Соринки в глазах братьев моих

Как-то раз я почти написал рассказ про одного из тех парней, которых в первых веках новой эры сбрасывали во рвы со львами. В те времена это было модно. В том смысле, что это было распространенным явлением. Некоторых даже сбрасывали по несколько раз! Ну, вы сами знаете… А какие тогда были львы! Их, кстати, приходилось завозить из Африки, что само по себе заслуживает отдельной истории. А еще в те времена было модно толковать сны, помню, читал одну книжку, так там прямо-таки только этим и занимались. Бросят какого-нить мудрого старца в ров со львами, увидят, что те его не едят - да и что там есть? - проникнутся уважением, вытащит обратно, и давай его просить сны растолковать. А он им, конечно, - не будь дураком - и растолкует. А потом - раз, мудрец уже опять в немилости, ну его и снова в ров. - А львы и рады... О львах, кстати, тогда совсем не заботились, не думали совершенно! Разве гуманно таких сильных и крупных зверей держать во рвах?!
Так вот, в рассказе, говорилось про одного старика, который рассказывает простоватым молодым ребятам - своему племяннику и его другу, как его когда-то два раза по приказу правителя бросали в ров со львами.
Старик - ворчливый такой по сюжету, но отходчивый.  А парни - хоть и простодушные, но все-таки они никак ему не верят. Вот, - говорят, - если бы ты шрамы от когтей показал или там следы от зубов - мы бы поверили, а так - хоть ты и родной нам, но все ж ты из этих… Сектантов… Короче, не забивай нам головы… Нам пора это… Навоз дальше таскать.
Старик в сердцах махает рукой и не в силах разъяснить этим дубинам, что мощь человеческого духа такова, что никакому льву не по-зубам, разворачивается и идет на рынок и вдруг там, на шумной рыночной площади, видит в клетке старого и одинокого понурого льва. На которого, однако, несмотря на его потрепанный вид и свалявшуюся шерсть публика посматривает с большой опаской.
Старик присмотревшись ко льву вдруг начинает волноваться, так что даже руки трясутся. Он торопливо пробивается сквозь толпу, в которой, кстати, обнаруживаются и два давешних молодчика, и подходит к самой клетке. Человек и лев узнают друг друга. Они стоят там лицом к лицу - в большей степени братья друг другу, чем все те, кто вокруг… Не обращая внимания на крики надсмотрщика человек протягивает руку сквозь прутья клетки и гладит льва, а тот в ответ ласково лижет старческую руку…

Такой вот был рассказ. То есть, был бы. Если бы не… Впрочем, что уж теперь.