблюдать за ее сыном, как за своим. А я тактично промолчала, но подумала, что как только  она исчезнет, у нас с ним состоится такой разговор, что ему мало не покажется. Надо отметить, что мы с ним работали вместе более десяти лет и отношения между нами сложились дружеские и доверительные. Но так он вел себя впервые, и я была разозлена не на шутку. Выходило, что я еще должна буду пасти ее сына и докладывать о каждом его шаге маменьке!
    - А где же ваш сын, я хочу с ним побеседовать.
    - Я отправила его в гостиницу, где мы остановились, но завтра утром они будут у вас.

    Мы распрощались и я, злая как черт, выскочила в приемную. На вопрошающий взгляд Симочки я только безнадежно махнула рукой и от души выругалась. Она понимающе кивнула головой и горестно вздохнула. С Симочкой мы, как и с директором, работали с момента создания института. Не было никакого дела, о котором не знала бы Симочка. На эту, уже не молодую женщину, можно было положиться, за что ее все любили и уважали. Надо сказать, что Симочкой ее называли только мы, старые работники. Для остальных она именовалась Серафимой Витальевной.  Я попросила ее сообщить мне, когда Иван Прохорович будет один, что бы высказать свои претензии к этой истории. Но в этот день он в институте отсутствовал, не было его и утром следующего дня. Зато явилась молодая пара.

    Молодой архитектор оказался невидным, застенчивым парнем, типичным маменькиным сыночком, так мне показалось. Но зато молоденькая жена его, как будто сошла с глянцевой страницы женского журнала. Блистательный макияж, умопомрачительный маникюр, роскошные обесцвеченные кудри, точеная фигурка и кукольной красоты мордашка произвела на меня впечатление. На вопрос, какая у нее специальность, она жеманно прочирикала, что работала в салоне красоты парикмахером. Свекровь их с мужем «достала» и они рады вырваться на волю. Петр год проработал в проектном отделе, ему там нравилось, но после женитьбы мать их чуть живьем не съела и вот по ее инициативе они оказались здесь. Я отправила их обустраиваться в общежитии и оформляться в отдел кадров. С понедельника Петр должен выйти на работу. Поразмыслив, я решила не ругаться с директором. Пусть молодые супруги начнут новую жизнь вдали от матери. Похоже они этим изменениям рады.

     Прошел год. Петя легко вписался в коллектив. Работой его я была довольна. Особенно он сошелся со старшим инженером Юрием, молчаливым, серьезным парнем. Отец его занимал высокий пост в строительных структурах города, был заслуженным строителем Молдавии и уже очень немолодым человеком, Юрий был его единственным, поздним ребенком. Парень был высокий, слегка сутуловатый, с грубоватым лицом и глубоко сидящими глазами. В общем, не красавец.  Они сидели за соседними столами, мирно общались, и часто после работы их видели в городе вместе с женой Петра Милой.
 
    Элеонора Кузьминична изредка звонила, что бы узнать, как дела у ребят. После очередного звонка я решила навестить их дома. Вечером я застала дома Милу. На вопрос, нашла ли она работу, она мне ответила, что ей и дома хорошо и не для того она выходила замуж за архитектора, чтобы работать. Это меня обескуражило. Зарплаты рядового архитектора в заштатном проектном институте не могло хватить но двоих. Но убедить девушку я не смогла. Она чувствовала себя обманутой и несчастной. Огорченная я отправилась домой. В семье,явно, назревал скандал.

    Известие, что Мила ушла от Петра к Юрию, была для всех шоком. Разговор с Юрием не получился. 
    - Людмила Ивановна! Я не буду оправдываться и объяснять. Это наше сугубо личное дело. Так будет лучше для всех нас. Я ее люблю и сделаю все возможное для ее счастья.  Извините меня, но я подам заявление об увольнении, отработав положенное по закону время.
    Оставшееся время все было как прежде. Петр и Юрий сидели за соседними столами, ни ссор, ни драк. Но и разговоров тоже не было. В воскресенье видели, как Юрий подъехал на машине и забрал чемоданы Милы. Через какое-то время он уволился и, как доходили слухи, поступил на стройку прорабом.
    Петр замкнулся, часами сидел с потерянным видом и смотрел в окно. Все его жалели. Через пару месяцев уволился и вернулся к матери.

    Юру с Милой я встретила года через два в парке. Юра что-то рассказывал смешное, а Мила громко хохотала. Юрий катил коляску, где тоже улыбался годовалый малыш. И я подумала – слава Богу, они счастливы.  Значит такова судьба. Они не обратили на меня внимания, и я поторопилась свернуть в боковую аллею.