Вступление

в котором публикатор повествует, каким образом в его руках оказалась рукопись с таким странным названием, и как он намерен ею распорядиться

ЗАГАДОЧНАЯ НАХОДКА. РАССКАЗ ALTE DAME

Oт публикатора

Поиски щипцов для камина завели меня однажды в самый дальний и темный закуток подвала. Там я и обнаружил эту рукопись.

Судя по слою пыли, к пачке пожелтевших листов, перетянутых бечевкой,  долгие годы никто не прикасался.  В предвкушении научного открытия или, еще лучше, сказочного обогащения рукопись была перенесена в библиотеку.
 
Увы! Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять:  это не акции Вест-Индской компании, не долговые расписки Английского банка,  не Десятая симфония Бетховена и даже, на худой конец, не неведомая  рукопись Хаймито фон Додерера.
Ни дерзостного открытия, ни превращения в крезы  не состоялось...  Лишь отсутствие так и не найденных каминных принадлежностей удержало сверток от полета в камин.

Впрочем, даже если бы рукопись и угодила в огонь, то была бы из оного немедленно извлечена. Как уже не раз случалось в подобных случаях, любопытство давнего  завсегдатая лавок букинистов  и блошиных рынков одолело бы гордыню несостоявшегося богатея еще до того, как бумага превратилась в пепел.

И я приступил к изучению загадочной рукописи.

Как выяснилось, это был классический авантюрный роман.  Автор описывал подвиги и приключения, страдания и лишения героя,  аналога которому  в  подлунном мире существовать, как мне поначалу показалось, не могло  – слишком уж ярки были подвиги, захватывающи приключения, неправдоподобными казались страдания, а лишения – избыточными.  Герой романа то взлетал на самые вершины, то низвергался в пучины и бездны – если такое где-то и случается, то, в основном, как раз в авантюрных романах.

Генерал Алибабаев – так окрестил автор главное действующее лицо своего повествования. Остальные  персонажи, обильно разбросанные по страницам, носили не менее экзотические иностранные имена.  Да и сама страна – какая-то свежеиспеченная южная республика, которую автор для краткости именовал СЮРом   –  так сильно отличалась от всех стран, где довелось мне побывать (а их накопился не один десяток, между прочим), что казалась лишь плодом необузданной фантазии и болезненного воображения неведомого литератора. Чем-то вроде Бробдингнега, Лаггнегга и Бальнибарби. Не может же   (думал я, листая ломкие страницы  со все возрастающим интересом)  существовать в природе государство  со столь странной элитой и столь странным народонаселением. Решительно не может!

Тут все было ясно, но оставалась еще одна  тайна. Кто автор таинственной рукописи? Как оказалась она в нашем подвале? И если генерал Алибабаев был порождением вымысла, то чьим порождением был его создатель?  Обо всем этом размышлял я далеко за полночь, наблюдая, как уровень жидкости в бутылке старого доброго «Ямадзаки» неуклонно снижается, словно  стрелка старинного барометра перед бурей.

По всему выходило – не миновать беседы с фрау М. Старейшая обитательница нашего дома недавно пересекла   девяностолетний  рубеж  бодрым шагом тирольской альпинистки – она, и только она могла разрешить загадку!

Но фрау М. не только не развеяла  мои сомнения – она их, напротив, лишь усилила. Из ее рассказа следовало, что мифический генерал... мог существовать на самом деле!

- Когда-то, - рассказывала почтенная дама, поднимаясь по тропе на вершину горы Ротерберг, и я едва успевал за ней,  мысленно посылая проклятия пятому стакану вчерашнего «Ямадзаки», - в нашем доме некоторое время жил один странный господин.  Фамиия его была, кажется,  Бабаалиев...

- Алибабаев? – подсказал я.

- Точно!  - воскликнула соседка и поведала историю о загадочном иностранце.  В первые годы тот снимал бельэтаж, у парадного подъезда стоял швейцар в ливрее.  Охранял жильца отряд не то сикхов, не то сипаев (в иностранных воинствах мирная фрау была не сильна). Не успевал отъехать один лимузин с флагом на капоте – подъезжал другой: послы, посланники, арабские шейхи, японские бизнесмены, богатые иранцы и индусы  терпеливо дожидались приема у загадочного генерала. 

По вечерам в бельэтаже давали концерты.

Однако потом что-то, видимо, пошло не так. Поток посетителей иссяк, и лимузины больше не подъезжали в подъезду. Исчез отряд сипаев, и под конец генерала, перебравшегося к тому времени на чердак, охраняли лишь две невзрачные горбуньи. Фрау М. так и не поняла, кем они опальному жильцу приходились.

Однажды жилец исчез.  Его увезли на остров святой Елены, оттуда он уже не вернулся.

(я подумал, что в голове почтенной дамы пересеклись разные исторические сюжеты, и генерала увезли все-таки на другой остров, но ничего не сказал).

Генерал никогда не отвечал на приветствия почтенной фрау. Сначала он игнорировал соседку с видом  гордого  льва, не видящего промыгнувшую мимо полевую мышь,  потом роль мыши досталась уже ему.

- Но я не держу обиды, - заключила великолепная фрау,  быстро шагая по горной тропе в сторону нашего дома, и я послал горькие укоры уже и четвертому стакану японского виски. 

А еще,  вспомнила моя собеседница, к генералу иногда – до последних дней его здешнего пребывания – поздними вечерами приезжал загадочный посетитель. Господин в кашемировом пальто...

(Вот он, – подумал я)

... был отменно вежлив, здоровался с фрау по-французски, засиживался допоздна – посреди ночи за ним приезжало такси.

Рассказ alte Dame менял дело кардинальным образом.  Выходило, что брошенная рукопись была не литературной забавой скучающего иностранца, но кропотливо составленной биографией!

Делом чести становилось найти автора и вернуть ему утраченный труд. 

Однако розыски успеха не принесли. Я расспрашивал букинистов  квартала Нойбау, держателей антикварных лавок на Бройнерштрассе,  барменов «Интерконтиненталя» и «Мариотта», посетителей  покерных клубов на Порцеллангассе – везде, где, по моим расчетам, мог бывать неведомый автор: все бесполезно!   Никто не мог вспомнить изъяснявшегося по-французски господина в кашемировом пальто.

Тупик.

Оставался последний шанс.  Начать публикацию глав обнаруженной мною рукописи, пока слух о ней не дойдет до таинственного незнакомца,  либо до иной персоны, могущей предъявить на рукопись права.  Ежели таковые не объявятся в означенный законом срок, публикатор планирует уступить рукопись заинтересованному издателю – рассчитывая на компенсацию затрат на розыски, понесенных в барах «Интерконтиненталя», «Мариотта» и в покерных клубах Порцеллангассе.  Чеки и расписки сохранены.

Благодарю моего друга, венского литератора А. Ш., за помощь в переводе этой книги на (насколько я могу оценить - недурственный) русский язык.