Ее насмешливая память

  Взвизгнули тормоза и, подняв облачко едкой пыли, прямо под знаком "кирпич" остановился видавший виды желтый "жук". Нервная костлявая кисть долго суетилась, дергая ручку дверцы, хлопая ладонью по стеклу и обшивке, прежде
чем дверь со скрипом открылась и просела, окончательно рассердив водителя. Выскользнув из машины, Клара погрозила дверце кулаком:

- Ну и черт с тобой, болтайся теперь, старая раззява!
 
  Жаркий полуденный ветер, дохнув в лицо, тут же избавил Клару от досады. Заслонив глаза ладонью от палящего солнца, она сосредоточенно всматривалась в убегающую к лесу тропинку. Острый нос наморщился, губы сжались в бледно-розовую точку, глаза потонули в мелких складках век. Ее голова ни секунды не оставалась неподвижной: то  и дело наклоняясь вправо и влево, слегка подрагивала, кивая и мотая подбородком, будто спорила с внутренним голосом, - отчего Клара была похожа на осторожную голодную птицу. Наконец хищный взор обнаружил добычу.

  Справа от тропинки трава пригнулась и расступилась, и Клара увидела, как засверкали на солнце белые взъерошенные кудри, словно огромный одуванчик оторвался от земли и медленно плыл в дрожащем раскаленном пространстве. Подобрав подол длинного сарафана, Клара торопливо  засеменила с пригорка. И в тот же миг пришло, уже ставшее привычным за прошедшую неделю, ощущение, что
все прожитое, все сгорбившее и угнетающее ее, отступило, как болезнь. Тело снова было юным, невесомым, полным желаний и радости, сил и нетерпения,- так легко ей было бежать, и так весело было на сердце.
 
- Дина, Дина, постой же, постой, умоляю! - удивившим ее саму, звонким голосом закричала Клара.

  Одуванчик дрогнул, пушистая пылающая головка повернулась, и лицо, как две капли воды схожее с Клариным, сделало кислую мину. Дина резко повернулась и, заново прокладывая путь в зарослях высокой травы, помчалась прочь от тропинки.

- Да погоди же ты, стой! - отчаянно завопила Клара. Из луговой зелени вспорхнули мелкие, раздосадованные шумом птички. Пчелы, обиженно жужжа, неохотно отцепились от полных нектара цветов. "Простите, простите!",- сказала
про себя Клара, - "я не собиралась вас тревожить, мне бы только поймать эту дурочку."

  Клара бежала, не чувствуя ни усталости, ни жары, ни колющие ступни и щиколотки, безжалостно и справедливо жалящие растения, ведомая диким азартом погони и жгучим желанием узнать ответы на свои многочисленные вопросы. И еще ей очень хотелось вернуть Дину.
 
- Погоди же, остановись, дружочек, - на ходу приговаривала Клара, - ты же ничего не объяснила... зачем, за что ты так со мной?!

  На мгновение Дина обернулась, лицо ее выражало грусть и растерянность. Отвернувшись, она принялась плутать, чтобы Кларе было нелегко гнаться за ней по примятой траве.
 
- Оставь меня! - отвечала, запыхавшись, Дина, - Что тебе еще нужно?! Иди и живи с чистого листа!

- Глупая! - с обидой крикнула Клара, - что же это за жизнь, когда все, что было мной, ушло?! Не дури, давай передохнем. Я ведь просто хочу знать...

- Слышишь кукушку? - Дина махнула рукой в сторону леса и насмешливо продолжила:

- Я насчитала двадцать... все у тебя будет хорошо.

- Не пойму, почему ты убегаешь, чего ты боишься? - парировала Клара.

- Стоп! Переведем дух! - неожиданно скомандовала Дина, и обе замерли, опершись руками на колени и глубоко дыша. Нагретая солнцем трава казалась синей, и щекотала предплечья и щеки. Мерно гудели толстые шмели, порхали голубые и лимонные бабочки. Хрупкие радужные стрекозы нависали над так же тяжело, как старушки, вздыхающим лугом, и вмиг исчезали. Цветы качали разноцветными
головками, и Кларе мерещилось, будто она слышит звенящие фарфоровые голоса: "пить...пить..."

- Я тебе не нужна больше, ты просто не хочешь смириться. И это не я, а ты боишься бог знает чего, все приходят без ничего и уходят так же. Да и Томас всегда был готов помочь, - выпрямившись, затараторила Дина. - Вон там, у
кромки леса, поваленное дерево, видишь? За ним маленькая земляничная полянка. Айда туда, там и поговорим.

  Через четверть часа они сидели на пожелтевшем гладком бревне, облюбованном муравьями. В подолах сарафанов лежала ароматная земляника. От зноя их защищала кружевная тень великовозрастного дуба, в кроне которого распевала хвалу дню и солнцу неведомая сладкоголосая птица. Они сидели плечо к плечу, молча глядя на золотой луг, обнимающий небо, казавшееся таким холодым из-за своего цвета, что его хотелось лизнуть, как большое мороженое.

- Дина, - робко начала Клара, - я ведь совсем одна, мне и правда страшно без тебя.

- Вздор и ерунда! Утром, не успеешь проснуться - соседки через ограду делятся пустыми новостями. В обед приезжают дети. Тут уж только вертись в столовой и на кухне. Вечером начинают бегать туда-сюда внуки, устраивая беспорядок в комнатах, а уж если проберутся в сарай или кладовку... перед сном приходят все твои любимчики из пахнущей сигарами и бренди библиотеки. Томас так много курит, а книги пора перебрать и протереть корешки, - подумаешь ты, и нырнешь в какую-нибудь глубокую грустную историю какого-нибудь никогда не существовавшего дуэта или семейства. И так день за днем, а еще праздники...ку-
ку, ку-ку, все, как предначертано, - улыбнулась Дина, - Но это я так,
невсерьез. Признайся, что почувствовала облегчение, когда я исчезла, будто вековой груз пал с плеч, - Клара невольно кивнула, а Дина рассмеялась. -
Подумай только, сколько тебе предстоит узнать, понять и прочувствовать, и все это новое будет неописуемо удивительным именно потому, что ты меня потеряла!

- Потеряла, - передразнила Клара.
- Да полно, полно. Ну, утратила, не цепляйся к словам.
- Но то, что ты забрала с собой несоизмеримо с тем, что я приобрету. Зачем мне все это новое. Моя жизнь - то, что прошло, уходит с тобой.
- Как знать, дорогая. Сравнить ведь не получится. Да и какой смысл. Давай припомним...
- ...припоминаю, только когда ты рядом, - быстро вставила Клара, покачивая землянику в сарафанной лодке.
  Дина улыбнулась и легонько толкнула Клару в плечо:

- Давай припомним: ты и Томас были единственными, кто отказался при переселении стереть прошлое. И надо сказать, поступили мудро, потому что потом воссозданные городки с палисадниками, детские и взрослые развлечения и тьма трогательных и приятных мелочей той, оставленной жизни принесли вам не только радость и удовольствие, но и неплохой доход. Помнишь, каким успехом пользовался ваш вестерн-сити или луна-парк; а потом еще тебе удалось
сделать модными и желанными винтажные сады и интерьеры в стиле шебби. Твои консультации и обучение соседей помогли оплатить все ваши кредиты и перелет, а потом и учебу детям. Да что говорить... все пригодилось. Но теперь ты
единственная, кто цепляется мертвой хваткой за это прошлое, полностью отринув все новшества. И не только: ты не принимаешь реальность, отгораживаешься тем самым от близких, даже не пытаясь попробовать узнать, каково все здесь на самом деле. Это огорчает и злит твою семью. Поэтому я ушла.

- Сбежала, ничего не объяснив, как и тогда, - Клара опустила голову и наблюдала за тем, как муравей переползает серебряные цепочки ее сандалий.

- Ты заново создала дивный земной мир, во всех подробностях, таким, каким запомнила, покидая свою планету. Спору нет, это великолепная копия. Но я дарю
тебе возможность перед тем, как все кончится, познать твой новый дом. Дом, в который ты до сих пор не вошла, но который любит и принимает тебя такой, какая есть. Он терпеливо ждет уже много лет, Клара. Настало время шагнуть внутрь.
- Но, Дина...
- Кстати, о Дине. Ты вынуждаешь меня... Вот уже шестьдесят три года, как Дины нет. Томас не застал ее в живых, твои дети тем более - знают о ней только с твоих слов и по фотографиям. Но ты и ее воскресила. До поры тебе и правда это было нужно, но теперь ты должна попрощаться...

- Но для чего мне жертвовать тем, что наполняет смыслом каждое мгновение, тем, что и есть я, что сформировало мою личность, что сделало меня такой и продолжает подпитывать, утешать, поддерживать. Это - моя трость, мой хребет даже. Какая-то блажь, злая прихоть... я не могу и не хочу! Слышишь! - И Клара расплакалась, спрятав лицо в в ладони. 

  Выждав минуту, Дина ободряющее похлопала Клару по колену:

- Ну и раскисла, немедленно прекрати, а то все здесь захлестнет библейский потоп. Вытри слезы и поешь земляники.

  Клара послушно растерла слезы по щекам, улыбнулась через силу и принялась за ягоды.

- Вот. А пока ты ешь, в последний раз вспомним все, чем дорожили на Земле. А потом ты пойдешь к старому "жуку", который на самом деле - телепорт последнего поколения, немного переделанный твоим гениальным внуком. Так вот, ты сядешь в него и вернешься домой. И увидишь эту планету по-настоящему, и узнаешь, как крепко любит тебя семья. И поймешь, что эта планета тоже прекрасна и тоже
заслуживает любви и бережного, внимательного отношения. Она такая же живая, восприимчивая, отзывчивая и ждущая тебя, как Земля.


  И они долго, до самого заката вспоминали прочитанные книги и пережитые приключения, друзей детства, правила игр, движения танцев, любимые мотивы, фильмы, страны, в которых успели и не успели побывать, бабушкины присказки
и суеверия, вкус лавандового лимонада и розового варенья, хурмы и микстуры от кашля, первый выпавший зуб и первый поцелуй. И еще великое множество сокровищ было извлечено из шкатулки Дины, аккуратно разложено и обновлено.
 
  А в сумерках около "жука" появился другой телепорт. Томас шагнул в увядающую на глазах траву, помахал в сторону леса и крикнул:

- Упрямая девчонка! Ты все еще хранишь эти декорации?!

  Клара лежала в траве у повалившегося дерева, глаза ее были приоткрыты, по щеке медленно полз муравей.
  Ее сердце не билось.