Мой скакун

Утро в парке Горького. Народу почти нет, только несколько мам с детишками в колясках.
Я тяну свою маму за руку к моему любимому месту – прокату детских велосипедов, машин и лошадок с педалями. У меня уже приготовлен пучок травы для моего любимого скакуна – Принца. Он серый в белых яблоках, с развевающейся по ветру резиновой гривой и застенчивыми громадными глазами из-под пластмассовых ресниц. Все его четыре ножки подогнуты, будто он бежит. Каждый раз я выбираю только его. И я знаю, что он меня любит и всегда ждёт.

Мама платит деньги и работник проката выкатывает мою лошадку, навсегда запряжённую в красную колясочку. Я рассказываю этому прокатному дяде, какой Принц умный, послушный и как я его люблю.
Дядя кивает головой и зевает в кулак. Не выспался, наверное.
Я сажусь на мягкое сиденье, обтянутое дермантином, ставлю ножки на педали, беру в руки вожжи. Внутри у меня всё сладко-сладко замирает.
«Ннн-о!»

Куда только Принц не возит меня! И на лужайку в прозрачное царство солнечных одуванчиков. И к песочнице. И к дальним кустам сирени, что осыпает нас каплями росы и укутывает томительным запахом цветов, оставшимся в памяти на всю жизнь…
А мама сидит на уютной скамейке под звёздчатым жасминовым кустом, читает книгу и тени от листьев блуждают по раскрытой книге и маминому лицу.

Каждый раз, добравшись до пункта назначения, я даю Принцу передышку и предлагаю ему подкрепиться. Но Принц всегда сыт, наверное, он завтракает рано и к моему приходу не успевает проголодаться. Он не может взять из моих рук даже травинку – так он наедается утром. Только смотрит своими глубокими глазами и благодарит меня тихим ржанием, которое я произношу за него. Ему нравится, когда я чешу ему за ушком, глажу по спинке и разговариваю с ним. Ему хочется прижаться ко мне, но красная колясочка мешает. Тогда я обнимаю его.

Сегодня нужно объяснить моему скакуну, что нам придётся расстаться на две недели: мама уезжает в командировку в Москву, и меня некому будет водить в парк.
Принц огорчён грядущим расставанием даже ещё сильнее, чем я. Но ему не стоит расстраиваться: я обязательно приду ещё, и ещё, и ещё много-много раз.
Мой верный скакун обещает мне, что будет ждать меня.

…….

Мама привезла из Москвы подарок - игрушечную лошадку с чёрными хвостом и гривой, с коричнево-плюшевой шерсткой.
Если поставить лошадку на зелёную скатерть и прищурить глаза, будто смотришь издалека, она совсем как настоящая. Вот... ещё чуть-чуть подождать... и она понесётся с шлейфом гривы и хвоста в ветре далеко-далеко, туда, где зелёная скатерть окажется душистым росяным разнотравьем или прозрачной полянкой с солнечными одуванчиками.

Принц… Как он там? Наверно, проглядел все глаза, глядючи, как бабушка моя говорит. Всё ждёт меня, не дождётся.
Мама обещает, что в ближайший же выходной мы обязательно пойдём в парк.

Через три дня я нетерпеливо тяну маму по оранжевой песочной дорожке парка в сторону прокатного пункта. Я почти бегу и мама спешит за мной, посмеиваясь над моим нетерпением.

Принц. Принц!
Работник проката разводит руками. Я вместе с ним несколько раз обхожу ряды с игрушечным транспортом. Там много детских велосипедов, машинок. Есть несколько белых лошадок, две рыжих, пять чёрных и даже одна точно такая же, как та, что дома, московская.
Где же ты, Принц?

Мама сидит на своей жасминовой скамейке. Я сижу рядом. Хрустящий вафельный стаканчик в руке становится мягким от тающего фруктового мороженого. Глаза слипаются и хотят спать от недавних слёз. В тенистом конце аллеи детская площадка с большой песочницей. Там есть фонтанчик с питьевой водой и я иду туда, я хочу пить.
В песочнице возится незнакомый мальчик в синей рубашечке. Рядом стоит колясочка с запряжённой лошадкой. Ещё далеко, но я вдруг чувствую…
Принц! Так вот ты где!

Оказывается чужая мама взяла моего Принца напрокат для своего сына. Просто они пришли в парк раньше нас. Но это не страшно, главное, что мой скакун никуда не пропал. Сейчас мы с этим мальчиком подружимся и будем играть вместе и кататься на моей лошадке по очереди. Это ещё интереснее, чем играть одной.

– Мальчик, мальчик! Это мой Принц, - ещё на бегу, издалека кричу я. И, подбежав, продолжаю:
- Он очень скучал без меня. Принц любит меня и ещё травку вон с той полянки, где одуванчики, видишь? Давай отведём его туда, пусть он пощиплет травку.

– Никакой он не принц, - наполняя своё ведёрко песком, враждебно отвечает мальчик. – Принцы только в девчоночьих сказках бывают. Это мой боевой жеребец Серко, как у деда, когда он беляков рубил на войне.

Похлопывая лопаткой, мальчик утрамбовывает песок в ведёрке и, нарочито кряхтя, будто ему очень тяжело, несёт песок Принцу.

– Мальчик, лошадки песок не едят, - говорю я укоризненно и направляюсь следом. Песок в ведёрке магнитом притягивает меня и почему-то тревожит. Мне приходит в голову:
– Мальчик, а давай, это будет как-будто овёс.
 
Мальчик не отвечает. Он поднимает ведёрко и начинает обсыпать Принца песком. Я столбенею и распахнувшимися от ужаса глазами смотрю на Принца. А он терпит и мальчика, и песок на спине, только смотрит на меня застенчивыми огромными глазами под пластмассовыми ресницами.

– Мой Серко любит валяться в песке, а потом купаться. Все лошади так делают, мне дед рассказывал, - объясняет мальчик и даже назидательно машет ладошкой перед моим лицом. Он вновь направляется к песочнице, прихватив пустое ведёрко, и начинает насыпать в него песок. Я смотрю на Принца, потом, поворачиваюсь к мальчику и шепчу тихо, чтобы лошадка не слышала моих слов и не обиделась бы на меня.

– Мальчик, ему нельзя песок, - и добавляю ещё тише, - мальчик, он же железный...
Но мальчик продолжает сыпать песок. Затем встаёт и, кряхтя ещё громче, чем в первый раз, тащит песок к Принцу.

Я хватаю одной рукой синюю рубашечку, другой дужку ведёрка и кричу что есть силы прямо в ухо мальчику:
- Ему нельзя песок!!!

К нам бегут обе мамы, моя и мальчикина. Совместными усилиями они отрывают мои руки от рубашечки и ведёрка. А я, не переставая, кричу и плачу:
- Песок! Нельзя!! Ему!!!

– Какая злая и нехорошая девочка, - слышу я. Это мама мальчика говорит. Успокаивая своего плачущего басом сына, она собирает просыпанный мной песок и ласково говорит мальчику:
- Ну, не плачь, не плачь, котик. Вот твоё ведёрко с песочком. Возьми. Дай маме носик. Молодец. Давай глазки тоже вытру. Где наши глазки? Умница. Идём, я помогу тебе купать твоего Серко. А свой совочек ты взял?..
Мальчик и его мама уходят.

Моя мама берёт меня за руку и тоже уводит меня.
Издалека я тоскливо наблюдаю, как мальчик ещё два раза высыпает песок на Принца. Потом он наливает в ведёрко воду из фонтанчика. Несёт эту воду к колясочке и опрокидывает ведёрко на Принца, похлопывает его по спинке. И ещё набирает и выливает. И ещё…

А Принц терпеливо сносит всё это и только смотрит на меня издалека застенчивыми огромными глазами из-под пластиковых ресниц.
Мы с мамой уходим домой. Нам вслед враждебно смотрит мальчикина мама.

Дома, до самого вечера я хожу грустная и потерянная. А когда печаль моя немного рассеивается, я впервые в жизни понимаю, что мне нравится страдать, когда и мама жалеет меня, и папа. И я уже нарочно снова и снова переживаю утреннее происшествие, чтобы вновь оказаться в том, почему-то таком сладком, угнетённом состоянии. Только теперь мне отчего-то стыдно перед Принцем. Но я успокаиваю себя тем, что в грядущий выходной мы, как обычно, пойдём с мамой в парк и всё будет по-прежнему: и жасминовая мамина скамейка, и Принц, и прозрачное царство солнечных одуванчиков.
И я думаю, что так будет всегда.

…….

Планы очередного выходного дня нарушает внезапный майский ливень и в парк мы попадаем только через две недели.
В то утро я просыпаюсь рано. Я хочу быть в парке раньше мальчика и его мамы. Перед тем, как зайти в прокат, мы обходим весь парк. И только потом идём за Принцем.

– Возьмите лучше другую каталку, - советует маме прокатный дядя. Но мама качает головой и платит деньги. Я обнимаю и глажу Принца, потом, замирая от восторга, сажусь на дермантиновое сиденьице.
«Ннн-о!»

Принц послушно хочет скакать вперёд, но одна его передняя нога застревает под его животом. Мой скакун весь трясётся и дрожит. Но самое ужасное, что он скрипит так, что находиться рядом с ним почти невозможно. Я скачу на нём, а люди в парке оглядываются на нас и затыкают уши.
 
Пение птиц, гармонично сливающееся с утренней тишиной выходного дня, замирает. Вокруг не слышно ничего, кроме этого отвратительного скрипа.
Больше в тот год мы с мамой в парк не ходили. В тот год летом мы уехали к папе в партию, в горы. Ведь мой папа начальник геологической партии. Там я познакомилась с настоящими лошадьми.

…….

Однажды, осенью того же года, я сидела на кухне у окна и смотрела с третьего этажа на улицу, на дождь, на сверкающие трамвайные рельсы и дорогу, по которой тянулись мокрые машины.

Среди потока автомобилей я разглядела большой открытый грузовик. Что-то в нём привлекло моё внимание. Я встала коленками на подоконник и, прижавшись носом к стеклу, ждала его приближения.

Когда грузовик проезжал под окном, я увидела в его кузове груду металлолома – скелеты обмахрившихся раскладушек, ржавые бочки, обломки исковерканных труб. Среди этого хлама, на старой панцирной кровати, ехал мой Принц, запряжённый в свою красную колясочку.

Грузовик проехал быстро, но мне показалось, что я успела разглядеть застенчивые огромные глаза, по-прежнему доверчиво глядевшие на меня из-под пластмассовых ресниц.

- Это был не Принц, - успокаивала меня вечером вернувшаяся с работы мама. – Мало ли в огромном городе похожих лошадок.

Мне было всё равно. Очень болело горло и в голове стучали острые молоточки.

Ночью мама несколько раз вставала, мерила мне температуру и всякий раз, смотря на градусник, огорчённо вздыхала.
У меня началась тяжёлая ангина.