Утро в Пятигорске

(зарисовка)
                (зарисовка)

      Из окна пятого этажа высотного здания пятигорской городской больницы очень хорошо наблюдать по утрам, как меняется вокруг пейзаж, будто настроение человека –  в зависимости от погоды и времени суток.
     Наблюдать есть за чем, поскольку, почти прямо напротив, возвышаются две самые известные горы пятигорья: Машук и Бештау.
     Сегодня на Кавказских Минеральных Водах занялась ясная заря, как почти весь октябрь в этом году – выдался на удивление тёплым, даже жарким, словно август. 
     Если бы не пожухлая трава и золото опадающих листьев да красное пламя рябин, неожиданно возникающее там и тут в скверах и вдоль улиц, да ещё – молчание птиц в пору успокоения природы, то вполне можно принять это время, как продолжение летней благодати.
     Нужно сказать, что эту благодать осеннюю я представляю, как компенсацию мне, находящемуся в больнице на обследовании сердечных дел. Только не любовных, а физических, в связи с пороком сердца…   
     Но это грустная история, о которой вовсе не хочется говорить. Благо, что поговорить есть о чем: о том, что ласкает мой взор даже в такой обстановке.
   Итак, забудем, что вижу я эти виды из окна больницы, представим, что это такая смотровая площадка, на которую я забрался, чтобы полюбоваться самому и теперь мне захотелось рассказать о впечатлениях, которые навеяли мне окрестности Пятигорья.
     В этот ранний час уже слышно было натужное гудение машин, поднимающихся в гору по одной из главных магистралей города совсем рядом от этого места.
     Вдали за Бештау и Машуком, напротив моего окна, висели две синеватые тучки, растянутые по горизонту. Создавалось впечатление видимого, но далёкого берега, перед которым, на переднем плане будто простирается морской залив из синего-синего воздушного океана.
     Под Машуком, совсем рядом, причудливо зацепившись за основание горы виднелись стоящие на рейде многопалубные корабли – возвышающиеся высотные здания, строения всевозможных конструкций.
     Эта мирная «эскадра» со своей командой в каждой каюте-квартире ещё досматривала последние сны…
     Кто-то из её обитателей, однако, уже собирался по своим делам, ожидавшим их предстоящим днём.
     Среди всего этого великолепия стояла необыкновенная умиротворённость и торжественность рождения дня.
     Солнце уже начинало свою игру бликами на окнах, а на одном ; горело золотым свечением от «прямого попадания» луча Аполлоновой колесницы.
     Лесистые склоны Машука, с буро-зелёной листвой, говорили о глубокой осени на Кавказе, с необыкновенно тёплым бабьим летом.
     Красавицы-рябины в палисаднике – три куста – отвлекали от монументальных видов, также притягивая к себе взгляд.
     «Подождите, ; мысленно говорю я им, ; вы никуда не денетесь, а вот пейзаж океанский, точнее, иллюзия его, скоро могут исчезнуть…».
     На фоне этого пейзажа гора Бештау смотрелась надёжной пристанью. А низко парящая птица над ним, кажется орёл, подчёркивала его величественность.   
     Телевизионная вышка на горе Машук делала её похожей на величественный маяк. Кажется, вот сейчас с высоты вышки мелькнёт направленный луч куда-то в пространство. 
     Плывите смело корабли, океанские лайнеры. А то – пришвартовывайтесь к нашим берегам, здесь всегда будут рады далеким путешественникам…
     Долго ещё я любовался этими «слайдами» природы. Воображение рисовало палубу корабля, а вокруг океанские волны, свет далёкого неба, китовые фонтаны от лоснящихся чёрных тел на горизонте…
     Гул машин усилился, послышались звуковые сигналы клаксонов, город просыпался, и вместе с тишиной таяла иллюзия океанского пейзажа.
    Я перевёл взгляд на три «костерка» рябин во дворе больницы, кажется, так неуместно посаженных здесь, среди человеческой боли и страданий…
      «Но зато это как надежда, ; подумал я, ; эти три огонька, свечками горящие в Храме облегчения и  спасения.
     Люди, приходящие сюда, смотрят на них, и они невольно радуют глаз. Ведь это естественная природная красота – грозди налитых, сочных ягод, предназначенных не для самой рябины: осенью и зимой они послужат хорошей добавкой к питанию птиц.         
     Сама же рябина по  молодой наивности будет только рада: придёт весна и вновь могучие силы жизни наполнят живительным соком её ствол. Лопнут дремавшие почки и новые клейкие листочки устремятся к солнцу!
     Эх, жаль, что на эту красоту у меня нет с собой фотоаппарата…
                октябрь 2010 г.