Гастрономический наряд

 - Все зависит от того, как себя подать... - глубокомысленно изрекла моя тетя, прикуривая уже пятую сигарету. - Вот, например, если ты в миноре, то есть настроение кислое, ни в коем случае нельзя подавать себя с клюквой. И даже с брусникой. А вот с лимоном - пожалуйста!
- Но... ведь он тоже кислый? - возразила я.
- Ничуть! - воскликнула тетя. - Лимон - символ стойкости, благородства даже... Желтое создание теплых краев... - тетя даже зажмурилась, видимо, вспоминая что-то свое, личное.

- Но лучше, когда у тебя на душе кисло, - продолжила она, стряхивая пепел в сахарницу и не замечая этого, - присыпать себя тертым шоколадом... только взять горький, он более терпкий... или обернуться заварным кремом. Заварной крем был когда-то моей гордостью. На него у меня приходила масса народу. Только будь разумна - он очень приторный, применять его надо с умом. Ну... и добавить всяких там мармеладок, орешков. Мороженое - тоже хорошо. Только не забыть клубнику.

- А если настроение хорошее? - вклинилась я в мелодичный сумбур тетиных рассуждений.
- Ну, это только кажется просто! - отозвалась тетя. - На самом деле, когда настроение хорошее, тоже требуется что-нибудь добавить.
- А зачем? - недоумевая, сказала я. - Ведь и так хорошее. Что тут улучшать? Ты же сама говорила: лучшее - враг хорошего.

- Мало ли что я говорила... - рассеянно отозвалась тетя, погрузившись в какой-то транс, и я поняла, что она опять имела в виду что-то из своей бурной личной жизни.
- Так вот! - снова встрепенулась она (совсем как Садовая Соня в "Алисе"), - Не будешь же ты подавать рыбу, скажем, пусть и самого лучшего сорта, и наисвежайшую, без специй? А? Так что, деточка, - радостно подмигнула она мне, - я, например, посоветовала бы тебе подавать себя в случае хорошего настроения... эээ... а что ты любишь? Так и не удосужилась узнать...
"Еще бы, - вспомнила я, - ведь я проглатывала все, что готовила тетя, с одинаковым аппетитом, так мне все у нее нравилось!"
- Ннне знаю... наверное, курицу с шампиньонами, - выпалила я наугад, пытаясь вспомнить все ее гастрономические изыски.
- Ну уж нет! - возмутилась тетя. - Курица! - она даже поежилась. - Так банально! Может, торт из фасоли или мясо по-капитански?
- Ой, я все забываю это название, вроде французское...
- Жюльены, что ли? Да, деточка, это то, что надо! И сытно и красиво!

- А когда волнуешься? - задала я последний вопрос. - Вам ведь приходилось волноваться?
- Оо, еще как! Вот, например, когда приезжали итальянцы... - и тетя опять замолчала.
Я знала, что эти воспоминания и радостны для нее, и горьки. Ведь именно тогда она последний раз видела своего Алонзо...
- Когда волнуешься, - продолжила она, перебирая бахрому скатерти, словно пытаясь заплести ее в косички, - тогда надо выдержать себя в строгом маринаде, желательно подольше, и подавать небольшими порциями.
Вы, верно, подумаете, что тетя моя была шеф-поваром какого-нибудь ресторана. А вот и нет. Тетя моя была знаменитой оперной певицей.